Империя, когда пришла сюда со своей... унификацией, упустила кое-что из виду: старые законы можно лишить силы, традиции — поставить под запрет... но обычаи, существовавшие веками, нельзя искоренить размашистой подписью Императора на соответствующем приказе. Поэтому тебе следует быть осторожней с тем, что ты говоришь и как: многие у нас и живут, и думают по старинке.
"И это очень хорошо. Нет ничего более жалкого, чем древний народ, позабывший о своем прошлом. Мы — не такие. И именно поэтому у восстания есть шанс..."
— Неужели ты считаешь, что я стану хамить людям на улицах?
— Нет, — мужчина подавил тяжелый вздох: Сиене, как иномирянке, и впрямь сложно понять такие вещи. Он не имеет права злиться на нее за это. — Но попасть в неприятности ты можешь, всего лишь косо взглянув на какого-нибудь алкоголика. И за тебя вряд ли кто-нибудь вступится — просто потому, что ты не рутанка. В глазах большинства — человек второго сорта.
— И в твоих тоже?
— Стал бы я тогда с тобой тут сидеть и мило разговаривать. Постарайся прислушаться к моим словам, хорошо? Если что-то случится, меня может не оказаться рядом, чтобы помочь.
— Я запомню, — кивнула она серьезно. На миг в ее глазах промелькнуло какое-то странное выражение... удивление? Возможно, но явно смешанное с чем-то еще — чем-то, что Сельвин определить не мог. — Тебе не кажется, что мы отвлеклись от темы? Я готовить не умею, а ты, судя по всему, не станешь из принципа. Как выходить из положения будем?
— Ну почему сразу — "не стану"? Не оставлять же себя любимого без еды, — он плутовато улыбнулся. — Но ты не думай, что так и дальше будет — а то привыкнешь еще...
— К чему это?
— К тому, что мужчина твоим делом занимается. И нож отдай! Порежешься еще... принцесса.
В ответ девушка лишь надменно вздернула подбородок. Передавая Сельвину нож, она демонстративно смотрела куда-то в сторону — но скрыть, как уголки ее губ нет-нет, да подрагивают в улыбке, ей не удалось.
"Красавица, — довольно подумал рутанец. — Такую и побаловать можно... несколько дней-то уж точно".
* * *
Огромный завод мрачным исполином нависал над улицами, которые, казалось, расходились от него концентрическими кругами. Несмотря на всю внушительность здания, само предприятие явно дышало на ладан: половина цехов щерилась выбитыми и наспех заколоченными окнами, крыша просела в нескольких местах, и только над тремя трубами из девяти поднимались клубы черного, зловонного дыма. По утрам ко входу тянулись немногочисленные рабочие — смурые, неопрятные мужики, по сравнению с которыми многие "коллеги" Лики казались безукоризненными джентльменами. Вечерами работяги покидали завод, сбившись в зловещего вида группы. Многие сжимали в руках увесистые инструменты или даже дешевые бластеры.
Этих людей можно было понять: по улицам старого фабричного района бродили бандиты, головорезы-одиночки, наркоманы, которым вечно не хватало на дозу... на фоне таких замечательных соседей контрабандисты и наемники Найриса, обосновавшиеся в заброшенном складском комплексе, казались мирными, не представляющими никакой опасности ребятами. Эти, по крайней мере, не тронут, если не лезть на их территорию.
Облокотившись на дюрастиловую стену времянки, Лика приходила в себя после недавней бешеной гонки, сопряженной с перестрелкой: информация шефа насчет того, что кто-то сливает сибовцам сведения об операциях, проводящихся в этом квартале, оказалась верной. Выяснить это было на удивление легко. Устранить "крота" и агента ИСБ — чуть труднее. А вот справиться с последствиями... кто знает. Может быть, все обойдется. А может — нет.
Девушка устало прикрыла веки, поднося к губам сигарету. Густой дым проник в легкие, смешиваясь с тяжелым, пропитавшимся заводскими выхлопами воздухом. Лика чувствовала, что проваливается в нездоровую полудрему: голова казалась странно потяжелевшей, а звуки — приглушенными, едва различимыми. Перед глазами почему-то встало лицо сибовца, убитого ею сегодня. Она не успела — да и не пыталась — толком запомнить его черты. Может быть, именно поэтому они расплывались, складываясь в лицо Кевина. Наемница старалась не вспоминать о нем, загнать эмоции вглубь... надо сказать, у нее неплохо получалось. Но иногда образ погибшего любовника все-таки всплывал из глубин подсознания — и тогда девушка по полдня ходила, как в воду опущенная, довольно агрессивно реагируя на любые попытки завязать с ней разговор.
"Скорее всего, у того сибовца была жена. Или любовница. Может быть, даже дети... и теперь какая-нибудь баба будет так же выть на стену, как я совсем недавно... чтоб оно все! С каких это пор меня волнуют такие вещи? Себя бы лучше пожалела, дура... еще один смертный приговор себе заработала — уже человек на десять хватит!"
— Марранд! — кто-то потряс ее за плечо. С некоторым запозданием Лика узнала голос Слайна. — Эй, да что у тебя в папиросе такое, красотка?
— Табак, — буркнула она, возвращаясь к реальности. На головокружение и легкую тошноту девушка старалась не обращать внимания. — Устала, как собака, вот и все.
— Ага, — понимающе кивнул контрабандист. — Не ты одна. Что, гоняешься за крысами, которые побежали с корабля?
— Точно. А мы честно идем ко дну вместе с ним, — девушка криво усмехнулась. — Потому что бежать-то некуда...
— А я уже начал бояться, что ты, став любимой собачкой босса, резко поглупела. Рад, что у тебя хватает мозгов понять, в каком мы дерьме.
— Высокооплачиваемом. Может, нам повезет, и мы уберемся с этой планеты живьем и при деньгах.
— Может... а еще имперцы по доброте душевной нам всем амнистию объявят... — Слайн грубовато хохотнул, явно не разделяя ее фальшивого оптимизма. — А, к чертям. Ты сейчас к Найрису, докладывать об успехах?
— Да, только поем сначала, — вздохнула Лика, отрываясь от стенки. В глазах помутнело, но справиться с этой слабостью удалось достаточно быстро.
На базе имелась столовая (совмещенная с баром), где кормили отвратительно, но сытно — что для наемницы сейчас имело приоритетное значение.
— Ну, а я как раз собирался пропустить пару стаканчиков кореллианского. Пошли. Может, тебе руку подать? — ехидно осклабился он.
— Слайн...
— Чего?
— Заткнись, а?
Судя по тому, что контрабандист счел за лучшее не только замолчать, но и пройти на несколько шагов вперед, вид у нее и впрямь был устрашающий. Или жалкий. Или все сразу, как у жертвы чумы.
Шум, доносящийся из столовой, был слышен даже на улице — внутри же он и вовсе оглушал, волной обрушиваясь на уши. Лавируя между забитыми столами, Лика в который раз поразилась масштабам организации Найриса: даже здесь народу было столько, что хватило бы на хорошую банду.
К раздаче она пробиралась в гордом одиночестве: Слайн отвлекся на содержательную и крайне эмоциональную беседу с некоей Джесс — боевого вида бабищей в полном комплекте брони. О чем они говорили и чем это закончилось, девушка не знала: возмущенного крика "А это что за шалава?!" ей хватило, чтобы малодушно капитулировать.
Получив свою порцию чего-то, отдаленно напоминающего мясо в густой подливке, Лика направилась к ближайшему относительно свободному столу. Сидевший за ним косматый мужик едва удостоил ее взглядом: пузатая бутыль самогона занимала его куда больше.
— Пить вредно, — насмешливо сообщила наемница, принимаясь за еду.
— Пить... пить п-полезно! — вскинулся мужик, дохнув на девушку перегаром. — Я, если бы не пил, в-вообще б тут не сидел, во! По космосу бы р-развеяло... бам! И все... — загадочно произнес он и широко взмахнул рукой — наверное, показывая, как далеко бы его развеяло.
Только сейчас Лика заметила, что одет он был в грязную, засаленную имперскую форму.
— А? Чего смотришь?! Ну да, служил я на имперррском к-корабле... г-года... сколько? Три года назад, кажется. А потом он взорвался к чертям! Был — и не стало, понимаешь?! А я... я тогда в кантине был, пьяный в дрова, когда н-начальство всем манатки собирать велело... вот поэтому я пью, пил и буду пить! Твое здоровье!
Отсалютовав бутылкой, бывший имперец крепко к ней приложился, с наслаждением глотая ядреное пойло.
"М-да, кого только не встретишь среди контрабандистов... ничего удивительного, что мужик пьет по-черному. После такого кто угодно алкоголиком станет".
Внезапно он крепко сгреб Лику за плечо, вынуждая наклониться. Их глаза оказались на одном уровне — и девушка непроизвольно дернулась, поймав его взгляд: полубезумный, полный застарелой боли, ненависти и страха.
— А я... я знаю, зачем эти уроды это сделали... чинуши, мать их за ногу... я знаю, почему они наших ребят взорвали... почему теперь происходит все это...
— Что — "это"?
— Революция, чтоб ее! Я знаю, зачем это нужно...
— И зачем же?
"С психами лучше не спорить. Особенно когда один такой держит руку у тебя на шее..."
— Я не на военном корабле служил: был техником, приписанным к г-геологорзвдчной экспеди-ции... и ребята... они знаешь, что раскопали?! Нейраниум, — его голос упал до благоговейного шепота. — Самые крупные залежи проклятущего н-нейраниума на хатт знает сколько световых лет вокруг! Не надо было им тот отчет отправлять... сказали бы, что ничего н-не нашли... живы бы сейчас были...
Лика похолодела. Сказанное, конечно, было пьяным бредом, но уж очень это бред походил на правду. Не врут люди с таким взглядом. Такую боль, граничащую с безумием, не подделаешь — тем более, напившись в хлам.
— Д-девка... а ты подзаработать не хочешь? Хорошо заработать, состояние целое...
— Это каким еще образом?
— А пошли! — радостно воскликнул пьяница, вскакивая из-за стола. — Пойдем-пойдем, — лихорадочно шептал мужик, крепко стискивая запястье девушки. — Знаешь, я сначала боялся слишком... а потом понимал, что мне никто не поверит... но ты новенькая... и умная... ты поверишь... — бормотал он, таща ее к выходу.
Конечно, Лика могла вырваться, но делать этого пока не собиралась: история бывшего техника не на шутку ее заинтересовала. Кто знает, вдруг он и впрямь сможет рассказать или предложить что-нибудь стоящее? С учетом на редкость дурного чувства юмора Силы, это вовсе не казалось чем-то невозможным...
Мужик привел ее к бывшему складу, сейчас переоборудованному в барак.
— Стой тут. Внутри слишком много народу для таких разговоров, — похоже, на свежем воздухе он немного протрезвел, и теперь говорил достаточно связно.
Ждать пришлось достаточно долго, чтобы Лика начала не просто сомневаться в своих действиях, а чувствовать себя полной идиоткой. Ну чего можно ожидать от полусумасшедшего пьяницы? Неужели она всерьез надеется, что он действительно может ей чем-то помочь?
Наконец мужичок вернулся, крепко прижимая к себе что-то, завернутое в потрепанный кусок ткани.
— Смотри, — прошептал он, протягивая ей сверток. — Перед тем, как... как все случилось, один парень передал мне свой инфопланшет: эта рухлядь ужасно барахлила и нуждалась в хорошем ремонте. А парень-то помощником начальника экспедиции был. Всю бумажную работу за этого старикана делал: мол, он профессор, ему по статусу не положено... а, ладно, не в этом суть. Все отчеты, которые тот помощник составлял — они все здесь, понимаешь? Это — настоящее богатство, если покупателя найти...
— Сначала покажи товар. Пока я вижу только старый планшет.
— Да не вопрос. Дай сюда на минуту.
Выхватив планшет у нее из рук, техник принялся дрожащими пальцами вводить на нем какие-то команды.
— Вот... вот он, тот последний отчет... — прошептал он, вновь передавая прибор наемнице.
"Черт ногу сломит", — думала девушка, продираясь сквозь неимоверно длинное и столь же бессодержательное введение, список ключевых участников экспедиции с их многочисленными регалиями и прочую бюрократическую чепуху. Похоже, сама форма официальных отчетов была составлена так, чтобы шпион взвыл от объема совершенно ненужных сведений, так и не добравшись до чего-нибудь ценного.
"Ну, зато в подлинности можно не сомневаться: так овладеть искусством бумагомарания способен только настоящий имперец".
За введением шло подробное описание столичного региона Рутана: климат, рельеф, растительность, почвы, грунты... и, наконец, природные недра.
Несмотря на то, что едва ли не половина текста состояла из мудреных терминов, смысл которых от наемницы ускользал, главное ей понять удалось: слова "залежи нейраниума" и приведенные ниже числа дополнительных пояснений не требовали.
"Это подделка. Очень хорошая подделка... а этот тип — аферист, который просто хочет срубить денег..." — Лика все еще боялась поверить собственным глазам, и в то же время прекрасно понимала: никакого обмана нет. Она действительно держит в руках документ, положивший начало рутанской резне... точнее, его черновик, по нелепой случайности попавший к технику-алкоголику.
Будь она на месте бывшего имперца — избавилась бы от планшета, не раздумывая. Потому что в руках простого смертного это не ключ к богатству, а приговор.
"Или же путь к свободе... если очень повезет".
— А что мне помешает попросту пристрелить тебя, и забрать всю прибыль себе? С какой стати я должна с тобой делиться?
Мужичок хитро улыбнулся:
— Я — член экспедиции. Я помню название корабля, имена ученых... даже свой идентифкц — тьфу! — идентификационный код хоть сейчас назову. Без меня тебе никто не поверит, девка. Ну так что, подыщешь нам покупателя?
— У меня уже есть один на примете, — абсолютно честно ответила Лика. — Ты, главное, помалкивай об этом деле и сиди ниже травы, а я скоро организую встречу. Кстати, планшет я забираю с собой.
— Почему это я должен отдать его тебе?
— По той же причине, по которой я тебя не пристрелю и даже деньгами поделюсь, — усмехнулась девушка. — Иначе мне никто не поверит.
"Теперь у меня есть, что предложить Айсард. Остается только надеяться, что ей хватит мозгов понять, как много пользы я могу принести и в дальнейшем..."
* * *
За окном спидера проносились узкие улицы Старого города. Окрашенные мягкими лучами заката в светло-оранжевые и розоватые тона, они в кои-то веки не казались Исанн омерзительными. Наверное, дело было в освещении, маскирующем неопрятные потеки на облупившейся штукатурке и пятна плесени вокруг окон и дверей старинных домов. Или свою роль сыграло настроение разведчицы, впервые за несколько дней подряд отличающееся от изнуряюще-безысходного?
Хотя, если подумать, отличаться ему было не с чего: дело как "висело", так и "висит" — и далеко не факт, что за день ситуация не стала еще хуже. Но почему-то сейчас Исанн это практически не волновало: спасительная мысль "работой я займусь завтра" давала обманчивый покой, позволяла расслабиться и просто наслаждаться моментом.
"Вот значит, как он выглядит — нормальный, человеческий отдых. Приятно, что тут еще скажешь", — девушка улыбнулась своим мыслям, поудобнее устраиваясь на заднем сидении.
В Старом городе передвижение на спидерах было запрещено, но следить за соблюдением этого правила никто не считал нужным. Поэтому Райт без помех вел свою колымагу к гостинице, в которой остановилась Исанн — лишь один раз какая-то старуха, возмущенная такой наглостью, безуспешно попыталась заехать клюкой по лобовому стеклу.
