— Мэтр Шим, а зачем вы развели вокруг это безобразие? — Ридд едва дождался своей очереди, а затем и сам с наслаждением отхлебнул сейчас показавшейся неимоверно вкусною воды из нагревшейся на поясе фляги.
В самом деле, тускло отсвечивавший под светом лун чёрный лес изуродованных деревьев выглядел настолько угрюмо, что едва отхлынувшее воспоминание о происшествии в подземельях грызануло с новой силой. Едва проявляющиеся из-под сухой и жёсткой, словно проволока, травы камни старых развалин неестественно белели под светом. Рядом неуверенно отозвался конь, который хоть и брезговал есть этакую пакость, но и на стороживших его лунных волков посматривал со вполне понятной неприязнью.
— Эх, мастер Ридд — большей частью это последствие древнего проклятия. Здесь оно проявилось особенно сильно, — пояснил с блаженным вздохом усевшийся на рухнувшую колонну чародей и снова глотнул воды. — А частично уже и я озаботился, принял меры на случай нападения эльфов.
Очищавший клинок двуручника от какой-то липкой и откровенно попахивавшей тухлятиной пакости парень едва не порезался — настолько не понравились ему слова собеседника.
— А с остроухими-то вы что не поделили, мэтр Шим?
Ридд меланхолично посмотрел вбок, где заскучавший чёрный жеребец, обиженный полным невниманием к своей драгоценной персоне со стороны волков, наконец в присутствии хозяина решился. Вытянутая вперёд конская морда всё же придвинулась вплотную к нежившемуся в лунном сиянии неестественно белому зверю, осторожно его обнюхала. Затем конь отпрыгнул, игриво взбрыкнув задними ногами, когда лежащий волк величаво повернул в сторону жеребца голову и лениво зевнул, продемонстрировав великолепную коллекцию клыков.
Ну да, лунный волк это не какой-то там его серый и более мелкий собрат! Жеребец трусливо дёрнул шкурой и тоскливо, на пробу заржал...
— Ну, перворождённые всегда относились к чёрной магии с омерзением и частенько пытались пристроить меж лопаток носителю таких способностей что-нибудь острое и быстролетящее, — невесело пошутил чародей и затем со вздохом признал, что ноги у него подрагивают от усталости и даже почти не держат.
В голове у парня что-то со звоном щёлкнуло, и к угомонившейся дриаде оно ни малейшего отношения не имело.
— Мэтр Шим, а что, если найдётся средство и повод вам если не замириться с перворождёнными, то положить начало новым отношениям?
Чародей в ответ снова покосился этак как на умалишённого, но его взгляд быстро прояснился.
— После прошедшего дня я уже готов поверить во что угодно. Даже в чудо...
Он с сомнением отнёсся к идее попробовать проехаться на коне мастера Ридда, но между делом признал, что если некий молодой человек сыщет нечто этакое для урегулирования вопроса с эльфами, то его благодарность не будет иметь пределов.
Парень предложил усталому волшебнику взойти чуть повыше по полого высившейся упавшей колонне, а к верхнему, нелепо белеющему под лунным сиянием концу подвёл, словно к помосту, своего откровенно занервничавшего коня.
— О, мой быстроногий чёрный красавец. Быстрокрылый посланец ночи, легконогий ураган моей любви — прошу, помоги. Как вернёмся, я куплю тебе самую красивую кобылку по твоему выбору... — самым проникновенным голосом и ласками Ридд принялся уговаривать коня.
При упоминании о подруге жеребец быстро навострил столь же чёрные, как и он сам, уши и таки позволил похохатывающему некроманту забраться в своё седло.
— Нет, мэтр Шим — никаких слов о плате или долгах.
Ответный взгляд усталого мага полоснул словно бритва.
— Вижу, не верите вы в людскую благодарность? Возможно, вы и правы, молодой человек.
Ридд уже вёл под уздцы фыркающего коня. Шагал и шагал по услужливо разворачивавшейся перед ним тропинке, словно кто-то невидимый разматывал её из волшебного клубка, а сам с горечью думал, что и в самом деле не верит. Ни в благодарность людей, ни не-людей. И уж вовсе верхом наивности было бы полагаться на щедрость тех, кого называют сильными мира сего. О нет, сказки то всё для детей или наивной, обманутой сказочными мечтами толпы! Если в мире где и существует справедливость, то лишь та, которую обеспечил ты сам, силою своего разума или оружия.
На всём так ничем и не запомнившемся пути обратно к замку что-то нашёптывало ему, что он прав — мало того, вскоре получит тому новые подтверждения. И разумеется, то была не угрюмо примолкшая дриада...
Умереть-не-встать — иль всё же победить и выжить? Погибнуть с честью в битве и пасть словно подрезанный косою спелый колос — или же стиснуть зубы и наступить на горло своей гордости, уже распахнувшей обьятия навстречу неизбежному? Взять в союзницы самоё смерть и в безумии битвы найти одну-единственную тропочку, проводящую тебя на ту сторону. Огибающую и снежно-белые пики чести, и бездонную трясину предательства. Лишь с тем, чтобы пройти, балансируя на зыбкой и зачастую даже не видимой, а всего лишь осознаваемой грани меж бытиём и не-. Меж жизнью и не-.
Меж собою — и нею, прекрасной, иногда желанной и неназываемой...
Ридд вывалился из кошмарного и липкого сна с пересохшим горлом, из которого вырывался сдавленных хрип, и резко открыл глаза. Ах ну да, всё тот же нижний этаж башни чернокнижника и его вередливой козюли-дочери! И хотел бы он уехать отсюда поскорее, но мэтр Шим ещё не закончил свои расчёты и, соответственно, ответ барону Шарто.
Чем бы сейчас ни представлялась недавняя вылазка в гоблинские подземелья, однако по возвращении устало сгорбленный старый волшебник невесело признал, что никогда ещё он не сталкивался с таким всплеском активности нежити.
— Могу заверить лишь в одном — это не чья-то злая воля, мастер Ридд, — заключил он перед тем, когда смертельно усталые мужчины кое-как расползлись спать...
"Эй, а это ещё что такое?" — кончик носа лежавшего на спине парня определённо светился. То ли откуда-то упал лучик света, то ли умылся небрежно, и теперь там догорало какое-нибудь заклятье. Однако Ридд, прежде чем потереть означенное место, старательно скосил туда глаза и тихо выругался.
На кончике его носа вольготно развалилась цветочная феечка. Мало того, эта едва мерцающая малявка безмятежно посапывала, лишь иногда подрагивали во сне её стрекозиные крылышки.
Это хороший признак, мастер Ридд!
Конечно, парень не стал бы ловить и давить меж пальцев это надоедливое иной раз до чрезвычайности существо — уж больно феечки своими крохотными фигурками походили на девчонок. Кышкнул бы просто, стряхнул и отогнал прочь. Но одна только мысль, что эта мелюзга появилась не где-нибудь, а в глубине владений грозного чернокнижника — мало того, в башне его, в святая святых — весьма Ридда позабавила.
"Думаешь?" — с сомнением поинтересовался он, одновременно прикидывая, проснулся ли он прежде утра или же можно ещё прихватить сна этак минуток по сто на каждый глаз.
Утро, утро, — подтвердила неугомонная дриада и сделала что-то такое, отчего спящяая феечка потянулась, со вкусом зевнула и ленивым огоньком взлетела в темноту.
Немало подивившийся тому Ридд подумал чуть, да и себе сделал то же самое и в той же последовательности. Потянулся с хрустом в костях и блаженным подвыванием, зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и довольно бодро выбрался из соломы.
— Отдыхай, Черныш, — он ласково погладил спавшего как обычно стоя чёрного жеребца и огляделся.
Как ни мало было света от дерзкой феечки, но всё же его хватило, чтобы хоть как-то развеять темноту внутри башни и позволить рассмотреть окружение. Впрочем, оно уже хорошо было парню знакомо. Потому он добыл из колодца пару вёдер и весело поплескался, беззаботно хлюпая водой наземь. Быстро обтёрся жёстким полотенцем и оделся, с удовольствием ощущая, как привычная одежда согрела загоревшееся огнём тело.
"Кстати, дорогуша, а отчего это на мне нет ни единого синяка или царапины после вчерашнего?" — поинтересовался Ридд, уже примерно догадываясь об ответе. Так оно и оказалось. Дриада заметила, что хомо хоть и устроен изнутри куда сложнее, чем дерево — примерно как медведь — но она уже разобралась почти со всем.
Так что, мастер Ридд, я намерена устроить тебе и себе как можно более комфортное существование!
"Это как?" — подумав, парень оставил на месте повешенный на столб двуручник, который вчера показал себя столь блестяще, а на сгиб локтя привесил за рукоять свою неразлучную трость.
Дриада в ответ заметила, что исцеление всяких увечий и отравлений за ней — лишь бы мастер Ридд голову уберёг.
Остальное я выращу!
И тут парень опять совершил одну из тех ошибок, за которые потом себя корил или же посмеивался — в зависимости от настроения. Уже подымаясь по лестнице в сопровождении старательно сияющей феечки, он весьма опрометчиво поинтересовался, с чем же это дриада ещё не разобралась?
Динь-динь! — весело объявила негодница, и тут Ридд к стыду своему вдруг почувствовал, как у него шевельнулось то, что оставил ему отец.
В смысле, не трость, а... ну понятно, надеюсь!
— Эй, это не твоё! — опасливо заявил он, чувствуя как заполыхали щёки, словно у услыхавшей крепкое словцо юной леди. Дриада в ответ расхохоталась серебряным колокольчиком и пообещала, что хулиганить больше не будет. По крайней мере, в ближайшее время.
И вот так, в весёлом и даже опасно шутливом настроении вся честная компания ввалилась на второй ярус башни. Феечка дерзко обследовала каждую попадавшуюся по дороге достопримечательность и даже сунулась было внутрь здоровенной напольной вазы изумительной работы — разумеется, аспидно-чёрного цвета. Удивительно было наблюдать, как из этой мрачноватой красоты полился свет... но малышка вынырнула оттуда несколько разочарованная.
— Это что ещё за насекомые тут? — появившаяся из-за поворота девица выглядела весьма рассерженной.
Но феечка дерзко изобразила той неприличный жест ручонками у пояса, а затем стремглав спряталась под прикрытие уже давившегося от хохота парня.
— Это значит, леди Морти, что кто-то из светлых небожителей желает осмотреть вашу обитель и её обитателей. И возможно даже...
Девица, будь она иного пола, при её росте запросто попала бы в ряды королевских кирасир, куда всегда отбирали рослых и крепких парней. И тем забавнее оказывалось наблюдать на её лице настолько откровенное удививление, что на неприличную выходку нахалки-феечки эта леди Морти внимание едва ли обратила.
Ридд посоветовал найти для малышки несколько цветов естественного происхождения — и хорошенько тем самым накормить. Стоит признать, что дочь некромансера намёк поняла.
И спустя всего лишь четверть часа Ридд блаженствовал над завтраком, а феечка с достойным лучшего применения усердием обносила притащенный горшочек с цветущей мохнатой фиалкой.
— Замрите и постарайтесь быть настоящей леди, — тихо посоветовал парень, когда довольно погладившая себя по животку феечка принялась задумчиво кружить вокруг девицы. Разумеется, та привычно насторожилась и даже поморщилась — однако слова парня насчёт леди всё же возымели своё непонятное действие.
Малышка словно принюхивалась к той, то приникала поближе, то отскакивала опять — но всё же, наконец уселась в копне рыжих волос над левым ухом и угомонилась там.
— В зеркало посмотритесь, — шепнул Ридд, и эта зловредная в ответ одарила таким взглядом, что кто другой на месте парня непременно удавился бы.
Но девица всё же пальцем очертила в воздухе большой светящийся круг, дунула туда, а затем осторожно заглянула в получившееся зеркало. Судя по смягчившимся чертам лица, увиденное ей понравилось. А феечка усердно работала живой брошью-украшением, светила и мягко переливалась разными цветами, пока на строго поджатых губах девицы не мелькнуло подобие улыбки.
— Ладно. Только, в лабораторию отца и подвалы чтоб и носа не совала!
Выглянувшая среди рыжих локонов феечка усердно закивала с такой уморительной рожицей, что тут вовсе не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — эти две шалуньи несомненно споются.
"Кстати, а откуда она взялась, подруга?"
Лучше посоветуй этой кирасир-девице развести вокруг башни луга с цветами и травами. Да и внутри зелени побольше. Красиво и запах будет лучше, чем этот... бррр!
Внутри башни и в самом деле ощущеньице было примерно как в старинном склепе. Вроде и ничего такого, однако нет-нет, а продирало по спине чем-то этаким нехорошим. Словно просыпалось вдоль позвоночника ледяное крошево, от которого ощетинивалась вся сущность.
В осторожных выражениях Ридд заметил, что с этого дня вполне возможны некоторые изменения приоритетов, но подробности — у хозяина башни, великого, могучего и ужасного волшебника, лорда Шима.
Понятное дело, девица в ответ воззрилась как на сумасшедшего. Но помявшись немного, так и не решилась отвесить очередную дерзость, лишь поинтересовалась:
— Чем ты так вчера настолько очаровал или подкупил моего отца? Ни за что не поверю, будто ты и в самом деле спас ему жизнь, пройдоха...
По правде говоря, Ридд ни о чём таком не думал тогда, во время той короткой и безумной схватки с неупокоенными. Просто делал, что считал нужным — и всё. Впрочем, он частенько доверял своему глубинному я и поступал так, как подсказывал неумолчный внутренний голос.
О, ты был просто великолепен, мастер Ридд!
"Не хвали, а то зазнаюсь, малышка"
В ответ дриада разразилась длиннющей тирадой, из которой парень узнал, что ей очень понравилось прилежание, с которым её новый друг крошил порождения тьмы. И вообще,
мне было бы жаль, если бы в те кости вернулись души их прежних обладателей. Однако то вовсе не так. Тёмная магия всего лишь придала им видимость жизни — но, не более того. И да — меня зовут Флора, мастер Ридд.
Парень едва не сел от неожиданности, уж в присутствии этой Морти то было бы непростительной ошибкой. И всё же, и всё же... чтобы дриада священной рощи вдруг открыла смертному своё истинное имя? Воистину, свет положительно сошёл с ума!
"Тогда, никаких мастер Ридд отныне — Ридд или Риддерик. Очень приятно познакомиться, Флора. У тебя красивое имя, чем-то напоминающее о всякой зелени, цветах и... весне"
В ответ дриада весело рассмеялась и заметила, что так оно и есть. Именно всякая зелень, цветы
и вечная весна, мой друг Ридд!
В другое время парень пропустил бы мимо ушей слово вечная. Но только он собрался полюбопытствовать, как потерявшая терпение от его молчания рыжая девица гневно осведомилась:
— Это что же, какой-то пронырливый мерзавец с ловко подвешенным языком, обманом втёршийся в доверие к моему отцу, не собирается отвечать на прямо поставленный вопрос?
В голосе этой молодой леди Морти уже отчётливо звучали стремительно приближающиеся громы и молнии... но Ридд прекрасно знал эти симптомы и неплохо умел их гасить. Куда только и делись манеры грубоватого рубаки, слегка обтёсанного знакомством с приличным обществом — прямо на округлившихся от такого зрелища зелёных глазах парень отвесил нахалке изящный лёгкий поклон и непринуждённо уселся в кресло. Мало того, он закинул ногу на ногу и с самой благожелательной улыбкой покивал оторопевшей девице.
