Девушка с наузой

А болотисто-зеленоватая плесень, которая испускала ядовито-жёлтую дымку, потихоньку скукоживалась, пропадая, исчезая — не сразу, участками, отчего стены и пол, казалось, лысели.

И, когда старуха повела парня к живым, Алёна, до боли сцепившая пальцы, увидела: и Станислав не стоял, ожидая на море погоды. Он тоже смотрел на серебряный браслет на своём запястье и что-то беззвучно говорил, тяжело дыша, и, чудилось, каждое слово он выталкивал из себя только со вздохом.

А потом все затихли. Странная пара перешагнула-таки границу назад и остановилась прямо перед живыми... Старый волхв, сам тяжело дыша, дошёл до стены, на которой всё ещё зеленела безобразная плесенная заплатка, и нагнулся над посохом. Тот уже притворялся обычной тростью. Когда Виталий Олегович выпрямился и хотел обернуться к ребятам, он чуть не подпрыгнул: из того самого островка плесени прорвался далёкий голос. Мужской. Гневный и страстный: "Уходи! Тебе до него не добраться!"

И снова все застыли, не понимая, что происходит. Только Алёна, освободившись от рук, удерживавших её, подбежала к деду и прижалась к нему, вслушиваясь в эхо странного и несколько пугающего голоса.

Пока оглянувшийся на стену Станислав удивлённо не пробормотал:

— Дедушка?

— Ты... уверен? — с сомнением спросил Виталий Олегович.

Но по его глазам Алёна догадалась: и деда вспоминал голос Чёрного Андрея, сравнивал с услышанным — и вспомнил.

— Уверен.

Как будто дождавшись его ответа и всё ещё цепляясь за руку Станислава, старушка вдруг закатила глаза и начала падать. Парень подхватил её, от растерянности осторожно уложив на пол. К нему помочь бросились Егор и Алиса. Но в шаге от старушки резко остановились и вопросительно оглянулись на старого волхва.

— А самим посмотреть — духу не хватает? — язвительно спросил Виталий Олегович. — Нет на ней порчи!

С облегчением заклинатель и ведьма переглянулись и, подхватив старушку за подмышки, вернули её в кресло.

И только сейчас стало понятно, что в дверь комнаты кто-то буквально ломился, что-то крича ко всему прочему. Причём тот крик становится всё громче. Будто кто-то постепенно прибавлял звук — радио, телевизора ли.

Все подспудно понимали, что в незапертую дверь бьётся хозяйка квартиры. А не слышали её раньше, потому что в комнату с её сестрой вползала Навь.

Наконец хозяйка квартиры всё же вбежала в комнату и замерла, не веря глазам: сестра сидела в инвалидном кресле, пришедшая в себя, и испуганно хлопала глазами на незнакомых ей людей.

Куда девалась та суховатая и вроде как равнодушная к состоянию сестры женщина! Чуть только она поняла, что сестра каким-то чудом вновь та же, тут же бросилась к ней, обливаясь слезами и обнимая её...

Алёна не выдержала. Пока деда и молодые колдуны занимались изучением того угла-треугольника, Стас стоял в оцепенении. И веяло от него то ли одиночеством, то ли чем-то ещё тревожным. Что там деда говорил о спокойствии?.. Нет, здесь, кажется, что-то посерьёзнее. Не слишком ли часто Станислав, отходя от оцепенения, оглядывался на стену, с которой начисто сошла плесень? И глаза его при взгляде на стену задумчивые... Что Станиславу напомнил голос старого некроманта? Или... о чём заставил пожалеть?

Девушка подбежала к нему, изо всех сил обняла, мгновенно вспомнив, как он однажды приехал к ней на работу — за утешением и за спокойствием. "Не оттолкнул бы только!" — мелькнула мысль. Но Станислав, чуть только понял, что девушка спешит к нему, сам шагнул навстречу, прижал к себе так, что Алёне — ни вздохнуть, ни охнуть. Но это ничего. От его объятия она успокоилась сразу. Правда, уверившись, что Алёна помалкивает и не возражает, парень ослабил хватку и тут же вытащил из кармана куртки мобильник. Девушка опять ни удивиться, ни расстроиться не успела, только смотрела, как он, раздражаясь, раз за разом, нервно пытается до кого-то дозвониться — и не получается.

Обратил внимание на странное поведение Станислава старый волхв. Он пригляделся и, как ни в чём не бывало, хмыкнул, велев:

— Выйди в коридор. Здесь до сих пор Навью аукает — не дозвонишься.

Станислав благодарно кивнул и, не отпуская Алёны, вышел в коридор. Поскольку руку с мобильником он держал на уровне глаз девушки, она прочитала: "Роман". Вздохнула, сообразив.

Чтобы дозвониться до младшего брата, пришлось вообще выйти в подъездный коридор — в квартире двух пожилых сестёр, даже вне той комнаты, мобильная связь буксовала. Прижатая к Станиславу, Алёна чувствовала, как бешено частит его сердце... А потом и Роман не сразу откликнулся. И теперь уже психовала и она.

А когда Роман взял телефон, даже Алёна поняла, что значит райская музыка, когда слышишь голос человека, за жизнь которого перетряслась до последней косточки.

— Слушаю тебя, Стас!

Станислав с трудом усмирил частое, тяжёлое дыхание и ответил уже легко:

— Вы там как? Долго ещё?

— Неа. Домой едем. А вы?

— Мы ещё подзадержимся немного. С основной работой справились. Нам осталось кое с кем переговорить, а потом — домой.

— Лады тогда, пока!

— Пока...

Выждав, когда Станислав упрячет мобильник назад, в карман, Алёна с любопытством спросила:

— А с кем переговорить?

— С тем, кто порчу наслал. Ты же сама видела, насколько она сильная. Ну, и хочется посмотреть на этого человека... Думаю, Виталий Олегович тоже скажет, что просто так, без последствий, эту порчу оставлять нельзя.

— Точно, — пробормотала Алёна и осторожно подёргала его за отвороты куртки. — Стас... Они там пока ещё даже не в прихожей... Ну, ты понял, да?

Намёк он понял прекрасно. Сначала отвёл её в сторону от двери так, чтобы, если вдруг открыли бы, их сразу бы не заметили. А потом и вовсе увлёк в темноту под лестницей на следующий этаж, благо та большая и широкая, чем явно воспользовались жильцы дома, застроив эту темноту деревянными ящиками с картошкой и прочим урожаем или предметами, которые не хотелось хранить в квартирах... Но место для двух желающих нацеловаться в своё удовольствие тоже нашлось. Целовал Станислав — яростно и напористо, будто боялся, что она откажет ему. Алёна только и успевала гладить его по голове, обнимая и ероша ему волосы, и порой он целовал её смешливый рот и сам удивлённо отшатывался, чтобы проверить, правда ли она смеётся над ним. А она тянулась следом и требовала не прекращать... А потом стояли в той темноте, успокаиваясь и переглядываясь — и удивляясь, сколько времени прошло, а "свои" всё ещё не выходят из той квартиры...

А когда чисто на всякий случай вышли, квартирная дверь открылась немедленно. Будто специально высчитали время встречи. Быстро вышли Егор с Алисой, но остались возле порога, прислушиваясь к разговору, который становился всё громче.

Замерев на месте, Станислав и Алёна услышали голос Виталия Олеговича:

— И за что она на вас взъелась-то?

— Да у нас под лестницей ящики с овощами стоят. Она пришла и сказала, чтобы мы свой один убрали, потому что нас и так всего-то две. Зачем нам столько? А сестра ей возьми да скажи: а, мол, у тебя-то и прямо на этаже овощные ящики есть — куда самой тебе столько? Вот и озлилась она. Посмотрела на неё зенками-то своими дурными и сквозь зубы-то так и цедит, что, мол, жила бы она, сестра моя, одна, на одну на неё и ящика-то хватило. А то, говорит, зажилась — такая молодуха прям бегает... Не думайте, что наговариваю, да только не одни мы от неё пострадали. Много тут у нас чего было, пока она тут живёт, — вздохнула хозяйка. — Как все жалели, что бывшие хозяева уехали...

— Где, говорите, живёт она? В которой квартире?

— А как по лестнице поднимитесь, так сразу налево первая квартира. Спасибо вам, Виталий Олегович, за сестру. И ребятишкам вашим благодарность наша.

— До свидания, Анна Лукинишна.

— До свидания, Виталий Олегович.

Дверь с щелчком замка закрылась.

А Алёна вдруг подумала: хотела бы эта пожилая женщина в своей жизни ещё раз встретиться с колдунами, пусть даже и снимающими всякие проклятия? "До свидания"... Нет, она сказала это по привычке. Вряд ли подумала о том, чем по-настоящему грозит это самое "до свидания".

— Она же сначала сказала — из зависти! — шёпотом удивился Станислав.

— И сейчас то же подтвердила, — спокойно сказал Виталий Олегович. — Когда я раскрутил её на настоящий разговор. Здоровым людям надо хорошо питаться — свежим, например, оттого и запасались сёстры тем, что могли. А эта... Впрочем, промолчу, пока не увижу её.

Что Алёна хорошо знала: почти все колдуны и ведьмы в городе знали друг друга. Необязательно близко, но, как минимум, шапочное знакомство было у всех. Неудивительно. Если человек часто использует иное зрение, его другому колдуну видно издалека. А ведь многие смотрят инаково по инерции. Начал смотреть, да и забыл "снять". Увидели, запомнили... Поэтому деда собирается для начала определиться с личностью этой "дамы".

— На этаж не всходить, — предупредил Виталий Олегович. — Пока я не скажу.

— Постоим на лестнице, — согласился Егор.

Стоять решили в самом низу. Так что, пока старый волхв неторопливо поднимался, Станислав внезапно хлопнул себя по лбу.

— Ох ты... Забыл...

— Что? — заинтересовалась Алиса, поглядывая на Алёну, но как-то странно.

— Я нашёл предмет, на который порча сделана. А с собой не взял.

— Это который пришпилили к колесу кресла? — уточнил Егор и расплылся в улыбке. — Я его после тебя нашёл. То есть не нашёл, а спецом посмотрел — запомнил, как ты разглядывал. Виталий Олегович его забрал.

— А, ну тогда ладно...

Алиса ещё раз взглянула на Алёну и быстро опустила лукавый взгляд, когда та вопросительно вскинула брови.

Деду ещё не открывали. Так что Алёна спокойно встала за спиной Станислава и, отвернувшись ото всех, быстро открыла сумку — взять зеркальце. Ой... Помада-то вокруг рта размазана... Руку снова туда же, в сумку, — салфетку скомкала и проехалась ею по губам, задействовав и подбородок. Следов "служебного романа" больше не видно.

Сделав вид, что взяла на всякий случай перчатки, повернулась к своим, которые тихонько обсуждали "дело". Алиса, улыбаясь, метнула на неё взгляд и снова отвела его: больше смеяться не над чем... Через минуту ребята замолчали, но не потому, что дверь открылась: все они, как видящие, знали, что в квартире кто-то есть. Присутствие живых отследить легко. Но почему хозяева даже к двери не подходят? Телевизор смотрят? Была бы громкость — можно было бы поверить. Но в квартире тихо. Наверняка звонок слышали. Так в чём дело?

— Идёт... — прошептала Алиса, которая прислушивалась, как и остальные. Но, кажется, её колдовской слух был гораздо чувствительнее.

Парни, не сговариваясь, начали медленно и сторожко подниматься к Виталию Олеговичу. Тот разок взглянул, но возражать не стал.

— Кого там на ночь глядя чёрт принёс? — злобно спросил женский голос из-за двери.

Станислав застыл на предпоследней высокой ступени, ступенью ниже — Егор.

Как застыл и Виталий Олегович.

Неужели деда узнал этот жуткий голос?

— Ну?! Чего молчим?!

И вот тут-то ребята пооткрывали рты, потому что старый волхв мягко — да что там, почти нежно сказал:

— Юстинька, открой, пожалуйста.

Тоном ниже из-за двери после паузы ответили:

— Кто это? Не узнаю!

— Виталя это, — простецки ответил волхв. Обернувшись к ребятам, вполголоса сказал: — Ждите меня во дворе. В машине.

Не сговариваясь, четвёрка молодых колдунов на цыпочках спустилась с третьего этажа. Засели в машине, постепенно заносимой неспешным, ленивым снегом, и некоторое время молчали, не зная, о чём говорить или что обсудить. Так что скоро Станиславу пришлось включить свет в салоне: Алёна принялась-таки обучать черноволосую ведьму плетению науз. Пока в ход пошли первые петли, пришли в себя и принялись обсуждать последнее:

— Может, она тоже из волхвов? — предположил Егор.

— Чтобы с Навью якшаться так, чтобы простой порчей на смерть посылать? — покачал головой Станислав, развернувшийся так, чтобы следить за обучением.

— Ну, Виталий Олегович-то может, — пожал плечами заклинатель.

— Он закрывать может, — напомнил парень, сам глубоко задумчивый после замечания Егора.

— Вы спорите о странном, — усмехнулась ведьма, которая слишком сильно затянула тренировочный узел и теперь раздумывала: бросить ли этот и начать новую тесьму, или всё-таки развязать этот. — Если волхв настоящий, он и с Навью на "ты". Только... с другой стороны.

Алёна открыла было рот сказать: "Почему только с "другой"?" Но решила промолчать о том, что не вполне знала. Потом у деда спросит. Да и ответ у неё получился бы такой, что она, с точки зрения других, просто хвастает дедом.

— Я думаю, Виталий Олегович со многими дружит, — вздохнул Егор.

— Это я уже понял, — покосился на Алёну Станислав. — Да и город у нас не очень-то на колдунов щедр — всех по пальцам пересчитать можно.

— Но не для нас, — возразила Алиса, не поднимая головы и пыхтя над наузой, которая, по её мнению, начала получаться. — Это старшие всех знают. Мы будем постарше — тоже всех будем знать. Ну, более или менее значительных. Например, этого мальчика — Вадима. Стас, как ты думаешь, когда надо с ним начинать работу, чтобы учился?

— Чем раньше, тем лучше. Он пока не понимает, что с ним. Поэтому надо бы вокруг него осторожно поднимать защитные силы.

— Твой дедушка Андрей так делал?

Теперь опустил насмешливые глаза Станислав. Вспомнив его рассказ о хрустально-стеклянной буре, устроенной им же, Алёна только улыбнулась. Но парень всё-таки ответил:

— Он больше старался, чтобы я грань побыстрее перешёл.

Снова помолчали, выглядывая в окна сквозь прозрачные снежные завесы — на входную дверь в дом. Но там никого не было. Кажется, разговор Виталия Олеговича с неизвестной ведьмой затягивался.

Судя по всему, Егор не любил молчания в компании. Он бесцеремонно спросил:

— Стас, а завтра тоже приходим? Суббота же!

— Как старшие скажут, — покачал головой парень. — Я не знаю, как они между собой договаривались.

— Алён, а ты знаешь?

— Нет. Я не говорила с дедом про это.

— Ты как хочешь, Егорка, — воинственно заявила Алиса, — а я буду ходить всегда, как только попросят! Я только за последние два дня столько узнала, что за год не было! А сейчас ещё и наузы научусь плести!

— Да я не про это, — снисходительно к её горячности ответил заклинатель. — Я о том, что надо бы заранее знать, будет — не будет. Чтобы планировать и свой день.

— Ух ты, у тебя ещё и свой день есть? Богатый какой! — съехидничала ведьма.

Егор только махнул на неё рукой: ну тебя, мол...

Когда Алиса закончила, попискивая от восторга, первую наузу и начала под руководством Алёны вторую, открылась подъездная дверь и вышел Виталий Олегович.

Свет пришлось выключить, но черноволосая ведьма легко согласилась: и пальцы устали с непривычки, и глаза — свет-то в машине не слишком яркий для такой работы.

— И что там, Виталий Олегович? — спросил торопыга Егор. — Ну, с той ведьмой?

— Поговорили. Больше она не будет порчу наводить.