Добрая сказка про футбол 1

— Будет им пример для молодежи, будет. Завтра они все узнают. Пойдем, Артемка, я тебя со 'Зверем' познакомлю.

* * *

Однако, познакомить брата со Зверем, Василию Сталину так и не удалось, в раздевалке его не оказалось. Все команда была в наличии, все бурно, наперебой, обсуждали победу, то и дело раздавался веселый смех, а Волкова не было. И что самое удивительное, на это никто не обращал внимание. Всеволод Бобров так и не смог внятно ответить Сталину-младшему на вопрос — 'Зверь уже ушел, или еще не пришел?' Не заметили его и дежурившие у кромки поля телевизионщики с прочими журналистами. Главный герой завтрашних репортажей всех мировых спортивных изданий просто исчез, так и не дав ни одного интервью.

* * *

17 октября 1953 года. Три часа спустя. Медицинский вагон агитационного поезда 'Красный коммунар'

— Все, товарищ Сталин. Больше ничего не нужно. Лучшее — враг хорошего. Вам сейчас в пору по новой жениться.

— Борджигина заберешь? — Сталин дождался подтверждающего кивка и задал еще один вопрос, — Почему все-таки спорт, Шура? С твоей-то головой... Ты мог бы устроить настоящую революцию в медицине. Жизни спасать.

— Никакой революции не получится, товарищ Сталин. Борджигин феномен. Едва ли, на всей Земле, отыщется хотя-бы еще парочка таких-же. А спасать жизни, как и отнимать их, нужно очень избирательно. И то, и другое — одинаково наглое вмешательство в код Всеобщего.

— Одинаково? Лечить и убивать?

— С точки зрения Всеобщего — да.

— Объяснить, конечно, не сможешь?

— Конечно нет. Это моя философия и, чтобы ее понять, вы должны стать мной. Вы ведь мне про коммунизм тоже объяснить не сможете. Коммунизм ваш — даже не философия, а наивная мечта. Вот и у меня есть мечта, а спорт меньше других занятий будет мешать ее осуществлению.

— Мечта у тебя секретная?

— От вас — нет. Я мечтаю понять замысел Создателя этого дурдома, под названием материальная Вселенная.

— А если поймешь?

Волков неопределенно пожал плечами.

— Зависит от замысла. Буду ему вредить, или помогать. Это мечта, товарищ Сталин. Я пока еще страшно далек от Понимания. Про спорт мы с вами еще не раз поговорим, пока он еще даже не начался, что-либо обсуждать — глупо. Чтобы понять перспективу, вы должны оценить первые реальные результаты. Это как с музыкой. Если ее сам не слышал, словами никто объяснить не сможет. А насчет женитьбы, я не шучу. Еще одного сына воспитать успеете.

— С этим я как-нибудь без тебя разберусь.

— Это не совет, товарищ Сталин. Это заключение лечащего врача.

— За врача спасибо. Он всех успел подремонтировать, не только меня. Еще и Вышинского, и Власика с Посребышевым. Я подумаю, чем отдариться.

— Думать тут нечего, товарищ Сталин. Вы должны отдариться Новой Религией. Именно вам снизошло пророчество, с вас Всеобщее и спросит.

Товарищ Сталин едва заметно досадливо поморщился и принялся набивать трубку.

— Всеобщее спросит... Религия ведь опиум для народа.

— Во-первых, опиум и опиаты, в ряде случаев — незаменимое лекарство. Во-вторых, опиум даже в плохом смысле, далеко не самая страшная 'дурь'. А в-третьих, про Карла Маркса придется забыть. Вернее, забывать не нужно, философ он неплохой, хоть и русофоб.

Волков усмехнулся каким-то своим воспоминаниям и добавил.

— Вам бы про Карла Маркса и его 'Дас Капитал' с Кацем поговорить. Он про этот Капитал гораздо больше Маркса понимает, посмеялись бы от души, а главное, он людей куда лучше понимает.

— То есть, ты категорически против Коммунизма?

— Ну, не категорически. Название меня вполне устраивает. Меня не устраивает его смысловое наполнение. Ставить целью для Человечества построение Коммунизма, все равно, что ставить целью ловлю Золотых Рыбок, исполняющих по три желания. Для человечества — это недостижимая цель. Ни при каких условиях, даже в полном отсутствии внешнего противодействия. Он изнутри отторгается, отторгается самой Природой человека.

— Шура, давай Вышинского пригласим. Мы с ним эту тему часто обсуждаем.

— Не нужно, товарищ Сталин. Коллективная ответственность здесь не прокатит. Решение предстоит принимать только вам одному. Партии создаются коллективами единомышленников, а Религии только Пророками. К тому-же, если мы в эту тему будем углубляться, то лучше пока обойтись без лишних ушей, даже самых доверенных.

Сталин кивнул на сидящего на диване Борджигина.

— Ему можно?

— Его здесь нет, товарищ Сталин. Он сейчас за 'кромкой'. Мы для него сейчас как рыбки в аквариуме. Решаем свои, ему абсолютно неинтересные, аквариумные дела. А Андрей Януарьевич обязательно займет позицию. Вы ведь в семинарии учились, товарищ Сталин, помните же, что Нагорной Проповеди апостолы внимали, а не участвовали в ее согласовании.

— У меня ощущение дежавю. Мы уже создавали Религию, Шура?

— Создавали, товарищ Сталин и не один раз.

— И как результаты?

Волков одобрительно кивнул вопросу и улыбнулся.

— По-разному, товарищ Сталин. Мы ведь, по завету еще одного классика теории Коммунизма, все время идем другим путем. И в этот раз другим пойдем. Теперь мы точно знаем, что человечество обречено на Глобализацию. Раньше мы этот фактор не учитывали и создавали Религию исключительно для своих. Теперь нам предстоит подумать обо всем Человечестве в целом. Цивилизационная модель глобализации должна быть нашей и главное в этом деле — язык. Русский Язык. Язык — это культурно-цивилизационный код. Это единственное, что способно по-настоящему объединить Человечество.

— Логика в этом есть, но зачем нам для этого Религия? Язык мы теперь можем навязать административными средствами.

— Не можем. Можем навязать, как язык международного общения, как язык науки, но не как родной. Здесь самое важное — добиться, чтобы люди думали по-русски, а этого без Религии мы никогда не добьемся.

— Допустим. Русский язык... Почему именно русский? Ты сколько языков знаешь?

— Все, которые мне известны, знаю. Русский потому, что мы с вами русские. А еще потому, что русская культурно-цивилизационная прошивка — самая, что ни на есть, человеческая. Природно-человеческая. В ней меньше всех животного.

— Я вообще-то грузин.

— Это неважно, я вообще детдомовский, без роду и племени. Думаете же вы по-русски, значит русский. Помните, я вам говорил, что настоящее в нас только сознание, все остальное — иллюзия?

— Помню. Только логики не пойму. Если все это иллюзия, то для чего нам тогда суетиться с Религией?

— Этот вопрос из серии — для чего нам жить, если все равно умрем. Суетиться нам нужно, чтобы умирать с чувством выполненного долга. Я вам озвучил ваш долг перед Всеобщим, а отдавать его, или нет — решать только вам.

— Долг, говоришь... Долги нельзя не отдавать. И с чего-же начать?

— Начать с завтрашнего утра. К утру я пришлю вам перечень угроз, уже нависших над человечеством, а вы его обдумаете, и сами примите план действий. И если примите решение навязать русский цивилизационный код всему Человечеству, его следует сделать как можно более привлекательным, с исторической точки зрения. Многие моменты нашей истории придется переоценить, а некоторые из них, весьма кардинально. Человечество не должно сомневаться в мессианском предназначении русских. Благо, что козырей у нас сейчас полные руки... Пойдем, Борджигин, спокойной ночи, товарищ Сталин.

— Погоди Шура. Ты сам то сейчас куда?

— До весны вернусь в Америку. В Монреальской комендатуре будут знать, где меня найти. До Нового года, постараюсь прислать к вам Каца. Только вы его с юмором воспринимайте, он прожженный циник и антигуманист, но послушать его стоит. Не послушаться, но послушать. Он лучше всех моих знакомых понимает Природу Человечества. А завтра с утра, Пеле принесет вам тетрадку с моими воспоминаниями о параллельных реальностях. Пойдем, Борджигин, спокойной ночи, товарищ Сталин!

* * *

18 октября 1953 года. Москва, Казанский вокзал. Агитационный поезд 'Красный Коммунар'

Оглядев, кое-как рассевшихся в неожиданно оказавшемся тесном салон-вагоне, членов Президиума ЦК КПСС, товарищ Сталин усмехнулся в усы и отложил трубку.

— Курить не будет, а то угорим. Эка вы Президиум раздули, скоро в один вагон помещаться перестанете. Для меня это показатель вашей нерешительности, товарищи коммунисты. Про Васю я вчера все объяснил Павлу Анатольевичу. Проект указа 'О формировании Отряда подготовки космонавтов СССР', поддерживаю в редакции товарища Берия. Все услышали? Нет, обосновывать сейчас не буду, если хотите обоснований, читайте на днях в 'Правде'. Так не хотите? Понимаю. Ставь проект указа на голосование, Константин Константинович. Конечно прямо здесь, чего тянуть-то? Четверо за, один против, двенадцать воздержавшихся. Четыре-один, как вчера. Что опять не так, Павел Анатольевич?

— Скандал будет, Иосиф Виссарионович.

— Если Вася дурак, то обязательно будет. Только зачем вам дурак в Космосе? Вот и посмотрим. Ты его ко мне отправь, я сам ему все объясню. И предупреди, что если затеет скандал, то все объясню через 'Правду' на всю Страну. Вот тогда будет очень обидно, это я обещаю. Не будет никакого скандала, Паша, он не дурак. Все у вас? Можем мы наконец отправляться?

Судоплатова, судя по реакции, отповедь не убедила.

— Слишком сурово. Несправедливо. Но спорить не буду. Есть еще один скользкий момент, который хотелось бы с вами обсудить. По достоверным агентурным данным, Мао и Хо Ши Мин в тайне от нас сговариваются о разделе Юго-Восточной Азии.

— А мне то что за печаль? Я политикой больше не занимаюсь. У вас хватает ресурсов на любое решение этой задачи. То, что эта парочка — коммунисты 'крашенные', вам давно известно. Их цивилизациям по шесть тысяч лет. Они без потери идентичности переварили монголов, маньчжуров, европейских колонизаторов, переварят и коммунизм. Помогать им строить социализм бессмысленно, они все построенное используют исключительно в своих национальных интересах. Вы должны действовать в собственных интересах. Я что, должен начать вникать в конкретику, чтобы помочь вам определить Свои интересы?

На выручку к соратнику пришел Рокоссовский.

— Вопрос потому и скользкий, что нам выгоднее всего поддержать Королевство Таиланд, но это будет выглядеть странно, с точки зрения социалистической солидарности. Частично вопрос в вашей плоскости, в идеологической, поэтому Павел Анатольевич его и поднял. А с Василием и правда не справедливо, все звания и награды он заслужил честно. Вы ему специально создаете условие психической перегрузки. Именно ему, своему сыну. А если психанет, Иосиф Виссарионович?

Сталин усмехнулся и равнодушно пожал плечами.

— Психанет и психанет. Психи вам в Космосе тоже не нужны. Ты прав, Костя, я ему как сыну создал исключительное условие. Подыграл, каюсь, родная кровь. Но в чем подыграл, я вам не скажу, только ему. С Васей вопрос закрыли.

Выгодно вам Таиланд поддерживать, поддерживайте. Чего вы вообще такие вопросы возводите в ранг идеологических? Они там тайно сговариваются, и вы тайно сговоритесь. Подключите Индию, товарищ Неру мне показался вполне вменяемым товарищем. Он гораздо больше похож на коммуниста, чем этот хитрожопый Мао.

Очнитесь уже, и взгляните на мир трезвыми глазами. Капитализм нам больше не враг. Вы волка поймали и посадили на цепь, теперь он охраняет наш дом. Наш социалистический дом от феодальной Азии и родоплеменной Африки. Теперь капитализм — это наш инструмент, он поможет нам строить Наш социализм в мире, а потом Наш коммунизм. Только мы сможем его построить, не скатившись в национализм. Капитализм теперь не волк, а пес, используйте пса.

— Мао нас обвинит в предательстве и всех прочих смертных грехах.

— И мы его обвиним в том-же самом. За это не переживайте. Печатайте все его обвинения в 'Правде' и будем их детально разбирать. Уверяю вас, ничего, кроме демагогии, там не будет. Пусть обвиняет, дурень, сам же посмешищем станет.

Вы лучше о наших делах задумайтесь. Вот какая по-вашему у нас сейчас власть? Давай, молодой.

От неожиданности Шелепин вскочил, и чуть не опрокинул, сидящего впритык Игнатьева.

— Советская, товарищ Сталин.

— Нет, товарищ Шелепин. Никакой Советской власти не существует в Природе, это просто самоназвание, вроде Динамо, или Спартак. Власть у нас сейчас натурально теократическая. По сути, коммунизм — это религия, а Президиум ЦК — это верховные жрецы.

Коммунизм — это учение не науки, а веры. Веры в то, что когда-нибудь все люди на Земле станут настоящими коммунистами. Вера в то, что потомки будут лучше нас, умнее нас. Вера в построение руками потомков Рая на Земле.

Плевать на Азию, они там тысячи лет что-то делят, и еще тысячи делить будут. Не в наших силах этот процесс прекратить, его можно только перенаправлять в наиболее безвредный для нас ход.

Думайте о потомках, думайте о молодежи. В руках нашей молодежи окажется невиданное могущество и немыслимые для нас соблазны. Как воспитать их настоящими коммунистами? Решение этого вопроса — наша основная задача.

Да, Костя, я воспитываю из Василия настоящего коммуниста — это мой отцовский долг.

А за решение азиатских проблем предлагаю вам назначить ответственным товарища Судоплатова.

Товарищ Сталин усмехнулся и поднял уже набитую и отложенную трубку.

— Он хоть ко мне сейчас и в оппозиции, но коммунист настоящий. Разберется, как там наши интересы правильно блюсти. Давайте на выход, товарищи провожающие, поезд скоро отправляется. На улице покурите.

* * *

25 октября 1953 года. Республика Калифорния, Санта-Моника, Конференц-зал главного офиса Дуглас-Локхид Эйркрафт Корпорэйшн.

— Господа Президенты, от имени руководства компании Дуглас-Локхид, благодарим вас за оказанную честь. Мистер ОЛири приносит вам свои глубочайшие извинения за то, что не смог лично поприсутствовать на этой встрече.

Президент республики Техас, Алан Шиверс, понимающе кивнул головой и первым протянул руку для пожатия.

— Мы все понимаем, мистер Родригес. Сэр Майкл ОЛири слишком важный человек, чтобы отвлекаться на такие мелочи. К тому-же, по нашим сведениям, именно вы и есть тот самый Гений и Ангел-Хранитель 'Счастливчика ОЛири'. Вы русский, мистер Родригес?

— Я родился в Толедо, сэр. Сейчас, гражданин Республики Калифорния и представляю интересы исключительно Дуглас-Локхид Корпорэйшн. Русский здесь сегодня — мистер Эйтингтон. Позвольте представить господа. Мистер Наум Эйтингтон, генерал-полковник и заместитель министра Государственной Безопасности Советского Союза.

Аллан Шиверс, пожимая русскому вице-министру руку, попытался заглянуть ему в глаза, но встречный заинтересованный взгляд, казалось, мгновенно прочитал все его мысли. Президент Техаса поспешно перевел взгляд обратно на 'Урожденного в Толедо'.

— Умеете вы устраивать сюрпризы, мистер Родригес. Господин генерал говорит по-английски?

— Говорю, господин президент. Хоть и не так красиво, как мистер Хемингуэй, но вполне разборчиво. Итак, господа. Вы уже получили возможность ознакомиться с предлагаемой техникой, давайте обсудим, для чего она вам предлагается. Вы не возражаете, если мы к Вашим Двухсторонним переговорам подключим Третью сторону?