— Почему бы ему в частном порядке и не провезти реликвию пассажирским рейсом? — по-итальянски проворчал Чез, которому было лень ехать куда-то, срываясь посреди банкета.
— Молчи, Чез, — ответствовала его начальница, прикуривая длинную тонкую сигаретку от протянутой мной зажигалки. — Молчи и веди машину.
— Грациа, синьора... Вот заболеем от недоедания да помрем, что тогда ты скажешь, донна белла?
— Молчи и веди машину, — повторила Джоконда.
— Импрецазионе*! — тихо ругнулся Чез и умолк.
Я же знал, что еду к тетке не отдыхать, а работать. Нюх на плохое меня еще не подводил. Научиться бы еще перенаправлять это "плохое", как умеют делать наши загадочные "провокаторы"...
И все-таки лучший "провокатор" — это Смерть...
____________________
* "Проклятье!" — измененный итал.
3. У археолога
Да, не знал я тогда, что в то же самое время, как "черноэльфовский" микроавтобус нырял по автострадам Сан-Франциско, на другой стороне Земли, в родном городе моей благоверной один чертов ученый по имени Алан Палладас мучился бессонницей.
Не в силах заснуть самостоятельно, изнуренный, нервный, он прибегнул к помощи снотворного. И так странно подействовал на него препарат, что Алан то ли наяву, то ли в полусне столкнулся с необъяснимым явлением.
Из арки большого зеркала в его спальне к нему шагнул он сам — и по отражению комнаты проползла медлительная волна.
Алан-2 оглядел замершего от смятения прототипа и то ли сказал, то ли показал (а может, и то, и другое, ученый точно не помнил):
— Вечная жизнь. Но путь к ней отыщешь не ты. Эликсир оборотня лишь пробудит дремавшее веками, и дух древних аллийцев напомнит о себе...
Выдав Алану-1 всю эту белиберду, Алан-2 спокойно повернулся и скрылся в зазеркалье.
Палладас резко сел, но так и не понял: сон это был или явь. Его отражение смотрело на него из зеркала и послушно делало то же, что делал он сам...
* * *
Сан-Франциско, дом Ковиньонов, 4 августа 999 года
После того, как Джоконда с Марчелло и Витторио покинули машину, Чезаре не поленился ознакомиться с данными, которые извлекла из недр ГК начальница.
— Ха! Знакомая рожа! — сказал он об Эдуарде Ковиньоне, том самом археологе, к дому которого мы подъехали. — Не давеча как позавчера на банкете у Дугласов похожий тип пытался заигрывать с Джо...
Мне стало любопытно:
— И что? Она на него просто посмотрела — и он умер сам?
— Да нет, почему, — безразлично отозвался Ломброни, втискивая руки в тонкие перчатки. — Мило, в общем-то, поболтали...
"Эльфы" надевали специальные перчатки при любом посещении чьего-либо дома. На тетин, правда, это правило не распространялось.
Джоконда и парни ждали нас, не входя в дом. Чез сделал кистями разминочное движение, будто престидижитатор, собирающийся показывать фокусы.
Еще у двери я ощутил, что в помещении работает голопроектор. Мои предположения оправдались: когда горничная отворила нам двери, до меня донеслись звуки, которые невозможно было бы услышать в доме. Это был шум прибоя и крики чаек, а поверх был наложен легкий музыкальный фон. Приятный женский голос как раз завершал фразу:
— ...по одноименному произведению Сэндэл Мерле...
По залу разливался свежий, хоть и немного искусственный запах моря. А я вот по глупости своей никогда не читал эту модную нынче писательницу. Пит читал и называл ее Мерлином. Рассказать же мне, о чем там, у этого Мерлина, идет речь, мой приятель не мог, как ни старался...
Развернувшееся на полгостиной голографическое изображение действительно транслировало морской пейзаж, на фоне которого вспыхивали титры. Идиллию дополняла девушка, скачущая по берегу в поисках раковин. Этих останков от морских моллюсков на песке было чересчур много, а потому в голову сразу же закралось подозрение: не искусственное ли это вмешательство? Я живо представил себе съемочную группу, добровольно работающую "сеятелями" ракушек. Кстати, в реальности эти штуки пахнут не очень приятно, бывает, что после шторма пляж попросту источает зловоние. Но в связи с принятием закона-ограничения на диапазон передаваемых запахов, выдвинутого почти четверть века назад комитетом по голографическому вещанию (помнится, я был еще маленьким, когда вокруг этой статьи в СМИ велись ожесточенные споры), ароматы, вызывающие агрессию, омерзение и тому подобные эмоции, транслировать было нельзя.
Родные Джейн Соколик гостей не ждали. Елена, дочь Джейн, бледная женщина с грубоватыми чертами лица и диковатыми навыкате глазами, была откровенно не рада нашему приходу и тому, что мы оторвали ее от просмотра. А вот старик, читающий газету в кресле у окна, не выразил никаких особенных чувств, даже не поднял головы.
На вопрос Джоконды о Ковиньоне Елена Соколик раздраженно бросила, что муж сейчас отдыхает и она, мол, не имеет ни малейшего желания беспокоить его. А подтекстом звучало: "Не убраться ли вам куда подальше?"
Убираться мы не намеревались. Я решил немножко расположить к себе эту неприветливую даму. Делать это в открытую, обычными "грубоматериальными" способами — бесполезно. Только раздразню дракона в его логове, а Соколик имеет, как хозяйка, все основания "попросить" нас со своей территории.
Пришлось пофантазировать и найти в Елене хоть какую-нибудь мало-мальски соблазнительную черту. И я нашел, как ни странно! Ее достоинством оказались коленки, маленькие, изящные, точеные. Их она и выставляла напоказ, понимая это.
Я легонько коснулся ее ножек. Нет, не физически! Конечно, не физически! Мне пришлось хорошо постараться, чтобы посыл "секси" не отразился на мне самом. Парни-"эльфы" тут же разобрались, что к чему, и подключились ко мне, с трудом сдерживая улыбки на лицах. Хотел бы я увидеть эту вакханалию их глазами! Жаль, не дано. Лишь очень смутно, смазанно, я ощущал, как их посылы ввинчиваются в ее энергополе.
Джо тем временем сказала, что мы подождем, и без приглашения уселась поодаль, воззрившись якобы на голограмму, а на самом деле наблюдая за нашими безобразиями.
Увы, Елена Соколик оказалась полностью фригидной. Бедняга ее муж... Она не поддалась, а может, даже не почувствовала нашего учетверенного вторжения. Лишь перекинула ногу на ногу, меняя положение и все так же враждебно поглядывая на раскованную "эльфийку".
— Хелен, на твоем месте я был бы поосторожнее с капитаном, — вдруг произнес старик, опустив свою газету и воззрившись на меня. — Козерог, родившийся в год Быка — смесь не для слабонервных...
Я немного удивился. Как это он угадал мой зодиак и год рождения, интересно? Когда я был мальчишкой, мать говорила всем, что я Тигренок (ну, водились когда-то на Земле такие звери). А потом ее подруга, доморощенный астролог наподобие этого деда, убедила Маргарет, что я-де отношусь еще к году Вола — по восточному календарю, ведущему отсчет лет вразрез с общепринятым исчислением. Не сказать, что в результате этих открытий жить мне стало проще или труднее, но нынешний факт налицо: Соколик-старший безошибочно классифицировал мою "астральную принадлежность".
— Папа, я разберусь сама! — отрезала Елена.
— Валяй! — согласился старик и снова погрузился в чтение.
К нашему всеобщему... ну, удовольствием это не назовешь — утешению, на лестнице, ведущей в спальную зону дома, раздался звук шагов.
В гостиную спустился археолог.
Эдуард Ковиньон, долговязый длинноносый мужчина, будь он актером, своим типажом прекрасно подошел бы на роль чудаков-ученых из старинных приключенческих фильмов. Попавшись на удочку стереотипов, я тут же принялся искать в нем признаки рассеянности. Однако археолог был всего лишь оживлен. Странно: быть в столь прекрасном расположении духа после того, как утром чудом избежал смерти... Можно позавидовать не только возможности выспаться, но и стальным нервам этого парня.
— Прошу ко мне, — сказал он, откровенно любуясь Джокондой. — Раз уж вы по мою душу, как говорится!
— И этот — туда же! — услыхал я бурчание ревнивого Чезаре, напрасно изображающего, будто ему на все наплевать: мне уже давно казалось, что он слегка влюблен в свою начальницу.
А вот кабинет археолога оказался вполне пригодным для съемок научно-фантастических фильмов. Вся комната была завалена старыми книгами, на столе красовался громадный микроскоп, какие встретишь еще и не во всякой лаборатории ВПРУ. Были тут колбы, кисти, коробки, инструменты непонятного (мне) предназначения и еще масса всякой, не нужной обывателю, рухляди. От вида всего этого Джоконда едва заметно поморщилась. Кому не известна ее почти патологическая педантичность и тяга к аккуратности? Пожалуй, только неряшливостью и можно было пронять невозмутимую "эльфийку".
— Кажется, я вас где-то видел? — взглянув на меня, спросил археолог.
— Очень даже может быть, — расплывчато откликнулся я.
Хозяин кабинета, потирая руки, предложил нам сесть и первым оседлал стул, словно закрывшись от нас его спинкой. Своей жилистостью и явной неприхотливостью ученый напомнил мне алтайскую березу. Отец часто возил меня в те края, питая непреодолимую и необъяснимую тягу к горам Тибета и Алтая. И там, в глухой тайге, я частенько видел эти белоствольные деревца, растущие прямо из базальтовых глыб. Как им удавалось выжить — не представляю, но факт остается фактом: южная и юго-восточная часть материка Евразия оказалась территорией, которая выстояла и сохранилась в смертоносном дыхании Завершающей войны. Отец говорил, что это из-за гор и из-за особой энергетики, свойственной этим местам.
— Мы с неофициальным визитом, господин Ковиньон, — тихо заговорила Бароччи. — Просто хотим задать вам несколько вопросов...
Ее голос, почему-то приобретший вдруг странные нотки, был не просто тих, но и слаб. Я почувствовал, что никуда уже не стремлюсь. Вот так бы сидеть тут вечно и слушать, как говорит Джоконда. А говорила она, если вслушаться, всякую ерунду: о том, что всегда интересовалась историей древних цивилизаций, о нелегком труде археологов, о последних открытиях. Я сонно моргнул и едва сдержал сладкую зевоту. У меня было ощущение, что кто-то невидимый мягко касается кожи моей головы, делая релакс-массаж.
— Но теперь я все-таки поговорю о том, ради чего мы побеспокоили вас, синьор Ковиньон, — Джо ласково улыбнулась, тронула руку Эдуарда, и тот совершенно обмяк в своем "седле". — Вы везли с собой багаж, господин профессор. Это, если не ошибаюсь, были камни из Египта?
Тон хозяина кабинета был теперь вялым, ритм речи — замедленным, с придыханием, как и у Бароччи:
— Вы, леди, хорошо осведомлены... Только эти камни не из Египта... И не совсем камни...
— Тогда что же это такое?
Она слегка, с доверительным видом, склонилась к нему, и взгляд археолога застрял в разрезе ее белоснежной блузки. Я даже прозрел, и тут же сон отпустил меня: Джо незаметно, без лишних манипуляций, достигла того, на чем "сломались" мы с "эльфами", обрабатывая Елену Соколик. Гм! Значит, не только древностями интересуемся, господин профессор? Уж совместить понятие "древность" с умопомрачительной ложбинкой между упругими полушариями груди Джоконды мог бы только полный кретин или законченный импотент. Импотентом хозяин кабинета, судя по всему, не был. Кретином, вроде, тоже...
— Это не совсем камни... а скорее бетонные глыбы... искусственного происхождения, — продолжал монотонно вещать Ковиньон, и Джоконда, не делая резких движений, медленно распрямилась. — Они доставлены на Землю моими помощниками. Но... они были созданы в Египте, совершенно верно...
Джоконда осталась спокойна. Может быть, это у меня что-то не в порядке со слухом? Археолог сказал, что эти камни доставили на Землю откуда-то извне, что они искусственного происхождения, но что создали их египтяне. Это что, так и должно быть?
Марчелло зевнул, Чезаре развернул конфету, а Витторио (спасибо, хоть воздержавшийся от поедания своих дурацких орехов!) отобрал у него эту конфету на полпути ко рту и съел сам. Уж им-то и дела не было до каких-то камней. Кажется, они давно утеряли нить беседы.
— В Нью-Йорке их продатировали с максимальной точностью. С максимальной — на уровне возможностей нынешних технологий, разумеется... — ученый, кажется, входил в раж и "просыпался"; а быть может, его чрезвычайное оживление и было следствием "эльфийского" гипноза. — День и год в сопровождающих документах, конечно, не указан. Но этим камням около пятнадцати тысяч лет.
Он снова выдержал паузу, и снова никто не взорвался аплодисментами. Думаю, в душе своей археолог поразился нашему вопиющему невежеству.
— Вы хотите сказать, что в двенадцатом тысячелетии до эпохи РБ* люди в долине Нила умели не просто отливать бетон, но и зачем-то (и как-то!) перебрасывать его на другие планеты Местной Галактики? — Джоконда неторопливо прикурила, да и я ощутил свербящее желание затянуться сигареткой.
___________________________________
* Эпоха РБ — обиходное название эры Христа (эпоха Распятого Бога).
— Не знаю, — сокрушенно вздохнул Ковиньон, — еще не знаю. Мне известно лишь то, что два обломка, которые я привез из института — это нечто вроде фрагментов плит, выполняющих функцию "дверей", заслона между коридорами. Им самое место внутри храма или пирамиды. Но там, где их обнаружили, они валялись под открытым небом. И знаете, где их обнаружили? — он победно сверкнул глазами. — На XNW-3540 и XNZ-3641 в Каприкорнусе**!
____________________________________
** Каприкорнус — (Capricornus) общепринятое лат. название созвездия Козерог.
— На Блуждающих? — не выдержал я. — Но это ведь мертвые миры!
— Мертвее не бывает, — поддакнул обрадованный моей реакцией ученый. — Мертвее нашей Луны! Абсолютно безжизненные! И до отказа заполненные залежами этого... — он полуигриво подмигнул Джоконде, — запрещенного... Ну, вы поняли...
Он намекал на атомий — вещество, которое официально на Земле считалось несуществующим, а на Клеомеде из-за его испытаний рождались дети-мутанты, и инкубаторы были бессильны очистить генетический материал. Насколько я знал, ОКИ (Организация Космических Исследований) потихоньку продолжала заниматься изучением атомия. И Аврора Вайтфилд, моя знакомая по "WOW", была одной из тех, кто к этому причастен.
Самое огорчительное заключается в том, что сейчас у нас нет полномочий для его допроса. И даже если Джоконда вновь применит свои чары, Ковиньон впоследствии сможет спокойно отречься от своих слов, да еще и дискредитировать пси-агентов. Нет, "эльфийка" не будет рисковать репутацией. И без того наша сегодняшняя психо-энергетическая атака на эту семейку была избыточной. Заметят — могут и нажаловаться нашему начальству. А оно нам нужно? Тут надо быть осторожнее, когда без санкций, без ордера. Пока мы лишь гости на чужой территории...
— Вы могли бы вкратце просветить нас, какую информацию несли те кам... плиты? — Джоконда аккуратненько "нащупывала дно", стараясь показать свою неосведомленность и заинтересованность одновременно. Игра в "учителя и ученика", словом.
— О, конечно! — Ковиньон вскочил, схватил со стола пухлую папку и, теряя листы ("Нет, нет, не подбирайте, не стоит! Потом!") извлек из нее несколько стереографий. Мы увидели снимки тех плит, испещренных иероглифами.