— Светлана Аркадьевна, да на мне просто с детства все быстро заживает. Вот вроде только поцарапался — бац и нету ничего, — улыбался я искренне, но не прокатывало.
— Прохоров, ты это кому-нибудь другому рассказывай. Чтобы за три дня огнестрельное ранение заросло? Да не бывать такому…, — она волнуется, размахивает, а я мысленно формирую шрам на плече…
— Блин, ну вот чего вы? Вы еще раз посмотрите и всё?!
— Да нет его у тебя на…, — застыла и рот раскрыла. Шрам был. Заживший. Такой, в виде колечка. — А…, я же смотрела только что?! Не было ведь…
— Да ладно вам, устали просто. День напряженный. Буря магнитная. У меня вон перед глазами мухи иногда зеленые. Авитаминоз. — А сам ее успокаиваю мысленно и внимание перевожу. Раньше надо было из мозгов у нее стереть всё. Лопух я пока в этом. Растерялся.
— Хорошо. — Успокоилась и расслабилась. — Одевайся и иди.
Фух. Всё-таки надо включаться. А не жить на вечном тормозе.
Третий сигнал был самым провальным. Ибо случился он на тренировке. Мозг я контролировал. А вот о теле — как-то забыл. Да и повелся, если честно, как пацан малолетний. Сегодня на спарринге Валерка Седой был. А я с ним в спарринг встал. И вроде не фулл — контакт отрабатываем, а вот задело меня, как он в перерывах между ударами и блоками об Алисе моей говорил. Не терплю я такого. Особенно когда о моей женщине говорят.
— Слышь, Серый, а твоя сестра вообще трахаться умеет? — джеб справа-слева, попытка апперкота. Я ухожу ото всех.
— …
— У нас тут спор с мужиками зашел — кто первый ее трахнет? Даже приз учредили тому, кто первый эту шлюху в постель затащит…, — а вот тут я не выдержал. Размазанная от скорости блокирующая связка. Парализующие удары в руки. И лбом в его нос. Всмятку. С брызгами крови. Чтобы на всю жизнь запомнил.
— Стоять! Брейк! — а это Лёха — инструктор орет. И поднять тело Серого пытается, — ты сдурел что-ли, Серый? Я же сказал, чтобы тренировочный бой был. Какого хрена?
— Это ты у него спроси, — киваю на окровавленную рожу потерявшего сознания Седого, — а как ответит, передай, что любого, кто к Алисе посмеет прикоснуться — порву! — Я уже рычу. Причем реально. И что-то во мне действительно страшное проявилось, коль многоопытный инструктор ГРУ побледнел и попытался отодвинуться.
А мне уже пофигу всё стало. Достали. Сквитаемся с тобой Седой! На этом мой счет к тебе, и всем твоим дружкам не закончен.
И ушел я из спортзала. Шел домой и думал — что же во мне изменилось? Нет, то, что боевые навыки возрастают — это понятно. Но изменилось что-то внутри. Ведь я реально готов убивать. За свою девушку, за свою семью, за свои убеждения. Если раньше я бы промолчал или ушел от разговора, то теперь?! Какая-то дикая уверенность внутри. В том, что нельзя молчать. Что нельзя спускать низость и гнусность. Даже на словах.
— Привет, пап. Как вы там?
— Привет, сынуль. Да все хорошо. Мама в порядке. С малышней возится. Галка — у Артура. Малявки — ползают и вредничают. Растем. У тебя-то как?
— Да норм вроде. Совет твой нужен?!
— Лады. Рассказывай.
— У тебя было вот так, что чувствуешь — правильно все делаешь, а в действительности как-то…
— Ты, Серега, не размазывай. Давай предметно.
— Да вот на тренировке…, тут…, в общем, Алисин одногруппник про нее не очень начал…, а я не сдержался. И ведь чувствую, что я прав, но как-то…, слишком жестоко получилось.
— Ты мне одно скажи — он жив?
— Да, — я слегка удивлен вопросом.
— А если жив — не бери в голову. Запомни — нельзя позволять оскорблять твоих близких. Даже в шутку. Если оскорбили — научи, чтобы больше не оскорбляли. Любым способом. Максимально жестко. Главное, чтобы ты сам понимал свою правоту.
Я молчал. Для меня это было откровением. Потому что всегда считал отца очень мягким и добрым человеком.
— Сын, я не знаю, что с тобой происходит. Но надеюсь, что всё в порядке. Верь в себя. Если что — звони, разрулим. И поцелуй Алису крепко-крепко. Думаю, она тебе не откажет. А лучше — не только целуй, защитник — и смеется…
В Риффел я не пошел. Я перешел в когда-то Закрытый мир. Прямо на то место, где вылез на поверхность из пещер Древнего Змея. Стоял и смотрел на преображающийся мир. Стало больше красок. Чувствовалась сила и движение. Летали птицы, бегали звери. Мир был живым. Он чувствовался каждой клеточкой моего тела. А я — стоял и наслаждался этим миром. А потом…
Цессия
Таким отныне будет твое имя. Целый мир жизни и волшебства.
Боль и пустота скрутили внутренности. Опять боль. Дикая. Всепоглощающая. И неизбежная. Кажется, мое тело плыло над поверхностью. Возможно. Я этого не чувствовал — боль сжигала тело. А пустота — пыталась погасить мою Искру. Не защитницу, а душу. Сжимаясь всем оставшимся сознанием вокруг нее, стараясь закрыть и уберечь, я понимал — произошло что-то страшное. Неведомое. И, скорее всего, пережить этот шторм боли мне не суждено. Меня становилось все меньше, но даже крохи сознания старались сберечь, не дать погаснуть. И я умер. А Искра…, как только последняя капля моего сознания растворилась в боли, словно огромный горн раздул Искру. Наполнил ее силой. Могуществом. И став такой могучей, Искра жизни сама начала создавать меня. Заново. Отдавая свое могущество и создавая сознание и тело.
В сознание меня привел какой-то назойливый гул. Причем гудело где-то в центре головы. А прямо перед глазами висела ярко красная предупреждающая надпись:
МОДЕЛЬ СОЗДАНА
Вероятность совпадения — 99,4%
Я еще так мимоходом удивился, а куда это шесть десятых делось? А потом очнулся. Чувствовал я себя хорошо. Удивительно хорошо и легко. Только надпись отвлекала. Команда на выполнение…, эээ….
Моего привычного интерфейса не было вообще. А было…, ну, как описать. Вот если вы в ремонт отдаете простенькую модель самолетика из фанеры, а вам возвращают натуральный навороченный «Стратоджет — 2030» со всеми прибамбасами. Вот и я себя сейчас так чувствовал.
Во-первых, интерфейс стал не то что трехмерным — в нем и раньше можно было моделировать, а каким-то многомерным что — ли. Глубина, интенсивность, градиент, цвета и даже звуки — всё было тут. Похоже, даже параметр времени как-то отображался. Если раньше, даже с иконочным инвентарем, я видел просто плоско-обьемную панель с изображением самого себя и характеристик, то теперь тут была отменного качества динамическая голограмма меня самого, с многократным зумом и кучей реперных точек. Касаешься мысленно любой — статы сопротивления, другая — параметры грузоподьемности, третья — шкала регенерации. И всё — на одной голограмме. Маленькие цветные деревья в углу — мысленное касание — разворачивается трехмерная проекция дерева магии Разума, акцент на любом заклинании — проваливаемся внутрь и видим картинку его применения в моем исполнении. Если много рангов — разветвление. Возврат. Профессии — отдельный знак. Общее дерево. Увеличиваем. Каждая ветвь — профессия. Навыки — ветки и листья. И так во всем. Словно отдельная виртуальная реальность с бесконечными возможностями роста.
А логов больше нет. Просто в любой момент времени, коснувшись реперной точки можно узнать нужную информацию. Всё равно, точка в которой изменения были — горит и сигналит. Красиво. Но это мелочи. Гораздо круче было другое — карты!
Теперь, моя внутренняя карта Троттена очень напоминала тот самый атлас, который я мельком посмотрел и отложил. Но и карта Троттена — мелочь. Появилась карта миров. А именно трех миров.
В бесконечном пространстве словно пылинки висели три ярких точки. Приблизить. Еще. Еще. Точки разгорались. Становились огромными. А я все приближал. Реальный космос. Словно безумно быстрый спутник лечу. Солнце. Солнечная система. Земля. Приблизить. Еще. Как будто в космическом поисковике, поверхность планеты приближалась. Становилась ближе и ближе. Мой родной город? Повернуть Планету. Вернее — облететь вокруг нее. Приблизить. Еще. Наш дом. Даже внутрь заглянуть можно. Вернуть. Отдалить.
Когда Земля уменьшилась до размер теннисного мячика — стали видны две светящихся линии, отходивших от нее. Мысленное касание:
«Нить Земля — Цессия»
По нити. Вперед. Мгновенный полет на многие световые годы. Новое солнце. Жители сами ему название дадут. Планетарная система — всего шесть планет. Вторая — серо-сине—зеленая. Цессия. Приблизить. Еще. А где я?
Видеть самого себя с высоты примерно метров десяти — это прикольно. Честно. Но это не игра. А реальность. Отдалить. Горы. Овальная долина. Река, постепенно становящаяся могучей. Континент вытянут с севера на юг. Океаны. Еще четыре континента. Возраждающаяся Цессия.
От Цессии шло две Нити. Как и от Земли. По одной — прошел я. Вторая — на Риффел. Туда еще рано. Отдалить.
Три полноценных мира на карте. Из многих миллиардов реальных. Но всё равно — это хорошо. Хорошо, что миры существуют. Пусть соединены пока всего три — но ведь это только начало. Три Нити — хорошее начало.
Гул из головы так и не пропал.
ПОКАЗАТЬ МОДЕЛЬ.
Ни надписей, ничего — просто мыслекоманда. И ответ…
Карта трех миров сдвинулась в угол, а перед моим взором развернулась преинтересная картина. Облака светящегося газа. Явная грушевидная форма. И гораздо более толстая нижняя часть «груши» и тонкая верхняя — окружены равносторонними треугольниками планетарных систем. Еще по одной системе — в фокусах на оси «груши». И вся модель в целом стабильна. И все планеты соединены четко видимыми линиями. Только не горящими, а тусклыми. Эдакие две треугольные пирамиды, соединенные между собой Нитями. А ведь такое реально может быть. И если так, что самая нижняя — Корень М…
Предупреждающе мигнул красный сигнал:
Модель ядра активирована. Запрошен переход Цессия — Корень Мира. Подтверждение?
Внимание! Вероятность летального исхода при переходе — 92%
Отказ. Занести модель в общую карту.
Вот так вот. И не надо мне никаких достижений. Где находится Корень Мира — я знаю. И ладушки. Теперь еще как-то с Лоранитом определить и вообще хорошо. Ну и что, что не могу этой информацией воспользоваться? Когда-нибудь смогу.
Кстати, что-то мне подсказывает, что такое знание не только ценно, но и безумно опасно. Так что спрячу его внутри и никому!
Быстрый анализ реперных точек моего организма особых изменений после перестройки не выявил. Так, по мелочам. Чуть выросла регенерация. Были удалены, как не нужные, параметры, связанные со смертью. У меня ведь не бессмертие больше. Исчез модификатор параметра грузоподьемности. Теперь всё напрямую зависело от силы. Я стал чуть проще. И это радовало.
Но планета все же сделала мне еще два подарка. Особенных. Спустя несколько секунд после анализа изменений в параметрах и характеристиках — заныли ладони. Обе. Сразу. А потом на них стали проявляться Рисунки. Такие же как мои Искорка и Ур. Только на правой ладони — появлялась миниатюра, изображающая Цессия, в момент, когда он атакует свод гранитного склепа. А на левой — Пиявка, с множеством ножек-щупалец и жадно распахнутой пастью.
Миниатюры жили. Но им чего-то не хватало. Мысленное касание Пиявки — ИДЕНТИФИКАЦИЯ!
Изображение Древней Химеры.
Хлопирра. Пиявка
Магическое существо.
Закреплено.
Статус — неактивно.
Бонус: высасывание маны и жизни
+25 к сопротивлению Химерам
Очередная тайна. Которую придется раскрыть. Иначе никак. Пиявка на рисунке закрывала ненасытную пасть и засыпала. Ее изображение медленно погружалось в ладонь.
Цессий — касание мыслью — ИДЕНТИФИКАЦИЯ!
Изображение Учителя.
Цессий. Древний Змей.
Магическое существо.
Закреплено.
Статус — неактивно.
Бонус: лечение прикосновением
Аура оздоровления
И изображение Учителя засыпало. А я — скрывал все вновь приобретенные навыки. Не нужно про них никому знать, кроме меня.
Серо-зеленый гоблин шел по тронному залу Змеев. Здесь всё, как и было почти два дня назад по моему времени. Пусто. Даже орки ушли. А я пришел сюда для того чтобы почтить память Учителя. Странная картина — маленький голый гоблин, с двумя костяными мечами по бокам, ступает по древней цитадели. Мертвой цитадели. Но я всё же надеялся найти что-либо. Какие-то свидетельства присутствия Змеев. Наследие их погибшей расы.
И моя настойчивость была вознаграждена. Я нашел. Не совсем то, что искал, но… Стены Цитадели. Тонкие, почти стертые рисунки. Карты. Или что-то подобное. Раньше я даже не обратил бы внимание на это, но теперь, когда видел модель ядра…, знал расположение систем — якорей. Эти стершиеся рисунки дали мне привязку. К миру Учителя. Возможность построить еще одну Нить.
Уходить с Цессии я не торопился. Время тут текло гораздо быстрее Риффельского. Да и обдумать надо было многое. Обратная трансформа прошла легко и просто. Амулет уже был не нужен. Не знаю, как это произошло, но теперь он был частью меня. Растворился во мне.
Меня интересовали все подробности. Подробности моего развития в Риффеле. Подробности контактов и взаимодействий с людьми и существами. Мне всё это надо было осмыслить и понять. Понять суть и структуру деревьев магических школ. Понять, что делать с навыком контакта с живым миром и с огромным деревом его способностей. Да и банально — распределить баллы навыков и развития. Хотя вот с этим я немного подожду.
Да, пока не хватало элементарных знаний. Но зато появилось место, в котором я могу беспрепятственно учиться. Ведь день тут — минута в Риффеле. Решено — организую тут, прямо вот в хранилище позади тронного зала, свою небольшую мастерскую.
Патруль на мосту. Опять тройка магов. Только теперь не они мне, а я им дорогу заступаю.
— Прошу аудиенции у Архимага Гранта, — я спокоен, а вот ребятки нервничают. Уже знают про меня.
— А больше ничего не хочешь? — земляк само спокойствие. Он главный в этой тройке.
— Хочу. Требую проведения трибунала по вопросу убийства магистра магии Разума Слована Спокойного.
А голос я специально повысил. Чую некоторое количество заинтересованных разумов вокруг. А земляк-то удивлен. Еще бы — пришел наглец, который кокнул одного из сильнейших магистров и сам просит суда над собой.
— Раз хочешь, получишь. Проходи во двор — там встретят. Только не шути. Не простим.
Ой, да и не больно-то хотелось. Шутить вот тут еще. И вообще — почти закат уже. А я еще не ел. Надо будет потребовать, чтобы накормили перед Трибуналом.
А «коробочку» грамотную организовали, чертяки. Уважаю. И меня уважают, раз такую силищу в сопровождение выдвинули — аж четыре магистра. Не высших, но всё же. Два земляка, воздушник и водяной. Серьезно.
