"Иной путь"

В голове суматошно проносились обрывки мыслей, пытаясь выстроиться в хоть какую-нибудь схему поведения. Но для того, чтобы строить схему, нужно было хотя бы представлять, что именно удалось паскудному ректору выжать из бедной Виктории, которая сейчас, судя по судорожным рыданиям и ее старательным попыткам избегать смотреть Стасу в глаза, хотела только удавиться со стыда. "Сволочь, зачем же девочке так нервы трепать? — мельком подумал он. — Тебя, гадину, за одно только это стулом огреть стоило".

А схема тем временем категорически отказывалась выстраиваться, ссылаясь на недостаток информации. Пришлось действовать наобум, экспромтом.

— Э... В смысле, господин ректор? — сыграл дурачка Ветровский, демонстративно делая вид, что не понимает ни о чем говорит "господин ректор", чтоб ему сдохнуть, ни что за книжка лежит перед ним на столе.

— Не валяйте дурака, молодой человек, — поморщился Павел Георгиевич, и тут же снова улыбнулся. — Давайте так: вы мне честно все рассказываете, а я в свою очередь постараюсь сделать так, чтобы вас все же не исключили из института, хотя признаюсь — это будет делом нелегким, и какие-либо гарантии я смогу вам давать только при условии вашей искренности и откровенности. Что это за книга и как она попала к вам в руки?

Минут пять Стас старательно мялся и отнекивался, а потом "раскололся".

— Ну... я даже не знаю, как это сказать... Господин ректор, если я расскажу правду, вы точно поможете мне остаться в институте? Хорошо, хорошо, я все расскажу...

Книга? Да, я знаю, что она запрещенная, и даже понимаю, почему. Да, там вредные идеи и вообще, книга очень неправильная и сама по себе опасная, я все это понимаю, но поймите и вы! Я с детства увлекаюсь фантастикой двадцатого века, мне нравится стиль и слог авторов того времени, нет-нет, что вы — только сюжет и слог! Идеи там сплошь все дурацкие и разрушительные, я частенько смеялся над ними, но тогда это было модно, вот авторы и писали... Разумеется, я нисколько не согласен с автором этой книги, то, что он пишет — это полная ересь и ерунда, но вот сюжет там интересный... Хотите, расскажу? Он такого накрутил — не оторваться! Если бы еще не идеи дурацкие... Откуда? Павел Георгиевич, простите, мне стыдно об этом говорить... Нет, нет, не просите! Ладно, скажу: Я ее... ну... украл, короче. Ехал в метро в институт — да, еще давно, когда я жил не в общежитии. В общем, ехал я на занятия, народу много было, все своими делами заняты. Я у дверей стоял, а рядом парень какой-то ехал, конспект читал. А сумку, из которой конспект достал, забыл закрыть. Я и вижу знакомые лейблы — ну, название издательства, логотип серии, вот они — и понимаю, что это какая-то старая фантастика, которой я не читал. Ну я сидел, смотрел, завидовал... а тут он вскочил, и выбежал, видимо, чуть станцию не проехал. А я в последний момент выхватил книжку из сумки, он и не заметил ничего... Я же не знал, что она запрещенная! Это потом уже выяснил... Зачем Вике давал? Нет, я не хочу при ней об этом говорить. Павел Георгиевич, ну поймите же меня, не могу я при девушке о ней такое говорить! Да, Галина Викторовна, был бы вам очень благодарен. Нет, что вы, мне всего минутку надо, я уверен, Павел Георгиевич меня поймет! Спасибо. Понимаете, Вика мне очень нравится, я хотел бы с ней встречаться, но у нас слишком разные интересы во всем, что не касается психологии. Я пытаюсь разобраться в том, что ее интересует, и она в ответ изучает то, что интересно мне, в том числе — старую фантастику. Только она сама об этом не очень знает, я пока не говорил, что она мне так нравится. Да, это первая книга, которую я ей дал. Просто у меня другой под рукой не было! Конечно, Галина Викторовна, заходите, я уже все объяснил.

Организация? Помилуйте, Павел Георгиевич! Я понимаю, молодежь ведется на красивые слова, но вы ведь взрослый, умный человек! Понимаете, у меня есть друзья, с моего факультета и с других... и мы все не хотим до конца жизни работать на корпорации. Мы хотим создать свою компанию, владеющую пансионами для детей. Но нам позарез нужен опыт, а удобнее всего его набираться в детских домах. Да, мы тратим на это свои деньги, но эти деньги к нам вернутся, едва мы откроем первый пансион. Павел Георгиевич, кстати, раз уж об этом зашла речь... Вы не хотите нам потом помочь? Ну, проконсультировать, и тому подобное — мы хоть и набираемся опыта, но вы уже двадцать лет руководите ВИПом, у вас этого опыта несравнимо больше... Разумеется, мы не останемся в долгу. А организация, красивые слова, и все прочее — это просто прикрытие нашей практики. Да и друзей-знакомых полезных завести — тоже хорошее дело. Да, название взято из этой книги. Не знаю, просто красиво — "Серебряный Ветер". Ну я же вам сказал, что ничуть не разделяю бредовых идей автора книги! Разумеется, все это полный бред, который мог придти в голову только неудачнику... нет, не согласен — он вовсе не бездарность, сама книга-то замечательная! Просто запутавшийся человек, ненормальный идеалист, и только-то. А сами не хотите прочитать? Там такая роскошная интрига, а как он описывает космические бои — зачитаешься! Не хотите? Зря, вы много теряете... Современная фантастика? Ну... понимаете... она идеологически-то правильная, с ее мыслями я согласен, но сюжеты... бррр! Все одно и то же.

Спасибо вам большое! Я так и думал, что уж вы-то поймете меня правильно. Я так рад, что вы во всем разобрались... Вика просто неправильно меня поняла, только и всего! Спасибо! Так я могу в дальнейшем просить вас о некоторых консультациях? Нам очень важно мнение такого выдающегося специалиста, как вы. Ой, кто-то в дверь стучит. Это, наверное, тот молодой человек из инспекционной бригады.

"Черт, если он нашел файлы по Ордену — мне крышка..."

Ничего запрещенного? Ну я же говорил вам! Простите за наглую просьбу, но... пожалуйста, можно я заберу книгу? Это же потрясающий раритет! Конечно, никто больше не увидит ее. Я буду осторожен. Могу быть свободным? А... Вика? Да, конечно, я ее провожу! Ну, милая, не плачь, все в порядке, ты же видишь, Павел Георгиевич прекрасно меня понял, все хорошо, не плачь, пойдем...

Вика, возьми себя в руки. Все, вот твоя комната, умойся и пойдем поговорим. Не смотри ты на меня, как на предателя! Нет, ты не так меня поняла...

Ну вот. Чуть что — дверью хлопать. Ничего, наверное, это просто от нервов. А ведь у меня тоже нервы! А кого это волнует? Черт с ним, успокоится — поговорим.

К черту все. И эссе тоже к черту. Напиться, что ли? Гранд, ну что же ты так не вовремя пропал...

V. V.

Время шло, и вот -

Час расплаты настал!

ноябрь 1980-го

— Мам, мне нужны джинсы.

— Костя, твои брючки еще почти целы. А на коленке я поставила заплатку.

— Но мне нужны джинсы! Меня уже в школе дразнят, что я нищий и бомж вообще...

— Я же тебе купила новый пенал, — устало вздыхает мать. — Тот самый, который ты хотел, импортный. У нас сейчас нет денег на джинсы, они дорогие. А у тебя еще есть брюки.

— Брючки сейчас никто не носит! — высокий для своих лет мальчик презрительно оттопыривает губу — научился этому жесту у одноклассника Вити, сына директора хлебозавода. Витя всегда так делал, когда хвастался чем-то новеньким, будь то пенал, импортная дорогая авторучка, настоящие немецкие джинсы или что-то еще, а что-то новенькое у него появлялось почти ежедневно.

— Костя, у нас нет денег!

— Ну почему мир так несправедлив? — трагически восклицает третьеклассник Костя, запрокидывая голову. Этот жест он подхватил у Ирочки, одноклассницы, дочери довольно известной в определенных кругах актрисы. — Почему одни дети рождаются в нормальных, полных семьях у богатых родителей, а другие — у нищенок непонятно от кого?!

— Костя, как тебе не стыдно! — восклицает мать, отшатнувшись, словно ее ударили. В глазах бедной женщины медленно закипают слезы. — Как ты можешь такое говорить?

— Но ведь это правда, — искренне недоумевает мальчик. — Ты же не знаешь, где мой отец, так? Сказки о летчике-герое оставь для маленьких, а я уже взрослый, чтобы понимать, что к чему.

Ни слова не говоря, она разворачивается и выходит из комнаты.

На следующий день она пришла с работы поздно, гораздо позднее обычного. Костя едва поднял глаза от книги, которую дал почитать Витя — книжка была интересная, про богатых — отметил, что мать без сумки с продуктами, но с каким-то пакетом, и снова вернулся к чтению.

— Костя, подойди, пожалуйста.

— Ну чего тебе? — проворчал он, неохотно откладывая книгу.

— Держи, — она протянула мальчику пакет. Костя с любопытством заглянул внутрь и...

— Джинсы!!! Спасибо! — завопил он, раскладывая на стареньком диване обновку. — Но ты же говорила, что у нас нет денег...

— Тебе же очень хотелось джинсы, — улыбнулась мама. В уголках глаз на миг блеснули слезы, но тут же исчезли — она наслаждалась радостью сына.

— Мам, а где твое кольцо — спросил Костя через месяц, наконец заметив, что с пальца матери пропал тонкий золотой ободок: единственное украшение, которое у нее было.

— А, потеряла недавно, — отмахнулась она. — Не обращай внимания.

— Ну нельзя же быть такой растяпой, — укоризненно покачав головой, Костя тут же выбросил этот эпизод из головы.

октябрь 1985-го

— Кость, а у тебя мечта есть? — спросил Андрюха, костин школьный приятель.

Парни сидели вчетвером под школьной лестницей и курили, передавая единственную сигарету по кругу, и ощущали себя невероятно крутыми.

— Ага. Я хочу богатым стать. Чтобы можно было все, что хочется, и чтобы денег вообще не считать.

— Ромыч из девятого "Б" говорил, что знает, где и как бабла срубить, — Колян смачно затянулся. — Сказал, что если есть крепкие здоровые парни посмелее, то может работенку подкинуть.

Колян был самым старшим и самым крутым в их четверке. Он трижды оставался на второй год, часто дрался и курил с четвертого класса. Но руководил компанией Костя — так уж "исторически сложилось", как говорила училка по литературе.

— Че за работа? — важно поинтересовался Костя. Мать зарабатывала мало, ее зарплаты не хватало на потребности сына, и он искал, где достать денег самостоятельно.

— Видал — ларьки расплодились? С куревом, пивом, и прочим ширпотребом. Прикинь, сколько в них покупают. Да там бабла к вечеру немеряно скапливается. А продавец один только...

Через неделю Костя и его компания впервые в жизни ограбили ларек.

— Парни, с этим пора завязывать. Рано или поздно — попадемся.

Костя допил пиво из стеклянной бутылки, ловко метнул ее в урну.

— А че тогда делать будем? — поинтересовался Вовчик.

— Грабить — глупо. Ларьков мало, умных много. Лучше охранять. А нам за это пусть отстегивают.

— Охранять — от кого?

— От таких же, как мы.

январь 1990-го

— Клевая тачка, Костян, — Колян аж присвистнул, разглядывая новую "бэху" главаря их шайки. — Че такой мрачный?

— Мать вчера умерла, — отмахнулся Костя. — Забей.

Настроение у молодого человека было дурным отнюдь не от горя. Мать не успела нормально переоформить документы, и теперь ему самому придется бегать по всяким конторам, переводя на себя квартиру и нехитрые материны сбережения. На похороны опять же тратиться...

"Блин, нет бы ей на месяц позже копыта откинуть", — подумал Костя.

— Девки уже заждались, небось, — широко ухмыльнувшись, Вовчик бросил под ноги недокуренную сигарету и тут же потянулся за новой "мальбориной". — Пошли, развеешься.

февраль 2001-го

— Константин Александрович, я обещаю, я все отдам! Я обязательно заплачу! Не трогайте жену, я вас умоляю, не надо... — неудачливый владелец фирмочки, на котором висело около ста тысяч евро, буквально ползал перед Костей на коленях.

— Все в твоих руках, Женечка, все в твоих руках. Будут деньги к концу недели — получишь благоверную обратно. Не будет денег — тоже получишь, но по частям, — медленно выпуская дым в лицо несчастному, проговорил Константин.

Он уже давно бросил мелкий рэкет, с головой уйдя в бизнес — благо, в девяносто пятом году, когда пошел "английский бум", подсуетился, и, в отличие от большинства, только заработал на дефолте. Теперь это был уже не Костян-Кастет, мелкий бандит и рэкетир. Теперь у Константина Александровича была своя большая фирма, занимавшаяся отмыванием денег на многочисленных автосервисах и заправках.

спустя неделю

— Константин Александрович, пожалуйста, всего два дня, — рыдал Женечка. — Всего два дня, и я принесу вам деньги, клянусь! Не трогайте Катю...

— Я тебя предупреждал, — лениво проговорил Костя, кладя трубку. — Вовчик, поехали в "концлагерь".

Концлагерем они называли специально подготовленный для содержания заложников дом в Московской области. Там держали отказывавшихся платить, попытавшихся обмануть Костю или их близких.

Катю били долго и изощренно. Сам Костя не принимал в этом участия, он просто наблюдал — и получал от этого несравнимое ни с чем удовольствие. Его безумно возбуждали крики и стоны жертвы, а уж когда по его приказу с несчастной женщины сорвали одежду и принялись насиловать втроем...

Утром следующего дня милиция нашла очередной труп зверски замученной проститутки. Маньяка, жестоко убивающего путан, правоохранительные органы искали уже два года. Каждый месяц — новый труп. И никаких следов.

Костя умел убирать за собой. И — ему всегда везло.

ноябрь 2009-го

— Ее привезли? — спросил он у охранника, сбрасывая дорогое пальто прямо на пол.

— Да, Константин Александрович.

— Хорошо. Где она?

— В нижнем "кабинете".

— Хорошо, — повторил Костя, и быстрым шагом направился к замаскированной лестнице на подземный этаж, где находился его "нижний кабинет" — великолепно оборудованная пыточная камера.

— Все наверх, — коротко бросил он охранникам, дежурившим внизу. Те мгновенно подчинились. Костя остался один на один с жертвой.

Она висела на стене, распятая цепями. Худенькая, светлокожая, с длинными золотыми волосами и огромными, невероятного оттенка синими глазищами в пол-лица.

Костя выбрал ее неделю назад, заметив в парке. Он прогуливался по занесенной поздненоябрьским снегом аллее, и внезапно почувствовал на себе жгучий взгляд.

Хрупкая девушка с длинными волосами, одетая в не по погоде тонкую курточку — она стояла, прислонившись к дереву, и не отрывала от него глаз. Встретившись с ней взглядом, Костя неожиданно вздрогнул: на мгновение ему показалось, что из этих синих, как горное озеро, глаз на него смотрит само Возмездие — а в следующую секунду грозящая кара сменилась невыносимой болью и отчаянием.

Резко зажмурившись, Костя замотал головой. Тьфу ты, черт! Что за бред лезет в голову?..

Когда он открыл глаза, девушки у дерева уже не было.

На следующий день он заметил ее возле дома. Потом — у офиса, вечером. Потом — у машины. Каждый день она раза по три появлялась в поле его зрения — и исчезала, стоило отвести взгляд. В конце концов нервы Константина Александровича не выдержали, и он приказал охранникам схватить ее.