Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Пятый постулат. Общий файл


Опубликован:
03.09.2010 — 11.08.2014
Читателей:
1
Аннотация:
Книга издана 26.09.2011 г. издательством "Альфа-книга"
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

С отвычки такой труд был до невозможности утомителен, и за ужином девушка с трудом сдерживала зевоту. Спать хотелось просто неимоверно, а потому она старалась поскорее завершить вечерние дела и отправиться на боковую.

Она устала, да так, что, когда ее окликнул Янык, не почувствовала ничего, кроме глухой досады. Чего хорошего, еще приставать начнет, а сейчас Маше было просто не до того. Пресловутое женское "отстань, голова болит" было готово сорваться с ее уст.

Но кузнец не стал пытаться ее приголубить.

— Машенька, это тебе, — смущенно заявил он, протягивая девушке что-то яркое.

Это оказались красивые синие бусы, и Маша, даже несмотря на усталость, почувствовала благодарность и некоторое смущение.

Подарков ей до сих пор в этом мире никто не дарил, не считая разве что презентов от старосты и портного еще в Перепутинске, да и то это были не подарки, а скорее аванс за интимные услуги.

— Спасибо, Янык, — искренне поблагодарила Маша. — Они просто замечательные!

Она поднялась на цыпочки, чмокнула оробевшего кузнеца в щечку и отправилась спать.

Надо ли говорить, что на сей раз долго пришлось засыпать Яныку, а Маша отошла ко сну почти сразу?

На следующее утро девушка спала почти непробудно, так что кузнецу пришлось вставать раньше. Но вскоре Маша все же поднялась — хочешь, или не хочешь, но надо просыпаться и заниматься хозяйством, такова женская доля. Кормить своего мужчину нужно сытно и вкусно, а Маша все чаще думала о Яныке, как о своем мужчине. Он обращался с девушкой так робко и нежно, смотрел на нее таким влюбленным взглядом, что даже самое каменное сердце дрогнуло бы, а Маша отнюдь не была равнодушна к своему ухажеру.

Статный кузнец заставлял сильнее биться девичье сердечко, да и было от чего: он был воплощением женской мечты о сильном плече, при этом этот грубоватый мужчина относился к Маше трепетно, любовно взирал на нее. Как тут устоять?!

Чтоб порадовать Яныка, она надела подаренные им накануне бусы. Признаться, они очень нравились и самой Маше, хоть и были не из драгоценных камней, а из самого обычного крашеного стекла. Она успела уже узнать: тут и такие недешево стоили!

— Благодарствую, Машенька. Хорошая ты хозяюшка, — ласково сказал он после завтрака, а потом робко добавил, — и такая красавица!

Маша покраснела, не зная, что на это сказать. Впрочем, слова и не потребовались — достаточно было ответить на поцелуй кузнеца.

Но стоило им всерьез увлечься, как из соседней комнаты раздался слабый голос Веся. Нет, аристократ отнюдь не звал Машу на помощь, он ожесточенно ругался, да так, что девушка мигом покрылась густым румянцем. Разве можно такие слова говорить?! Ясно, ему больно, но... зачем так-то?!

Конечно, Маше пришлось тут же спешить на помощь болезному товарищу.

Ох уж этот Весь, не мог побыть в беспамятстве хотя бы еще полчасика!

Надо сказать, что пациентом Весь был очень вредным. И без того отвратительный характер его стал еще противнее. Весь бесконечно привередничал, требовал от Маши то питья, то взбить подушки, то проветрить комнату — на этом у него был просто пунктик какой-то! Подавай свежий воздух, и всё тут...

Словом, девушке уже надоело суетиться вокруг него, обеспечивая недужному комфорт и уют. На курсах по оказанию первой помощи им рассказывали, что больные часто капризничают, и причиной этому — боль и физические недомогания, так что относиться к ним нужно, как к детям. Но Маша так устала терпеливо сносить капризы Веся, да еще и управляться с хозяйством, что невольно начала подумывать, как же хорошо было, когда тот был без сознания. К искреннему желанию стукнуть его посильнее и вернуть в это благословенное состояние она еще не пришла, но до этого оставалось не так уж долго...

На второй день Весьямиэль счел, что вполне уже может прийти в себя. И точно: кузнец — а этот бородатый здоровяк, который по-хозяйски обнимал Машу за талию (Весьямиэлю видно было в приоткрытую дверь), оказался именно кузнецом, — заявил, мол, он сразу так и сказал. Дескать, такие худосочные — они крепче иных бугаев будут, гнутся, а не ломаются!

Тонкий слух пригодился Весьямиэлю, как никогда раньше. Так, из обрывков разговоров он с большим удивлением узнал, что из горящего борделя вытаскивала его Маша, а вовсе не кузнец. Вот уж чего он от нее никак не ожидал! С другой стороны, она общевистка, а по этой их дурацкой вере все люди братья, всех надо любить и спасать. А он-то ей не вовсе чужой, как-никак. Но это надо совсем голову потерять, чтобы в огонь за ним прыгнуть! С другой стороны, не сделай она этого, сейчас Весьямиэль уже ни о чем бы не рассуждал...

А кузнец-то совсем сбоку припека, случайный знакомый, польстившийся, как понял Весьямиэль, на красивую девку и пустивший ее на постой. И вроде бы даже платы не взявший (а где бы Маша денег раздобыла?). Видно, рассчитывал на иное, но Весьямиэль не собирался этого допускать. Еще не хватало!.. Конечно, этой парочке ничего не стоило уединиться где-то еще, вне пределов досягаемости его противного — а мужчина старался, как мог, — голоса, но... где? В кузнице грязно, а еще там подмастерье и полно любопытных глаз вокруг. И так, поди, вся улица судачит, что у кузнеца Яныка супружница завелась! Весьямиэль слышал, что к Яныку заходила какая-то его родственница: прибраться и приготовить еды на неделю, столкнулась с Машей и аж опешила. Правда, вроде даже обрадовалась, что возиться больше не придется, но новость наверняка разнесла по всем окрестным дворам!

На сеновале? Нет у Яныка сеновала, а на чужой его никто не пустит. Ну не во дворе же? Это не деревня, в лес под куст не уйдешь. Так что, как полагал Весьямиэль, бдительность и еще раз бдительность сберегут девичью честь!

Правда, приходилось соразмерять прыть: в голубых Машиных глазах уже читалось отчетливое желание огреть Весьямиэля чем под руку попадется, а ему уже хватило травм. Оставалось только залечивать раны поскорее, и хоть это было в его силах!

Ну а кроме того, — тут Весьямиэль обычно гадко ухмылялся, — у него имелся еще один козырь в рукаве. Телега-то с лошадьми нашлись, не профукала их Маша, стало быть, у него будет, чем заплатить кузнецу за постой. Ну а Маша... как справиться с нею, он тоже знал.

Маша так замаялась, что не сразу заметила, что кузнец не пришел обедать.

"Видно, работы так много, что ему некогда!" — поняла она и принялась собирать еду в корзинку. Весь вполне обойдется без нее полчаса, а Яныка нельзя оставлять голодным.

Кузница располагалась совсем недалеко.

Маша вошла в нее и остановилась на пороге, с любопытством оглядываясь. По правде говоря, обстановка сильно напоминала ей родной завод, по крайней мере, тут царила та же атмосфера напряженного труда. Конечно, в этом мире девушке уже доводилось бывать во владениях кузнецов, но до сих пор ей не приходилось лицезреть их за серьезной работой. Что именно мастерил Янык, ей было не видно, но понятно было, что он так увлечен, что вовсе забыл о еде.

Неведомо, как, но кузнец услышал ее даже в царящем вокруг лязге.

Он прервал работу и взглянул на Машу, застывшую у входа.

Его голубые глаза казались еще ярче на перемазанном лице, а смущенная улыбка вызывала желание подойти поближе и ласково провести ладонью по щеке мужчины.

— Что стряслось, Машенька? — спросил он.

— Я тебе обед принесла, — превозмогая внезапное смущение, ответила Маша.

И еще больше смутилась, когда кузнец поклонился в ответ и сказал:

— Благодарствую, Машенька, за ласку и заботу.

Покрасневшая девушка подошла к нему и отдала корзинку со снедью. Дичко хихикнул в кулак, а Янык отер руки какой-то ветошью, еще раз улыбнулся девушке и принялся наворачивать приготовленные Машей вкусности, делясь, конечно, с подмастерьем.

Девушка стояла рядом, с нежностью наблюдая, как кузнец ест.

Наконец импровизированная трапеза закончилась, и Янык с улыбкой поблагодарил Машу за угощение. Дичко тоже поклонился, пряча глумливую усмешку, а кузнец пошел провожать девушку.

Он немного поколебался, в явной неловкости сгибая и разгибая подкову (ах, как перекатывались при этом сильные мышцы!), но все же вымолвил:

— Прощения просим, но работать надобно.

И правда, это было не лучшее место для нежностей — вокруг так грязно, что девушка ни за что не взялась бы здесь убираться (хватит, и так намучилась, пока избу прибрала), да и сам кузнец был грязным и потным, что тоже не располагало к любви.

Да и сам Янык, видимо, не слишком стремился к этому, опять же, и Дичко тут, а у него язык наверняка длинный-предлинный. А в доме Весь! И никуда от него не денешься...

Маша вышла из кузницы, раз и навсегда уяснив для себя, что работа для мужчины всегда важнее всяких глупостей вроде женщин...

Тем временем Весь сделался вовсе невыносим. По-видимому, его бесила собственное бессилие и невозможность даже выйти ко столу — тут же начинала кружиться голова и накатывала позорная слабость. Тогда он картинно вис на Маше — помощь от кузнеца принципиально не принимал, фыркал и говорил, что от того разит потом, гарью и вообще невесть чем. Янык пока терпел, но Маша подозревала — это лишь до тех пор, пока Весь не поправится!

Но после ужина (Весь ел прямо в постели, как настоящий аристократ, а Янык с Машей — как положено, за столом), Весь решительно заявил:

— Хватит нам здесь прохлаждаться, и так сколько времени потеряли! Так что завтра уезжаем.

— Но ты еще не выздоровел! — попыталась возразить Маша, у которой от перспективы разлуки с кузнецом предательски заныло в груди.

— На телеге поеду, невелик труд, — отрезал Весь, явно настроенный укатить поскорее.

При этих словах Маша бросила беспомощный взгляд на Яныка, стоящего рядом с нею у постели Веся.

Кузнец сделался темнее тучи — видно, не по нутру ему была предстоящее расставание. Не сказав ни слова, он опустил голову и вышел из избы.

— Разве мы не можем еще на денек задержаться? — умоляюще спросила Маша. Она как-то позабыла, что они равноправные путешественники — в сложных ситуациях главенство на себя брал Весь, и это не раз их выручало.

— Ты что, совсем дура? — грубо поинтересовался тот. — Нас ищут, ты не забыла? А мы тут на виду у всех торчим уже который день, того и гляди, поймают! А про тебя с этим увальнем весь город уже, поди, сплетничает!

На это возразить было нечего.

Кроме робкого: "А можно, я останусь?"

Весь так взъярился, что даже сел на постели без посторонней помощи.

Он уничижительно посмотрел на расстроенную Машу и заявил:

— Правду говорят, любовь зла. И что ты будешь здесь делать? Коров доить и детей нянчить? А как же твой драгоценный народ? Как же твоя идиотская "революция"?

Последнее слово он произнес с таким сарказмом, что Маша вскинулась и возмущенно заявила?

— Не смей так говорить! Революция — это великая задача, стоящая перед всем трудовым народом! И она обязательно свершится!

— И как же? — коварно осведомился Весь, внезапно успокаиваясь. — Плохие сами по себе раскаются и станут хорошими? О твоем учении никто, кроме тебя, толком ничего не знает. Одни эти... разбойники. И те переврали всё, что слышали! Хочешь, чтобы общевизмом в веках называли их ересь?

Что тут ответить? Весь был прав. Но почему же приходится выбирать — личное счастье или благо народа? Разве она не заслужила простого женского счастья — любящего мужа и здоровеньких детей?

— И вообще, как ты можешь бросить меня одного? Я же теперь совершенно беспомощен и без тебя не обойдусь, — продолжал добивать ее аристократ.

Чувство долга не было чуждо Маше, и она невольно задумалась: в самом деле, как будет без нее Весь, когда он и на ногах-то стоит с трудом? Вон какой маленький и слабый, похудел еще сильнее, осунулся, синяки под глазами... Жалко бедолагу. А она... она сильная. Как иначе?

Не найдя слов для ответа, Маша отвернулась и молча вышла из дома.

Как ни крути, а без разговора с Яныком не обойтись.

Кузнец сидел на ступеньках у входа, грустно разглядывая собственные натруженные руки.

Услышав шаги, он встрепенулся и подскочил с места.

— Машенька, как хорошо, что ты пришла! — обрадовался кузнец. — Мне с тобой переговорить надобно.

— Да, надо, — эхом отозвалась Маша, опуская глаза и комкая ткань платья.

Но ни один из них не решался заговорить о том, что действительно волновало.

Наконец, кузнец собрался с духом и выпалил:

— Оставайся со мной! Свадьбу справим, как положено, заживем припеваючи.

— Я не могу, — тихо ответила Маша.

— Значит, не мил я тебе? — как-то сразу вдруг съежился Янык и отвернулся.

Конечно, Маша не выдержала:

— Что ты такое говоришь? Ты очень хороший! — она сделала шаг к кузнецу и коснулась его щеки. — Но у меня есть долг. Весь... Народ...

Толком объяснить она не могла, да кузнец и не слушал:

— Какое тебе дело до них? — горячо спросил он, прижимая к себе девичью руку. — Ты о себе думай, о счастье своем! А ты все о чужих радеешь, а они тебе и слова доброго не скажут! Вот за тобой кто бы в огонь прыгнул? Весь этот твой, к примеру? Да нет, еще бы и вслед плюнул, туда, мол, и дорога! И разве для тебя такая жизнь — по дорогам колесить, да полюбовницей этого Веся быть? Выходи лучше за меня, всю жизнь будешь, как вареник в сметане кататься!

— Я подумаю, — тихо ответила Маша, и сама находясь во власти мучительных сомнений. Конечно, все, что говорил кузнец о народе — неправда. Просто он ничего не знает об общевизме, ведь Маша, памятуя наказ Веся, опасалась хоть с кем-то заговаривать об этом. Да и их отношения с Весем Янык совершенно неправильно понял. Впрочем, тут виной всему могла быть банальная ревность.

Они тихонько стояли, обнявшись, когда из избы послышался требовательный голос Веся, зовущего Машу.

Вздохнув, девушка выбралась из ласковых объятий кузнеца и вернулась в дом, к Весю, которого вдруг припекло напиться, а вода в кувшине у постели закончилась.

Эту ночь Маша провела практически без сна, не в силах решить, что ей делать дальше.

Пару раз Янык пытался тихонько заговорить с ней, но Весь был бдителен — стоило только кузнецу обратиться к девушке, как Весь тут же звал ее на помощь. А уж о любовных подвигах в такой ситуации и вовсе не приходилось даже мечтать.

Так что поспать толком не пришлось никому из троицы.

Наутро Маша встала с больной головой и полнейшим разбродом в мыслях. Она бездумно собирала на стол, ухаживала за Весем (не замечая даже, что он вполне уже может обходиться без посторонней помощи) и кормила кур.

Весь заявил, что они отправятся после полудня, когда солнце пойдет на убыль.

Грустный кузнец удалился в свою кузницу — работы невпроворот, да и любимые инструменты охотно выслушают все вздохи расстроенного хозяина, не ропща за его невнимательность.

Наконец, все домашние дела были переделаны, и Маша оказалась совершенно свободна. Но она так ничего и не смогла решить, разрываясь между совершенно разными стремлениями. Да еще и мужчины — Весь и Янык — перетягивали ее каждый в свою сторону, отчего определиться становилось еще труднее.

123 ... 3334353637 ... 515253
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх