— Пойдешь со мной, — спрашиваешь меня ты, молчу. Я уже не совсем я, но изменение еще не завершено. Мне нужно совсем немного времени. Беру в руки чашку, чай совсем уже остыл. Делаю глоток и падаю в темную муть своей души, твоей маски. Туда где за гранью реальности, ждет меня мой князь.
Резко выдыхаю. Я возбужден почти до боли, ты с тревогой всматриваешься в мои глаза. Пытаюсь успокоиться. Маска сейчас часть меня, как и кинжал. Ощущения призрачной рукояти обжигает ладонь. Спасибо вам, мои любимые демоны, я помню мои обещания вам.
Допиваю чай, отставляю чашку на пол. Встаю. Наклоняю к тебе Шут, целую тебя властно и страстно. Отстраняюсь, с улыбкой смотрю в твои расширенные от удивленья глаза. Ты не знал меня таким, да что там я сам не знал себя. Мне легко и свободно.
— Ну и куда же мы отправляемся?
45
Венчальная поляна
Теодор
Лежу на венчальной поляне. Жую травинку. Как же здесь горели души! Собираю пепел пальцами. Ощущаю все эмоции. Безумно. Даже отгоревший пепел жжет пальцы... Души черными воронами.
Собираю пепел пальцами, плету. Душу, конечно, не сплетешь из пепла, но то, что было...
Плету... Черноглазая моя любовь... Зеленоглазая моя ненависть... Как же вы связаны друг с другом... Как же вы повязаны... Радостью и болью, страхом и откровением... Души безумными вихрями....
Подбрасываю вверх плетение. Смотрю... Сердце рвется на куски... Но нужно... Смотрю...
В этот раз ты почти не играл, Шут. Верчу полученный узор... Безумная ночь. Одуряющий день... День... Ты всегда раньше уходил с рассветом. Зачем сейчас остался? Смотрю... Души кричат грустными чайками. Море разбивается об утес... Или душа моя? Смотрю... Запоминаю...
Рассыпаться бы сейчас в пепел... Но кто тогда тебя соберет?.. Смотрю... Глаза сухие, как пустыня, губы трескаются... Мне бы сейчас твои маски, Шут, но пришлось отдать все, даже то, что было у меня раньше. Слово не обойдешь... Смотрю... Запоминаю... Нужно знать, что случилось с душой моего Князя...
Колеблется защитный узор. Приподымаюсь. Кто меня хочет видеть?
Шут
Куда попали?
О, как мы попали...
Шаг — безрассудный... Просто по желанью... По души веленью... По наитию...
Куда? А сам не знаю... В небеса... В восторг и негу... В траву по пояс... В любовь по сердцу...
Вот так попал.
И Кристиана еще с собой привел... На поляну, где совсем недавно было так хорошо. Где теперь, я вижу тебя и не знаю еще совершенно — хорошо это или не очень...
— Здравствуй, синеокий рыцарь... Мы, видимо, попались?
Теодор
Смотрю холодно. Верчу в руках атакующее плетение. Глаза темнеют, души черными смерчами. Зеленоглазая моя ненависть... Зачем пришел? Я же сейчас могу и не сдержаться. Перевожу взгляд на Скрипача. И не понимаю — он это или не он.
— Стойте там, где стоите. Еще шаг и я за себя не ручаюсь. Зачем пришли? Я поставил плетение, которое пускает только тех, кто меня хочет видеть.
Шут
Делаю шаг вперед, что б закрыть собой Кристиана... А то мало ли... Кто из вас чего начудит...
Шаг вперед — это значит ближе к тебе. Так, что вижу, как гневом и грозой наполняются твои глаза, слышу, как сердце выбивает быструю гулкую дробь... Боишься? Ненавидишь? Ну и чего?
— Чего ты бесишься? Если мы здесь — значит, так было надо... Соскучился я за тобой. Вот честное слово... Меня мое наитие еще ни разу не обманывало... Я же здесь...
Теодор
За мной, говоришь? Чувствую, как души черными змеями начинают ползти к тебе. Возвращаю. Недобро улыбаюсь:
— Шут не играй со мной сейчас. До добра не доведет... — молчу, гляжу на Шута, на Скрипача. — Или вы оба сейчас даете Слово, что не примените здесь свои способности ко мне или я ухожу.
Шут
Ой, дурной... Еще дурней чем я... А уж я то... Тут и говорить не о чем... Вот что я делаю?
Так и не отпуская руки Кристиана, делаю еще один шаг, тяну его за собой... Замерев на секунду — нет, не думая, а просто вдыхая поглубже — целую тебя... Страстно и отчаянно... И сам не знаю — как так получилось... Что на меня нашло... Видно, это все глаза твои синие — с ума меня сводят совсем...
Теодор
Не могу... Ненавижу тебя всей душой, а все равно... Поцелуй твой горький, и сразу все вспоминается. Нежно охватываю лицо твоими ладонями, целую. Ты как цветок редкий. Расцветаешь там, где хочешь. Там, где никто не ждет. Даришь, забираешь, играешь... Забавляешься... Дурманом пахнешь... В сон сладкий зовешь, а наутро исчезаешь, оставляя лишь воспоминания и боль. Целую... Опять падаю в твою сказку...
Бешено отшатываюсь, проверяю себя, рука с атакующим плетением вперед.
— Слово! Оба!
Шут
Не веришь... А я вот... Видимо, опять схожу с ума....
Ловлю твою руку и тяну тебя на себя... Ударишь?
— Слово за Слово, синеглазая прелесть... Я ничего чаровать не буду... А ты... На сегодня... Соблазнись....
Теодор
Что ж ты творишь, сумасшедший! Втягиваю в руку плетение, перебрасываю в другую руку. Чувствую пальцами, как бьется твое сердце. Пойманной птицей, ярким огнем. С трудом отрываю от тебя взгляд. Смотрю на Скрипача:
— Кристиан?
Скрипач
Теодор... Вот куда ты привел меня, друг. Из-за плеча вглядываюсь в лицо Разрушителя. Отстраненно смотрю, как Теодор целует Шута.
— Слово! Оба!
Что тебе мое слово, рыцарь. "Дай..." Кто это? Я и не я... Я спокоен. Я — это маска. Мир молчит. Сейчас музыка для меня умерла, но ты этого не знаешь. Улыбаюсь, робко и неуверенно. Я сейчас так беззащитен, неужели ты не видишь этого, Теодор.
Шут тянется к тебе, целует.
— Кристиан?
Делаю шаг вперед, Касаюсь кончиками пальцев руки Шута: "Я здесь, мой дорогой, я все помню".
— Слово? Что ж, Я дам тебе слово, сегодня скрипка не будет играть.
Шут вздрагивает, в ответ крепче сжимаю его руки и делаю еще один шаг к Теодору. Смотрю, как разгораются от нетерпения его глаза. Вот он я, бери. Такой светлый, такой ранимый. Ты же давно хотел этого рыцарь.
"Я исполню свою клятву, мой князь. Но если ты предпочтешь мне вечность, я уйду тоже. В тьму маски. Чтоб никогда уже не вернутся..."
Алая маска на моей душе так прекрасна...
Теодор
Втягиваю плетение, смотрю на Скрипача. Сколько раз я менял твою душу по велению Князя, кроил ее под него, изменял тебя. Что с тобой? Смотрю на Шута, на тебя, на ваши стиснутые руки.
— Кристиан, — пробежаться пальцами по твоему лицу, почувствовать тебя. Больно. — Кристиан, — тихо продолжаю я. — Что тебе от меня нужно?
Скрипач
Нужно... Мне сейчас ничего не нужно. Маска постепенно изменяет меня.
— Теодор, ты всегда хотел моего света, бери. Он твой. Только помоги мне убить князя.
Теодор
Смотрю на свои руки. Смотрю на душу Скрипача. Это не он. Даже если я дам сейчас Слово, оно не будет иметь силы. А мне нужно понять, что же это такое, чтобы защитить Князя. Поднимаю глаза на Скрипача.
— Откройся.
И забираю все, что мне отдают. Чувствую, как Шут пытается что-то сделать, но он сам дал Слово и чаровать теперь не может.
Скрипач
Тянусь к рыцарю губами. Срываю с них привкус чар и плетений. Поцелуи Теодора могут пьянить, могут вынуть душу. Но не сегодня.
— Откройся.
Что ж мне не сложно. Маска надежно скрыла мою душу. Иллюзии полны света, я отдаю его и маска играет отблесками тьмы. Мне, кажется, что я смотрю на происходящее со стороны. Улыбка на губах Разрушителя. Ты думаешь, все в твоей власти. Пусть так, я теперь тоже умею играть. Ловлю ужас и боль в глазах Шута... Ты понял, какого демона породила боль в моей душе... Мне хочется смеяться, но я прячу огни безумия на дне своих глаз.
— Вот он я, — почти язвлю, и тут же отступаю,— Прости, я слишком устал быть игрушкой.
Вглядываюсь в лицо Теодора, поверишь ли...
Теодор
То, что я взял — не Скрипач. Зато теперь у меня есть часть чего-то, что должно мне помочь справиться с демоном, если понадобится. Смотрю, улыбаюсь.
— Ты никогда не был игрушкой, Кристиан. Ты глуп, если до сих пор этого не понял.
И целую демона, пытаясь дотянуться до Скрипача. Сзади меня обнимают руки Шута. Голову охватывает дурман.
Шут
Поцелуями пьян... Дурман страсти распускается дивными цветками... Души делят небо на три части — как и весь мир. Кто сильней? Кто слабей? Неверные вопросы... Кто милее — вот что выстукивает сердце....Колышутся травы, чувства и эмоции волнами накатывают и я замираю каждый раз, стараясь понять — чего больше? Ненависти? Любви? Кто лишь играет, а кто действительно сходит с ума? Я — точно схожу... Каждый раз... Каждый вдох...
Одной рукой держу Теодора, второй — Кристиана и вслушиваюсь в стук своего сердца, пытаясь понять — чего же хочу....
Теодор
Смотрю в глаза Скрипача. Не вижу. Что ж. Ты сам выбрал. Я тебе помешаю. А пока... Держу Кристиана за талию, поворачиваюсь к Шуту. "Соблазнись..." Вглядываюсь в его глаза. Что сделаешь? Огонь безумный... Обожжешь? Обогреешь?
Скрипач
Не поверил... Ну что ж. Добавляю в маску света и музыки. Грохот барабана и звуки охотничьего рога. Целую рыцаря в ответ. Я тоже Музыка. Я — Скрипач, который может разрушить мир. Руки Шута перебираю пряди моих волос, Теодор крепко держит за талию. Не вырвать, не уйти. "Поддайся, соблазнись", — голос на грани сознания. Сдаюсь. Тьма маски уходит в тень, ждать своего часа. Тянусь на встречу Разрушителю, касаюсь губами его волос... А сам вглядываюсь в глаза Шута. В них огонь, такой родной, такой знакомый. Мой...
Шут
Не таю... Не улетаю... Но, и не льдом... А что — не знаю... Гореть огнем? А надо ли?
Вас обнимаю... Двоих — родных таких. Сейчас, вот именно в сию минуту. А потом — забуду... Если вам так хочется забыть.
Вы не позволите любить. Ну и не надо...
Обнимаю и Кристиана, и Теодора... Пусть на чуть-чуть, под небесами утренними, в неге лета — забуду, что и как... Пусть будет чудо...
Теодор
Все три тела так близко, так сладко, так жарко. Наклоняюсь к Шуту и целую. Сейчас можно это сделать без страха, без опасений. Можно чувствовать тебя всего, твою горечь и сладость, твою негу и твой дурман. Твое безумие и твою правду. Целую тебя, голову теряю, а рукой все крепче прижимаю к себе Скрипача. Чувствую его губы, его руки перебирают мне волосы.
С трудом отрываюсь от Шута, вглядываюсь в Скрипача. Кристиан? Глаза, в которых живет и бушует симфония мира, в которых рождается и умирает свет, сила, страсть. Кристиан... Не могу отказать себе — впиваюсь в твои губы настоящим поцелуем, сильным, страстным, жгучим.
Скрипач
Свет и музыка, я почти забыл их в тьме и боли. Целую Шута — глубоко и страстно, отвечаю Рыцарю — робко и нежно. Беру и отдаю. Я музыка. Я отражение в сотне осколков. Мои губы ласкают Шута. Я помню и узнаю заново это тело. Ты мой рок и мой дар. Неохотно отрываюсь от меда твоих губ, обнимаю тебя крепко, и шепчу, тихо только для нас двоих: "Я всегда буду твоим. Любой. Свет я или тьма — я твой". Пробегаю дорожку от мочки твоего уха до алой вишни соска и снова мысленно: "ТВОЙ". Чувствую руки Теодора на своей груди, чуть поворачиваю голову целую его. Скольжу руками по телу Шута и тону в пряной горечи губ Теодора. Мир звучит вместе со мной....
Шут
Душа вся нараспашку — под нежными касаниями, под страстными взглядами... под поцелуями, что голову кружат... Сладко... так сладко, что и мыслей почти нет...
А вокруг — лето.... Теплое, медовое... И медом поцелуи мои. В них и ветер... Теодор, разве ты не чувствуешь вкус ветра на своих губах, когда целуешь меня? Свободный, непокорный, он неподвластен никому — и в тоже время, ластится под руку, что нежит... Вот и я лащусь к тебе... А очи твои — как озера синие-синие... Или как небеса, что раскинулись над головой... Ну, хоть раз поверь мне... Хоть один единственный раз!
Обнимаю Кристиана в ответ... Дую нежно на висок, сцеловывая и вырисовывая узор... Пропускаю шелковые пряди сквозь пальцы... Как бы я хотел унять твою боль, как бы хотел, что б вообще никогда больно тебе не было... вот только не в моих это силах... а очень даже в твоих. Ты нежный такой, но, ты сам не знаешь, сколь ты сильный... Маскам и тьме — им не сломать тебя, не изменить... Все равно будешь таким, каким ты был сотворен. Таким, каким ты должен быть...
Вновь лащусь, обнимаю... Негой, счастьем... Пусть и таким безумным... Вот только что-то тянет струны души... Сильнее и сильнее...
Теодор
Ныряю в вас обоих, играю вами обоими. Меняю нежные и жгучие поцелуи. Одной рукой обнимаю и ласкаю музыку и свет, другой — огонь и страсть. Мешаю вас в безумный коктейль. Упиваюсь вами. Чувствую, что время течет как песок сквозь пальцы. Время... Время... Нужно торопиться...
Скрипач
Я не слышу тревожных ноток мира. Я таю и тону в ласке губ и рук. Я не вижу тоски в глазах Шута, не чувствую. Пью поцелуи с губ рыцаря, тянусь за руками моего пестрого счастья. Нет для меня времени. Только свет и нежность. Душа тянется к нежности, сердце — хрустальный цветок, играет и звенит. Только хрупок хрусталь, чуть задень и разобьется на кусочки. Только я не хочу думать об этом, а еще о том, что где-то глубоко ждет своего часа алая маска...
Шут
А струны тянут все сильнее... Больнее! И лето закручивается в дождливые и серые вихри... Дрожит хрусталь — и мне его не удержать. Это не в моих силах... И небо синее я не могу безоблачным оставить... Тянет меня межмирье — как мне не больно, как мне не плохо, а — ухожу... Шепчу на ухо Кристиана, вцепившись руками в его плечи
— Не позволяй себя менять другим в угоду! Не забывай, что тебя любят!
Бросаю взгляд на Теодора, рукою провожу по его щеке... И таю...
Теодор
Смотрю в тающие зеленые глаза. Опять уходит... На мгновение сжимаю душу Шута в кулак, держу его и шепчу: "Я обещал собрать твою душу, но я не обещал ничего не добавлять! Хорошенько запомни это, Шут!"
Поворачиваюсь к Скрипачу.
— Кристиан...
Скрипач
Таешь. Твой голос, твои руки. Тянусь за тобой. Падаю.
Так "любят" говоришь, я вижу, как меня любят. На глазах слезы, Теодор что-то говорит. Не слышу. Падаю в бездну, в тьму маски. Вот сейчас мне совсем не больно, но это, наверное, потому, что меня здесь нет. Я смеюсь. Холодно и дерзко. Ну что, мои лорды, вы еще не видели такого Скрипача. Хотя... к черту скрипку. Тем более, я обещал, что будет молчать. Зову мир: "Я столько лет играл для Тебя, подыграй мне!" И в руку мне ложится Черный рог Дикой Охоты. Подношу к губам рог и трублю, тени мира послушной сворой жмутся к моим ногам... "Все помню, мои лорды. Все. Я сдержу все свои обещания".
Теодор что-то говорит, чарует, пытается вернуть, удержать. Бесполезно. Я падаю, в тьму маски, в глубь безумия...
Теодор
Поздно. Смотрю в мертвое лицо. Что ж, ты сам выбрал. Шаг — и я в Междумирье. Проверяю нити души Шута и Скрипача, которые я забрал на Венчальной поляне. Правильные.
