Адский меч ниндзя

Наумо потер рукоятку катана:

— Верно! Но позор Халхин-Гола, вызывает чувство горечи и сильнейшей досады! Как мы могли...

Ямамото утешил:

— Там маньчжуров было больше, чем японцев, да и вообще нельзя все время выигрывать. Должен отметить, что все же дрались с нашей стороны не самые лучшие части, и русских был большой перевес в авиации и танках.

Наумо наполовину обнажил катана:

— Нас это не оправдывает! Самурай никогда не сошлется на тупой клинок и на усталого коня, на множество врагов, и слабое оружие!

Ямамото откорректировал:

— Самурай конечно, нет, но человек к сожалению да! Людям свойственно ошибаться!

Ямамото отвлекся и что-то прокричал в трубки, а затем продолжил:

— Самурай реально никогда не согнет! Он идет на таран и против течения.

Наумо кивнул:

— Неужели! Но мы воевали с США и Британским львом.

Ямамото постучал пальцем по рубке:

— Да! Верно, но США получили по зубам, Британия потеряла колонии, а Германии было туго. Мы хотели оттянуть с Запада России как можно больше сил, чтобы облегчить Вермахту переход в наступление. Удар был запланирован на Май, к моменту подсыхания дорог, но помешали американцы.

Наумо выхватил катана, рубанул им в воздухе:

— Смерть США! Они вечно мешают Японии.

Ямамото хитренько ухмыльнулся:

— Не всегда конечно, например когда мы впервые воевали с Россией, янки здорово помогли нам кредитами, а также поставками вооружений. Более половины нашего флота была сделано на деньги США и Британии, причем на их же судостроительных верфях. Так что Америка не всегда плохо, но только не в данном случае.

Наумо удивлено спросил:

— И почему?

Ямамото снизошел до объяснения:

— Стая бомбардировщиков дальнего действия прорвалась к Токио, и нанесла по столице коварный удар, с применением напалмовых бомб. Сгорели сотни деревянных домов, и император приказало любой ценой, отодвинуть зону контроля от столицы. И в первую очередь захватить самую близкую к Японским остовам, боевой комплекс американских баз на архипелаге Мидуэй. И нам это удалось!

Наума махнул по воздуху мечом:

— Мы все равно победили!

Ямамото перебил:

— Среди белых тоже есть умные! Недаром Император в своем кабинете, поставил бюст Наполеона. Но был еще один Цезарь, он сказал: удержать завоеванное труднее, чем завоевать. В данном случае к нам это относиться в первую очередь. Наума воспроизвел мечом восьмерку:

— Умом понимаю, но сердцем!

Ямамото поднялся и хлопнул коллегу по плечу:

— Да ты не расстраивайся, в данном случае мы уходим, чтобы вернуться. Победим СССР и снова бросим на США и англичан, но уже вместе с немцами и макаронниками.

Адмирал Наума почти неуловимым движением спрятал, катана в ножны и, шепелявя, прошептал:

— Будущее хорошо, а настоящее лучше! Слышите на авианосцах израсходован весь запас бомб, а на...

Ямамото коротко приказал:

— Выйди на палубу и осмотрись, через полчаса мы развернемся и уйдем к своей ближайшей базе.

Наума просвистел в нос:

— Слушаюсь командир!

Адмирал выскочил, попридержав дверь, чтобы она не хлопала. Не успели его шаги стихнуть, как дверь из стены выскользнула тень, она прошлась на цыпочках и сбросила покрывало.

. ГЛАВА ? 22

Макарон и Мюрата продолжали обмениваться уколами. Пару раз царапнуло юного гладиатора, но в ответ тот ловко кольнул оппонента в живот. Выбрав причем интуитивно место между спайками, он ранил противника. Мюрат, сдерживая крик, злобно ругнулся сквозь зубы:

— Рабское племя, еще способно жалить?

Макарон, дивясь собственной смелости, хотя, конечно же, на ристалище все далекие страхи затмевает непосредственный мандраж, с неумолимым визави, ответил:

— Раб и царь вылезают из одной утробы, если они одинаковы до рождения, то почему и не быть равными и после!

— Да ты дерзок, я распорю тебе живот. — Воин попробовал осуществить свою угрозу, но готовый к этому раб подставил лечь по руку, разрезав вену.

Мюрат тихо вскрикнул и подхватил меч левой рукой, правая быстро слабела.

Макарон сделал еще выпад, крепко ударил под клинок. Теперь и левая рука противника чуть ослабела. Он отступил, и Кумыс с надрывом раненого быка крикнул:

— Дерись трус, я велю с тебя содрать скальп.

Мюрат атаковал, делая широкий замах, юный гладиатор пропустил его и, совершив обводной маневр, выбил оружие из рук. Тот отступил, и растеряно поднял руки. По небрежному жесту эмира, ему бросили меч. Мол, продолжайте представление, развлекайте и далее.

Мюрат бросился вперед, но тут его противник отступил, подставив ног. А когда боец загремел, Макарон ударил по шлему, как раз против затылка. Его противник зашатался, а после повторного удара, нанесенного двумя руками с включением пресса, стал заваливаться, похоже, окончательно потерял сознание.

Макарон резко, капая смесью пота, перевернул поверженного и поставил ногу, на грудь, поклонившись.

Кумыс иступлено проревел:

— Добей его!

Бук вот вечный спорщик возразил:

— Это хороший боец пусть искупит вину в бою!

— Нет! Разве такой тип, что проигрывает рабу, способен драться! Эй, ты Мик заколи его!

Макарон заколебался, поджарый мальчишка уже, безусловно убивал, причем не ненавистных ему воинов султаната, а таких же несчастных рабов-гладиаторов, как и он сам. Однако и до Макарона дошло, что рабы восстали и взялись за оружие. Ясно, что не подчиниться, значит умереть. Но вот тон Кумыса его нетерпение говорит о том, какую радость испытает это огромное животное. С большим трудом, преодолевая стеснение, он произнес:

— Нет!

Кумыс вытаращился:

— Что! Ты сказал!?! — Прокричала луженая глотка.

Мальчишка еще громче воскликнул:

— Я сказал нет!

Кумыс тут успокоился:

— Вообще я все равно выиграл, проигравшего воина повесить за ноги вниз головой. Что касается упрямого раба, то его ждет столб. — Эмиру этого впрочем, показалось мало. Или нет, может что-то более изощренное: распилить пилой, пополам. Нет, это уже было, сжечь банально, заморозить неплохо, но льда нет! Короче говоря, повесьте мальчишку на дыбу, а потом я придумаю ему наказание.

Воины, звонок, отчеканив шпорами, подхватили воина и гладиатора. Поднесли мятежного мальчишку поближе к эмиру. Пламя факела заплясало, под босыми подошвами мальчика. Тот неожиданно, вырвался отбросив крепкие руки. Вырвал меч и рубанул ближайшего противника, а затем прыгнул на Кумыса. Здоровенный полководец, едва успел парировать выпад и рефлекторно врезал сам. Юноша, почти разрубленный пополам, сполз на грязный ковер. Кумыс от досады заревел, врезав сам себе в нос:

— Я полнейший идиот! Сам избавил раба от мук. Ну, кто я после этого?

— Очень сильная рука! — Хором воскликнули подхалимы из свиты. Застучали в унисон, как бы аплодируя мечами.

— А какова голова! Слушай мой приказ вывести труп на всеобщее обозрение. Пусть видят, как я бью! — Проорал тщеславный эмир.

В шатер влетел вестовой:

— Не известный всадник не желающих открывать лицо примчался в наш лагерь. Говорит что у него важное сообщение, которое он может рассказать только шейху Кумысу.

— Вот как! — Эмир максимально грозно нахмурился, прошипел. — А может это убийца?

— Весьма вероятно! — Завизжали из свиты шейха. — Его задержать?

— Нет, я надену заколдованные доспехи и встречусь с ним. — Кумыс даже выглядел обрадованным и испускал зенками искры. — Насколько я понял это извещение по поводу восстания.

Старший темник угадывая настроения повелителя подтвердил:

— Скорее всего! — И добавил с подобострастием. — Вы как всегда гениальны и проницательны!

— Приму! Надо разобраться с Светонесущим! Ведь это позор для всего султаната, рабы бьют огромную, ранее непобедимую армию. — Эмир даже хрустнул костяшками, явно надеясь кому-то с силой влепить. В челюсть или под дых неважно!

Слуги-рабыни помогли Кумысу Мяснику нацепить латы. Он уселся в ложе. Ему было неуютно, в дальнем углу спряталось семеро отборных лучников.

Эльвира, расправив плечи и задрав голову, уверенно зашла в шатер. Лагерь оказался весьма велик, и это не могло не смущать, тяжело разбить несметное войско! В нем если считать по количеству шатров и эмблем примерно сто восьмидесяти или девяносто тысячная орда. Теперь понятно насколько важна ее миссия.

— Я как маленькая девочка в заколдованном лесу. — Сказала она сама себе. Невольнице чужого мира, неведома сказка про Алису, иначе бы она сразу провела — аналогию. Хотя там все же придуманная история, а тут параллельная реальность.

Кумыс ее встретил грозным, чередующим с громким хрюканьем рыком и стуканьем мечом по щиту:

— Сначала сними шлем неизвестный.

Эльвира отважно завила, недрогнувшим голосом:

— Я бы предпочел сохранить инкогнито!

Эмир пробасил с раскатом:

— Нет! Я хочу видеть лицо! Глаза многое способны выдать!

Девушка сняла шлем и раскинула волосы.

— Как самка! — Громила-полководец вылупился и присвистнул. — Да еще белоснежная!

— Да! Я Эльвира! — С гордостью королевы произнесла воительница и откинула себе волосы.

— Ту, что прозвали бледная смерть! — Кумыс оказался ужасно поражен. — И зачем ты пришла ко мне! — В голосе эмира почувствовался яд. — Хочешь испытать на себе пытки?

— Если вы посадите на кол Светонесущего, это компенсирует любую боль! — Восторженно воскликнула крутая Эльвира.

— А ты разве не его любовница! — Полководец-амбал едва не поперхнулся, от поражения данным эпизодом.

— Уже нет! Это блудник нашел себе другую, даря ей свои ласки. — Эльвира очень убедительно изобразила презрение.

Кумыс словно молодая свинка взвизгнул:

— И ты хочешь ему отомстить!

— Жажду! — Эльвира трясла кулачками от почти неподдельного гнева. — Только одна к тебе просьба не убивай его сразу, дай возможность мне отрезать его достоинство.

— Сначала разденься. — Приказал, распаляясь, животной похотью Эмир. — Я хочу видеть тебя целиком!

— Если это поможет поимке преступника, то согласна! — Девушка медленно скидывала с себя латы. Ей это приключение уже начинало нравится. Войти в клетку с огромным, саблезубым тигром. И не только при этом уцелеть, но даже приучить зверя. Это ли не смак? Оставшись в одной набедренной повязке, Эльвира с притворным стыдом опустила глаза.

— И эту дрянь снимай! — Рявкнул, уже начавший трястись Кумыс.

Когда Эльвира оказалась, совершено обнаженной: полководец с явным интересом принялся рассматривать ее. Безупречное телосложение и такая редкая для этого мира белая кожа вызывали сильное возбуждение.

Впрочем, бывалый Кумыс, рефлекторно подумал, а не ловушка ли это задуманная коварнейшим Светонесущим. Но разве этот командующий суда по манерам, наверняка из дворян, отправит свою возлюбленную в такую передрягу. Или нет? В любом случае пока пускай командуем им плоть, а разум и осторожность пребудут в резерве.

— Снимите с меня доспехи! — Приказал он служанкам. Те повиновались, их мускулистые и потные тела со следами побоев, красноречиво говори о нраве хозяина.

— А заодно и одежду. — Добавил военачальник.

Оказавшись голым Кумыс, выбрался, сотрясая могучей мускулатурой. Эльвира попыталась улыбнуться, у нее хорошо получилось. Сам факт, что перед ней враг действовал возбуждающе. Кроме того, у Кумыса только морда зверская, а тело великолепное. Достоинство при этом было пугающе огромным.

Его толстые пальцы прошлись по груди, к стыду Эльвиры они моментально набухли.

— А ты шлюха! Теперь я верю, что он тебя бросил! Ну, вот будет у нас полный консенсус! — Эмир де Кумыс с удовольствием вставил мудреное слово. — Давай ко мне!

Эльвира действительно любила сильных мужчин, сам по себе факт, что она ведет себя как шлюха, став чем-то вроде храмовой проститутки возбуждал все сильнее.

Она прыгнула на него и поскакала. Кумыс глубоко вздохнул, никогда он еще не испытывал подобного. Оба свежеиспеченных любовника наслаждались пороком, пока, наконец, после нескольких часов бешеного темпа не обессилили. Эльвира поднялась, и ей вдруг стало так стыдно: Получая удовольствие с этим монстром, она предала Светонесущего. Ей захотелось убить де Кумыса, она подобрала кинжал, промедлила. Потом у нее появилось другое соображение, если она прикончит его, то некому будет привести вражескую армию в искусно расставленную ловушку.

Погладив Кумыса по черным спутанным волосам, девушка сказала ему:

— Теперь пора выполнить то, что заранее задумано!

— А именно? — Спросил эмир.

— Граф де Боров, движется в сторону холмов Бидона. Его нужно опередить и уничтожить, а после этого ты догонишь Светонесущего.

— Как пить дать догоню! А если, не тратя на него времени ударить в обход? — Спросил моргая свиными бельмами Кумыс. — Проще и надежнее.

— Рискованно оставлять графа де Борова в тылу. — Заметила Эльвира. — Он ведь тоже из враждебной нам державы.

— Собственного говоря, этот граф мне лично внушает, куда большие опасения, чем вождь рабов. — Неожиданно признался подобревший эмир. — Ведь кто такой Светонесущий? Дилетант, а граф вояка опытный, возможно именно он и одерживал победы над нашей армией.

— Но теперь они поссорились, и у восстания нет шансов. — Хихикнула словно гиена Эльвира.

— А сколько всего войска у повстанцев? — Кумыс хотел разведать брод, не суясь в воду.

— У обоих полководцев не более двухсот, да и те в большинстве не профессионалы, а у графа примерно половина, тысяч сто. — Почти не привирая, сообщила Эльвира.

— Всего то, а у сто восемьдесят... Нет уже сто девяносто пять тысяч. — Громила расслабился и с улыбкой закончил. — Ну ладно красавица, ты мне помогла и удовлетворила. Теперь я могу двинуть свою армию наперерез.

— Так мы и поступим! — Эльвира с неожиданной легкостью для столь легких рук махнула мечом. — Сердце графа вырежем и сожрем на двоих, это будет весьма вкусно.

— Ты этого хочешь? — Правильно успехи и поражения делим с тобой пополам. — Кумыс положил ей мощную, словно бревно из боярского терема руку на плечо. И хрюкая, снова помял полную соков грудь. Эльвира вздрогнула, полководец подумал, что его прикосновение волнует белоснежную красавицу, но самом деле, возлюбленной вождя восстания было противно!

— Нет, пока мы не разобьем графа, я не буду тебя любить. Слишком много секс отнимает силы. — Заявил, вытирая со лба пот и тяжело дыша, буйвол эмир.

Эльвира довольно искусно изобразила разочарование.

— Ты самый сильный и красивый в своем войске. — Прошептала нежным, как трель весеннего жаворонка голосочком она.

— Я лучший солдат султаната! — Выпятил широченную грудь Кумыс.

— Я верю тебе великий! — Взвизгнула отважная разведчица. И постаралась показать свою резвость.

— А теперь поедим! — Провыл так любящий обжираться эмир. Его морда и в самом деле обрела сильнейшее сходство с хряком.

Стол был у лучшего полководца сулатаната, очень роскошным, одних сортов мяса было больше пятидесяти, не считая гарнира, рыб из шести океанов и прочих яств. Отвыкшая от столь богатых кушаний поджарая невольница Эльвира объелась и попросилась выйти!