Надежда империи

Она скривилась и без интереса уставилась на склоны далеких холмов за рекой. Ничего там интересного, торчат кое-где степные каменные бабы, какой в них интерес? Но глядеть в спину хозяину повозки, восседавшему на возницком кресле, было еще хуже.

Ее снова отвергли. А ведь она влюблялась в старшего Стрелкова-Бессмертного с каждым часом все сильнее. Какая личность, какой мощный разносторонний ум! А к сильным личностям ее всегда тянуло с необоримой силой, знала она за собой такую слабость. И ведь получится как всегда, и понимает это прекрасно, а ничего с собой поделать не может! Снова будет вздыхать, страдать, не спать ночами и сгорать в пламени ревности, глядя с бессильной злобой, как ее избранник улыбается хорошеньким девицам. Потому что они хорошенькие, а она уродина.

Что ему еще надо, что? Ведь согласилась на все, спать легла в одной с ним повозке, а проснулась так вообще в одной с ним постели! И — ни следа мужского внимания. Пуговицы не тронуты, шнуровка не расслаблена, сорочка даже из дорожных шальвар не выдернута. Неужели настолько страшна?! Да, страшна, но ведь молода! Эх...

Повозка покатила медленнее, свернула на траву и вовсе остановилась. Привал, надо дать отдыху лошадке. О лошадке Стрелков-Бессмертный заботится, а вот о ней...

Мужчина легко спрыгнул с повозки, словно и не было у него за плечами многих лет жизни, но пошел не к лошади, а куда-то в сторону. Заинтересованная, она тоже выбралась, разогнула с оханьем скрипящие после вчерашней прогулки ноги и отправилась следом. Ну, дура, таскается за избранным мужчиной хуже ручной собачонки, все понимает и не может с собой справиться!

Небольшая каменная плита глубоко вросла в землю. Из поверхности камня бежала, рвалась навстречу солнцу и счастью необыкновенно красивая девочка. Гина замерла за спиной мужчины, забыв от восхищения даже дышать. А она-то считала, что невосприимчива к красоте. Оказалось — смотря к какой красоте. Если к настоящей, то чуть в обморок не брякается от избытка чувств.

Руки мужчины работали неторопливо, но удивительно ловко и точно. Да, он же упоминал, что военный хирург. Помимо всего, еще и хирург... Небольшой скромный цветок склонил к камню свою сиреневую головку, словно всегда тут рос.

— Кто она? Богиня?

Мужчина поднялся с колен, отряхнул землю с рук.

— Это старая история. Но — история, не сказки. Когда-то по Восточному имперскому тракту проезжал от реки Великой к Пригорью знатный властитель, глава Союза баронств, один из представителей странной семьи Хе. С ним ехала его дочь, девочка необыкновенной красоты. Она погибла здесь от стрелы, направленной не в нее и даже не в ее отца. Трагическая случайность, каких немало в политике взаимоотношений государств. Она была похоронена здесь. И на могиле один юный поэт, очарованный ее красотой, поставил памятник. Это — она, такая, какой ее себе представлял поэт. Веселая и бессмертная юность... Шли годы и столетия, история позабылась, но могильную плиту не осмелились тронуть. К тому времени окрестные селяне считали ее Защитницей края, приносили к памятнику живые цветы. Если цветок примется — значит, Защитница не обошла дарителя своим вниманием, таково бытовало поверье. Даже орды халифата не тронули местную святыню, хоть у них и запрещены изображения людей. Потом... потом некий ценитель ради лучшей сохранности перевез плиту в столицу Северной империи — естественно, после того, как эта самая империя возникла. А потом она вернулась на свое место, тут и пребудет, пока саму память о ней не затянет травой забвения.

Она посмотрела на его лицо, и вопрос, какое отношение имеет Стрелков-Бессмертный к этой давней и необыкновенной истории, умер у нее на губах.

— Лето — не лучшее время для пересадки цветов, — только и сказала она. — Особенно — для полевых, они очень нежные.

— Мои цветы всегда приживаются.

Оставшийся путь до Пригорья они провели в молчании. Он — в молчании хмуром, она — в сильно озадаченном. Историю этого памятника она слышала прежде, совсем не такую историю. Там фигурировали боги из древних верований местных кочевников, исчезнувшие цивилизации Заморья, расхитители гробниц и невесть что еще. О величайшей ценности Императорского музея и ее пропаже в свое время много шума было в столице. А она, оказывается, здесь, в стороне от шумного Восточного тракта, зарастает травой. Чудеса... И личность Стрелкова-Бессмертного с каждым часом все таинственней, все чудесней.

В шумном рабочем Пригорье, беспорядочно застроенном бараками, она впервые увидела, как мужчина растерялся. Остановил повозку на одной из торговых площадей, закрутил головой, пожал озадаченно плечами. Словно заблудился на давно знакомом месте. Потом за дымами фабричных труб он разглядел древний полуразрушенный акведук, что-то сообразил, сориентировался и направил лошадку куда-то сильно в сторону от центра. В обширный двор гостиницы он уже въехал вполне уверенно. Значит, бывал раньше. Но вот вопрос — когда раньше? Когда фабричного поселка, что ли, тут не было? Так он был всегда! Еще одна загадка...

А гостиница... пещера, самое то для рабочей окраины! Она с огромным сомнением шагнула под каменные своды. И замерла. В свете ярких незнакомых светильников сиял полированный камень. Гранит на полу гигантского пиршественного зала. Сверкающий мрамор на стенах. Несокрушимые каменные столы рядами, темные, тяжелые... неужели базальт? Как смогли его обработать, кто?!

Но главное — тишина. Пиршественный зал был пустынен. Только чернобородый мужчина стоял у входа в кухню, глядел на них и неопределенно улыбался. И не смущало почему-то чернобородого, что нет посетителей, что несет ежедневные убытки.

— Дик, просто Дик, — представился чернобородый. — Я тут заведую всем, обращайтесь.

— Привет, старина, — небрежно сказал Стрелков-Бессмертный. — Хорошо выглядишь. А ведь не виделись давненько.

Улыбка пропала с лица чернобородого, и он сразу стал неотличим от местных горцев — такой же кареглазый, коренастый и недоверчивый.

— И тебе привет... — медленно сказал он.

— Эльджар, — подсказал Стрелков-Бессмертный.

— Чем дальше от прошлого, тем оно знатнее! — с непонятной язвительностью пробормотал Дик. — Вот так Недоэль превращается в великого Эль, а из него аж в Эльджара, как будто халифатская родня вдруг добавилась из ниоткуда. Не стыдно? Ведь гонял же халифат в свое время в хвост и гриву!

— Родня — да, добавилась, — ровным голосом сказал Стрелков-Бессмертный. — В Северной империи без знатного происхождения ничего не добиться. И всё на этом. Дик, у тебя верхние покои свободны?

Хозяин гостиницы удивленно вздернул густые брови.

— Гина — выпускница Горной академии и одаренная изобретательница. Она одержима небом и мечтает покорить его с помощью воздушных шаров. Где ей еще жить, как не в верхних покоях?

— Воздушные шары, — задумчиво пробормотал чернобородый. — Воздушные шары... и двигатель уже есть?

— Воздушные шары двигаются силой ветра, это из названия очевидно, — с легким высокомерием заметила она.

Чернобородый ей почему-то не понравился. Может, потому что насмешливо разговаривал с избранным ей мужчиной? Чушь, конечно, кто она и кто сам Стрелков-Бессмертный, тем не менее Дик ей не понравился, и сильно.

— Ах силой ветра, — озадаченно отозвался чернобородый. — А верхние покои свободны, конечно, только там не прибрано. На втором этаже княжеская опочивальня подойдет? Покои по первому классу.

— Первый класс? — усмехнулась она. — А соответствуете ли — первому? Что-то негусто у вас постояльцев! Зала пуста!

— Мало кто может позволить себе такие траты, — заметил Дик. — Но для выпускницы Горной академии, конечно, пять хрусталитов за сутки вполне подъемная цена?

Пренебрежительная улыбка на ее лице угасла. М-да, не стоило забывать, что у нее самой в карманах ветер гуляет, что она вообще здесь милостью Стрелкова-Бессмертного и на полном его обеспечении. Но вот забыла, и тут же натыкали мордочкой.

— Дик, она со мной.

Хозяин безразлично пожал плечами и молча повел их наверх. Она поднялась за ним следом по древней каменной лестнице, свернула в короткий коридорчик, из него в номер — и мысленно признала, что перед хозяином нелишне бы извиниться. Покои полностью соответствовали своему высокому классу, как бы даже не превосходили.

— Пожалуй, тебе стоит отдохнуть прежде всего, — озабоченно сказал Стрелков-Бессмертный. — Намаялась в дороге с непривычки. Располагайся, еду прямо сюда доставят. Все дела — завтра.

Она кивнула и подарила своему мужчине взгляд, переполненный горячей признательностью. Заботится о ней, он заботится о ней, вот чудо из чудес и нежданный подарок судьбы! Может, он даже придет к ней ночью? Она, конечно, прогонит его, она не такая, но как здорово было б, если б пришел!..

С такими мыслями она и рухнула в огромную постель часом позднее и провалилась в сон настолько крепкий, что приди к ней хоть десяток императорских гвардейцев, не заметила б и не почувствовала.

-=-

В камине плясало легкое пламя, и его отсветы плясали на хрустальных бокалах с терпким вином. Впрочем, собеседники почти не пили, не водилось за ними привычки напиваться в хлам, они слишком себя уважали, чтоб позориться даже перед собой.

— Кто она? — спросил Дик.

— Выпускница Горной академии, я же говорил...

— Не морочь мне голову. Я староимперскую кровь узнал! Кто она, Недоэль?

— Эльджар, — поморщился мужчина. — Я — Эльджар, и всё на этом. А она — Ре. Не Рей даже — Ре. Старшая императорская ветвь.

— Уверен?

Недоэль тронул бокал, полюбовался бликами темно-красной жидкости и еле заметно усмехнулся.

— Я — ученый, Дик, — напомнил он. — Уже много лет как. Голословными заявлениями не балуюсь, у меня факты. Я же не просто так Эльджар. Был я на дальнем юге, там, где рухнула "Надежда Империи". Нашел я ее. Лежит под землей совсем как новенькая. Только сильно разграбленная. Но списки пассажиров никуда не делись, там они, в целости и сохранности, и еще тысячу лет пребудут таковыми. Потому что не на информносителях они, а отпечатаны в металле наподобие твоей карты ойкумены.

— На "Надежде Империи" не было представителей императорского Дома, — заметил Дик. — Иначе Дансер никогда не стал бы императором, военные власть отдали бы правящему Дому, у них почитание древних семей на уровне инстинктов.

— Официальных представителей не было, — поправил Недоэль. — А неофициально... Большой Императорский ансамбль "Танцовщицы Лю" сопровождала группа молодых поклонников и поклонниц. Обычные прожигатели жизни, богатые и избалованные. Все — бастарды семьи Ре.

— Вот оно что... а что бастарды, это тоже в списках пассажиров указано?

— Дик! — поморщился Недоэль. — Я когда-нибудь ранее попадался на вранье? ЭТО указано не в списках пассажиров, ЭТО сейчас обсуждается по императорской галактической сети! Ты вообще новости слушаешь или целиком погряз в приплоде овец своего любимого Пригорья?

— Мне что, разорваться? — пробурчал Дик. — Ну, не слушаю! И что там?

— А там — вырождение правящей династии, вот что! В столице смута, все отчаянно ищут хоть какого-нибудь легитимного наследника — или наследницу! А она здесь, сама навстречу мне вышла, представляешь? Мокрая, жалкая, как потерянная пичуга... но гордая!

— Она точно наследница по крови?

— Скорее всего да. Я пытался проследить путь этих бастардов по древним документам, насколько это сейчас возможно, конечно... Знаешь, нет его, этого пути. В смысле, их никто не видел с первого дня после крушения. Все пассажиры лайнера, как и команда, обосновались в довольно широком, но все же обозримом земледельческом поясе планеты. Но там их не встречали. Я уж решил — всё, сгинули. А потом нашел след, и знаешь где? В воспоминаниях твоей супруги Рей-роны! Она, конечно, в основном писала о гонках на крыльях, я как раз увлекся аэродинамикой, планеры начал конструировать, ну и заглянул в летописи за информацией. Так вот, она мельком упомянула в одном месте, что бастарды Семьи, в отличие от младоимперской ветви, поголовно увлекались зимними видами спорта. Ну, экстремальные спуски с заснеженных гор, многодневные гонки на выживание и прочие игры со смертью... И я подумал, что такие ребята вполне могли сдернуть с лайнера не в благодатный климат, а подальше, и намного подальше. К снегу-то они привычные, знают, как жить при длинных зимах. В общем, я обшарил весь Север, Дик. Сначала нашел легенды о них. Знаешь, секта с такими изуверскими традициями производила сильное впечатление на местных, о них много болтали. Они у себя занимались прикладной евгеникой, ну, как они это себе представляли! Задались великой целью сохранить кровь правящей династии! Браки — только внутри общины, невзирая на родство, и детей сортировали безжалостно. Тем, которые соответствуют стандартам семьи Ре — почет и уважение, а прочих — того...

— Убивали? — поднял брови Дик. — Детей? Собственных детей?

— Нет, до этого все же не дошло. Стерилизовали. Если черноволосый или длинноногий, то это вполне уважаемый член общины, только с запретом на размножение. Как ни странно, они своей цели добились, если судить по Гине...

— Повезло недоучкам! — усмехнулся Дик. — Сказочно повезло! Мы, когда разрабатывали генотип правящей семьи, еще тогда обнаружили, что от характерной внешности не избавиться. Сцепленные признаки, мать их... женщины семьи Ре не блещут красотой, мягко говоря. Нас за это потом сильно прищемили, не слушая оправданий, уцелели только те, кто работал под прикрытием из темной сети, да и то...

— Вы? — недоуменно посмотрел Недоэль. — Вас? Кто это — вы?

— Долгая история и давно канула в прошлое, — снова усмехнулся Дик. — Но если коротко — я ж не один в империи был настоящий ученый, имелось некое сообщество... к которому обращались официальные ученые, когда не могли справиться с проблемой, а жизненно требовалось. Например, создание системы генотипов правящего класса империи... Недоэль, зачем ты их искал, носителей генотипа семьи Ре?

— Из научного любопытства, естественно, — улыбнулся мужчина.

— Недоэль, малыш...

— Надоел бардак в мире! — ожесточенно сказал Недоэль. — Надоел! Своры продажных чиновников в Северной империи! Своры парламентских чиновников в островных демократиях! Мир рушится, а они делят посты и деньги!

Установилась опасная тишина. Только тихонько потрескивали дрова в камине, да на пределе слышимости доносились заводские шумы с горнодобывающего комплекса.

— И ты решил... — медленно пробормотал Дик.

— Дик, их вывели специально для правления! — горячо сказал Недоэль. — Кто, если не семья Ре? Кто сможет лучше? Я вообще сейчас склоняюсь к мысли, что деление правящего класса по генотипам было гениальным решением! Я вот еще чистую кровь семьи Хе разыщу и семьи Ви!

— Бедная девочка! — с искренней жалостью высказался Дик.

— Почему — бедная?! — воскликнул Недоэль. — Уже нет! В ее распоряжении все мои активы, а они, знаешь ли, не уступают иным правительственным! Я проведу ее через все ступени руководства и подарю престол! Чем не великая цель?