Только ведь тут такое дело, Вера. Кому-то была настолько необходима эта достаточно вздорная теория, что ее защищают, как Кощей то самое яйцо.
— А что тут непонятного. Эйнштейн доказывает полную невозможность и даже неразумность стремления к далеким звездам. Если ему верить, то дорога оказывается такой, что и затеваться не стоит.
— Так что взамен?
Отложив в сторону журналы, принял в руки небольшую стопку тщательно переписанных листов.
— Читай!
Через полтора часа, я отложил бумагу в сторону и произнес:
— Утром собираем всех. Особо предупреди Дмитриева. Похоже, только он может проверить твою математику. Начинается настоящая работа.
25 ноября 1952 года.
... Заглянем в уже знакомую нам строительную бытовку. Только теперь рядом с ней не продуваемый ветром пустырь. Нулевой цикл закончен. Стены институтского городка растут стремительно.
— Петр Иванович! Пожалуйста, не ставьте меня во вторую смену!
— Чего так, Веня?
— Учиться я пошел.
— Да ты ж бросил после восьмилетки!
— А теперь снова начал. Нынче по-другому нельзя.
— Не обувай ... меня в лапти, малой, учебный год давно начался! Куда ты пойти мог?
— Теперь — можно! Дома занимаюсь, догоняю тех, кто раньше начал. Потом приду, сдам.
— Ну и учился бы в свободное время, дома, да и сдавал бы по мере возможности.
— Так тоже можно, но погано выйдет с социальной значимостью. Дежурства в больницах и военная подготовка — это по строгому расписанию. Вечерникам, понятно, скидки сделают, но все равно. курс отработать надо полностью.
— Ладно, Веня, пойду тебе навстречу.
... Теперь навестим здание на Софийской набережной. Сразу заходить не будем, сначала полюбуемся бывшей усадьбой Харитоненко снаружи. Эклектики в Москве много, но это — забавный вариант смешения французского с нижегородским, безусловно достойный Вашего внимания.
Полуциркульные арки входной и балконной дверей совершенно не гармонируют с прямоугольными окнами первого этажа. А псевдогреческие фронтоны над окнами второго — просто вгоняют в тоску. Розоватая окраска стен, штукатуренных под пиленый камень, и вычурное ограждение кровли — это уже так, последний штрих.
Синяя гостиная... Это ж надо было удумать эдакий псевдовикторианский стиль! Желто-розовые обои на стенах, камин в форме замковой башни, синевато-красный ковер на полу. Справа от камина — торшер-переросток высотой в человеческий рост с абажуром в тон обоев.
У пылающего камина стоит пара блекло-голубеньких кресел, столик с напитками и легкой закуской.
В креслах уютно устроились двое подтянутых мужчин, совершенно не обращающих внимания на кошмарный интерьер. Сэр Альвари и посланец Тайного Совета сэр Томас. Собеседники обсуждают последние, и как всегда, нерадостные новости.
— А кому еще было озвучивать новые воззрения большевиков на национальный вопрос, как не крупнейшему специалисту по этому вопросу? We must have a big spoon to eat with devil, — рассматривая на просвет бокал с малагой, грустно констатировал Гаскойн. — Только вот этот дьявол опять успел раньше нас...
— Ничего, что бы било по нашим интересам сильнее, придумать просто невозможно. Теперь освященные веками принципы имперской политики становятся неприменимы, — констатировал сидящий в глубокой тени собеседник. — Значит, вы предполагаете, что эта идеологическая зараз способна, как вирус испанки, поразить весь мир?
— Разумеется. Большевики ведут себя крайне последовательно. В качестве первого шага они организовали публикации, посвященные идеологическим вирусам, мемам или ментальной заразе, как они теперь называют наиболее эффективные методы пропаганды.
Анекдоты о дружбе народов, распространяемые службами Её Величества, теперь не работают. Помните стандартную конструкцию: 'Дружба народов — это когда все нации, обнявшись, с песнями, идут резать...'?
— Разумеется. Она ведь существует со времен античности. Разве что, меняются названия тех, кто делает заявление, и тех, кого следует резать.
— Правильно. Но что делать, если эта и еще десяток подобных заготовок попали в список типичных ментальных вирусов, опубликованных 'Правдой'?!
— Думать не пробовали?! — саркастически осведомился сэр Томас.
— Я теперь о разном думаю... — грустно заметил Гаскойн. — Раньше я считал, что моя основная задача — воплощать в жизнь политику Её Величества, а теперь оказывается, что мне же ее надо и придумать. Это повышение? Или сказанное Вами — не более, чем фигура речи и свидетельство, что Империя в затруднительном положении?
— И то, и другое, милейший сэр Альвари. Совет склонен предоставить Вам большие полномочия. И да, все в затруднении. Вы угадали.
— Сложно не угадать. Такого, насколько я помню, в истории еще не было. После дьявольского первого шага, коммунисты сделали второй. Они заявили, что народы Евразии были сознательно лишены истории, то есть, осмысленного бытия.
— Вы имеете в виду скандалы с археологическими находками?
А— Разумеется, дорогой сэр Томас! Сложно верить учебникам, если археологи обнаруживают палеолитическую керамику, египетские мумии оказываются задолго до Колумба пропитаны табаком, а в их тканях — следы кокаина. Камни в основании пирамид и блоки рядом со стеной Плача обработаны так, как нам до сих пор не под силу.
А чего стоит их экспедиция в Пакистан?! Ядерное оружие, примененное за три с половиной тысячелетия до нашей эры — это чудовищно. Но с физиками не поспоришь, экспертиза научно добросовестна. Плутониевый заряд, кобальтовая оболочка. Там ведь с тех пор — пустыня...
— А что по России?
— По России — то же самое, да как бы и не похуже! Тотальная фальсификация истории Руси — факт доказанный. В довесок австрийцы предоставили документы Генштаба о том, как создавалась украинская псевдонация. Разоблачены фокусы с допечатными книгами.
Здесь уверены все — историю предстоит восстанавливать заново. И в довершение бед — лингвисты, отбросив подсказанную Марру бредятину, открыли языковые кластеры.
— Что это значит?
— Всего-навсего то, что у более чем 80 языков Евразии — общий источник происхождения. О поразительном сходстве северных диалектов славян и санскрита здесь не знает только слепоглухонемой. Теперь к санскриту прибавилось еще 79 языков. В том числе, кстати, и наш!
— То есть, сегодняшнее заявление было подготовлено заранее?
— Безусловно! Вне всякого сомнения! Люди уже были готовы услышать то, что им сообщил этот хитрый грузин.
Ученые мужи рвут друг другу бороды, доказывая какое из самоназваний нового-старого народа правильнее — гипербореи, венеды, анты, бореалы. Думаю, что сойдутся на антах.
— Вы уверены?
— Уверен. Анты — это как-то для уха приятнее. Звучит короче. А то, что исходно по материку расселялись бореалы, мало кого волнует. К тому же, что бы ни говорил усатый гений, это все равно будет совершенно новый народ. Потому, назовут как удобнее.
— Это ж надо такое придумать! С ходу идут псу под хвост многовековые труды Отцов...
— Именно так. У всех в сознании, явно или неявно, прописаны хлесткие и злые характеристики для живущих рядом народов. К примеру, французы — галантные и любвеобильные скупердяи. Русские — косорукие пьяницы, страшные в гневе, но добрые и туповатые. Все привыкли к упоминаниям о педантичности немцев, хитрости евреев, жадности хохлов, вороватости румын, гонору поляков, склонности армян к ...
— Да понял я, продолжайте!
— Что тут продолжать?! Тут надо думать как пресечь начатое большевиками.
— Да, этот ход с воссозданием народа антов, просто гениален.
— Именно. Старые подводные камни, на которых разбивались империи, обнажены, как при отливе. Вековые счеты между татарином и славянином, жидом и литвином, немцем и русским объявлены несущественными в сравнении с мерзостью, совершенной теми, кто шаг за шагом разделял некогда единый древний народ.
Большевики назвали это дело восстановлением исторической правды и справедливости. Все, что плохо — принесли подлые враги. Все хорошее — разумеется, наше.
Кстати, антами всех скопом они признавать не собираются. Так же, как и впредь признавать факт существования отдельных народов типа украинцев, белорусов, русских, евреев, татар, и прочая, и прочая...
— Однако...-задумчиво протянул сэр Томас. — Это ведь тоже своего рода сегрегация, только в какой-то извращенной форме.
— Именно! Собрать всех, кто считает правильным возродить великий народ и предоставить своей судьбе остальных.
А каким бы вы представили типичного представителя великого народа? Правильно! Сильным, благородным, честным, порядочным — и так далее, по списку достоинств. Хочешь быть антом — соответствуй!
— Пожалуй, по разрушительному потенциалу эта идея превосходит и Библию, и Коран, и бессмертное учение Маркса, — протянул сэр Томас.
— Я начинаю всерьез опасаться за будущее старушки Европы. Что стоит тем же чехам, немцам или венграм объявить себя антами? Даже если это сделает их существенная часть, проблем мы не оберемся!
— Тем более, что все они уже устали закапывать славянские ладьи обратно, — криво улыбнулся Гаскойн. И с той же улыбкой продолжил:
— Альбион тоже под угрозой. Я тут недавно прочитал, кем, оказывается, были рыцари Круглого стола. А правда это или нет, народу уже неважно. Идея-то, признаться, хороша.
Вопрос поставлен так, что народ, уставший от многих обманов, скорее поверит в красивую легенду, чем в косноязычные заявления вконец завравшихся историков, потрясающих кипой подделанной макулатуры.
.
.
26 ноября 1952 года
... в/ч 41655
Выездное заседание военного трибунала приговорило бывшего начальника политотдела майора Кучеренко к высшей мере социальной защиты — расстрелу.
Несмотря на поздний час, часть построили на плацу, зачитали приговор. В свете фар, бывшего майора прислонили к неровно оштукатуренной стенке казармы, комендантский взвод дал залп. Тело кинули в кузов, и полуторка, пофыркивая изношенным двигателем, поехала в сторону свалки.
— Не слишком ли жестко? — вполголоса поинтересовался старший лейтенант Чесноков, в который раз поправляя воротник кителя, вдруг ставший тесным.
— А не слишком! — ломая спички в бесплодной попытке прикурить 'беломорину', ответил ему капитан Круподеров. Ему тоже было не по себе.
— Если считаешь, что жестко, то ты, Мишка, чего-то недопонял. Этот гад пытался подделать для своего племяша, что при штабе отирается, индекс соцзначимости. Чтобы тот, значит, поскорее в Академию поступил.
Нынче любая сволочь поняла, что для себя и своих соцзначимости надо добиваться любой ценой. Это для старых руководителей — единственный шанс сохранить кресла под задницами и протащить к власти своих. Такого им позволить нельзя.
Потому — пену будут снимать жестко и быстро.
Газеты читай! За последние сутки расстреляли трех бывших секретарей обкомов, десяток районных начальников, шесть директоров заводов. Все как один занялись подделкой социндексов. Сосредоточившись, капитан наконец прикурил, судорожно затянулся и продолжил:
— Что полковник из Аттестационной Комиссии говорил:
'Идея будет работать только тогда, когда даже самых ушлых мошенников от мысли схимичить с соцзначимостью будет бросать в озноб. Когда каждый честный человек будет спокоен: злоупотребления невозможны'.
-А кто будет сторожить сторожей?
— А круговая система контроля на что? О ней еще во времена античности знали. Власть, когда требуется, вполне способна обеспечить и контроль, и объективность информации. А уж когда это всем нам надо — сам понимаешь!
Пока тяжеловато идет, но скоро все изменится. Взамен картотек и телетайпных линий заработает Единая Информационная Система...
— Да знаю, — вздохнув, ответил Чесноков. И после паузы добавил:
-Никогда не думал, что буду приветствовать чистки и репрессии. Да и теперь... не приветствую. Скорее, отношусь с пониманием. Жаль конечно, но другого способа очистки общества от зажравшихся и уверенных в своей непогрешимости деятелей просто нет. Место для тех, кто считает служение людям привилегией — надо расчищать.
Но все равно — тяжело и неприятно. У Кучеренко семья была. Двое мальчишек, третьего ждали. Как они теперь?
— Нормальным людям дерьмо разгребать всегда неприятно. И детей, даже чужих, жалко до слез. А куда денешься? Да, у власти будут фанатики, да не обойдется и без перегибов. Только если всего этого не делать, что мы получим взамен? Диктатуру начальствующих мерзавцев и безмолвствующий народ?
...Сначала я целый день провел с ребятами, обсуждая возникающую на глазах общую теорию взаимодействий, потом соблазнился возможностью слетать в Москву на лекцию Ольги Лович. И лишь сидя в переполненном зале понял, что наконец адаптировался к обилию чужих эмоций вокруг.
Лекция, прочитанная в Манеже, не просто понравилась. Она приводила события давно прошедших лет в стройную и логичную цепочку, отметая в сторону нагромождения лжи.
Думаю, сказанное скромным доцентом будут долго обсуждать, с выводами — спорить, но логика изложения и красота приводимых аргументов никого не оставила равнодушным — обсуждались события, по праву считающиеся болевыми точками истории страны. С полным основанием подозреваю, что вскорости Ольге Николаевне придется выступать на стадионах — огромный зал не вместил всех желающих ее послушать. В мое время такой популярностью могли похвастаться разве что, звезды эстрады.
Теперь популярны философы, инженеры, землепроходцы, герои войны. Отличие — радует, поскольку никогда не понимал людей, рвавшихся с выпученными глазами на концерты безголосых певичек с именами, больше похожими на собачьи клички.
Мне посчастливилось попасть на лекцию, посвященную так называемому татаро-монгольскому игу.
...— Вы говорите, история необъективна, а историки всегда лгут? — так начала свою лекцию эта удивительная женщина.
— Да, они лгали, поскольку безусловно зависели от властей и навязанной им трактовки событий. Теперь случилось невероятное — сообщество историков и философов получило ранее немыслимый социальный заказ: докопаться до правды.
И тут же выяснилось, что фигу в кармане держали многие. Они копили факты и писали свои версии событий, что называется 'в стол'.
Теперь им есть, что сказать.
Многие заявляют, что версии, высказываемые мною, необъективны априори, поскольку в течение веков документы подделывались, уничтожались, а датировка событий намеренно искажалось. И приводят в пример потасовку двух школьников на переменке и последующий разбор событий в учительской. Столько версий, столько мнений...
Почему-то скорбные умом считают, что для объективного анализа пригодна только и исключительно объективная информация. Таковой, как известно, в природе не бывает. Затем делается вывод, что, дескать, мы всегда будем выбирать между тем или иным вариантом лжи.
Должна сказать, что это — опаснейшее заблуждение. Фактически, равнозначное призыву махнуть на все рукой, и ничем не интересоваться — все равно ж соврут!
К счастью, человеческий разум давно нашел способы анализа информации и отделения правды от намеренно искаженных фактов. Достаточно лишь правильно анализировать имеющиеся в нашем распоряжении факты и задавать правильные вопросы.
