Эльфийский подарок

По протоколу будущая невеста Лесного короля возглавляла другой конец стола и была от них далеко.

Эн-Огран обвёл взглядом приглашённых гостей, которых было около сотни, и сразу отметил, что среди них много инородцев, а эльфийское дворянство невысокого ранга. Он усмехнулся, поняв, что задумала королева, и ободряюще улыбнулся Аталисе. Это был её первый официальный приём, хотя званый ужин у королевы проходил в неформальной обстановке и отличался большей свободой нравов, чем того требовал дворцовый этикет.

Титания была необычайно любезна с эн-Ограном и в застольной беседе периодически вспоминала Атуэль, которая, по её словам, была вместилищем всех достоинств настоящей леди. При этом она зорко следила за Аталисой и стоило ей допустить промах, как она умолкала и выразительно глядела на эн-Ограна.

Действительно, несмотря на все старания, девушке было ещё далеко до образцовой эльфийской леди. По незнанию она положила себе блюдо, которое предназначалось исключительно для замужних эльфиек, затем шокировала окружающих тем, что взяла бокал с тёмным, а не светлым нектаром. Но самый конфуз произошёл тогда, когда она заговорила с двергом, представителем могущественной гильдии подземных мастеров, и пожелала ему успехов в делах. Со стороны будущей принцессы это было жутким моветоном. И так ничтожному коротышке оказали невиданную честь, пригласив на ужин к могущественной королеве Этернолиллорна.

Сочтя, что эн-Огран видел уже достаточно, Титания вздохнула и с доверительным видом положила ладонь на его руку. 'Простите, Ваэль, это моя вина, что девочка не соответствует своему положению, — проговорила она и, видя, что собеседник нахмурился, быстро добавила: — Пожалуйста, не сердитесь, мой друг! Вы в праве упрекать меня за излишнюю жестокость к ней, когда она была обычной смертной рабыней, но согласитесь, это не мой каприз, обучение было ей более чем необходимо, — глаза Титании заблестели слезами. — Ваэль, думаю, вы как никто другой поймёте мои чувства: Атуэль была для меня, как дочь, но эта девочка тоже мне небезразлична. Я желаю ей только добра, но эта глупышка вбила себе в голову, что все её ненавидят, и держит круговую оборону. Постоянно доводит Раэтиэля, вообразив, что он хочет стереть её индивидуальность и превратить в копию Атуэль, а от меня вообще шарахается, как от вселенского зла'.

Титания умоляюще посмотрела на призадумавшегося эн-Ограна и поняла, что победила. 'Вы же видите, она не пронимает, что нужно соблюдать определённые правила, и тогда большинство проблем уйдёт. Но нет! Этот упрямый ребёнок не желает открывать глаза, и пугает себя воображаемыми чудовищами. Ваэль, уговорите Аталису продолжить обучение! Я очень вас прошу! Скажите ей, что это для её же блага. Я знаю, вас она послушает'.

Конечно же, эн-Ограну очень импонировали искренность и раскованность Аталисы, но он был вынужден согласиться с королевой — такое поведение было абсолютно недопустимо для невесты Лесного короля. Скрепя сердце, он пообещал поговорить с девушкой, хотя понимал, что она воспримет это как предательство с его стороны.

Так оно и вышло. На радость королеве она послушалась Ваэля и согласилась на дальнейшее обучение тому, что требуется от эльфийской леди, но после этого держалась отчуждённо, как будто они чужие, и это оказалось нелёгким испытанием для старого эльфа.

К счастью, тягостная размолвка длилась недолго. Первым уроком у Аталисы были занятия по магии, и когда в комнату вошёл её новый учитель, она с радостным визгом повисла у него на шее. Эн-Огран засмеялся и, поцеловав её в макушку, велел сесть на место.

Большей частью он преподавал девушке настоящую магию, тем не менее она неплохо усвоила материал, который предназначался эльфийским домохозяйкам, и был полностью направлен на обиход семейства и поддержание уюта в доме.

Ради его уроков Аталиса терпела остальных наставниц, и вскоре выяснилось, что она более чем способная ученица.

Заметив, что девушка хорошо держится в обществе и больше не делает грубых промахов, Титания взялась за сына, требуя, чтобы он не тянул с помолвкой.

Раэтиэль не стал спорить с матерью и согласился. К этому времени он уже понял, что любит девушку такой, как она есть.

Тогда Титания собрала большой семейный совет, состоящий из близких и дальних родственников, и огорошила их тем, что Лесной король скоро женится.

Реакция семейства, объединённого крышей Высокого дома Атуане, была ожидаемой. Многим не нравилось тёмное происхождение невесты, но эн-Ограна уважали и потому мало кто высказался против, особенно, когда на колеблющихся надавил Оберон.

Получив одобрение семейного совета, Титания вызвала придворного оракула. Но он, вместо того чтобы назвать дату обручения и сказать, как сложится будущая жизнь молодожёнов, понёс какую-то ахинею о переселении душ и долге дважды рождённой. Она не смогла расшифровать его туманные высказывания и обратилась за толкованием к Свидетелям. Но они хранили загадочное молчание — впрочем, как всегда, когда дело касалось девушки.

Раздражённая королева выставила вон оракула, и сама выбрала день обручения. Она послала гонца к эн-Ограну с уведомлением о предстоящем визите Лесного короля, а затем, не теряя времени, набросала сценарий предстоящего торжества. Впоследствии Титания пожалела, что не прислушалась к словам оракула. Тем не менее она так и не вернула его во дворец. Ведь он не сказал главного, что невеста сбежит ещё до обручения. Впрочем, этого никто не предвидел, включая саму Аталису. Собственный побег был для неё такой же неожиданностью, как и для остальных.

* * *

В общем-то, этот знаменательный день поначалу ничем особенным не отличался, разве что приснившимся Аталисе сном, из-за которого она проснулась раньше времени. Мрачный и тёмный он походил на горячечный бред. Темноволосая ведьма с горящими синими глазами пророчествовала об ужасных несчастьях, которые постигнут её, если она не вернёт ей украденную жизнь.

Это был не простой сон, а ведическое послание, предвещающее грядущее изменение в жизни, — Аталиса это сразу поняла. В эдайновской Академии колдовства и ведовства им преподавали толкование снов. Правда, практики у неё почти не было, и она уже не помнила, что говорилось в Соннике: написанный старинным руническим письмом он сам по себе представлял немалую головоломку. Но ведьма во сне совершенно точно означала, что это ведическое послание.

Обеспокоенная девушка попыталась самостоятельно разгадать сон. Она так и сяк тасовала его отдельные фрагменты, но они никак не хотели складываться в сколь-нибудь понятную картину, и тогда она решила не опережать события, решив, что суждено, то обязательно сбудется. К тому же появились служанки и она, не выдержав их хихиканья и таинственного вида, спросила, что случилось. Оказалось, что по дворцу снова разнеслись слухи, что Лесной король собирается просить её руки у эн-Ограна. Аталиса недоверчиво посмотрела на служанок, но тем не менее не удержалась и обратилась к своему определителю достоверности таких слухов. Она прислушалась к себе и неслышно вздохнула. Увы, магическая привязка никуда не делась, а насколько ей было известно, эльфийские принцы не брали в жёны рабынь. В лучшем случае им была уготована участь наложниц.

— Понимаю, все вы спите и видите себя в штате принцессы, но лучше вам оставить эти глупые мечты.

Аталиса усмехнулась при виде огорчённых лиц служанок, прислуживающих ей поутру, и велела подавать завтрак.

— Госпожа, нам это сказала Селина, а она обычно никогда не ошибается, — сказала одна из служанок.

Это была тоненькая шатенка с задорным личиком, которую звали Эймой. Она поставила перед Аталисой тарелку с ягодным десертом, который был любимым блюдом Атуэль. Конечно, если верить словам Лесного короля.

— Видимо, и Селина не безгрешна. — Аталиса ковырнула разноцветную массу и поднесла ложку ко рту. — Гадость, но есть можно, — поморщившись, резюмировала она. — Конечно, если добавить мёда.

— Сейчас сделаю!.. Вот, вам медок, свеженький и душистый, — весело сказала Эйма и, понизив голос, спросила заговорщицким тоном: — Госпожа, а хотите куриную грудку?

Уже забывшая вкус мяса, девушка замерла с поднятой ложкой в руке.

— Всеобщая мать! А ты не шутишь? — воскликнула она.

— Что вы, госпожа! Правда, мы еле уговорили повара приготовить вам это блюдо. Он ни за что не соглашался нарушить указания его высочества.

— Но мы сказали, что вы очень похудели и ничего не едите, и тогда он сдался, — хором сообщили сёстры-близнецы, которых звали Фурада и Руада. Обе девушки были светловолосыми и довольно полненькими для эльфиек, а ещё их отличали искренность и добродушие, которые были не такой уж редкостью среди обычных эльфов.

Под радостный возглас Аталисы просиявшая Эйма бросилась в буфетную и вскоре снова появилась, неся на вытянутых руках массивное фаянсовое блюдо, прикрытое вычурной крышкой. Аталиса вдохнула божественный аромат и тихонько застонала.

— Мои дорогие, пусть боги благословят вас и пошлют вам добрых мужей, — пожелала она девушкам и, напрочь позабыв об эльфийских манерах, схватила мясо руками.

— Спасибо, госпожа! — вразнобой сказали служанки и, переглянувшись, весело хихикнули. — Пусть боги и вас не забудут и поскорей приведут вас с принцем под венец.

— Ну, это вряд ли, — проговорила Аталиса с набитым ртом. — Думаю, Лесного короля смущают моё происхождение и неуклюжие манеры.

— Госпожа, вам нечего стыдиться, у вас манеры настоящей леди! — запротестовала Эйма и близняшки энергично закивали в подтверждение её слов.

— Мне бы вашу уверенность! — Аталиса окунула пальцы в чашку с водой, поданную одной из близняшек, и, не удержавшись, тяжело вздохнула. — Как бы то ни было, но Лесному королю не удастся сделать из меня вторую Атуэль, как бы они ни старался, и, следовательно, он никогда на мне не женится. Ведь сама по себе я для него ничего не значу.

Служанки снова переглянулись, и на всех трёх хорошеньких личиках появилось одинаково озадаченное выражение.

— Этого не может быть! — не выдержала Эйма. — Госпожа, видели бы вы, какими глазами их высочество смотрит на вас!

— Вот только видит он не меня, — грустно сказала Аталиса. — Всё, хватит этих разговоров! — предупредила она. — А то меня обвинят в нарушении этикета, а вас накажут за обсуждение королевских особ.

Чудесный завтрак и предстоящий день, свободный от занятий, привели девушку в благодушное настроение, и когда утренний туалет был закончен, она решила устроить себе экскурсию по Этернолиллорну. Как это было принято у фейри, резиденция эльфийского владыки носила то же имя, что и королевство. Конечно же, она здесь жила, но от этого дворец не утратил своего очарования, — ведь до переселения в тело Атуэль ей было не до экскурсий.

* * *

Этернолиллорн действительно был великолепен. Вдобавок он был велик настолько, что на его осмотр мог уйти ни один год. Поговаривали, что один из заезжих гостей, страстный коллекционер, не терпящий в вещах иной магии, чем талант мастера, до сих пор бродит по его залам и никак не может налюбоваться выставленными в них произведениями искусства.

Изменив свой привычный маршрут, Аталиса попала в прежде невиданную сказочно-красивую анфиладу комнат. Они вели вглубь дворца и благодаря ухищрениям эльфийских зодчих не имели видимых стен и потолка; их стройные колоннады уходили в невообразимую высь и терялись среди живой листвы и цветов, плавающих в воздухе.

Наконец, галерея закончилась и девушка, судя по количеству задействованной магии, оказалась в самом сердце Этернолиллорна. Громадные залы, наполненные медовым светом, изысканными запахами и тихой музыкой, были полны неизъяснимого очарования, и вскоре она почувствовала, что, как тот чудак-коллекционер, готова затеряться среди этой красоты на несколько веков. Конечно, если бы такое было возможно, когда за тобой тащится неимоверное количество праздного народа.

Через зеркало на стене она посмотрела на свою свиту, которая сегодня была пышной как никогда, и чуть слышно фыркнула. В зависимости от слухов о женитьбе Лесного короля, её 'хвост' либо редел до считанных единиц, либо растягивался на несколько десятков метров. Лишь охрана оставалась неизменной: молчаливыми тенями четыре эльфийских воина скользили около неё, куда бы она ни пошла. Кстати, они же были единственными мужчинами, которым было позволено сопровождать будущую невесту наследника престола.

Обычно свита девушки состояла из эльфиек, но временами среди них появлялись фейри-чужеземки, ведомые любопытством. Правда, долго они не задерживались. Стоило им сделать попытку приблизиться к Аталисе, и охрана тут же оттесняла их на задний план. Потому ей не удалось пообщаться ни с кем из них, и она иногда об этом жалела, ведь с эльфийками ей так и не удалось найти общего языка. Во всяком случае, с высокородными девицами. В ответ на любой вопрос, заданный с целью завязать разговор, следовал такой цветистый и многословный ответ, что лишь спустя некоторое время до неё доходило, что именно он содержит. Как правило, ничего хорошего. Эльфийки не упускали случая подпустить завуалированную ядовитую шпильку ничтожной смертной, которой необычайно повезло.

В общем-то, Аталиса не особо обижалась и потихоньку радовалась, что уже может отличить их друг от друга. Ведь поначалу все эти воздушные создания неземной красоты казались ей на одно лицо. У всех эльфиек была кожа, похожая на лепесток розы; нежный румянец на высоких скулах; большие миндалевидные глаза в окружении пушистых ресниц и небольшой красиво очерченный рот. Ко всему этому прилагалась изящная фигура и длинные уши. Вот они были самой причудливой формы, и именно по ним на первых порах Аталиса отличала девиц из свиты друг от друга.

Причина их похожести оказалась проста. Неземная красота высокородных эльфиек во многом оказалась искусственной — её поддерживали при помощи притираний и мазей с поистине волшебными свойствами. Ну а поскольку каждая из них стремилась приблизиться к идеалу, принятому в эльфийском обществе, естественно, что их было сложно отличить друг от друга.

Вот своих служанок Аталиса никогда не путала, хотя они тоже были хороши собой. Их тонкие черты отличала естественная красота, которая никогда не бывает без недостатков, что придаёт лицам необходимую индивидуальность. Именно они, служанки, и выдали ей секреты высокородных, стараясь, чтобы их госпожа выглядела не хуже остальных и, судя по завистливым взглядам свиты, им это удалось.

Пройдя через оранжерею, которая в понимании эльфов была настоящим лесом, Аталиса порхнула в следующий зал и с проснувшимся интересом посмотрела на диковинных зверей, а затем тихо вскрикнула. Это был не зоопарк, а зоологический музей. Благодаря магии его экспонаты казались живыми, но внутреннее чувство было не обмануть: животные были мертвы.

Аталиса подошла к небольшому существу, заключённому во временную капсулу. На табличке руническим письмом было написано, что это рухлой, прародитель грифонов. Действительно, у зверька было тело кошки и голова птицы, но ему было далеко до размеров своих потомков, которых ей доводилось видеть. Оберон держал несколько грифонов для охоты, но она слышала, что их часто используют для иных целей. Мощные звери прекрасно показали себя в сражениях.