Маскарад или Сколько стоит твоя любовь?

"Да ответь ты ему, может, отстанет", — посоветовал пыхтящий внутренний голос, и я сдуру послушалась.

Рука Морозова под свитером смелее двинулась вверх, забравшись под край лифчика, губы усилили нажим, в ход пошёл язык...

Я сдалась. И теперь сама тянулась за его губами, а он всё отстранялся... Напоследок яростно поцеловал, мягко сжал ладонью грудь и спустил руку обратно на талию.

— Чудовище, — задыхаясь, высказалась я и получила в ответ победную улыбку.

— Чудовище, — согласился парень и отпустил мои руки.

И сразу получил законную пощёчину.

— Незаслуженно, — печально вздохнул он и опять поймал мои запястья, не позволяя больше себя бить. И вновь поцеловал.

На этот раз поцелуй был неспешным и нежным, ласкающим губы. Внутренний голос пытался как-то там протестовать, но я не замечала ничего. Как можно замечать что-то, когда тебя так целуют?

Закрыла глаза и медленно поплыла...

Внезапно всё закончилось. Тимофей, тяжело дыша, прижался лбом к моему. А я с зарождающимся страхом обнаружила, что одной рукой обнимаю его за шею, второй зарылась в мягкие длинные волосы парня. Сижу я на столе, а Морозов, вплотную прижавшись, устроился между моих широко развёдённых бедёр.

Дёрнулась...

— Замри, — хрипло приказало моё Чудовище и, пару секунд простояв в напряжении, расслабилось.

Отличный момент, чтобы врезать ему. И ваза как раз под рукой.

"Да-а!" — радостно завопил внутренний голос, который, наконец, докричался до своей хозяйки. Но я ничего не сделала: так и сидела, ловя его дыхание на своих губах...

— Я кое-что обещал тебе вчера, — спустя какое-то время, счёт которому был давно потерян, тихо сказал Тимофей. В его объятиях, вопреки всему, было уютно и спокойно, а это главное. Не думала, что Ледяное Чудовище может так доводить девушку до истерики. От этого "так" до сих пор неспокойно колотилось сердце и по коже бегали мурашки.

— Только честно, — прошептала в ответ и чуть отстранилась, чтобы заглянуть в его шоколадные глаза. — Я правда затащила тебя...

Договорить мне не дали: Тимофей мелко затрясся, при этом безрезультатно пытаясь скрыть улыбку.

Я снова начала вырываться.

— Поцелую, — пригрозил парень, и я, вжав голову в плечи, замерла.

— Я бы не стал тебе врать.

— Почему?

— Потому что влюбился. По уши. Как дурак.

— Отпусти! — приказала я и активно начала выбираться. Сейчас Морозов препятствовать побегу не стал, ничего не сказав, отошёл, только проводил ТАКИМ взглядом.

А мне плевать на всё. Хотелось кричать, бить предметы, пинать стены и — больше всего — спустить Тимофея с лестницы. Как он посмел?! Как? Признался мне в любви и...

Зачем он это сказал? Хотел разжалобить? Успокоил, называется!

Я закрылась в своей комнате, на всю громкость врубила музыкальную подборку с одного из вечеров в "Сдвиге" и предалась танцу — единственному мужчине, которому каждый раз отдаюсь с удовольствием. Он спасение, пусть я и не умею танцевать.

Когда выбилась из сил, рухнула на кровать и ещё несколько минут лежала, хватая ртом воздух и слушая музыку. Было легко, словно я пёрышко. И никаких лишних чувств внутри. Вся энергия и агрессия ушли, на их место вернулась привычная для меня сегодня апатия.

Взглянула на часы и поморщилась. Без четверти четыре, а я уже как выжатый лимон. Зато ни похмелья, ни девственности.

Плодотворно прошли твои выходные, Ксюша. И это ещё суббота не закончилась.

Чего ждать завтра? Всемирного потопа и Апокалипсиса?

Низ живота разболелся сильнее (ещё бы, после таких бешеных плясок), словно предупреждая о наступлении "красной армии", горло саднило, во рту пересохло, но это мелочи по сравнению со всем остальным.

Кряхтя, сползла с постели, выключила музыкальный центр и поплелась на кухню. Морозов всё ещё сидел там. Только теперь рядом с ним стояла пустая тарелка, в которой лежала ложка.

Супчик, значит, кушал? Ну, да: любовь любовью, а обед — по расписанию.

Увидела свой давно забытый и остывший чай, вцепилась в чашку и залпом влила в себя.

— Полегчало? — скучающим тоном поинтересовался парень.

— Очень, — булькнула в ответ и потрогала бок кастрюльки. Ещё тёплая. Есть, конечно, хотелось, но не настолько сильно, чтобы...

— Поешь, Ксан, — устало попросил Тимофей. Я несколько секунд подумала, потом пожала плечами и достала чистую тарелку. Не морить же себя голодом только из-за одного присутствия этого Монстра в непосредственной близости.

Налила себе пару половников сырного супа — он у Тимофея получался такой, что пальчики оближешь, поэтому и готовился чаще всего — и, держа тарелку навесу, принялась набивать желудок.

— Не ешь стоя.

— Как хочу, так и ем. И вообще, ты собирался что-то там рассказать. Рассказывай.

— Сядь за стол и ешь нормально, тогда расскажу, — лицо Тимофея помрачнело, в глазах вспыхнул огонёк ненависти и затаённой боли. И почему мне кажется, что злится он опять на себя?

Но это не меняет ничего! Кто он такой, чтобы мне приказывать!?

Тарелка опустилась на стойку с таким грохотом, что испугала даже меня. Но на мои намерения это не повлияло. Шагнула, упёрлась одной рукой в спинку стула, на котором сидел Морозов, другой — в край стола, нависла над парнем и зашипела ему в лицо:

— Никогда не смей ставить мне условий! То, что мы один раз переспали, не даёт тебе никаких прав.

— Лишь одни обязанности, — усмехнулось Чудовище и устроило свою руку у меня на талии. Я тот час отскочила в сторону.

— Ещё раз ко мне прикос...

— Кх-кх, — за спиной прозвучал низкий, весьма недовольный кашель. Резко обернулась и икнула.

В дверном проёме кухни стоял мой брат.

— А мне тарелочку супа нальёте? — осмотрев кухню, поинтересовался Иннокентий. Когда он пришёл? Почему я этого не слышала? Как много ОН слышал?

Впрочем, последнее не важно: ничего криминального с Морозовым мы не обсуждали.

Тимофей смерил Кешу изучающим взглядом, в котором, чёрт побери, мелькали нотки ревности и, передёрнув плечами, не сдвинулся с места. Наоборот, как-то вальяжно развалился на стуле. Не стой я так далеко от него, уверена, притянул бы меня к себе на колени. Кешка пока тоже стоял смирно, прожигая Тимофея взглядом заботливого братика, заставшего парня в постели своей несовершеннолетней сестры.

Пришёл бы он минут на сорок раньше...

В конце концов, я уже давно не маленькая девочка. На первом курсе учусь! И... и...

— Кеш, давай только без мордобоя, хорошо?

— Посмотрим, — сощурил он глаза и, отодвинув меня в сторону, занял второй стул.

— Иннокентий, — представился брат, протянув через стол руку.

— Тимофей, — Морозов с уверенность человека, у которого есть кнопка, способная одним нажатием уничтожить весь мир, пожал руку и недовольно склонил голову в бок, когда не смог забрать свою конечность обратно.

И вот, два здоровенных злобных лба, которых в детстве слишком часто роняли головой вниз, сжимая руки друг друга, пытались выяснить, кто из них круче. И это мой брат и мой...

Задумалась. Непонятно: какой статус можно присвоить Морозову. Любовник? Сосед по квартире? Одногруппник? Просто парень, который мимо проходил, но отчего-то забежал на супчик?

— Тронешь мою сестру хоть пальцем... — начал было задираться Кеша. Они всё так же продолжали "мериться силой", что меня, в принципе, устраивало. Не дерутся, и слава Богу.

— Уже тронул, — навесив на морду маску превосходства, признался Тимофей.

Ой-ой... Что сейчас будет...

"Рукопожатие" резко разорвалось, и оба парня начали медленно подниматься на ноги.

Схватилась за голову и выскочила из кухни. Находиться в небольшом помещении, когда дерутся два мужика, опасно для женской психики и жизни. Ещё ненароком зашибут...

Не заметила Зевку, пробежала по её хвосту — котёнка заорала на всю квартиру благим матом. С кухни раздался звук бьющейся посуды и глухой удар, извещающий о том, что упало нечто большое. И тишина. Я бы сказала, гробовая тишина. Они там что, друг друга поубивали?

Тима!

Извинившись перед Вельзевулкой, сняла распушившийся и шипящий комок с обоев, прижала к груди и осторожно заглянула в кухню.

Тимофей, потирая челюсть, сидел на полу в окружении мелких осколков разбившейся тарелки. Кеша же снова спокойно восседал на стуле.

"И всё?" — расстроился внутренний голос. А я, наоборот, порадовалась и вздохнула с облегчением. Мордобой был, но закончился лишь лёгким испугом для всех участников. За исключением подаренной Чудовищем вазы. Её осколки вперемешку с водой цветами и кусками разбившейся белой тарелки украшали пол. Хорошо Тим об них не поранился.

— Кота завели? — покосился на меня брат. Он как-то повеселел и больше не напоминал готового к бою Терминатора.

— Кошку, — переведя на него разочарованный взгляд, поправила я и вручила ему Зевку. И котёнке хорошо, и мне, и Кеше, и даже Морозову. Тот, кстати, подниматься, пока не спешил. А мне, несмотря на нелюбовь к цветам и подаркам Тима, было жаль вазу. Может и мелочь, но она грела душу.

Обошла стол и, осторожно миновав осколки, присела перед парнем на корточки.

Тимофей поднял на меня глаза и диковато улыбнулся.

— Заслужил, — пояснил парень своё, в принципе, тоже неплохое настроение. Так! Это я чего-то не поняла? Или просто весь мир вокруг разом сошёл с ума?

— Тимофей... — укоризненно начала я...

— Нет, я понимаю ваши нежные чувства, — перебил Иннокентий, заглядывая под стол. — Но, может, меня всё-таки покормят?

— Сам возьмёшь, не маленький, — огрызнулась я и придвинулась к Тиму. Он ни за что получил удар по челюсти и — готова поспорить на что угодно — не пытался защититься или уклониться. Заслужил, блин!

Может он и прав, но бить в таком случае нужно было мне.

"Так ударь!" — миролюбиво посоветовал внутренний голос. Я раздумывала не больше секунды, потом замахнулась и несильно стукнула парня по бедру.

— Дурак! — поднялась, гордо отряхнула несуществующие соринки и полезла шкафчик под раковину за веником и совком.

— А я смотрю, вы неплохо ладите, — ядовито усмехнулся Кеша. Это он сейчас намекает на мой непростой характер. Брат не раз говорил, что со мной не сможет ужиться ни один нормальный мужик.

А ненормальный смог. Вон, сидит на полу и чему-то улыбается.

— Встань, придурок! — гаркнула я на парня, скосилась на Кешу и милым, нежным голоском попросила:

— А ты заткнись! Взял веник и всё быстро убрал!

Тимофей удивлённо посмотрел на меня снизу вверх, хмыкнул и с недоумением уставился на покорно вставшего из-за стола Иннокентия. Брат посадил Вельзевулку на стол, взял уборочный инвентарь и мягко подтолкнул меня к стулу, где только что сидел.

А я что, против? Уселась, потёрла ноющий низ живота и стала наблюдать. Брат — существо грозное, но за свои действия привык отвечать всегда и сам. Вот и сейчас перехватил совок и веник одной ручищей, вздохнул, глядя на притихшего в изумлении Морозова, и протянул ему руку.

— Тебе при жизни надо поставить памятник за приручение этой фурии, — поднимая Тимофея на ноги, улыбнулся братик.

Я нарочито громко фыркнула. Зевка, сидящая на краю стола, со мной согласилась, и примерившись, плюхнулась на пол.

У меня едва не случился сердечный приступ! А что если бы она упала на осколок? Но нет, мелкая зараза аккуратно приземлилась на четыре лапы, задрала хвост и, подобно породистой лошади, ускакала в коридор. Оттуда спустя пару секунд раздался звук когтей, рвущих что-то. Скорее всего, атаке кошечки подвергся несчастный пуфик.

Парни посмотрели на это всё, синхронно вздохнули и продолжили играть в "кто круче и сильнее".

— Ещё одна драка, и можете оба валить на улицу, — на полном серьёзе пригрозила я. Ревнивцы (а как их ещё назовёшь?) недобро посмотрели на меня, расцепили руки и разошлись в разные стороны. Кеша остался сгребать осколки и поломанные цветы в совок, а Тимофей встал за моим стулом и внаглую устроил руки у меня на плечах.

Я недовольно завозилась — парень резко наклонился к самому моему уху и "успокоил":

— Не волнуйся, я подарю тебе новую вазу.

Мотнула головой, отгоняя от себя голову Чудовища, и передёрнула плечами, сбросив его руки.

— Пошёл в ванную за тряпкой! — развернувшись вполоборота, прошипела я и с удовольствием посмотрела на рассмеявшегося Морозова. Ему очень идёт улыбка. Не фальшивая, за которой он прячет маску ботаника, а настоящая.

Если он не под маской милого простофили ботаника, то постоянно на всех рычит и хмурится или просто издевается. Но вот таким — живым и полностью расслабленный — бывает только дома. Он мне доверяет...

Закусила краешек нижней губы и проводила выходящего с кухни Морозова ненавидящим взглядом. Не нужно мне его доверие! Он мне уже всё показал сегодняшней ночью. И даже если не исключать того, что Тим сказал правду, и именно я была инициатором секса, то...

Глубоко вздохнула, заставила себя успокоиться и выбросила из головы подобные глупости.

— А мне нравится твой выбор, сестрёнка, — на пару мгновений оторвавшись от уборки, подал голос братик. Он смёл большую часть осколков и цветов, и первая партия только что отправилась в мусорку.

— А мне нет! — вновь злясь на себя, пропыхтела я. Внутри неожиданно проснулся тот самый ёжик-мутант, умеющий менять обличия, и начал недовольно пыхтеть вместе со мной.

Только почему кажется, что злится он на меня?

Господи! Что за бредни начали посещать мою голову в последнее время?

В этот момент вернулся Тимофей с тряпкой в руках, и они на пару с Кешкой очень быстро завершили уборку...

— Значит, супа мне так и не нальют? — упав на стул, проныл братик. Морозов вновь занял стратегическое место позади меня. Только на это раз руки держал на спинке, а не на моих плечах. Разумеет. Или на него так положительно влияет приход Кеши?

— Будь другом... — снова обернулась я. Тимофей вопросительно вздёрнул бровь и отрицательно покачать головой. Умный, блин. Но я всё равно попросила. — Налей моему ленивому братцу пожрать, а то он весь изноется.

Кешка сверкнул глазами и назвал меня нехорошим словом. А так как обзывать младшую сестрёнку грубее, чем фурия, зараза и прочая мелкая злобная гадость, он не может, я удостоилась звания козявки.

И кто после этого из нас двоих ребёнок?

— Эх, вы, мужики, — хлопнув себя по бедрам, посетовала я и полезла за чистой тарелкой для любимого братика. Интересно, он тоже оценит стряпню Тимофея или это только я такая непривередливая?

Стоило освободить стул, и его сразу занял вышеупомянутый тип. А после того, как я налила Кеше супу и поставила миску перед братом на стол, Тимофей мерзко оскалился и призывно похлопал по своим коленям — мол, падай.

Скривилась в ответ, опёрлась задом о раковину и скрестила руки на груди. Вот, и что теперь делать? Зная Кешика, можно с уверенностью сказать: он сейчас поест и устроит мне и Тимке форменный допрос покруче любых фашистов из Гестапо. А зная Тима.... Он ничего не станет скрывать от МОЕГО брата, наоборот, ещё и приукрасит. Ляпнет что-нибудь по типу "она моя девушка и я очень её люблю". Тем более, если вспомнить, что парни уже успели познакомиться в Новый Год...