Как далеко это всё простирается? Мийол понятия не имел. Висящая в воздухе влажная дымка мешала заглянуть дальше, чем на полторы или две тысячи шагов... но там, вдали, как прямо впереди, так и направо, и налево — Сорок Пятый Гранит явно не заканчивался.
"Кажется, именно такие места отец называл мегаполисами..."
Сопровождающие — всё та же четвёрка из Цепкого, Точного, Сильного и Малого — даже не подумали останавливаться. Поэтому маленький отряд Охотников во главе с Хантером тоже не остановился. И как-то неожиданно влился в... ну, нет, ещё далеко не толпу. Однако даже окраина гномьего города выглядела более оживлённой, чем, скажем, Лагерь-под-Холмом. Причём кратно. Не прошло и двух минут, как мимо промаршировал патруль правоохранителей (ещё одна четвёрка Воинов, от макушки до пят в артефактной броне, только без щитов и вооружённая менее солидно, но более дальнобойно — магическими жезлами). Просвистел над головами некто в ярко-красной униформе, стоящий на маленькой, рассчитанной на одного, летучей платформе...
— Это кто?
— Может, курьер? А вообще не знаю, Шак. И у нашей четвёрки не спросишь...
— Вот уж да. Молчаливые ребята.
— Рикс.
— А что сразу Рикс?!
— В данном случае она права. Гномы вообще-то не обязаны учить низкую речь, и даже выучив, не обязаны развлекать нас беседой.
— Зачем тогда вообще...
— Рикс. Держи язык на привязи, пожалуйста. Или ты хотел бы поработать проводником вместо Цепкого с компанией?
— Молчу-молчу.
...а ещё за те же неполные две минуты мимо прошла семейная пара с ребёнком; и группка молодёжи примерно в возрасте Суртанто — неожиданно пёстро наряженная, шумная, беззаботная; и медлительно-усталая, с кожей не намного светлее угля, заметно сутулящаяся старуха; и какой-то по-особенному деловитый гном, на ходу разговаривающий с невидимым собеседником, прижав к щеке какой-то продолговатый артефакт... промчались друг за другом на опасно большой скорости трое уже-не-детей, но ещё и не подростков: один на доске с приделанными снизу маленькими колёсиками, другой — тоже на доске, но парящей на высоте ладони над дорогой, и чуть приотставший бегун в артефактной сбруе, перемещающийся неестественно длинными пологими прыжками. И ещё, и ещё, и ещё...
Мийол не сразу понял, что роднит всех встречных. Но потом его осенило.
Равнодушие.
"Впрочем, нет, — быстро уточнил он сам для себя. — Это не равнодушие, это... экономия внимания. Да. И совсем, совсем иной темп жизни. Когда отец рассказывал о мегаполисах, он и об этом тоже упоминал, но тогда я его толком не понял, а вот сейчас...
Сейчас, кажется, начинаю понимать".
...но понимание пониманием, а непривычная, обильная диковинами, неожиданностями и настоящими чудесами — среда всё равно давила. Мийол быстро, наполовину бессознательно стал спасаться от этого давления тем же способом, что и окружающие гномы: равнодушием. Шестеро гномов аж пыхтят, пока тащат на сильно прогнувшемся толстом шесте какой-то маленький, упакованный в грубую серую ткань свёрток? Игнорировать. Кусок грубо торчащей посреди площади, как-бы-необработанной скалы превращается в смутную фигуру с плотной повязкой на глазах и обратно, пока около него недвижно стоят на коленях несколько гномок в голубых балахонах? Игнорировать. Трое людей — без сопровождения, кстати! — внешне вообще непонятно кто и откуда, Мийол раньше настолько смуглых, кучерявых и высоких сородичей в странного кроя... гм, белых тканых пальто?.. не видел и даже не слышал о таких. Однако вот они, явно из одной семьи, клана или даже народа: прошли мимо, привычно-равнодушно мазнув взглядами по маленькой группе из двух людей, алурины, призванной твари и четвёрки гномьих стражей...
Игнорировать.
И снова игнорировать.
Потому что реагировать на всё — никаких душевных сил не хватит. Их хватает только на "запомнить и обдумать позже".
...и если что Мийол запоминал с особенным усердием, так это встречающуюся магию. Некоторые её элементы просто по своей природе, из-за размеров и вложенного объёма маны, не могли быть сокрыты от пытливого взора. И вот теперь, просто "посмотрев" на транспортные платформы с небольшого расстояния, заодно "ощупав" структуру связанностью, маг получил в своё распоряжение линейку заклинаний для создания знаменитых летучих кораблей. Базовую формулу четвёртого уровня для обнуления веса, надстройки до пятого уровня для улучшенного управления зачарованным объёмом... дополнения с командными контурами, наконец.
Когда Мийол окончательно уверился в новом знании, его сердце пропустило удар, а потом забилось вдвое быстрее обычного. Но фоном по горлу изнутри скользнула и нота горечи.
"Полёт. Теперь я могу летать!
По крайней мере, знаю, как.
Одна из старых детских фантазий может исполниться — просто потому, что я попал в город гномов и узнал один из секретов, которые тут вовсе и не секретны... поскольку артефакт пятого уровня, такой, как одна из этих платформ — уровень нормального Ремесленника, справившего своё второе совершеннолетие. Даже не магистра, нет — просто хорошего мейстра!
И у гномов делать такие артефакты учат всех желающих...
А в родном, чтоб ему утонуть, Жабьем Доле мне знание неполного заклинания-тройки было за счастье великое.
Несправедливо!
...впрочем, это во мне ноет мечтавший о полётах ребёнок. Сейчас-то, особенно вспоминая ригаровы речи, я понимаю: если хочешь летать — работай над этим. С умом и упорством. Тогда полетишь. Рано или поздно, так или иначе. Если отец не загнул, летать даже безо всякой магии можно, просто это становится более сложной инженерной задачей.
А хочешь справедливости — работай над этим. И получишь. Ровно ту справедливость, которую создашь сам. По делам и награда. В конце концов, я же попал сюда и смог увидеть эти заклинательные структуры? Попал и смог. А если бы сидел на месте и ныл, дальше частокола Жабьего Дола не попал бы. Именно я сам, своим умом и упорством сотворил этот шанс.
И я сотворю их ещё немало.
Иначе и жить незачем!"
Тут квартет молчаливых проводников довёл их до рынка. Понятно, что в такой громадине, как Сорок Пятый Гранит, всякого рода рынков хватало; этот конкретный был из смешанных, с отдельным крылом для нужд Охотников, что Мийолу с компанией и требовалось. А ещё именно на этом рынке обычно обретался знакомец Чидвара, коему следовало передать весточку.
Вот только с поисками оного как-то не заладилось. Битых четверть часа группа моталась туда и сюда, покуда Точный на гномьем неудобоваримо-рычащем наречии задавал примерно один и тот же вопрос, в котором молодой маг разбирал только "Гортун" (то бишь имя искомой персоны) — но увы, никакого внятного результата лидер четвёрки не добился. Опрашиваемые вроде бы ему отвечали и многие даже вполне определённо (пусть язык неизвестен, но как ещё интерпретировать указующие взмахи руки, без всякого перевода говорящие: "Туда, потом ещё туда, потом вверх и направо, а там не ошибёшься!"). Но почему-то после пресловутого "туда, туда, вверх и направо" всякий раз выходила ошибка. Гортун оказывался, опять же судя по жестикуляции, только-только ушедшим куда-то "туда, а там вот так и немного поспрошайте", а когда проследуешь по стопам очередного живого указателя и поспрошаешь, неизменно обнаруживалось, что быстроногий гном снова куда-то усвистал по своим загадочным делам. Хотя вот только что был тут, может, просто подождёте, пока вернётся, а пока — купите вот этого или этого? О, и вон того тоже, очень нужная штука, клянусь бровями, правым нижним коренным и здоровьем моей мамы!
Один плюс: пусть бегло, но удалось посмотреть на продаваемый товар и самих продавцов в их естественной среде.
Смешанный рынок номер четырнадцать, что на втором нижнем ярусе у пересечения сто третьей линии и двести сорок второго перпендикуляра (Мийол тихо шалел, осознавая степень знаменитой гномьей... нет, это уже не любовь к числам, а нечто почти патологическое!) торговал всем. Или успешно изображал, что всем. Лишь половину товаров удавалось опознать без лишних сложностей. Например, в тех же обжорных рядах посетителей соблазняли известно чем... и что с того, что пища либо странно выглядит, либо подозрительно пахнет, либо заморожена, либо подогрета, либо от неё оставлены только иллюзии с надписями? Суть-то ровно та же, что всегда! Или ряды с текстилем и продукцией из него. Или обувной ряд. Или книжный, или...
Но от Мийола как-то ускользало, на кой надо — да ещё за какие-то гротескные деньги, судя по числам на табличках возле товара! — торговать диким камнем. Буквально, самым обычным на вид и для магического чутья камнем! Не магический товар опознанию также поддавался с трудом. Не всегда, но когда рядом с наборами разделочных ножей (он бы добавил — обычных... вот только те ножи оказались металлическими!) и разделочных досок обнаруживаешь какие-то фигулины сложной формы из неведомого материала... это вводит в недоумение. Кстати, фигулины очень ярко, пёстро даже раскрашенные, так, что взгляд сам так и норовит прилипнуть! И даже не факт, что именно раскрашенные, скорее, сам их материал имел такие оттенки... интересно, как этого добились? Как их сделали, чем — и зачем? Непонятно.
Что же до товара магического, то Мийол быстро понял: во-первых, столько разных формул для создания артефактов ему не запомнить. А во-вторых, запоминать почти нет смысла, потому как назначение императорской доли этих артефактов для него всё равно очень-очень смутно. Поди отличи вот так, навскидку, какую-нибудь чесалку для пяток от жезла для местной анестезии. Может, он бы и разобрался, что к чему — гномья версия мистического языка оказалась не такой уж чуждой — но вот так, на ходу? Да ещё сквозь помехи, наводимые наиболее сложными артефактами для пытающихся разобраться в их устройстве?
"Ну и ладно. В конце концов, я не артефактор, а призыватель!"
Засмотревшись на очередное замысловатое устройство, состоящее из подставки и доброй дюжины сфер разного оттенка и размера, плавающих над ней по замысловатым, но смутно гармоничным траекториям, Мийол упустил момент, когда Точный сцепился языками с очередным гномом: мелким, тощеватым, с коротко остриженными — и вдобавок выбеленными! — бровями. На второй взгляд этот гном выглядел даже чуднее, чем на первый. Например, его одёжка (назвать нечто столь несерьёзное одеждой язык не поворачивался). Так-то Мийол по пути к рынку и на самом рынке насмотрелся всякого. Но фигурно разодранный и нарочито криво застёгнутый балахон, увешанный десятками каких-то штуковин, в основном блестящих и ярких? Хо! Такого он ещё не видывал. А что рванина эта такой сделана и носима вот так специально, можно было понять, если присмотреться и принюхаться. Ткань не просто чистая, а явно свежеотмытая, при этом носящий благоухает каким-то сложным ароматом. Значит, носит рваньё не потому, что беден и лучшего не в состоянии себе позволить, а потому, что так задумано.
Хотя сам смысл изображать вот такое вот — от мага ускользал. Да чего там, такое даже на гномьи заморочки не спишешь: как раз гномы-то в большинстве своём подчёркнуто аккуратны, довольно единообразны в манерах и нарядах, сдержанны и доброжелательны. А этот? Размахивает руками, словно птица, изображающая подранка перед хищником, корчит рожи, прыгает на месте и топает, короче, как будто задался целью как можно быстрее вывести Точного из себя.
И ведь вывел, похоже! Правда, не Точного. На глазах у тихо шалеющих людей и алурины Цепкий, оправдывая своё прозвище, подобрался к белобровому и прихватил его сзади за руки. Но куда там! Схваченный заголосил втрое громче прежнего, чуть ли не зарыдал, притом весьма достоверно; близстоящие торговцы, пусть и не все, заворчали недовольно; с быстротой немного подозрительной ближайший городской патруль явился на звуки скандала, учинил разбирательство и... изгнал четвёрку сопровождающих обратно на девятую заставу. По крайней мере, так понял маг, опираясь на непонятные слова и довольно однозначные жесты участников действа.
После чего городской патруль тоже равнодушно удалился и гости Сорок Пятого Гранита остались наедине с белобровым.
— Ну, вот и ладненько, — сказал тот на вполне понятной низкой речи, умудрившись чуть ли не в единый момент подмигнуть Шак, кивнуть Мийолу и похлопать Рикса по плечу. — Давайте-ка за мной. И змейса своего не забудьте.
— Прошу прощения, а вы кто такой будете? — поинтересовался Хантер.
— Я буду тот, кто вас отведёт к Гортуну. Вы же моего дядюшку искали, ага? Ну, вот он я, ваш надёжный, хотя слегка сумасшедший котроне. Так что топ-топ, не отстаём! Гортун ждёт! Хороший какой змейс! У-у, морда!
— Котроне?
— Это примерно как проводник, но не совсем, — объяснил странный гном через плечо. — По хорошему, котроне может чуточку больше. Ай, не сверлите! Потом, всё потом!
Троица Охотников переглянулась... бегло кивнула друг другу... и пошла за белобровым.
Идти пришлось не так, чтоб далеко, но определённо с перегибами. За несколько минут четверо разумных — или пятеро, если считать со "змейсом", то бишь Амфисбеной Урагана — успели дважды спуститься на малых летучих платформах по шахтам (и один раз подняться, хотя невысоко), одолеть пяток коридоров с десятком поворотов, две лестницы, кусок спирального пандуса и аж три шлюза. Таких же двойных равновесных, как на входе в девятую заставу, только что не столь массивных... но сходу тоже явно труднопрошибаемых.
Что особо напрягло Мийола, так это метода преодоления этих шлюзов. Белобровый просто загодя, шагах в пятнадцати-двадцати, махал рукой... и плиты шлюзов сдвигались. Просто махал рукой — значит, без использования магии. Ну, или используя настолько мизерные сигнальные импульсы, что даже с дарованной Атрибутом повышенной чувствительностью уловить их не удавалось. Или... сигналя без помощи магии. Хотя без настойчивых напоминаний Ригара о том, что даже безо всякой магии возможно творить практически чудеса, эту возможность легко было бы упустить.
Невидимый разумный помощник (сообщник?), необнаружимая магия или не магический, но всё равно необнаружимый секрет? Молодой маг затруднился бы сходу сказать, какой из этих вариантов беспокоит его сильнее.
Всю дорогу не шибко ярко, но вполне достаточно, чтобы не спотыкаться, освещали мелкие магические светильники, налепленные на потолок и стены — явные одноразовые пилюли смешной, как для гномов, цены. А в самом конце пути четвёрку-и-зверя ждала дверь. Ловко притворяющаяся обычной, гладкой аж до лёгкого блеска, соломенно-жёлтой дверью пять на три локтя... без ручки. Белобровый склонился к укреплённой рядом с ней на стене штуковине, что-то с тихим щелчком зажал и произнёс чуть громче, чем надо бы:
— Дядюшка Гортун, я привёл гостей сверху. Вы примете их?
— Да, — прогудела штуковина после небольшой паузы. — Веди их... да, в зелёный.
— Слушаюсь, дядюшка. Сей миг оформим!
Самозваный котроне снова защёлкал чем-то там в настенной штуковине. А как-бы-совсем-обычная дверь без лишних звуков стала красной. А потом фиолетовой. А потом синей. Голубой. И, наконец, зелёной. После чего издала-таки звук вроде вздоха и... быстро втянулась в потолок.
