Но это все было уже не важно. Важно было лишь то, что база была взята под контроль, а Америка получила сильную пощечину и потеряла передовые базы своего флота. Ведь кроме Перл-Харбора в этот роковой для США день были захвачены еще две перспективные базы на Уэйке и Гуаме.
Поэтому этот день в США вполне справедливо назвали вполне заслуженным названием. "День Позора".
Часть 4. Начало Великой войны на море.
Глава 1. В кабинетах власти США и Великобритании.
Пока японские военные устанавливали свой полный контроль над основной базой США на Тихом океане, в далеком Вашингтоне президент Рузвельт выступил перед спешно собравшимся Конгрессом и довел до избранников народа сведения о коварном нападении японских варваров на Перл-Харбор и Панамский канал. Собственно говоря, доказательств того, что диверсия на стратегическом гидротехническом сооружении дело рук именно воинов Страны Восходящего Солнца, у президента не было. Но конгрессменам, которые очень хорошо понимали интересы страны, вполне хватило доказательств виновности главного конкурента США в атаке на Тихоокеанский флот. Короткое голосование и война Японии была объявлена единодушно.
Франклин Рузвельт воспользовался их волеизъявлением и представил им на утверждение целый ряд законов, которые в другое время были бы отвергнуты Конгрессом. Но теперь согласно воле представителей Конгресса наступило военное время. Поэтому конгрессмены так же дружно проголосовали за закон об увеличении армии и флота и вотировали выделение на его реализацию дополнительных средств в размере 40 миллиардов долларов. Кроме того, конгрессмены утвердили предложение президента о создании единого командования всеми войсками, участвующими в войне. Такое решение развязывало Рузвельту, который согласно закону являлся верховным главнокомандующим США, руки, позволяя делать то, что он раньше не имел права. Получив требуемое ему от конгрессменов, президент покинул конгресс. Ему предстояло совещание с наиболее доверенными советниками по военным делам. На нем предстояло обсудить очень важные вопросы.
Вернувшись в Белый дом, Рузвельт поинтересовался у старшего слуги прибыли ли ожидаемые им гости. Положительный ответ обрадовал президента, и он отправился в Овальный кабинет, в котором должна была состояться их встреча. Подойдя к дверям кабинета, Рузвельт увидел терпеливо ожидающих его прихода представителей флота и армии.
Это были участники его утреннего разговора в сопровождении нескольких особ более низкого ранга. Дуглас Макартур, Джордж Маршалл, Эрнест Кинг и Франклин Нокс поспешили навстречу к верховному главнокомандующему. Он снова пожал им руки, хотя они сегодня уже виделись. Потом он обратил свое внимание на прочих людей, присутствующих рядом с ними.
Это были начальник штаба ВМС адмирал Старк, и его подчиненный контр-адмирал Нойес, отвечавший за отдел средств связи ВМС. Кроме них президент пригласил на это важное совещание главу ФБР Эдгара Гувера.
Президент пожал им всем руки и пригласил зайти в кабинет, дверь которого прямо перед ними открыл слуга. Гости чинно проследовали в кабинет, и слуга закрыл за ними двери.
— Ну что господа военные, — произнес недовольным голосом хозяин Белого дома: — Как же вы допустили, чтобы эти несчастные узкоглазые застали наш флот врасплох и почти полностью уничтожили? Где была наша разведка? Кто ответит за этот позорный разгром? Этот день войдет в историю как "день позора". Понимаете ли вы, что во всем этом виноваты именно мы, а не кто-нибудь иной?
— Господин президент, — произнес адмирал Старк, в сторону которого сделал свой выпад Рузвельт: — Разведка исправно перехватывала все сообщения японских военных и дипломатов. Но эти коварные азиаты сумели переиграть нас. До последнего момента в их сообщениях не было ни единого намека на скорое начало войны.
— Это не оправдывает вас, господин адмирал, — раздраженным голосом сказал верховный главнокомандующий США: — Провал ваших подчиненных — это пятно, которое ложится на вашу репутацию. Но в этом невиданном разгроме, масштабов которого мы еще не знаем, есть вина не только разведки. Почему все остальные военноначальники не приняли никаких мер для защиты нашей территории от нашествия врага? Кстати говоря, кто-нибудь из здесь присутствующих может мне сообщить о наших потерях хоть какие-нибудь сведения?
Последний вопрос хозяина Белого дома вызвал у присутствующих в Овальном кабинете оцепенение. Отвечать на него не хотелось никому из присутствующих. Отчет о поражении — это не рапорт о победе. У победы много родителей, а поражение — это всегда сирота.
Когда молчание затянулось и на четко заданный ответ глава страны не получил никакого ответа, тот нахмурился и бросил недовольный взгляд на адмиралов и генералов. Те, видя недовольство президента, ежились под своими мундирами. Кому-то надо было выступать первым и прикрывать всех остальных. "Неужели не найдется герой, который вызовет огонь на себя?" — думал министр военно-морского флота Нокс: — "Но кто может решиться на такое? Только тот, кому совершенно нечего терять".
И мысль министра материализовалась. Герой нашелся. Им оказался адмирал Нойес, отвечавший за средства связи флота. Из всех присутствующих в этом кабинете он был самым информированным по той самой причине, что в разгар боя американские корабли выходили на связь без использования ненужных кодов. Линкорам и крейсерам, застигнутым врасплох нападением, не было никакой необходимости в соблюдении секретности. Поврежденные корабли предупреждали уцелевшие об опасности, жертвой которой они стали. Каждое серьезное повреждение сопровождалось радиограммой. Поэтому поток сообщений с началом боев стремительно возрос, и на его основе можно было судить о жертвах флота. Кроме сообщений с моря были сообщения с военно-морских баз на Гуаме, Уэйке и в Перл-Харборе. Так что информации для анализа у подчиненных адмирала Нойеса было вполне достаточно.
— Господин президент, согласно имеющейся у меня информации, обстановка на Тихом океане просто катастрофическая, — поморщившись, произнес начальник отдела средств связи: — Основная часть флота, базирующегося на Перл-Харбор, разгромлена. Авианосцы "Лексингтон" и "Энтерпрайз" уничтожены прямо на месте стоянки. Кроме них прямо в бухте утонули линкоры "Аризона" и "Невада". Адмирал Киммель вывел все уцелевшие линкоры и крейсера в море для атаки флота японцев. Флот попал в засаду. Его атаковали подводные лодки и авиация с авианосцев. Из боя в бухту вернулись только четыре поврежденных боевых корабля. Тяжелый крейсер "Портленд" и линкоры "Оклахома", "Калифорния" и "Западная Вирджиния". Кроме них в бухте были только эсминцы, которые адмирал не стал брать в поход.
Тут адмирал на несколько секунд прервал свой рассказ, и Рузвельт спросил его о том, что его интересовало больше всего.
— Каково состояние нашей военно-морской базы в настоящее время? — задал ему прямой вопрос хозяин Белого дома: — Что вы можете мне об этом сообщить?
— Господин президент, к моему глубочайшему сожалению, база капитулировала перед натиском японцев. Генерал Шорт отдал приказ о капитуляции. Вся авиация, базировавшаяся на Перл-Харборе, уничтожена. База подводных лодок серьезно пострадала, — вывалил на президента груз из неприятных новостей адмирал Нойес.
— А что случилось с запасами горючего, которые хранились в емкостях на базе? — задал вопрос военным президент: — Ведь его там не менее тысячи тонн.
— Господин президент, запасы топлива на момент нападения японцев на нашу базу составляли четыре тысячи тонн, — произнес военно-морской министр, решивший озвучить хоть какую-нибудь цифру, чтобы не показать своим подчиненным свою слабость.
— Тем более, — раздраженным голосом произнес Рузвельт: — Какова судьба этих громадных запасов горючего? Кто из вас может прояснить для меня этот вопрос?
И снова в зале установилось молчание, прерываемое вздохами присутствующих в нем людей. И опять слово взял адмирал Нойес, который сказал: — Судя по сообщениям, которые пришли до капитуляции нашей базы, цистерны были не тронуты во время налетов. Маловероятно, что японцы стали уничтожать их во время захвата нашей базы.
— Это очень плохо. Главной бедой флота наших оппонентов всегда был недостаток горюче-смазочных материалов, — с недовольным видом произнес хозяин Белого дома: — Теперь они сумели обеспечить свой флот этим ресурсом. И с этим нам надо что-то делать. Оставлять эти запасы в чужих руках никак нельзя.
— Но что мы можем сделать, — произнес военно-морской министр: — Вся наша авиация уничтожена, а кораблями в захваченную бухту не прорваться.
— Какие силы у нас остались на Тихом океане? — окончательно разозлился президент, видя нежелание военно-морского министра делать хоть что-нибудь: — Адмирал Кинг, доложите мне про оставшиеся у нас силы.
— Господин президент, — произнес советник Рузвельта: — Несмотря на серьезные потери, у нас еще есть силы, достаточные для того, чтобы японцы не чувствовали себя хозяевами на нашей захваченной базе. В первую очередь следует упомянуть об отряде, который находится на нашей базе в Сан-Диего. Там базируется авианосец "Саратога" и многочисленные эсминцы. Если добавить к ним линкор "Колорадо" и тяжелые крейсера " Люисвиль" и "Пенсакола", а также легкие крейсера "Ричмонд" и "Трентон", то получится неплохое ударное соединение, которое может подойти к Перл-Харбору и нанести удар по складам горючего. Именно они должны стать основной целью для нашего удара. Впрочем, если подвернется возможность повредить авианосцы японцев, то ее упускать не следует.
— Я рад, что есть люди, которые, как и я, собираются бороться с противником, а не отговариваться невозможностью действий, — произнес Рузвельт: — А чем нам в борьбе с этой проблемой может помочь наша армия?
— На Филиппинских островах сосредоточены несколько десятков бомбардировщиков, которые могут нанести удар по Перл-Харбору, — произнес генерал Макартур: — Больше ничем мы помочь флоту не можем. Более того нам следует самим ожидать удара японцев. Силы Азиатского флота невелики. Отстоять острова нам вряд ли удастся. Если японцы навалятся на нас хотя бы половиной тех сил, которыми они атаковали Перл-Харбор, то острова мы не удержим.
— Вы предлагаете эвакуировать наши войска оттуда? — произнес удивленным голосом президент Рузвельт: — В условиях господства наших врагов на море вероятность успеха этой непростой операции очень мала. Особенно при потере Перл-Харбора.
— Господин президент, в данных условиях эвакуации действительно невозможна, — произнес Джордж Маршалл: — Нам предстоит выбрать место, которое мы будем оборонять до последней возможности. Если мы разбросаем имеющиеся у нас в этом регионе войска по всем островам, то не добьемся ровным счетом ничего.
— И какой остров в архипелаге вы собираетесь оборонять? — поинтересовался у представителей армии хозяин Белого дома.
— Главным нашим опорным пунктом на архипелаге станет остров Коррехидор, который блокирует бухту острова Лусон, — произнес генерал Макартур: — Эта бухта имеет первостепенное значение, так как в ней базируется наш Азиатский флот. В случае захвата островов там будет базироваться часть японского флота. Для того чтобы не допустить использование бухты по прямому назначению, мы будем оборонять Коррехидор до последней возможности.
— И как долго вы сможете оборонять его против сил, которые японские военные перебросят туда? — поинтересовался у него полным иронии голосом верховный главнокомандующий: — Согласно вашим предвоенным расчетам они могут перебросить туда до ста тысяч бойцов за первую неделю боев. А в течении месяца там может оказаться не менее трехсот тысяч воинов врага. Как сможет наш гарнизон, пусть и усиленный подразделениями с других островов архипелага, устоять против этой силы? Максимум что они смогут сделать — это продержаться три-четыре недели.
— Мы перебросим на остров Коррехидор все имеющееся тяжелое вооружение с других островов и создадим прочную оборону, — произнес громким голосом генерал Маршалл: — Мы рассчитываем, что она продержится несколько месяцев.
— Делайте, что задумано, но все равно я не верю в успех этого мероприятия, — покачав головой, сказал президент США: — Но все равно эвакуировать наших солдат оттуда нет никакой возможности. Пусть лучше они сражаются и наносят ущерб противнику. Но это все не то. Надо все силы сосредоточить на уничтожении запасов горючего в Перл-Харборе. Если у нас это получится, то мы свяжем руки японцам и ограничим их экспансию на Тихом океане.
— А если нам попросить помощь у наших союзников? — задал осторожный вопрос адмирал Старк: — Они, как и мы, не заинтересованы в захвате Империей всего Тихого океана. Если этот вариант реализуется, то они потеряют не меньше чем мы, а то и больше нас.
— Какую они могут нам оказать помощь? — презрительным тоном произнес хозяин Белого дома: — Великобритания постоянно просит нашей помощи в Европе, где ей противостоят Гитлеровская Германия и все ее сателлиты. Если мы попросим помощи, то нам придется оборонять еще и великобританские владения, которые весьма обширны. На это нам придется тратить изрядные силы. А их у нас и так недостаточно. Особенно в свете того факта, что Панамский канал надолго выведен из строя.
— Значит, помощи от британцев мы не получим, — произнес военно-морской министр и с трудом сдержался от того, чтобы плюнуть на пол: — Помощь от нас они получили, а нам ничего не дадут. Проклятые "кузены".
— Других союзников у нас нет, — произнес Рузвельт: — Раз мы обсудили обстановку на Тихом океане и пришли к некоторому взаимопониманию, то наше совещание следует считать законченным. Господа военные могут считать себя свободными.
После того как военные покинули Овальный кабинет, президент обратился к директору ФБР, который остался в кабинете.
— Почему ФБР не сумела вскрыть приготовления японцев к нападению на нашу базу? — недовольным голосом произнес хозяин Белого дома: — Разве у вас нет средств для отслеживания активности вражеских агентов на территории США? Разве вам не поступали доклады от агентов на Гавайских островах, которые наблюдали за японским консульством? Почему ничего не было сделано?
— Мы локализовали всех японских агентов на территории США, — спокойным голосом произнес Гувер: — Их полный список есть у меня с собой, и я готов представить его на ваше рассмотрение. Мне нужно только одно. Приказ об их аресте и помещении в специальные лагеря.
— Считайте, что он у вас есть, — произнес президент США: — Японская агентура должна быть в кратчайшие сроки выкорчевана на всей нашей территории. Действуйте.
— Господин президент, — немного замявшись, произнес глава контрразведывательной службы США: — У нас есть небольшая проблема с одной из категорий наших граждан. Той, которая имеет азиатское, в основном японское, происхождение. Конечно, нельзя их всех поголовно считать вражескими агентами, но все остальные категории граждан настроены против них. И если мы не обратим внимания на эти неблагоприятные тенденции, то можем столкнуться с беспорядками, которые придется давить силой оружия. А в военное время это я считаю недопустимым.
