| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Какую идею испоганили, Лёва! Лучший грузовик выбил в Могилеве — 'Даймлер'! Целую неделю день и ночь в Новобелицких автомастерских на него стальные листы крепили! Пулемет у интернационалистов забрал — опять же, для него! А теперь — что? Почему вдруг заглох?! Отличный ведь автомобиль — я сам проверял! Эх, руки у них не оттуда растут!..
— Иван, мы забыли о самом важном! Фотографа-то не вызвали! — Неожиданно послышался из-за спины председателя ЧК расстроенный голос Вилецкого. — Здравствуйте, Лев Маркович!
Глаза Пухова заметали молнии.
— Николаша! Какой... к матери фотограф!?
Вилецкий, успевший сообразить, что его идеи не получают должной поддержки, замер на месте.
— А что случилось? — Спросил он после краткой паузы.
— Что случилось!.. — Успокаиваясь, пробурчал Иван и, заметив проходившего мимо Комисарова, озарился идеей. — Семен, где твое авто?
Председатель Ревкома пожал плечами и огляделся.
— Песя брала, чтобы флаги по улицам развезти и развесить. Должно быть, уже здесь где-то.
— Так, Вилецкий! Тебе поручение! Возьмешься? — Заметив кивок редактора 'Известий', Иван подозвал двух бойцов. — Вот, вместе с товарищами срочно, буквально бегом, находите автомобиль Ревкома и летите на нем через Конную площадь к Новобелицкому мосту. Увидите там броневик...
— Броневик?! — Изумился Вилецкий.
— Да, — нетерпеливо кивнул Пухов. — Хороший был бы сюрприз, да не получился! Так вот — летите к броневику, забираете у Бочкина пулемет и двух пулеметчиков. Возвращаетесь сюда и поднимаетесь на крышу дома в начале улицы Вокзальной. Там, где колонны будут уходить с площади. Все понял?
Вилецкий торопливо кивнул и, скомандовав бойцам следовать за собой, тут же помчался к зданию вокзала, где скорее всего мог стоять ревкомовский автомобиль.
— Николаша — парень толковый, когда надо. На него можно положиться, — словно уговаривая себя, сказал Иван и закурил папиросу. Однако, затянувшись, сморщился и сплюнул. — Вот ненавижу это буржуйское курево! Сейчас бы цигарку с махрой!.. Лев Маркович, как думаешь? Успеет Вилецкий к приходу колонн?
Посмотрев на часы, Каганов с сомнением покачал головой.
— Минут десять осталось. Если только впритык прибудет. И, кстати говоря, уже стоит рассаживаться по автомобилям. План действий прежний?
Пухов согласно кивнул и направился к своему авто, стоявшему метрах в пяти рядом. Проводив председателя ЧК взглядом, Лев собрался с мыслями. Колонны с воинскими частями пройдут один круг по площади, после чего ему предстояло выступить перед ними с речью. Примерный текст он себе представлял, оставалось обдумать отдельные моменты и короткое поздравление с годовщиной создания Красной Армии.
Теперь время полетело быстро. И Интернационал заиграл, как показалось, внезапно. Каганов даже вздрогнул. Затем убедившись, что к площади приближается первая колонна — полурота караульного батальона во главе с самим комбатом Терентием Демидовым — Лев приосанился. Следом шла 2-я Тульская бригада, представленная отдельными ротами 67-го и 68-го полков. Лев едва сдержал улыбку, заметив, как нелепо споткнулся, едва удержавшись на ногах Кубик. Удивился слаженности марша туляков и слегка напрягся, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо лицо одного из командиров.
После туляков на площади показался эскадрон кавалерийского дивизиона. Лошади шли красивым шагом, приковывая к себе особое внимание. Замыкали парад представители небольших воинских частей, временно расквартированных в Сожеле.
Не успела хвостовая колонна войти на площадь, как следом за ней ворвался ревкомовский автомобиль и проехал краем, как и было задумано, к улице Вокзальной. Замолчал оркестр. Словно по сигналу автомобили с руководящими работниками одновременно тронулись с места и остановились перед замершими колоннами красноармейцев.
Каганову предстояло выступать первым. Немного волнуясь, он встал и, надсаживая голос, громко начал свою речь. Лев старался говорить коротко и ёмко. Как ему казалось, получалось неплохо. Затем выступал Комисаров. Каганов его не слышал, все еще мысленно оценивая свои слова. Потом долго и занудливо о чем-то вещал военком. Пухов же и вовсе ограничился громким криком 'Ура, товарищи!', поддержанным всеми участниками парада.
Вновь заиграла музыка — в этот раз Марсельеза — и колонны двинулись на круг, чтобы еще раз торжественно пройти перед зрителями и партийными работниками.
Всё шло хорошо, и первая колонна совершенно спокойно выходила на улицу Вокзальную, навстречу превентивной засаде. Мимо автомобилей уже маршировал хвост 68-го полка и начало кавалерийского эскадрона. Лев не понял, что произошло. Только заметил, как неясные тени мелькнули в воздухе и да раздались поблизости сочные мокрые шлепки. Стоявшие в соседнем автомобиле, Пухов и Маршин странно задвигались, смахивая что-то с шинелей, и возмущенно заматерились. Повернувшись к ним, Лев увидел, как они вытирают с себя что-то мокрое и мерзкое на вид. А вскоре ветерок донес зловоние протухших яиц.
Тем временем, колонны продолжали идти, усердно печатая шаг. И было совершенно непонятно, кто и каким образом умудрился запустить в чекиста и военкома тухлыми яйцами. Да еще столь метко.
...Время близилось к полуночи, когда Каганов, возвращаясь домой и проезжая мимо здания ЧК, заметил свет в окнах председателя.
— Останови, — сказал он шоферу. И, взяв Лизу за руку, попросил. — Езжай домой, хорошо? А мне с Иваном нужно поговорить.
Лиза, скрепя сердцем, согласилась.
— Но при одном условии — товарищ Хавкин будет с тобой!
— Нет, — с улыбкой качнул головой Лев. — Матвей тебя проведет, а потом на авто за мной приедет. Так мне будет спокойнее. Договорились?
— Ну, хорошо! Пусть так! — Сердито ответила она. — Только постарайся побыстрее. Я волноваться буду.
Наскоро объяснив Хавкину суть дела, Лев, не застегиваясь, поплотнее запахнул пальто и направился к дверям Чрезвычайной Комиссии. Сонный часовой узнал его в лицо и документы проверил бегло до формальности.
Попав в темный вестибюль, Каганов огляделся. За столом дежурного два немца-интернационалиста играли в шахматы при свете настольной лампы. Приветственно кивнув, они подтвердили, что Пухов действительно у себя, и вновь обратились к партии.
В кабинете возле лестницы кто-то закончил допрос — как раз выводили задержанного в форме кавалериста. Тот кольнул Льва взглядом, громко хмыкнул и пошел под конвоем в сторону черного хода.
Быстро пробежав по лестнице и по памяти определив дверь в кабинет Пухова, Каганов деликатно постучал.
— Кто?! — Послышался в ответ громкий голос председателя ЧК.
— Добровольное пожарное общество, — пошутил Лев, раздумывая, открывать дверь или все же дождаться приглашения. — Не желаете ли сделать пожертвование?
Дверь стремительно распахнулась, и на пороге показался Иван в исподней рубахе и галифе. На ногах у него были короткие валенки.
— А, это ты, Лёва! Нежданный гость, кхе-кхе!.. — Дохнув хмельными парами, улыбнулся он. — Заходи, третьим будешь! Нет, извиняюсь, четвертым!
В кабинете уже сидели полуобнявшись Вилецкий и Песя. На рабочем столе, застеленном газетой, стояла бутыль с водкой и пустые мутные стаканы. Между ними валялась краюха хлеба, да в тарелке одиноко торчал селедочный хвост.
— Я, похоже, не вовремя, — сконфузился Лев.
— Что значит не вовремя!? — Перебил его Пухов. — А мы на службу, Лев Маркович, не ходим, мы ею живем! Так что отбрось эти буржуйские условности, входи и наливай!
— Понимаешь, я думал о делах поговорить. Может, что удалось выяснить. В общем, не к спеху... — Махнул рукой Каганов.
— Ну что ты, как не родной!? Вот за что я вашего еврейского брата не люблю — всё деликатничаете, словно контра какая-нибудь! Ты рубани напрямую — нашел, мол, Иван-дурак, время пить! И проходи уже, наконец! — Нетерпеливо воскликнул Пухов, настойчиво подталкивая Льва в кабинет.
Вилецкий, порядком осоловевший от выпитого, достал из ящика стола чистый стакан и без разговоров наполнил его до краев водкой.
— Лев Маркович! — Показал он на стакан. — Это — Вам! Праздник сегодня! А Вы — как стеклышко!
Тяжело вздохнув, Лев почесал затылок, оглянулся на Пухова и пригубил водку, выпив не больше трети стакана. Оторвав корку от хлеба, он закусил и уже требовательно спросил:
— Ну так что, Иван Иванович? Показали тебе 'добры молодцы', что спокойно могли запустить гранатами по автомобилю?
— Показали, — процедил Пухов. И сразу стало понятно, что он не столько пьян, сколько расстроен. — Николаша, плесни мне еще! Показали, сволочи! Да как показали! Броневик — тоже ведь 'их' работа!
— В смысле? — Тревожно нахмурился Лев.
Пухов отчаянно скривился. Затем, быстро запрокинув голову, выпил до дна, занюхал кулаком и забрал с тарелки селедочный хвост.
— Предысторию ты знаешь, — невнятно сказал он, пережевывая рыбу и выбирая кости изо рта. — Утром, в 9.40 броневик выехал из Новобелицких автомастерских, благополучно добрался до реки Сож и на мосту неожиданно заглох. Завести так и не сумели. А теперь сама история...
Пухов сплюнул кости и вытер руки о газету.
— Хлопцы оттащили 'Даймлер' назад в мастерские и давай выяснять причину. Разобрали всю систему зажигания, проверили и так, и этак. Всё нормально. Первым неладное Каримыч заподозрил. Старый мастер, еще в мою бытность служил. Решил топливную систему посмотреть. Глядь — и вправду, что-то не то. Бензин липкий и в отстойнике кристаллы странные. Он не побрезговал — попробовал на язык. Говорит, как есть сахарин! Какая-то хитрая контра в бензобак всыпала около фунта. Вот и всё.
— Это что — правда?! От простого сахарина автомобиль может выйти из строя?! — Поразился Лев.
— Да запросто, как оказалось. Подлый прием. Сразу не поймешь — автомобиль нормально заводится. А затем 'сироп' забивает топливную систему — и всё. Заводи — не заводи, а пока всю систему не прочистишь — с места не стронешься. Сейчас хлопцы вынуждены снимать стальные листы, чтобы до бензобака добраться. Его ведь тоже надо промывать.
— Но кто это мог сделать? Мастерские же под охраной! И броневик — тем более! — Просчитывая ситуацию, задался вопросом председатель парткома.
— Выясняем, — сквозь зубы сказал Пухов. — И уже кое-что выяснили. Мальцы в мастерских крутились — из жалости их пригрели и подкармливали. Беспризорники, да вроде толковые. Помогали то гайку подтянуть, то подать что-нибудь...
Иван нервно скрутил козью ножку и закурил.
— Так вот... Прижали их сейчас и — верно оказалось! Подошел к ним какой-то человек в штатском. Дал большой кулек сахарина и второй — маленький. Тот, меньший, попросил ночью в бензобак броневику всыпать. И за это обещал еще один кулек в награду. Слово сдержал... Пока мы тут офицерье проверяли, он им наградной куль за работу отдал.
— У меня есть версия! — Неожиданно встрял Вилецкий.
— Какая? — Снисходительно спросил Иван.
— Понимаешь, — язык у Николаши заплетался. — Человек этот — технически грамотный, с воображением. Даже если никогда такого трюка с сахарином не проводил, то вполне мог себе вообразить механизм действия. Он скорее всего мастер или инженер. Тем более, что и одет в штатское.
— Сам понимаю, не дурак! — Проворчал Пухов.
— Иван Иваныч, а что за 'офицерье' ты сегодня допрашивал? Позволь узнать? Это случайно не по происшествию на параде?
Председатель ЧК кивнул, разливая по стаканам водку.
— Задержал до выяснения обстоятельств командиров роты 68-го полка и кавалерийского эскадрона. Они, конечно, в отказ идут. Мол, ничего не знаем, ничего не видели. Только доверия к этим кадрам — ну, совсем нет. Наверное, зараза, отпустить придется! Или в городскую тюрьму переправить? У меня-то в ЧК совсем мест не осталось. Вон, почитай, если хочешь, пару протоколов. Публика та еще!
Отхлебнув еще немного водки и снова закусив хлебом, Каганов, ради интереса, взял первый же протокол и прочел личные данные:
'Кузин, Сергей Петрович, 29 лет. Из дворян. Родился в 1889 году, в городе Сожеле, Могилевской губернии. Русский. Партийная принадлежность — беспартийный. Время зачисления в военнообязанные — январь 1918 год. Служба в царской армии и чин — 1909-1917 годы, подполковник. В каких кампаниях участвовал — в Германской. 4 раза ранен. Образование высшее — Николаевское кавалерийское училище. Вдовец'.
— И кто этот Кузин сейчас? — Заинтересовался Каганов.
Прищурив глаза, Пухов всмотрелся в протокол и, словно вспомнив, хмыкнул:
— Как кто — командир Красной Армии! Командир эскадрона!
Каганов критически покачал головой.
— Даже по анкетным данным понятно, что контра. От такого, действительно, всякого можно ожидать.
— Лёва, — снисходительно ответил Пухов. — Да они все такие. Ну, через одного — уж точно! Ничего! Скоро подготовим настоящих, пролетарских красных командиров, и всю эту шушеру истребим. А пока — вынуждены терпеть, да от дерьма утираться.
— Ну а я?! По такой анкете, я тоже — самая, что ни на есть контра! — Вдруг запоздало взбеленился Вилецкий. — У меня отец — генерал! Герой войны с турками! Семен Езерский! И тоже — из дворян.
Песя, было задремавшая в кресле, встрепенулась и с непониманием огляделась вокруг.
— Все нормально, Николаша! — Примирительно похлопал его по плечу Пухов. — Не бери в голову! Мы твою анкету наново перепишем! Был гимназист — стал коммунист! Ты, главное, чаще вспоминай, что отец у тебя не генерал теперь, а партия большевиков!
Лев посмотрел на часы. Пора было уходить домой. Пожав товарищам руки и пожелав спокойной ночи, он неторопливо спустился к автомобилю и задумался. Что будет с Кузиными — вполне понятно. Но вот как среди них смогут распознать Вилецких, оставалось неясным.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
