Левиафан

— Твоими устами, вещает сам Маниту, брат, — встал со своего места Текумсе. — Мы просим тебя, Морской Змей! — обратился он к Мореву и приложил к груди руку.

— Просим! — дружно поднялись со своих мест все пятьдесят вождей Лиги, и их громогласно поддержали соплеменники.

Растроганный адмирал тоже встал, и, дождавшись тишины, выступил с ответной речью. В ней он поблагодарил Совет за оказанное морякам доверие и обещал приложить все силы и знания для развития и процветания новой родины.

Его слова были встречены бурей оваций, обычно сдержанные индейцы не скрывали своих эмоций.

Далее на заседании Совета была определена программа дальнейших действий.

Согласно ей, все военные отряды убывали к своим племенам, а те возвращались на их исконные территории.

Города и поселения оставшихся европейцев переходили под власть Лиги и на них распространялись все ее законы обычаи.

Любые заокеанские гости могли ступать на землю Америки только с согласия Совета вождей.

К слову, в ходе последней кампании, перед Моревым и его офицерами, встала заманчивая перспектива основать новое государство.

Впервые, в ходе морской блокады побережья, ее озвучил Лобанов, заручившись поддержкой значительной части команды.

— Александр Иванович, — сказал он как-то вечером в кают-компании "Левиафана", где за вечерним чаем собрались практически все старшие офицеры. — А что будет дальше, после завершения кампании?

— В смысле? — вскинул на него глаза адмирал.

— Мы так и останемся здесь гостями?

— А ты что же, Михаил Иваныч, желаешь быть хозяином? — помешивая ложечкой чай в стакане, с интересом воззрился на помощника Сокуров.

— А почему нет, желаю, — белозубо улыбнулся тот. — И не только я.

— В таком случаю прошу всех высказаться, — скрипнул креслом Морев. — Я слушаю.

— Помощник абсолютно прав, — начал первым штурман. — Вы посмотрите, что получается. На сегодняшний день, благодаря нам, в мире сложился совсем иной паритет сил. Все европейские противники России разгромлены, и она укрепилась на Балканах. В том, что индейцы с нашей помощью сбросят американцев в море, сомнений нет. Таким образом, налицо стратегический успех и возможность направить историю по новому пути.

— И какому же? — поинтересовался Морев.

— Русскому, — энергично кивнул головой штурман.

— Каким образом?

— Мы создадим здесь новое государство — Русскую Америку, — блестя глазами, продолжил командир БЧ-3 Пыльников.

— И установим новый миропорядок, — поддержал его Корунский. — При котором ни одна страна не сможет развязать агрессию против другой.

— Кто еще так думает? — обвел взглядом возбужденных офицеров Морев.

— Да практически все, — довольно прогудел Лобанов. — За исключением заместителя, старпома и доктора.

— Ну что же, послушаем их, прошу, Башир Нухович.

Сидевший до этого молча, Сокуров, нахмурился.

— Все, что я здесь услышал, утопия, — заявил он. — Один такой уже пытался установить миропорядок. И все знают, чем это кончилось.

— Ну, вы и сравнили, — обиделся Лобанов. Мы что фашисты?

— Я этого не говорил, — продолжил заместитель. — Дело в том, что любое государство есть машина подавления. Правящим классом всех остальных. Это аксиома.

У североамериканских индейцев его никогда не было. Они свободны и живут по законам предков. А поэтому для них такая форма общественного устройства неприемлема.

Более того, созданная в период борьбы с европейцами Лига племен, в настоящее время обладает всей полнотой власти и может решать любые вопросы, относящиеся к компетенции государства. Наша же задача, дать индейскому народу необходимые знания и передовые технологии, обеспечить его единение с Россией и не допускать в мире новых войн. У меня пока все, Александр Иванович.

После Сокурова, с этой же позицией выступили Круглов и Алубин, и в кают-компании разгорелись бурные дебаты.

Все это время Морев внимательно слушал, а затем пальцем поманил к себе вестового и что-то шепнул тому на ухо.

Моряк тут же вышел, а спустя несколько минут вернулся и передал адмиралу небольшую, в кожаной обложке книгу.

— Попрошу тишины, — встав, сказал Морев, и гул голосов стих.

— Я хочу, чтобы все это послушали, — обвел он взглядом офицеров и раскрыл ее.

На горах Большой Равнины,

На вершине Красных Камней,

Там стоял Владыка Жизни,

Гитчи Манито могучий,

И с вершины Красных Камней,

Созывал к себе народы,

Созывал людей отвсюду.

хорошо поставленным голосом, продекламировал первые строки адмирал и многие недоуменно переглянулись.

От следов его струилась,

Трепетала в блеске утра,

Речка, в пропасти срываясь,

Ишкудой, огнем, сверкая.

И перстом владыка Жизни,

Начертал ей по долине,

Путь излучистый, сказавши:

"Вот твой путь отныне будет!"

с чувством продолжил он дальше, и внимание аудитории обострилось.

От утеса взявши камень,

Он слепил из камня трубку,

И на ней фигуры сделал.

Над рекою, у прибрежья,

На чубук тростинку вырвал,

Всю в зеленых, длинных листьях;

Трубку он набил корою,

Красной ивовой корою,

И дохнул на лес соседний.

От дыханья ветви шумно,

Закачались и, столкнувшись,

Ярким пламенем зажглися;

И, на горных высях стоя,

Закурил Владыка Жизни

Трубку Мира, созывая

Все народы к совещанью.

Дым струился тихо, тихо,

В блеске солнечного утра:

Прежде — темною полоской,

После — гуще, синим паром,

Забелел в лугах клубами,

Как зимой вершины леса,

Плыл все выше, выше, выше, -

Наконец коснулся неба,

И волнами в сводах неба,

Раскатился над землею

наполнили собой неведомые строки пространство кают-компании и у многих заблестели глаза.

Из долины Тавазэнта,

Из долины Вайоминга,

Из лесистой Тоскалузы,

От Скалистых Гор далеких,

От озер Страны Полночной,

Все народы увидали,

Отдаленный дым Покваны,

Дым призывный Трубки Мира.

И пророки всех народов,

Говорили: "То Поквана!

Этим дымом отдаленным,

Что сгибается, как ива,

Как рука, кивает, манит,

Гитчи Манито могучий

Племена людей сзывает,

На совет зовет народа".

— Здорово, — наклонившись к доктору, прошептал начальник РТС, — это никак про индейцев?

— Именно, — был ответ. — Слушай.

Вдоль потоков, по равнинам,

Шли вожди от всех народов,

Шли Чоктосы и Команчи,

Шли Шошоны и Омоги,

Шли Гуроны и Мэндэны,

Делавэры и Могоки,

Черноногие и Поны,

Одживбеи и Дакоты —

Шли к горам Большой Равнины,

Пред лицо Владыки Жизни.

подкрепляя слова взмахом руки, продолжал Морев, и они будили в сознании что-то новое.

И в доспехах, в ярких красках,

Словно осенью деревья,

Словно небо на рассвете, —

Собрались они в долине,

Дико глядя друг на друга;

В их очах — смертельный вызов,

В их сердцах — вражда глухая,

Вековая жажда мщенья —

Роковой завет от предков.

Гитчи Манито всесильный,

Сотворивший все народы,

Поглядел на них с участьем,

С отчей жалостью, с любовью, —

Поглядел на гнев их лютый,

Как на злобу малолетних,

Как на ссору в детских играх.

Он простер к ним сень десницы,

Чтоб смягчить их нрав упорный, —

Чтоб смирить их пыл безумный

Мановением десницы.

И величественный голос,

Голос, шуму вод подобный,

Шуму дальних водопадов,

Прозвучал ко всем народам,

Говоря:"О дети, дети!

Слову мудрости внемлите,

Слову кроткого совета

От того, кто всех вас создал!

Дал я земли для охоты,

Дал для рыбной ловли воды,

Дал медведя и бизона,

Дал оленя и косулю,

Дал бобра вам и казарку;

Я наполнил реки рыбой,

А болота — дикой птицей.

Что ж ходить вас заставляет

На охоту друг за другом?

Я устал от ваших распрей,

Я устал от ваших споров,

От борьбы кровопролитной,

От молитв о кровной мести.

Ваша сила — лишь в согласье,

А бессилие — в разладе.

Примиритеся, о дети!

Будьте братьями друг другу!

И придет Пророк на землю

И укажет путь к спасенью;

Он наставником вам будет,

Будет жить, трудиться с вами.

Всем его советам мудрым

Вы должны внимать покорно —

И умножатся все роды,

И настанут годы счастья.

Если ж будете вы глухи,

Вы погибните в раздорах!

Погрузитесь в эту реку,

Смойте краски боевые,

Смойте с пальцев пятна крови;

Закопайте в землю луки,

Трубки сделайте из камня,

Тростников для них нарвите,

Ярко перьями украсьте,

Закурите Трубку Мира

И живите впредь как братья!"

Так сказал Владыка Жизни.

И все воины на землю

Тотчас кинули доспехи,

Сняли все свои одежды,

Смело бросилися в реку,

Смыли краски боевые.

Светлой, чистою волною

Выше их вода лилася -

От следов Владыки Жизни.

Мутно-красною волною

Ниже их вода лилася,

Словно смешанная с кровью.

Смывши краски боевые,

Вышли воины на берег,

В землю палицы зарыли,

Погребли в земле доспехи.

Гитчи Манито могучий,

Дух Великий и Создатель,

Встретил воинов улыбкой.

И в молчанье все народы

Трубки сделали из камня,

Тростников для них нарвали,

Чубуки убрали в перья

И пустились в путь обратный -

В ту минуту, как завеса

Облаков заколебалась

И в дверях отверстых неба

Гитчи Манито сокрылся,

Окружен клубами дыма

От Покваны, Трубки Мира...

Декламация продолжалась около часа, и все это время аудитория находилась под ее гипнозом.

— Что это было, товарищ адмирал? — когда отзвучали последние строки, и наступила звенящая тишина, тихо спросил Ксенженко.

— Песнь о Гайавате, написанная американским поэтом Лонгфелло по материалам индейского эпоса, бережно закрыв книгу, — сел Морев на свое место.

— Ну, так как, будем нарушать устои этого народа?

— Нет, — прошелестело по рядам. — Мы все поняли.

Спустя три дня, военные отряды индейцев покинули окрестности, отправившись каждый в свои земли (начался сезон охоты), а моряки, во главе с адмиралом и вожди Лиги, остались в городе, для решения вопросов управления и обустройства Новой Америки.

А их было немало.

Определение новой столицы — Филадельфия не имела выхода в океан и по этой причине не устраивала Морева, создание местного самоуправления, восстановление торговли и мореплавания, урегулирования взаимоотношений между индейцами и оставшимися европейцами, а также целый ряд других.

Столицу решили перенести на побережье, в Нью-Йорк и присвоили ей имя "Левиафана", во все оставленные бывшими хозяевами города назначили военных комендантов, поручив им создать гражданскую администрацию, а прибывшего из бухты Лазурной Кузнецова, обязали создать объединенную Российско-Американскую торговую компанию.

...Прошло десять лет.

За это время в мире случилось много перемен. Спустя год, после провозглашения Новой Америки, русские войска в Италии разбили и захватили в плен новоиспеченного императора Наполеона, ослабленная и находящаяся в хаосе Англия лишилась всех своих заокеанских колоний, когда-то великая Порта, скукужилась до размеров небольшого государства, а в России было отменено крепостное право.

На втором году своего существования, индейская конфедерация по инициативе Текумсе, заключила военно-политический союз с Россией, имевший целью обеспечение мирного сосуществования всех стран и предотвращение военных конфликтов.

А поскольку это было возможно только при наличии значительного экономического потенциала, союзники вплотную занялись этим вопросом.

Для начала они создали единую платежную систему, обеспечив хождение золотого империала не только в России, но и в Америке. Затем открыли ряд золотодобывающих предприятий в Сибири, на Аляске, в Калифорнии и Северной Каролине, после чего, расплачиваясь звонкой монетой, обеспечили к себе приток лучших ученых и изобретателей из других стран.

Вскоре в Америке и России, в специально созданных конструкторских бюро и лабораториях, под патронажем моряков крейсера, активно трудились практически все мировые светила, а список будущих, имелся в обеих столицах.

Кстати, был составлен и второй, секретный — исторических злодеев. Их предполагалось изымать из общества во младенчестве, надлежаще воспитывать и держать под негласным надзором. В него попали все, начиная от Адольфа Шикльгрубера и заканчивая Горбачевым с Ельциным.

Не было забыто и образование. В Америке открылись десятки школ, с приглашенными туда русскими преподавателями, филиал Московского государственного университета и несколько национальных институтов. Как и в бывшем СССР, обучение в них осуществлялось бесплатно, в стране росли грамотность и культура.

Впервые за всю свою историю индейское население стало получать квалифицированную медицинскую помощь, что способствовало оздоровлению нации и ее возрождению.

Результаты не замедлили сказаться, и через семь лет в стране была создана высокоразвитая экономика.

Построенные на атлантическом побережье совместно с русскими специалистами фабрики и заводы выпускали все необходимое, оседлые индейские племена, при их участии активно занимались сельским хозяйством, кочевые охотились и осваивали животноводство.

Все это время, помня трагедию прошлой цивилизации, которая пошла по пути общества потребления и погибла, Морев с Сокуровым и его офицеры, проводили в Совете Лиги политику совершенно иных ценностей.

Главными моряки считали духовность и культуру, все остальное производными от них.

И это находило живой отклик среди индейцев.

Привыкшие жить в единении с природой и пользоваться самым необходимым, они оставались чужды духу стяжательства и превыше всего ценили свободу.

— Может быть, это и есть та самая общность людей, которую мы в свое время пытались создать в СССР? — спросил как-то у Сокурова Лобанов.

— Вполне возможно, — ответил тот. — И нам есть чему у них поучиться.

...В один из теплых октябрьских дней, именуемым на Великих равнинах "индейским летом", когда стада бизонов двигаются на юг, а по небу в сторону океана тянутся птичьи стаи, в просторном вигваме Текумсе собрались гости.

После наступления мира он со своим племенем вернулся в штат Мичиган и, освоив грамоту, занялся написанием истории своего народа.

Здесь находились постаревшие, но еще полные сил Тенскватава, Медвежье плечо и Черный Ястреб, а также приехавшие из столицы Морев с Сокуровым и Круглов.

Адмирал был с десятилетним сыном, а старпом с женой Сашенькой и дочерью, обрученной с младшим сыном Черного ястреба.

Накануне, после торжественной встречи, для гостей — мужчин была организована охота, а теперь, после сытного обеда, они курили трубки и слушали переведенную на индейский язык Длинным крылом песнь о Гайавате.

Если спросите — откуда,

Эти сказки и легенды,

С их лесным благоуханьем,