― Да, и установлено, что вес при этом меняется на несколько граммов.
― Все правильно. Эти несколько граммов ― вес нашей информационной матрицы в нашем четырехмерном пространственно-временном континууме. На самом деле, это практически вечный и очень сложный многомерный объект. У нас долго ничего не получалось, пока мы до конца не разобрались с многомерностью. Только тогда удалось описать информационно матрицу и скопировать ее.
― Но тогда получается, что оригинал продолжает где-то свое существование? Где? И кто управляет перемещением матриц сознания?
― Да, это так. Очевидно, за это отвечает какая-то структура в небесной канцелярии при Творце, перемещая матрицы от одного носителя к другому и давая им, таким образом, накапливать определенный опыт.
― Но для чего?
― По нашим представлениям, таким образом Творец познает самое себя. Все живое и неживое имеет свою матрицу. Через этот механизм Творец участвует в цветении каждого цветка и вечной неподвижности каждого гранитного валуна. Так это нам представляется на данном этапе познания мира. Но эти материи находятся на границе доступных нам пока знаний. Точнее, даже за границей. Так что не волнуйтесь. Мы прошли путь познания мира далеко не до конца. На вашу долю тоже останется, чем заняться.
Некоторое время все собеседники молчали, глубоко задумавшись.
― Но тогда получается, что после эвакуации на новое место в результате естественной смерти людей и переноса их матриц сознания в местной, как вы выразились, небесной канцелярии, узнают о вашем вмешательстве? И ваши меры строгой секретности при разработке планов эвакуации связаны именно с этим? Получается, что вы весьма серьезно рискуете своей миссией, решив нам помочь?
Вилор Кон снова подивился способности великого физика смотреть в самую суть вещей и формулировать конкретные вопросы.
― Это так, ― нахмурившись, ответил он. ― И, боюсь, нашествие космических паразитов, о котором я вам рассказывал, это первая реакция на наше вмешательство. Слишком многозначительное совпадение по времени.
― Но почему именно на нашу планету, а не там, где вы проявили себя впервые?
Вилор Кон лишь молча пожал плечами.
Глава седьмая
Еще до поступления на службу в Дальразведку Персиваль отличался любовью к рисованию. Его работы не раз занимали призовые места в различных конкурсах. Когда стал космодесантником, в конкурсах участвовать перестал, но рисовать не бросил. После прохождения корректирующего томографа и подключения ИПИ возможности его в этом плане значительно возросли, и некоторые из его работ не посрамили бы и кисть, например, Серова. Поэтому не было ничего удивительного в том, что после ухода девушек в институт на вторые сутки пребывания в положении раненого он взялся за альбом и краски.
Первым, привыкая к кисти и краскам, нарисовал портрет хозяйки, Рамиты. Получилось неплохо. Хорошая зрительная память и возможности ИПИ не требовали присутствия натурщицы. Следом взялся за портрет Тионы. Здесь вся сложность была в том, что он пытался отобразить не фотографическое сходство, но истинную сущность девушки. Задача была не из легких, но ему удалось с ней справиться. То, что у него все же получилось, он понял, когда увидел на портрете девушки тот самый поток света, льющийся из глаз, что так поразил его, когда он впервые разглядел ее по-настоящему.
Портреты он до поры никому не показывал. Продемонстрировать работы решил вечером на третий день пребывания, когда дома были Тиона и Рамита. Гема, как смущенно сказала Тиона, опять была на "подработке".
Сначала достал портрет Рамиты. Разглядывая себя на портрете, женщина едва не прослезилась. Следом достал портрет Тионы.
― Кто это? ― была ее первая реакция, когда она увидела на портрете сероглазую красавицу с тонкими чертами лица и излучающими ласковый свет глазами. Затем и она, и склонившаяся также над портретом Рамита надолго замолчали.
― Это ты, очищенная от угольной пыли, ― наконец, тихо произнесла Рамита. ― Ты большой мастер, ― добавила она, обращаясь уже к Персивалю. Затем обе женщины удалились, чтобы рассмотреть свои изображения наедине.
А спустя еще несколько минут на связь вышел командир и сообщил, что опасность для женщин миновала и он может вернуться к товарищам.
Приказ командира обсуждению не подлежал, и в тот же вечер Персиваль покинул гостеприимную квартиру, не смотря на весьма активное сопротивление Тионы и Рамиты. Но пообещал обязательно вернуться.
Когда дверь за молодым человеком, так внезапно ворвавшимся в их жизнь, закрылась, женщины вдруг обнялись и отчего-то горько заплакали.
... Необитаемый остров, открывшийся на горизонте, напомнил Страннику о рекламе баунти, виденную на Земле, о чем он и сказал Роэне. Пальмы, бирюзовый океан и золотистый песок пляжей ― все создавало ощущение, что рекламный ролик был абсолютной калькой этого уголка.
Они вдвоем скользили над этим тропическим архипелагом на маленьком флаере в режиме невидимости, наслаждаясь обществом друг друга и редко выпадающими минутами отдыха. Остров, размером примерно пятнадцать на двадцать километров, был необитаем из-за нагромождения надводных и подводных скал, окружающих его со всех сторон и делающих судовождение в окрестностях острова совершенно невозможным.
― Сядем тут?
― Давай.
Вблизи остров оказался не менее симпатичным, чем с расстояния. Они сели прямо на пляж и с удовольствием искупались в кристально чистой воде. Выходя из воды, Странник подхватил жену на руки и закружился с ней на песке, громко распевая старинную английскую пиратскую песенку. Она, хохоча, пыталась подпевать ему. Счастливые, любящие друг друга, они опустились на горячий песок. Когда они поднялись, Роэна сказала мужу:
― Я ничего не брала с собой. Могут быть последствия.
― Разве я против? Пусть будет, что будет, и пусть случится, чему суждено. Он нежно поцеловал жену. ― Ты ведь уже отдохнула после Азоридель?
― Да, милый. Вполне. ― Она нежно провела рукой по лицу мужа. ― Слушай, глядя на эту красоту, меня посетила идея: а не провести ли нам второй этап бала-маскарада здесь, на острове? Народ, в основном, освободился или вот-вот освободится, ждать минимум три месяца, а "Ковчег", хоть и всем хорош, но... Сменить обстановку, особенно если все это таинственно обставить, люди будут только рады.
― А что, хорошая идея. Умница. Запустим сюда наноботы. Они тут все проверят и подготовят инфраструктуру ― дорожки, беседки и прочее. Объявим сегодня, пусть готовятся...
... Тиона сидела в комнате на диване, еще, казалось, сохранившем тепло Персиваля, и в который раз рассматривала его подарок, когда в комнату ворвалась вернувшаяся из института Гема. Тиона едва успела перевернуть портрет лицом вниз.
― Что, наш герой съехал? Быстро он оклемался. Ну, и ладно. А то нам было тесновато.
Тиона с укоризной взглянула на ветреную соседку.
― А что? Разве не правда? У нас тут не хоромы. Ну, как он тут? Не приставал? ― Она хохотнула, покосившись на уродливое лицо Тионы. ― Если бы я взялась ухаживать за ним, он бы тут лечился еще пару недель. ― Она вновь засмеялась. А так... что ему тут ловить? Как только смог доползти к своим, так и пошел. А что вы тут отмечали без меня? Я нашла на кухне кучу вкусняшек.
― У Персиваля был день рождения. Это он заказывал.
― А, так мальчик при деньгах? Стоило присмотреться к нему повнимательнее. Да и дружки у него вполне себе ничего. Впрочем, я была занята. А что это у тебя? Покажи. ― Поколебавшись, Тиона протянула лист ватмана с рисунком.
― Портрет. Персиваль подарил. Он хороший художник.
― Неплохо намалевано. Точно, стоило заняться парнем. Может, и меня бы накарябал. Натурщицей ― это я могу. ― Она вновь хохотнула. ― А кто это?
― Это мой портрет. Персиваль такой меня увидел.
― Извини, но ты дура, Тиона. Тоже мне, натурщица. Тебя развели, как курицу. Намалевал какую-нибудь свою кралю, а ты и повелась. Непонятно только, для чего. Не собирался же он, в самом деле, тебя кадрить... ― Она вновь хохотнула.
― Дай. ― Тиона вырвала портрет из руки Гемы. ― Так и знала, что наплюешь в душу.
― Ну чего ты, чего? Или запала на этого парня? Тогда дура вдвойне. Неужели всерьез думаешь, что у тебя есть шансы? Тогда втройне дура. Извини уж, но посмотри на себя в зеркало. Герой этот... Взбаламутил тут воду. И чего он влез? Я бы перетерпела, а ты, глядишь, залетела бы. В темноте-то. ― Она вновь хохотнула. ― Смысл бы в жизни появился с маленьким. Или хотя бы распечатали тебя, хоть попробовала бы, что это такое. А так искалечил неплохих ребят. Я знала кое-кого. И сам нарвался. Одни неприятности от него, одним словом. И хорошо, что он смылся так быстро.
Тиона вылетела из комнаты вся в слезах, а Гема лишь недоуменно пожала плечами, не понимая, что в ее логических рассуждениях могло так обидеть эту блаженную.
Она не была злой по натур. Просто у нее были несколько иные, более циничные и прагматичные, взгляды на жизнь.
... Персиваль, узнав о предстоящем втором туре бала-маскарада, связался с командиром.
― Да, Персиваль?
― Командир, тут такое дело... Помните, вы сказали при последней встрече, что подарите мне что-нибудь по случаю двадцатипятилетия от себя и Роэны? Извините, конечно, за бестактность, что напоминаю, но больно припекло.
― Что случилось, рыцарь?
― Я влюбился, командир.
― Поздравляю. Это здорово. Но причем тут подарок к двадцатипятилетию?
― Тут вот какое дело...
Выслушав Персиваля, не перебивая, командир спросил:
― Ты на сто процентов уверен в своем выборе?
― Да, командир, ― твердо ответил космодесантник.
― Тогда даю "добро". Но подарок все равно за нами. Только теперь по другому поводу.
... Неделю спустя под вечер Персиваль постучался в знакомую дверь. Открыла Рамита. На шум тут же выглянула Тиона. Глаза ее радостно вспыхнули при виде юноши. Гема, как всегда, отсутствовала. Обе женщины обрадовались чрезвычайно.
― Персиваль! Мы уж думали, ты совсем забыл про нас. Обещал ведь заглядывать!
― Вот и заглянул. Раньше не мог, дел накопилось...
― Как ты себя чувствуешь? Убежал, не долечившись...
― Прекрасно. Я к вам не просто так. С приглашением. Я достал билеты на бал-маскарад, на завтра. Начало в три часа дня. Возражения не принимаются! ― чуть повысил он голос, увидев отрицательный жест Тионы. ― Завтра воскресенье, занятий нет. А на десять утра заказал для вас двоих процедуры в новом салоне красоты в районе Летризовки. Мастера там, говорят, просто волшебники. Там даже есть специалисты по дизайну одежды. Вам все подберут для бала индивидуально. Так что к девяти будьте готовы, я подъеду за вами на карете. Не волнуйтесь по поводу денег, все оплачено. Я сейчас побегу, есть еще дела. Завтра наговоримся. Все поняли? ― Сломив слабое сопротивление женщин и добившись согласия, Персиваль покинул гостеприимную квартирку.
... Присаживайтесь вот в это кресло, сударыня. ― Красивая молодая женщина в накрахмаленном коралловом коротком халатике и такого же цвета брючках была сама предупредительность.
"Странная у них униформа", ― подумала, усаживаясь, Тиона. Рамиту увели в какой-то другой кабинет. Персиваль привез их сюда в закрытой карете, и она так и не поняла, в каком районе города они оказались.
― Меня зовут Тера. А вас?
― Тиона.
― Очень приятно, Тиона. Первый раз у нас?
― Да. ― Тиона чувствовала себя несколько неуютно, впервые попав в салон красоты.
― Мы используем самые передовые наработки в области СПА — технологий. ― Тиона отметила незнакомый термин. ― Да, это стоит недешево, но зато результат гарантирован. Если клиент остается недовольным, мы возвращаем деньги. Правда, таких случаев еще не было.
― Вы и с прической что-то будете делать?
― Мы будем делать все, чтобы вы вышли отсюда, уверенные в своей неотразимости. Начиная с волос на голове, и заканчивая кончиками ногтей на ногах.
"Свежо предание, да верится с трудом", ― грустно подумала Тиона, но какая-то тень надежды шевельнулась все же в душе.
― Ну что ж, приступим. ― Женщина-мастер окинула девушку оценивающим взглядом. ― Работы у нас с вами часа на три будет. Некоторые процедуры довольно болезненны, поэтому на время сеанса мы вас усыпим. Не бойтесь, никаких уколов. Просто вдохните отсюда. ― Мастер поднесла к ее лицу полумаску с гофрированным шлангом. Немного помедлив в нерешительности, Тиона все же сделала вдох...
... Когда она открыла глаза, то первое, на чем сфокусировался взгляд, было большое зеркало, в котором отражалась сероглазая красавица. Девушка с портрета. Женщина-мастер стояла за спиной, наблюдая за реакцией.
― Нравится? ― Не давая времени опомниться и ответить, она продолжила. ― Нам с вами осталась небольшая, но тоже очень важная часть процесса: правильно подобрать наряд, наиболее полно отражающий вашу индивидуальность. Я приготовила для вас альбом с подборкой того, что, на взгляд наших специалистов, вам подошло бы более всего.
Ошеломленная, Тиона начала послушно перелистывать альбом. Вскоре процесс увлек, заставив отодвинуть бушующие эмоции на потом. Большинство нарядов показались ей слишком смелыми, но, после некоторых колебаний, выбор был все же сделан. Почти тут же выбранный наряд в красивой упаковке доставили и передали мастеру. Она протянула пакет Тионе и кивнула на кабинку:
― Идите, переодевайтесь.
Кабинка оказалась необычной. Она была оборудована плюс ко всему и душем с красивыми блестящими кранами горячей и холодной воды. Для чего нужен душ, Тиона поняла, когда развернула пакет. Там, помимо выбранного наряда, было и нижнее белье. Очень-очень красивое. Такого ей раньше видеть не приходилось.
Когда она сбросила старую одежду и взглянула на себя, обнаженную, в зеркало, в душу вновь вернулось ошеломление с оттенком страха. Потому что она не могла понять, как можно было за три часа сделать с ней такое. Мало того, что лицо ее теперь ничем не отличалось от того, что было на подарке-портрете Персиваля. Её отражавшаяся в зеркале идеальная фигурка тоже ничем не напоминала о прежнем искривленном кошмаре. От увиденного у Тионы даже слегка закружилась голова и она поспешила под душ, чтобы хоть немного успокоиться под потоком воды.
Она не могла, естественно, знать, что бóльшую часть из этих трех часов провела в специальной лаборатории на борту "Ковчега".
Душ помог, и полчаса спустя из примерочной вышла уже вполне уверенная в себе ослепительно красивая девушка.
По тому растерянно-восхищенному взгляду, которым ее встретил подошедший Персиваль, Тиона поняла, что ей следует привыкать к совершенно новой роли женщины, на которую на улице оглядываются мужчины.
