Братишка алдуин школа демонов

— Хорошо им.

— Что-то ты захандрил. На тебя это не похоже, — проговорил Шор.

— С братом пообщался. Не тем, который достался мне при перерождении, тут жаловаться я не могу, ибо родню не выбирают, а с тем, который Партурнакс. Много я услышал из его уст, и знаешь, много с чем я не могу не согласиться. Да еще и в Нирне кое-кто мне катает по мозгам двемерскими сферами. А мои прежние способы сбросить стресс могут привести к печальным последствиям.

— Что же тебе такого наговорил Великий Предатель, что ты начал медитировать в уединении?

— Партурнакс, оказывается, пытался донести до моего ума мысль, что я аэдра, а не Дова. Довольно радикальными методами, согласен, но он это пытался сделать в силу своих представлений о природе аэдра. А она неведома даже самим аэдра. А вот во второй раз он просто решил оградить мир от богов, которые стали слишком часто вмешиваться в дела рас Нирна. Я расспросил Довакина, она подтвердила слова Партурнакса.

— Ну, после твоего изгнания некоторым моим братьям и сестрам как с кровью Падомая, так и с кровью Ану в жилах, если такой термин можно к ним применить, действительно перепала толика безумия Шеогората.

— Я это осознал, и теперь у меня кризис бытия. Который усугубляется тем фактом, что если моя стая начнет размножаться обычным для смертных способом, то мы сами породим своих убийц. И плевать на то, что для теперешнего Нирна в целом уже трое Дова, даже не Легендарных, представляют смертельную опасность, я не могу спокойно смотреть на то, что осталось от былого величия моих братьев. Меня воротит от отвращения, когда я осознаю, что сейчас называют драконами. Меня бесит, когда я слышу различный бред, вроде Исчезающего Дракона или Лесного Дракона. Я готов оторвать своему смертному брату руку, когда я слышу о том, что душа одного из сильнейших драконов современности запечатана в ней, но я еще больше хочу посмотреть в глаза тому неудачнику, который позволил с собой так поступить. Как это вообще было возможно, обладая способностью неограниченно удваивать свою силу или половинить чужую?! Прости, Лорхан, но накипело.

— Да, — присвистнул Лорхан, — много на тебя навалилось.

— И словно этого мне мало, так еще в Нирне есть одна смертная, которая загорелась идеей выносить моего ребенка, не подозревая о моей природе. И хочет она этого здесь и сейчас, видимо, забывая, что моё тело еще не до конца развилось для этого. Зачем ей это делать так рано, я не знаю. Хотя нет, знаю, но я понять этот факт не могу. С одной стороны, это обычное плотское желание ограниченного разума смертных, а с другой — я не могу понять ее логику. А плодить очередного Довакина, чтобы потом превращать его в Дова, я не хочу, ибо, когда он один, это еще легко, а вот когда их будут десятки...

— Думай, Алдуин. Все в твоих руках, — хмыкнул Шор, прежде чем исчезнуть с белой пустоши, где находился Пожиратель Мира.

— Думай, — буркнул дракон, — Типа я не этим занимаюсь?

Посмотрев немного в небо, Алдуин опустил свой взгляд на снег под ним, где спустя мгновение появились три Древних Свитка. Посмотрев на свитки, а затем на свое крыло, он принял человеческую форму и взмахом руки подвесил все три свитка в воздухе.

— Теперь я понимаю, зачем у Аэдра и Принцев были различные конечности для хватания, вроде рук, лап или тентаклей. Lok Vah Koor(крик "Чистое Небо"), — произнес Алдуин, расположив свитки друг над другом и разворачивая самый нижний, — Кровь, упавшая на землю, помнит события древности. Свиток Крови, что помнит прошлое, открой мне свою суть, — произнес он, капая на пергамент свитка своей кровью. Свиток загудел и засветился слабым бледно-голубым светом.

— Солнце освещает путь, по которому в мир приходит Завтра. Свиток Солнца, укажи мне путь через тьму неизведанного, — произнес он, разворачивая второй свиток так, чтобы его пергамент располагался точно над пергаментом Свитка Крови. Второй свиток засветился золотым светом, но не издал ни единого звука.

— Дракон, олицетворяющий постоянство времени и направляющий его путь, которому неизвестно забвение. Свиток Дракона, стань путем, по которому мне суждено пройти, — произнес Алдуин, разворачивая последний свиток.

Как только третий пергамент оказался над двумя другими, вспыхнуло золотое свечение, и свитки словно потеряли материальность, став полупрозрачными. В голове первенца Акатоша промелькнула мысль, что он допустил ошибку, но его страхи были развеяны в следующую секунду, когда свитки слились в один, пергамент которого развернулся плоской стороной в его сторону. И спустя мгновение, его разум был атакован чередой образов, сменявших друг друга с огромной скоростью. И не будь Алдуин аэдра, его разум оказался бы расплавлен подобным потоком информации.

Отойдя от первоначального шока, Алдуин начал выделять из потока образов нужные ему, связанные с судьбой Дова. Он увидел себя, еще совсем юного, летающего над безжизненным Нирном. Следующий образ показал ему Одавинга в облике смертного, прижимающего к себе женщину, цветом кожи похожую на жителей Йокуды, и державшую какой-то шевелящийся сверток ткани. Сосредоточившись, Алдуин направил свой взор далеко в прошлое, стараясь отсеять образы, связанные с его обликом смертного в компании каких-то девиц, из которых он запомнил Момо и какую-то уже-не-лоли с двумя косичками и грудью, которой не должно было быть при ее росте.

В то время, пока Первенец Акатоша пытался разобраться в той куче информации, которую вывалили на него Старшие Свитки, младшая дочь дома Фенекс. Реивель, лежала на диване в гостиной, читая что-то на планшете Алдуина, и откровенно скучала. Риас Гремори и Сона Ситри занимались восстановлением школы, точнее, занималась только Ситри, а Гремори под предлогом тренировок своих слуг сбежала на свою загородную виллу. Сам же хозяин дома куда-то сбегает уже третий день, и возвращается поздно вечером, из-за чего Реивель чувствовала себя брошенной.

— Жрать! — раздался голос Хёдо Татсуми в коридоре, сопровождаемый хлопком открываемой, видимо ударом ноги, входной двери, — Я такой голодный, как айсберг в океане, и какой-нибудь мирок, я готов сегодня съесть!

— С возвращением, — поприветствовала парня Реивель, встав с дивана, отмечая его необычный внешний вид.

Парень был бледным, и выглядел так, словно в одиночку разгрузил несколько составов, с углем. Волосы были растрепаны, одежда помята, но в его глазах были веселые искры, а выражение лица было на редкость довольным.

— Что-то случилось? — склонив голову на бок, спросила Реивель.

— О, случилось. И много чего. Но это не важно. Важно то, что Пожиратель Мира голоден, и чтобы мир остался цел, он сейчас устроит налет на холодильник, — почти нараспев проговорил Татсуми, направляясь на кухню.

"Ведет себя словно дракон, хотя он всего лишь человек с необычными талантами в магии", — покачав головой, подумала Реивель, направившись на кухню следом за парнем — Я помогу.

— Да, чем быстрее Пожиратель Мира будет сыт, тем быстрее минует опасность для остального мира. И кстати, где этот черный комок шерсти? Налей сюда воды, — сказал Татсуми, протянув демонице кастрюлю.

— Я не видела Широсаки с самого утра, — призналась Реивель.

— Странно... хотя... Черт! Я ж ее в комнате закрыл. Не дай боже она нассала в мои тапки! — взревел Татсуми, выбегая из кухни, крикнув напоследок, — Ничего не трогай.

Мотнув головой, отгоняя появившуюся из-за упоминания бога мигрень, Реивель решила самостоятельно что-нибудь приготовить. Все-таки, вид у парня был измотанный, не смотря на его светящееся от радости лицо.

"Это только из жалости. Да. Совсем не потому, что я рада его видеть", — твердила себе Реивель, открывая в холодильник, забитый каким-то странным мясом и зубастыми рыбами, похожими на смесь щуки и крокодила.

Алдуин же, буквально влетев на второй этаж, застал в своей комнате влажную фантазию любого своего человеческого ровесника. На его кровати, лежа на спине и раскидав ноги и руки в разные стороны, спала черноволосая некомата, при одном взгляде на фигуру которой 90% женщин взвыли бы от зависти. Одеяло валялось на полу, а обнаженную фигуру Куроки прикрывала тонкая простынка, да и та почти вся была собрана в районе ее колен.

"Семь дней", — пронеслось в его голове, — "Семь дней до того, как изменения вступят в силу. Я как раз успею отдохнуть после всех этих манипуляций с рекой душ, кругом перерождения и прочими тонкими аспектами".

Наложив на себя заклинание бесшумной поступи, он стал подкрадываться к кровати. Но Курока не просто так была сильнейшей некоматой, и сильнейшей из двух выживших некошо. Едва парень приблизился к кровати и наклонился, чтобы что-нибудь крикнуть ей в ухо, как его шею обвили нежные руки.

— Татсу-ня, ты вернулся! — промурлыкала некомата.

— Ты весь день провалялась в комнате? — спросил Алдуин, сбрасывая руки Куроки со своей шеи.

— Ты мне утром уделил столько внимания-ня, что я даже не смогла встать с кровати-ня, — промурлыкала Курока, встав на кровати на четвереньки, поставив руки так, что ее, и без того большая, грудь стала казаться еще больше и привлекательнее.

"Семь дней...", — пронеслось в мыслях Алдуина.

— Знаешь, у демонов зачатие происходит не так, как у простых людей. Чтобы демонице забеременеть, она должна заниматься сексом как минимум два года, — по-кошачьи подкрадываясь к парню, проговорила некомата, — А вот беременность проходит точно так же, даже у некомат.

"Семь дней... и я или выпущу на волю инстинкты смертного тела, или вновь верну Дова в бесполое состояние", — глянув на Куроку и вспомнив Одавинга с какой то редгардкой, он мысленно добавил, — "Не, в бесполое нельзя, не стоит ломать судьбу своему брату, его и так потрепало жизнью".

— Есть хочешь? — спросил Татсуми.

— А что?

— Еду. Превращайся и пошли на кухню.

Спустившись на кухню в сопровождении черной кошки, Алдуин увидел уже накрытый стол, на котором дымилось только-что приготовленное карри. Но на задворках сознания дракона родился вопрос — а откуда Реивель взяла рис, если он точно был уверен, что риса у него на кухне нет. Этот вопрос он ей и озвучил.

— А-но, я не нашла риса, но нашла пшено. Получилось довольно вкусно, особенно с таким мясом, как у тебя в холодильнике. Я положила немного того, немного сего.

— Спасибо, конечно, — произнес Алдуин, скептически смотря на тарелку, — Но с чего такая щедрость?

— Ну, ты выглядишь очень уставшим, и я подумала, что ты обрадуешься... — смущенно проговорила Реивель.

— Я рад, честно. Это действительно вкусно, — сняв пробу, сказал Алдуин, — И весьма необычно, у тебя появился неожиданный талант.

— П-правда?

— Конечно. Кстати, как тебе мясо хоркера?

— Кого?

— Ну, морского тюленя.

— А, это. Сочное и мягкое.

"Сочное... и мягкое", — на секунду залип Алдуин, вспомнив Куроку на четвереньках.

Кабинет доктора психологических наук Густава Фрейдерика, США.

— ...Вот представьте, док, — разглагольствовал Алдуин, лежа на удобной кушетке в кабинете психолога, — Мне дохреналлион лет, я видел рождение мира, да я сейчас третье существо в мире по возрасту, находящееся на пике своей силы. Я почти всю жизнь был бесполым, а тут на тебе, какие-то ничтожные шестнадцать лет, и я теряю голову от вида обнаженной женской груди. И это началось едва ли месяц назад, когда мой брат, который унаследовал страсть отца к обнаженному женскому телу, оказался втянут в современный мир сверхъестественного. Нет, я не спорю, в тело смертной самки и им подобных бывает эстетически привлекательно, и оно способно выполнять свою главную функцию, возложенную на него богами — рожать детей, но я никогда не страдал от фантазий на тему "заделать с девой маленького".

— Б-г-г, — раздался позади солидного пожилого мужчины, сидевшего в кресле у изголовья кушетки, женский смешок.

— А ну цыц! — рявкнул Алдуин, напугав мужчину.

— Прости, — давясь от смеха, проговорила Люцифер. Хелель же в открытую согнулась от беззвучного смеха, — Но вид древнего всемогущего божества, которое жалуется на проблемы человеческому психиатру — настолько сюрреалистическая картина, что у меня трещат шаблоны.

— Были бы они раньше, я бы Папе посоветовала посетить одного, — выдавила из себя Хелель, вновь сгибаясь в приступе беззвучного хохота.

— Заткнитесь и прекратите пугать доктора. Он мне еще помочь должен, — назидательно проговорил Алдуин, — Что скажете, док? Меня можно вылечить?

— Ну, — начал мужчина, с опаской поглядывая на драконью лапу Винтурут у себя на плече, находившейся в промежуточном воплощении, — У вас всего-навсего переходный возраст, и для мальчиков в вашем возрасте подобные фантазии про девушек — вполне обычное явление. Это проходит само по себе, в большинстве случаев.

— Мальчиков в ЕГО возрасте?! Бва-ха-ха, — не выдержала Хелель, упав на пол и начав кататься по нему, завернувшись в свои крылья и громко смеясь.

— Слышь, дед, я просто так что ли тут мимические мышцы напрягал, рассказывая тебе свою жизнь? — не глядя швырнув в Хелель заклинанием паралича, спросил Алдуин, — Представь на секунду, мне тридцать миллионов лет, и это с того момента, когда время начали считать! Да дремору в зад эльфийке, я даже сам точно не знаю, сколько мне лет! И никогда, заметь, никогда я подобным не страдал! Даже тогда, когда мир был молод, трава зеленее, а бабы красивее. И это я молчу про Серану, эту вампиршу Довакина, которую даже Я находил привлекательной, как до ее запечатывания, так и после!

— Ну, тогда во всем виновато воспитание. Исходя из того, что вы мне рассказали, мистер Хёдо, у вас были абсолютно никчемные родители. А попав в любящую семью, вы неосознанно переняли определенные черты характера ваших близких. Но я еще раз настаиваю на своем мнении. Это все пройдет, со временем. Запомните, мистер Хёдо, что жизненные трудности закаляют характер, — с умным видом произнес психолог.

— Или учат долго не кончать, — хмыкнула с пола Хелель.

— Я же тебя парализовал?!

— Ты не попал, — донеслось с пола.

— Держи добавку, — кинув второе заклинание, сказал Алдуин, после чего встал с кушетки и повернулся к доктору, — Спасибо за помощь.

— Рад был помочь.

— Люси, хватай этот мешок с троллями и пошли отсюда. Еще раз спасибо за консультацию, Мехрунес. Вот уж не думал, что старина Шео выведет меня на тебя.

— Ты заходи, если что, — убирая в ящик пачку хрустящих зеленых купюр, которые положила на стол Винтурут, произнес психолог, — Только записывайся на приём в следующий раз, а то второго подобного цирка мое старое сердце не выдержит.

— Ты выдержал челюсти аватара Акатоша, выдержишь и это, — сказал на прощание Алдуин, открывая портал домой.

Япония, дом Алдуина.

— И что же Соне не терпится открыть школу, — возмущался Алдуин, запивая чаем черничный пирог, — Учеба — это шлак.

— Но ведь без образования нельзя. Даже у самых отсталых мифологий есть учебные заведения, — сказала сидевшая напротив Реивель.

— Тебя Сона покусала? Блин, еще раз в школе что-нибудь сломать... на Игре Рейтинга у меня это отлично получилось. Тебя сегодня снова Гремори игнорит?