— Те же двое. На плантации. Участок продали, куплен был на подставное имя. Людей вывели на год из состава, они уже в лагере тибетском.
— Сам Юрген где?
— Сейчас в Южной Африке,— Робертс стал чихать.
— Вот он тебя вспомнил, Господь,— пошутил Сашка.— Ладно. С этим Юргеном я сам потом поговорю. Не будет, видно, от вас покоя. Это, надеюсь, всё?— молчание было ответом,— тогда приступаю я. Эдвин. Готовь полный объём на торговцев оружием. Весь. От розницы до опта. Ты, Лин — технологическое, секретное из Европы по линии воюющих Иран-Ирак. Кто, какое, сколько, средства доставки, форма оплаты. Робертс. Наличность эту на Кипр. 1,7 миллиарда. Срочно. Остальное через размен пустить как можно быстрее. В Югославии, Венгрии, Польше. У кого и что есть по русским торгашам вооружением, к нам ближайшим и с полномочиями?
— В Женеве — Голубев. Третий по "Раздваэкспорту",— сказал Янг, он был резидентом Сашкиного клана в Швейцарии, — ищет новые рынки сбыта на старьё. Обвал в продажах у них. Пытаются сыскать платёжного покупателя. Поставки должникам стали прикрывать. Руководство кричит, что надо свёртывать продажи, а Минфин орёт наоборот: долларов нет — продавайте. Нефть упала в цене. Отсюда нехватка валюты.
— В Лондоне — Беркасов. Это "Внешторгэкспорт". Тоже зондировал по оружию. Имел тайную встречу с Марком Болем,— Питер Полавски был невозмутим, как истинный британец, он ведал делами клана в Великобритании.— Могу организовать переговоры. Знаком с субъектом лично.
— Ты?— Сашка глянул на Янга.
— Какая срочность?
— До девяти утра.
— Тогда я убыл,— Янг встал и пошёл на выход.
— Питер. Готовь Беркасова дней через пять.
— Хорошо,— не моргнув, ответил Питер.
— Что нового по "камням"?— обратился Сашка к Жоржу Роже, не принимавшему участия в беседе.
— Получили партию из Анголы от Унита. Граним. Товар отличный. Есть поставки бразильских, австралийских, индийских. Европейский "Союз Ювелиров" вида не подаёт, израильские же огранщики засуетились, вошли с предложением ликвидировать подпольные наши сети в Моссад. Гонцы "Де Бирс" были в Москве неофициально, вели переговоры. Но Москва, похоже, "добро" пока не дала. У "Де Бирс" нехватка средств, весь объём осилить не могут, кредиты большие им не дают, а они ещё за поставки советских алмазов двухлетней давности не рассчитались. Хотели было просить Союз скинуть цену малость, но те не согласились, самим туго. Сейчас там же, в Союзе, пытаются услужить на продажах золота как посредники, уже ищут заочно покупателей. Ещё по этой конторе есть сведения, что им продали новейшие советские технологии по извлечению алмазов. Они весьма активно себя ведут. Интересуются шахтным оборудованием, были на Украине, Урале с этой целью.
— Как прижмёт, будешь крутиться,— сказал Питер.
— Позиции их сильны. Не надо думать, что они уже выпали из обоймы. С таким монстром не год, не два будем возиться, хваткие жиды,— Жорж закашлялся. Все знали, что он еврей,— Вроде не обидел, а поперхнулся,— сказал он в голос сам себе. Все рассмеялись.— Хватит, хватит. Не надо оваций,— замахал он рукой, второй доставая из кармана платок.
— По металлу кто поручал вести продажи?— спросил Сашка.
— Толкает Внешторг, с подачи Генерального. Он дал личное указание Рыжкову. Тот организовал группу компетентных товарищей. Часть будут отдавать под залог закладной, а остальное — в продажу,— пояснил Лин.
— Через Лондон?
— Лондон. Цюрих. Амстердам. Бонн. Но есть отдельные порученцы. И через дипкорпус, и через разведку. Курирует продажи начальник финансового управления ЦК Кручина. Будут, видимо, через Внешэкономбанк подкладывать другие платёжки, как обычно,— Лин потёр руки, показывая тем самым, как именно будут воровать.
— Сколько у них всего?
— Две тысячи девяносто тонн, с приходом в этом году двести семьдесят шесть. Ещё есть ранее заложенное по семи адресам — там пятьсот сорок девять тонн.
— Намечено к реализации?
— По ранее заложенному продают всё. Это мимо нас ушло, хоть Пирс и держит под контролем на всякий случай, так как три адресата будут частично отдавать, на пополнение оборотных средств, но, может, в фирмы частные, то бишь банки. В том случае, если государства откажутся взять, есть возможность перехватить и нам. А по имеющемуся у Союза наличию в течение этого года — тысячу двести тонн. Семьсот в продажу, пятьсот в залог. Симон включил всех ребят, обложил биржи, посредников, там все готовы. Крупного выхода не будет. Рыжков с Кручиной распылили массу на мелкие части, умные стали, доходит, что мелкими партиями больше взять можно,— Лин поднялся и стал ходить по ковру взад вперёд.
— Разведка Генштаба тоже будет пыхтеть,— Питер поднял руку, прося слова,— не знаю, как у вас, но у меня в Лондоне окопались жуткие орлы. После провалов КГБ в Европе армейские получили приоритет. Горбачёв почему-то им доверяет больше, чем своим друзьям — соратникам из КГБ. Невидимая битва между ними идёт. Генштабовцы за окончание войны в Афганистане, а КГБ — за продолжение, при этом обе стороны готовы костьми лечь за свой вариант. Закрытое Политбюро дважды этот вопрос рассматривало, но оба раза откладывали с поручениями добрать информацию. Однако, я думаю, что Горбачёв — нерешительный мужик. Слабак.
— Ясно,— Сашка встал и пошёл к бару, откуда спросил:— С ИНТЕРПОЛом как идёт?
— Плохо,— подал голос Крюгер,— очень плохо. Наши предложения для них неприемлемы. Пока, видимо.
— Это потому, что мера опасности для них выглядит на данный момент времени нереально. Тогда оставь их в покое, связной канал дай и всё. Они сами придут, когда кордоны восточные лопнут, вот тогда и поторгуемся. Переключайся на таможенную службу, набери людей, обеспечь техникой, чтобы вся информация осела. Это всех касается. Считайте, что увеличение потока будет больше нынешнего раз в двадцать, а по народу — до пятнадцати миллионов в год. Это, правда, поездки. И по миллиону в год будет оседать в западных странах, большей частью нелегально, да в общем и легальные не особо надежны, — Сашка налил в бокал сок.— Кому какой напиток? Обслужу, так и быть, — предложил он, стоя за стойкой. Все переместились к стойке.
— Не многовато ли? Столько народу нам не удержать под контролем. Мне пиво,— Лин подсел первым.
— Пойдёт скачкообразно, по мере того, как матушка Европа будет предпринимать обратные шаги, выставляя меры защиты. Ланкастер! МИД наш почему молчит?— Сашка обратился к Тони Ланкастеру, ведавшему дипломатическим сектором.
— Я в замешательстве. Полнейшем. Боюсь, завалю работу,— Тони сделал кислую рожу.— Информация обрушилась, как лавина. Везде суета. Секретные встречи, переговоры, отдельные гонцы с поручениями. Приоритеты размыты, не осталось никаких нормальных "границ". Направлений нет, все болтают и никто ничего конкретного не предпринимает, вроде все в засаде, выжидают. Нет ни обороняющихся, ни нападающих. Кто куда потянет в ситуации такой — прогнозу не поддаётся,— Тони умолк, глотая аперитив.
— Факты вываливай,— сказал Сашка.— Давайте все ближе. Вопрос серьёзный, чтобы потом без причуд.— Все сели плотнее.
— Союз по всем старым делам сменил вдруг работу. С западными немцами за спиной восточных ведёт диалог. С американцами тоже шушукаются по всем каналам. Много лет телефонный канал Москва-Вашингтон работал в режиме "проверка-контроль". Вдруг в Белом доме звонок. Горбачёв просит к телефону Рейгана. В Белом доме все в замешательстве. Телефоны добела раскалили, выясняя, что же случилось. Оказывается — ничего. Всё нормально. Просто Генеральный звонит, чтобы поздравить президента с Рождеством и в его лице весь народ Соединённых Штатов. Поговорили минут десять. В Москве утро, а в Вашингтоне всю ночь не спят: что же это он звонил, выясняют. Советники, конгрессмены собрались, причину ищут. Всё перебрали. Агентство по Национальной безопасности с ног сбилось, готовя срочные справки, ЦРУ объявило мобилизацию. Рейган Маргарет Тетчер и Миттерану звонил, те ему в ответ: что сами, мол, запыхались, так как нас тоже поздравил, вот не знаем, может, мол, пакость какую приготовил. Утром ТАСС объявляет, что Союз принял на себя в одностороннем порядке мораторий на ядерные испытания сроком на год, кто, мол, желает может присоединиться,— Тони хохотнул, осматривая сидящих вокруг.— Вот ещё парадокс. Немцы и французы снабжают Ирак оружием, делают это в обход резолюции ООН. Американцы стали торить дорогу, чтобы самим подключиться к такой торговле в этом регионе. Чаушеску зачастил в арабский мир. Ходит анекдот, что хочет страну перекрестить и стать аятоллой. Вена и Рим забиты евреями из Советского Союза: советы приоткрыли ворота, хоть Ясир Арафат и против, так как израильтяне строят поселения на оккупированных территориях для эмигрантов. Японцы муссируют во всех столицах мира вопрос о спорных островах, Курильских, стало быть. Поляки, венгры делают попытки отойти от Варшавского договора. Чехословакия их поддерживает. И так повсеместно. И всё втихаря. Всё секретно.
— Значит, не так уж и секретно, Тони, раз твоя служба засекла,— Сашка ухмыльнулся,— дала-таки трещину ось капитализма—социализма. Вторая не выдержала бремени и вот-вот понесёт мертворожденное дитя на кладбище. Отсюда вся суматоха. Кто с Советским Союзом в одной упряжке был и от них харчился, пытаются выйти из-под опеки Большого Брата. Ну, а капиталисты желают принять участие в этом развале. А как же иначе? Ведь столько сил положили на это, теперь делить надо, кому что. Потому что страны третьего мира, бывшие с Советским Союзом в ладах, бросают на произвол судьбы, а это дешёвое сырье, вот капиталисты и скалят зубы, вспоминая, кто из них в какой стране доминировал до прихода туда коммунистов-социалистов. В производстве повсеместный спад в мире, корпорации, банки при этом раскладывающемся пасьянсе зависли. Нет у них ни ресурсов, ни возможности влияния на события. Сейчас все будут испытывать нехватку средств. Союз и Федеративная Германия когда консультировались?
— Двадцатого декабря,— ответил Тони.
— Уровень?
— Посол в Германии со стороны Союза. Там второй заместитель министра иностранных дел. Был ещё один человек, но личность не установили. Это со стороны русских,— Тони Ланкастер закатил глаза, — прибыл тайно, убыл — тоже.
— Обсуждаем Восточный вопрос,— констатировал Сашка,— в него сейчас всё упирается. Кто расширит?
— Сначала я,— взял слово Эдвин Купер,— занимайте очередь. Из того, что известно мне, вопрос решался один. Объединение Германий в перспективе. За это немцы готовы дать гарантии финансовой поддержки и политической. Наметили ряд позиций, в которых сходятся. Где не сходятся — составили протокол в двух экземплярах для согласования на высшем уровне. Само собой, имелся и протокол о намерениях. Инициатива встречи принадлежит русским.
— Я это тоже знаю,— кивнул Тони,— но не вкладывается сей факт в общую схему. Крыть нечем. Восточная отойдёт. Поляки — тоже. Ладно бы, немцы подняли тему эту, но чтобы русские? А если потом весь Советский Союз посыплется, что тогда? Они ведь, ускоряя процесс объединения Германий, себе могилу роют. Я не увидел в их действиях ни подвоха, ни неискренности. Ну как?
— Кто ещё в сомнениях?— Сашка сунул руки в карманы,— отметьтесь.— Все, кроме Эдвина и Лина, подняли руки.— Ясно. Беру слово вне очереди. Перестройка и новое мышление, о которых Горбачёв вещает на всех углах мыльный пузырь. В сохраняющейся ситуации противостояния Восток-Запад, коммунизм-капитализм, Союз может протянуть ещё долго. Весьма. Потенциал имеется. Правда в сторону ухудшения, так как падает цена на углеродное сырьё, основной товар для них. Все действующие лица вам известны, имею в виду советских бонз. Они хотят кое-что переделать, сместить к западной схеме. Но многие против. Однако, дело сдвинулось. Среди же единомышленников полного согласия, как идти, нет. Одни лозунги. Есть, правда, конечная цель. Ядерное разоружение. Ещё химическое стоит на повестке дня. Благое, так сказать, желание. Об этом спора нет, разоружаться надо. При определённых гарантиях капиталисты будут, я думаю, готовы согласиться, но при этом торговаться станут зло. Но советские деятели, желая блага, то бишь разоружения, сделали одну промашку. Большую. Не рассчитали силёнок. Умственных. Они возжелали под программу разоружения сунуться, вернее интегрироваться в мировой рынок. Но благо не всегда в пользу бывает. Семьдесят процентов промышленного комплекса Советского Союза работает на оборонку. В один момент перевести всё это хозяйство на мирные рельсы — проблема из проблем. Плюс ко всему внутренние, запутанные в клубок, противоречия, которые рубить не рекомендуется, так как возникнет тупик. Они желают изменить чуть-чуть систему по линии партии и управления, вложив в короткий период времени большие средства в экономику. А средств таких не очень много. Есть запасы немалые, но это стратегические запасы сырья для оборонки. Сейчас им необходимы крупные кредиты, коих в мире, как вы понимаете, тоже нет. Сами топчутся. Немцы логичны, их интерес особый. Первое — российский газ. Второе — объединение. Ведь в принципе восточная Германия газифицирована почти полностью, а это важно. Третье — престиж и, как результат, доступ к дешёвому советскому сырью. Советы со своей стороны хотят иметь политическую поддержку (объединение Германий даёт это), долгосрочные немецкие кредиты и кредиты других стран Европы; снятия с себя ограничений по торговле для полнокровного участия в рынке технологий. Но уже сейчас, ещё до того, как процесс перестройки начнётся, заметно аритмию, слабую, правда, пока. Она перерастёт в болезнь. Обязательно. Где-то произошли изменения необратимые, но в худшую сторону. Это следствие плохо поставленного диагноза. Уже теперь советские лидеры сползли в шараханья: борьба с водкой, кооперативы, аграрная программа. Стронули с места снежный ком. Покатится лавина, снесет полстраны. Такое может и не случиться, но, ещё раз повторюсь, что в коллегах согласия нет. Закончится всё, скорее всего, под неусыпным контролем спецслужб запада, всеобщей драчкой, в режиме собственного плохого контроля или рассыплется на тысячи мелких конфликтов, начиная с регионально-национальных, заканчивая межреспубликанскими. Прибалты уже косят в Европу. Кавказ в преддверии разрешения национальных претензий друг к другу, заложенных знатоком этого вопроса — Сталиным. Азиатские народы рвутся под знамёна ислама. Вот и получается, что этой благой идее, перестройке то есть, будут сопутствовать подружки — война да холера. И дружки — тиф да мор. И ещё куча прихлебателей,— Сашка смолк.
