Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Услышав другой ответ, я бы не поверил. Любой творец грезит о повсеместном использовании его изобретения, мечтает о славе. Ему хочется, чтобы его узнавали, телепередачи и публикации были о нём. Но есть и оборотная сторона этой медали. Не думали, что какой-нибудь неуч может подтереться Вашей газетной фотографией? Но, это так, шутка. На самом деле — значение созданного Вами препарата огромно. Узнай о разработке спецслужбы, они обязательно наложили бы на неё свои лапы, а вас бы укатали куда-нибудь, например в Задрипинск-18. Эти парни в погонах не слишком разборчивы в достижении цели. Они даже людей считают в единицах живой силы. Мои замыслы — невинные мечты по сравнению с пакостями, творимыми ими. Я, что — подарю несколько месяцев истинной любви стареющему мужчине, заметьте, искренней, не продажной, за деньги или за положение, дам человеку немного счастья, о котором он уже и мечтать перестал.
— А у Вас нет желания открыть медицинский центр, где использовали бы препарат для корректировки человеческой судьбы и лечения патологий. — Спросил Алексей.
— Ах, да, "голубые и красные", пардон, "розовые". Скорее всего, это будет. Но чуть попозже. И так думаю, Вы в нем будете главным врачом. Согласны?
— Ну-у-у, — Протянул ошарашено Алексей. Предложение хозяина польстило. Здесь было над, чем подумать. Он как бы усомнился в услышанном, предупредив, — Главврач должен быть чистым медиком.
— А-а, неважно, — Отмахнулся как от не столь важного Вениамин Алексеевич, — Будете директором, суть одна. Только придется немного подождать. О коммерческой медицине только начинают поговаривать. Пройдет немного времени, и она возникнет, вернее возродится. И ничего в этом преступного нет. "От каждого по способности — каждому по труду", — Такой кажется, был заявлен принцип развитого социализма. Замечательный тезис, всеми руками и ногами за него. Только исполняется у нас первая часть лозунга. А что касается "каждому по труду", тут, брат закавыка. Время, оказывается, для этого не пришло, сознательность в людях мала. А, казалось бы, что плохого в достатке? Живут себе люди, ни в чем себе не отказывают. Сытость и благополучие — это ли не вековая мечта человечества. Ан, нет, не всем это выгодно.
В ответ на удивленный взгляд Скворцова, Вениамин Алексеевич добавил:
— Дело в том, что управлять сытым человеком сложнее, чем голодным.
— Вы — ярый противник социализма? — Алексей впервые видел перед собой антисоветчика.
— Это мой родной строй, — Усмехнулся Вениамин Алексеевич, — Он мне близок как никому, можно сказать, своей шкурой прочувствован, и не один годок. Непонятно? Поясню. Обратите внимание — всё вокруг как бы общее, но принадлежит абстрактному государству и даже не конкретной группе людей. Обязательная прописка как средство надзора. Перемещение ограничено рамками самой страны. Человек владеет только личными вещами и предметами гигиены. На что всё это похоже?
Алексей растерялся. Он промолчал, опасаясь провокации. Вениамин Алексеевич ответил за него:
— Не правда ли, всё это напоминает, в сущности, тюрьму, только очень большую, на всю страну? А любит человек тюрьму или не любит — дело вкуса. Лично мне не нравятся прогулки в строю и по расписанию.
Как и в первый раз Скворцова поразила циничность и убедительность формулировок Вениамина Алексеевича.
— Политика пусть остается политикой, мы здесь не обсуждать её собрались. Давайте-ка лучше отметим создание "Эликсира любви". — Предложил хозяин. Он не поленился подняться с кресла и нажать кнопку вызова на столе.
— Не рано ли, препарат возможно не готов на все сто, — Порисовался скромностью Алексей, — Его нужно испытывать много раз, проверять.
— Его мы обязательно проверим. Как можно без испытаний. — Неожиданно согласился Вениамин Алексеевич, хотя Алексею показалось, что хозяин и без того доволен результатами.
По звонку дверь открылась, и в комнату вкатился сервировочный столик, уставленный закусками. Толкала его Соня. Увидев Алексея, она удивилась, будто не знала, что сегодня он отчитывается в проделанной работе. Одета она была, на взгляд Алексея, как-то легкомысленно — в миниатюрной юбке, в белой блузочке, сквозь которую просвечивался лифчик, в туфлях на высоченной шпильке. Её колготки в сеточку не соответствовали привычного образа деловой леди. Появляясь в институтской лаборатории, она всегда выглядела строго. Ему и в голову не приходило, что на работе она может быть иной.
Соня принялась выставлять закуски и спиртное на журнальный столик. При этом, с высоты своего роста, она вынуждена была наклоняться, и Алексей увидел, что девушка не в колготках, а в чулках. Неприятно кольнуло самолюбие: "Здесь она что, секретарша, со всеми вытекающими...?" Ревность, глупая как жаба, влезла в душу, склизкой кожей пачкая светлое чувство. "Вот Мы какие..., — Прошамкала жаба-ревность, — А ведь из-себя-меня-корёжила. Мы-де такие-растакие-правильные. А Сами в чулочках с подтяжечками перед старчком-паучком..." Каждым вздохом-словом жаба раздувалась вытесняя рассудок и загоняя в дальние уголки воспоминания последних дней. Злопыхать ей долго не пришлось — новое действующее лицо отвлекло внимание. Пока Соня исполняла роль официантки, в кабинет вошли Аркадий Львович и незнакомый парень. "Этот, что ли подопытный?" — Подумал Алексей, оценивая молодого человека. Парень был так себе, разве что ростом повыше Алексея и пошире в плечах. "А, где другой объект? Вернее другая? Кто на месте женщины? Почему её ещё нет? Или...Соня?" Кольнуло нехорошее предчувствие. И, кажется, оно начинало сбываться. Соня как раз закончила выставлять закуски и собралась укатить свой столик, но Вениамин Алексеевич задержал её:
— Налей-ка нам.
Девушка подчинилась.
— И себе тоже, — Приказал Вениамин Алексеевич.
Соня с удивлением глянула на него, но возразить не посмела. Жаба в душе Алексея опять поскребла лапкой. Хозяин дома как бы не заметил взглядов Сони.
— Предлагаю выпить за "эликсир любви" — Предложил он и первым опрокинул рюмку.
Его примеру последовали все, даже чопорный Аркадий Львович. Исключением оказался незнакомый парень. Ему, как подопытному и не положено было выпивать. Алексей вкуса коньяка не почувствовал. Он лихорадочно искал повод, чтобы покинуть этот дом. К сожалению, ничего путного в голову не приходило. Тем временем Вениамин Алексеевич поставил свою рюмку и обратился к Алексею:
— Вы помянули об испытаниях, вот мы сейчас и проведём.
Алексей похолодел: "Ему что, других девчонок мало? Ну, зачем? Зачем? Почему Соня тут? Неужели ей уготована участь подопытной? Какой я идиот. Сразу после звонка Львовича надо было предупредить её, пусть бы осталась дома".
— Хороша, Соня, а? — Дошел до него голос Вениамина Алексеевича, — Скажите, чудо как хороша.
Алексей сообразил, что хозяин обращается к нему. Опасаясь, что голос выдаст, он просто кивнул в ответ.
— Вот, — Непонятно чему обрадовался Вениамин Алексеевич, — И я говорил Аркаше, что Соня нравится всем. Если не брать в расчет всяких извращенцев, не найдется мужчины, который не пожелал бы обладать ею. Но! Не каждому она подстать, и вообще Соня наша не из тех, кто дарит свою благосклонность направо, налево. Вы не могли не заметить.
Вениамин Алексеевич опять обращался к Алексею. Алексей мыкнул невнятное и опять подтвердил полное согласие с хозяином кивком. Вениамин Алексеевич, как бы утверждая, данный факт, тоже качнул головой и продолжил:
— Какой соблазн — иметь под рукой "Эликсир любви". В любой момент можно применить его, чтобы уложить в постель гордячку? Не совсем благородно, зато действенно. Женщины, женщины, до любого греха доведут. Не верю, что Вы не воспользовались случаем.
— Нет, — Алексей поднял глаза на Соню и встретился с её взглядом. Девушка пыталась прочесть ответ на его лице. Он покраснел и, скорее для неё, чем для хозяина, ответил:
— Мысли возникали, но не посмел.
— Честно?— Усомнился Вениамин Алексеевич.
— Клянусь, — Не отводя глаз от Сони, ответил Алексей. — Не было такого.
Та замерла, вглядываясь в лицо Алексея. У самой щеки тронулись румянцем.
— Допускаю, — Тем временем говорил Вениамин Алексеевич, — Характер у Вас не отчаянный и потому нелишне было подстраховаться. Баллончик, что взорвался у Вас в руках состряпал Ваш дружок по лаборатории. Ну не мог же я ждать до бесконечности, когда Вы насмелитесь дать нюхнуть Соне своё зелье.
Озабоченный как доказать Соне свою невиновность, не то что в действиях, но даже в помыслах, Алексей чуть не пропустил о чем говорил хозяин. До него дошло, что хозяин если не знает, то догадывается об их связи. Это, ой как нехорошо! Руки-ноги предательски ослабли. Всё-таки довелось ему побыть в шкуре любовника, пойманного на месте. А муж, в виде хозяина этого дома жесток на расправу. Соня пару раз предупреждала об этом. И пусть она Вениамину не жена, а просто секретарша, кто знает об их отношениях. Неспроста Сонька по бл...ки рядится перед ним. По крайней мере, добро на их связь он не давал. "Или дал? Баллончик, что выстрелил в руках Сони, сделал Архипов. По указке самого Хозяина?" Алексей совсем растерялся.
— Так это Серега подстроил? Архипов? — Машинально переспросил он.
Хозяин загадочно улыбнулся, и не думая опровергать свои слова.
— Значит и он работает на Вас? — С горечью спросил Алексей.
— Нет, но оказал нам любезность.
— А он не признавался в своем желании обойти Вас?— Отомстил предателю Алексей.
— То есть? — Поднял брови Вениамин Алексеевич.
— Стукачок то Ваш подбивал меня запатентовать изобретение за границей. Активно подговаривал.
— Шустер, мальчик, — Ухмыльнулся Вениамин Алексеевич, — Хорошо Вы его сейчас приложили. Полегче стало? Это по молодости лет Вас еще удивляет предательство друга. Пустое. Пора привыкнуть, что это обычное явление в жизни. Никакой строй не искоренит его. Предательство возникло с появлением человека на земле и не собирается исчезать. Ах, если б это были единичные случаи. На земном шарике каждую минуту, каждую секунду кто-то кого-то предает. Предают жены, предают мужья и дети, подчиненные, чтобы пролезть вверх и начальники, чтобы удержаться наверху. Интересно, что в бою даже предают меньше, чем в мирное время. Потому, что тогда человеком владеет страх, а в спокойное время — выгода. Под свист пуль и взрывы бомб рассусоливать некогда. Другое дело в мирные дни — есть время подумать, какими мотивами облагородить свой поступок, чтобы от него не воняло в душе. И удается! Ведь в мире всё относительно. Приглядитесь, любое деяние является добром и злом одновременно. Всё зависит от точки зрения. И уже предательство — не предательство вовсе, а благо, единственно правильный выход. Вербовать никого особо не требуется. Главное — помочь сомневающемуся убедить себя в благих намерениях совершаемого поступка. Посмотрите на случай с баллончиком с другой стороны. Не думали, что дружок просто готовил Вам сюрприз? Видя, как Вы облизываетесь на Соню, но не осмеливаетесь сделать шаг, он просто решил Вам подсобить. Чем не помощь друга? А то, что наши желания совпали, чего ж тут криминального? Как Вам версия?
— Все равно он — Иуда. — Только и мог сказать Алексей в адрес уже бывшего, с этого дня, дружка.
— Зачем обижаете лучшего ученика Христа. Заметьте — самого лучшего. Это единственный из апостолов, кто безоговорочно уверовал в мессию. Другие ученики, даже присутствуя при чудесах, творимых сыном Божьим, все равно сомневались, а Иуда верил безоговорочно и даже шел дальше, пытался претворять свои идеи в жизнь. Вспомните, что он предложил сделать с миром, не окружающим нас миром, а благовонным маслом, которым мазали Христу ноги. Ах, да, Вы не читали. А зря, каждый образованный человек обязан прочесть Библию. Иуда предложил продать это драгоценное масло и раздать деньги беднякам. Каков поступок бывшего вора? У Вора кусок хлеба проклят. Он свыкается с тем, что несёт горе людям, и вдруг он начинает заботиться о других несчастных? Это о многом говорит. Завязать не потому, что устал от воровской доли, а по идейным мотивам — это непростой шаг, поверьте.
— Может, он и предал Христа по идейным мотивам? — Возразил Алексей, в надежде увести разговор в сторону. Пусть побольше философствует хозяин, а там, глядишь, и пронесет.
— Думаю, самому Иуде такое бы в голову не пришло. Его спровоцировали. "И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее". Я не выдумываю, так сказано в Евангелии от Иоанна. Полезно знать первоисточники. — Вениамин Алексеевич помолчал немного и продолжил, — А Вы как, согласились с предложением своего дружка запатентовать изобретение за границей?
— Я — нет. А сейчас сожалею. Я же по-честному к Вам, а Вы что устраиваете?
— Ничего личного. Мне нужен чистый эксперимент, результат без подтасовок. Более идеальных подопытных чем вы оба, мне не найти. И дело не столько в Вас, молодой человек, больший интерес тут к Соне.
Вениамин Алексеевич обернулся к девушке:
— Ты мне должна, помнишь? Я возвращаю долг.
Соня кивнула, прикусив губу. Уже обращаясь к Скворцову, Вениамин Алексеевич продолжал:
— Соня — это особый случай. Поглядите на неё, разве в ней не проглядывается древнейший род человеческий? Волосы, характерный носик, ум, красота — всё в ней. В силу своей породы она прагматична и ни за что бы, ни стала рисковать ради призрачных чувств, тем более с Вами. Нет, Вы, конечно, талант, можно сказать гений, только беспортошный. Обеспечить, а тем более защитить шикарную женщину Вам не под силу.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |