Короли не плачут

Сарн не мог объяснить, почему он сразу решил, что заговор провалился — он просто это знал. Ощущал всей своей сутью. Тёмник, разумеется, помнил, что где-то во дворце в поисках своей жертвы рыщет дикарка, но даже если бы он узнал, что ей удалось убить короля, всё равно бы это ничего не изменило. Заговор провалился! Короли так просто из своих спален не исчезают...

— Уходим! — резко скомандовал тёмник.

Ближайший к выходу стражник толкнул дверь и тотчас опрокинулся навзничь, получив в упор два арбалетных болта. В спальню ворвались вооруженные люди.

"Не успел..." — с удивительным спокойствием подумал Сарн, различив за спинами дроков тёмного лиса.

— Бросайте оружие! — приказал Вейдж.

Заговорщики даже не пошевелились. Терять им было абсолютно нечего. Сарн, без всякой надежды на успех, а, скорее, по привычке мальчишки-трущобника, выжившего только потому, что никогда не сдавался, крикнул:

— Дроки! Лисы обманывают вас! Они хотят убить короля! Вашего тёмника тоже убили они!

Ответом ему послужили мрачные взгляды королевских гвардейцев.

— Бросайте оружие, — повторил Вейдж. — У вас нет никаких шансов!

Сарн толкнул вперёд одного из своих людей и одновременно сделал шаг в сторону, оказываясь за его спиной. Трое других стражников в точности повторили манёвр тёмника. Эта военная уловка была широко известна под названием "живой щит" и применялась в ближнем бою против арбалетчиков. Как ни странно, дроки купились — раздался залп, и грудь неудачника приняла на себя все пять болтов. Оттолкнув мёртвое тело, заговорщики рассредоточились и бросились вперёд.

— Дроки! Сарна брать живым! — перекрикивая звон клинков, приказал Вейдж.

Бой в ограниченном пространстве имеет свои особенности: численное превосходство здесь уже не играет значительной роли. Всё решает выучка и личное мастерство, но сейчас противники были достойны друг друга. К несчастью для заговорщиков, стремительный прорыв им не удался, и дроки тут же этим воспользовались: сдерживая напор атакующих, они прикрыли спинами арбалетчиков, и те быстро перезарядили оружие. Исход схватки был предрешён.

Сарн понял это чуть раньше остальных. Отбив очередной удар, он метнулся в сторону молельни и скрылся за дверью. Сразу вслед за этим почти одновременно сухо щелкнули тетивы арбалетов. Бой закончился.

— Дверь! Ломайте дверь! — заорал тёмный лис, перескакивая через мертвые тела. — И помните, брать только живым!

Несколько дроков с разбегу обрушились на дверь, но тяжёлые створки выдержали страшный удар. Гвардейцы отошли и с диким криком снова бросились вперёд. Раздался треск, и дверь рухнула в проём.

Сарн стоял у дальней стены, под скрижницей святого Ресса, приставив кинжал к груди. На его губах застыла презрительная полуулыбка.

— Ты выиграл мою жизнь, лис, — звонким голосом выкрикнул он. — Выиграл! Но жизнь короля проиграл! — тёмник торжествующе осклабился и с силой вогнал клинок себе в сердце.

* * *

Столичные особняки знати только носили гордое наименование "замок". На самом же деле, с родовыми замками древности, отличавшимися высокими крепостными стенами, сторожевыми башнями и узкими бойницами, они имели столько же общего, сколько общего имеют деревянный меч и стальной шершень. И всё же, оборонительный принцип при их строительстве довлел над всеми прочими, и в случае умело организованной обороны безобидные с виду особняки превращались в весьма крепкие орешки, о которые могла обломать зубы целая сотня.

У Лэртона этой сотни не было...

На его счастье, офицер, командовавший гвардией Неуса, сделал ошибку: вместо того, чтобы сосредоточить основные силы внутри здания — как бы на его месте поступил сам Лэртон — большую часть своих людей он расположил в парке вокруг особняка. И капитан использовал его оплошность по-полной.

Бесшумно сняв из арбалетов часовых с северной стороны, три десятка гвардейцев Лэртона проникли в парк. Большинство из них служили во время войны в пластунах, и незаметно проскользнуть к зданию, минуя многочисленные патрули, для них не составило особого труда. У единственного входа — напоминавшего о том, что всё же не зря особняк называли замком — состоялся скоротечный бой, окончившийся в пользу нападавших. Как только люди Лэртона проникли в здание, ситуация переменилась коренным образом: теперь уже гвардейцы Неуса выступали в роли атакующих, а ночные гости, несмотря на то, что их было в три раза меньше, успешно оборонялись.

— Третий этаж зачистили! — зычным криком доложил первец, свесив голову через перила парадной лестницы.

— Молодцы! — похвалил Лэртон. — Давай сюда пятерых, а остальных ставь к окнам. Делай что хочешь, но чтобы эти Кхуровы дети даже голову поднять не смели! Понял?! — прокричал он. — У тебя как? — спросил капитан первеца первого десятка.

— Около часа продержимся, а потом нужно будет уходить в подвал, — хмуро отозвался гвардеец. — Дроки точно подтянутся?

— Что, жить захотелось?! — нервно хохотнул Лэртон. — Будут дроки, будут! Не скули! А подвал ещё взять нужно. И чего там Рапс ковыряется? Ты давай держись здесь, а я вниз — нужно поторопить этих увальней! — он напоследок приложился к ложу арбалета и выстрелил. Из темноты парка тут же раздался крик, возвестивший о том, что казначей эрра Неуса отныне может сэкономить на жаловании ещё одного гвардейца. — Когда будешь отходить, не забудь наших парней на третьем этаже, — капитан хлопнул подчинённого по плечу и, обнажив меч, бросился вниз по подвальной лестнице.

Миновав тяжёлую трёхслойную дверь из морёного дуба, капитан оказался в подвале. "Молодец, Рапс! — подумал он. — Успел таки, хитрая его рожа! Сумей они запереть дверь, нам бы не выкурить их и за год!". Прямо у порога вповалку лежало с десяток трупов. Лэртон с удовлетворением отметил, что все они были одеты в форму гвардии Неуса.

— Ну, что тут у тебя? — вполголоса спросил он Рапса, который со своими людьми стоял вдоль стены перед очередным поворотом подвального коридора. Тот осторожно выглянул из-за угла и тут же убрал голову: глухо звякнув, в каменную кладку ударил арбалетный болт.

— Да засели там трое, — поморщился первец, — стол, гады, перевернули и теперь садят почём зря. И где только так стрелять научились?!

— А ты, значит, стоишь и ждёшь, пока им не надоест? — криво усмехнулся Лэртон. — Хорош, нечего сказать!

— Сами ж говорили, людей беречь! — в горячке огрызнулся Рапс. — У них там один Кхур знает, сколько арбалетов! Один заряжает, а эти с обеих рук лупят! Пока в броске достанем, они четверых наших к Белолобому отправят!

— Неус там?

— Больше негде! В покойницкой сидит, грехи замаливает. Дверь там, похоже, не хлипче входной, так что ещё неизвестно, как выцарапывать его оттуда будем.

— С двух рук, говоришь, лупят? Мастера! — присвистнул Лэртон. — А во что мастера не верят? Правильно — в дураков и героев! Ты кем предпочитаешь быть? — с ухмылкой спросил он.

Первец понимающе осклабился:

— С вами, капитан, я готов стать кем угодно — даже "героем"!

— Ага, а "дураком", стало быть, опять я? — прищурился Лэртон.

— У вас дурак всегда лучше получался, — не скрывая ехидной улыбки, развёл руками Рапс.

— Но-но, ты смотри у меня, — пригрозил капитан и, вытянув ноги, уселся на пол, спиной к проходу.

Первец подал ему два лёгких арбалета, сам взял в руки факел и, прижавшись грудью к стене, скосил взгляд вниз. Сидевший у него под ногами капитан кивнул. Рапс дико заорал и, высунувшись из-за угла, метнул факел в сторону стрелков. Одновременно, Лэртон откинулся назад, так, что верхняя часть его туловища оказалась в простреливаемом коридоре, и, извернувшись, выстрелил с двух рук.

Кто в кого попал, и попал ли — это уже было неважно: в следующее мгновение десяток рванулся вперёд по коридору. Крики атакующих заглушили все прочие звуки. Когда всё стихло, к месту схватки подошёл капитан.

— Жив, герой?

— Вполне, — сморщился первец, разглядывая торчащий в правом предплечье болт. Лэртон потянулся, чтобы осмотреть рану, но Рапс отстранился. — Ерунда, капитан, — пробасил он, и тут же хитро ухмыльнулся: — а дурак-то вам опять удался! — он кивнул на трупы арбалетчиков. — И как только это у вас получается?

— Ладно, хватит лирики, — прервал его капитан. — Отправь человека наверх, пусть скажет нашим, чтобы отходили. Займёте позицию у входной двери. И смотрите, сами на "дурака" не попадитесь!

Рапс кивнул и, забрав с собой пятерых человек, бросился к выходу. Лэртон подошёл к двери покойницкой и прислушался.

— Не-а, такую не взломать, — подал голос один из гвардейцев.

Капитан осадил говоруна тяжёлым взглядом, после чего постучал кулаком в дверь:

— Эрр Неус, вы арестованы по подозрению в заговоре против короны. Даю слово офицера охранять и защищать вашу жизнь до передачи вас в руки правосудия.

— С каких это пор арест голосом короны производит гвардия Лэктонов? — поинтересовались из-за двери.

— Лейтенант Грайн? — удивился Лэртон. "А где же капитан Шедри?" — чуть было не сказал он вслух, но вовремя прикусил язык. В голове промелькнула какая-то мысль, но капитан не успел её поймать и досадливо тряхнул головой.

— Что ж вы замолчали? — насмешливо спросил Грайн.

— Надеюсь, лейтенант, вы не причастны к заговору, — медленно, с расстановкой начал капитан. — Через час здесь будет королевская гвардия, а вместе с ней и сам король. Если вы сдадитесь — даю слово, что выступлю свидетелем в вашу пользу.

— Через час? Так куда же вы торопитесь? Давайте, подождём короля...

Лэртону показалось, что голос лейтенанта слегка дрогнул.

— Подождём, — согласился он. — Только знайте, Грайн, вы лишаете себя последнего шанса. Вы мне всегда нравились, и только поэтому я сейчас с вами беседую. Я уважаю вашу преданность гвардейской присяге, но это не тот случай! Вы же ничего не знаете! Во всяком случае, я надеюсь на это...

— Что вы предлагаете?

— Поговорить с глазу на глаз.

— "На шарфах"? — уточнил Грайн.

— Согласен, — после короткой паузы, произнёс Лэртон.

Он достал из-за пазухи спрятанный на время боя белоснежный офицерский шарф, бережно развернул его и расстелил на полу в трёх шагах от запертой двери, после чего сделал шаг назад. Гвардейцы понимающе переглянулись: эта традиция уходила корнями в далёкое прошлое. Во время битвы иной раз возникала необходимость переговоров, и офицеры, во избежание ненужных жертв, выработали особый кодекс, который свято соблюдался. Ни один офицер в здравом уме не стал бы его нарушать только по одной причине: тем самым он ставил крест на своей карьере, ибо ни один солдат не стал бы служить под началом офицера, для которого слово чести — пустой звук.

Заскрипев петлями, тяжёлая дверь отворилась, и в коридор вышел лейтенант. Капитан тотчас сделал своим людям знак, чтобы те отошли назад. Грайн достал свой шарф и расстелил его напротив капитанского.

— Я слушаю вас, — он открыто посмотрел в лицо противнику.

Понизив голос почти до шепота, Лэртон пересказал всё, что узнал от Вейджа. С каждой его фразой лицо лейтенанта становилось всё мрачнее и мрачнее.

— И вы так сразу поверили? Поверили лисам? — спросил он, после того, как Лэртон закончил.

— Вы тоже поверили! Это видно по вашему лицу, — жёстко ответил капитан.

— Допустим, — опуская голову, вздохнул Грайн. — Но это ничего не меняет! Для меня не меняет, — добавил он.

— О чём вы?

Лейтенант поднял голову:

— Не знаю, намерено это сделано или нет, но поручив арест вам, тёмный лис не оставил мне выбора. Я напомню вам слова присяги гвардии Неуса: "Есть только один Голос, который может отменить приказ господина — голос короны!" Вы, Лэртон, носите форму гвардии Лэктонов, и потому голосом короны не являетесь! Я не могу — просто не имею права — сложить оружие. Поступая на службу в гвардию, я знал, что могу потерять жизнь, но терять честь я не намерен!

— Детский лепет! — не удержавшись, зло выдохнул Лэртон.

— Выбирайте выражения!

— Простите, лейтенант, — капитан устало потёр переносицу. — Погорячился...

Грайн уже было примирительно кивнул, но внезапно вздрогнул, словно ему в голову пришла какая-то идея.

— За такие слова нужно отвечать, капитан! Я вызываю вас! — нарочито громко произнёс он так, чтобы это услышали гвардейцы.

— Вы что, начитались дешёвых... — свирепо зарычал капитан, но тут же осёкся. — А, вон оно что... Бросьте эту затею! — тихо произнёс Лэртон. — Я не хочу убивать вас, Грайн!

— Лучше умереть здесь, чем корчиться в лапах палача, не находите? — грустно улыбнулся лейтенант. — Приступим?

Дожидавшись ответного кивка капитана, он выхватил меч и стремительно атаковал. Лэртон машинально скользнул в сторону, пропуская выпад, и тут же сам нанёс короткий колющий удар. Грайн вздрогнул, наткнувшись на сталь, и как-то нелепо осел на пол.

— И всё же так лучше... — из последних сил прохрипел он, склонившемуся над ним Лэртону. — Правда?

— Правда! — шепнул в ответ капитан.

Грайн вздрогнул всем телом и затих. Лэртон выпрямился.

— Стоять! — в бешенстве заорал он качнувшимся вперёд гвардейцам. — Всем к выходу! Неуса арестую сам!

Подобрав с пола шарфы, он сложил их крест накрест на груди лейтенанта, после чего подошёл к двери покойницкой. Выходя на переговоры, Грайн даже и не подумал закрывать за собой дверь: настолько лейтенант верил в незыблемость традиций.

В полумраке зала стояла одинокая фигура в тёмном плаще.

— Вы арестованы, эрр Неус! Как видите, это всё равно произошло! Так что смерть этого мальчишки была напрасной! Вам не жаль его? Впрочем, вряд ли вы знаете, что такое жалость! — капитан с ненавистью выплёвал резкие фразы одну за другой, словно метал дротики.

— Ну почему же? — раздался дребезжащий голос. — Мне это чувство очень хорошо знакомо.

Старый слуга повернулся лицом к капитану и откинул капюшон плаща.

— Юноша выполнил свой долг — пусть ненадолго, но всё же задержал вас! И я тоже выполню! — сверкнув глазами, торжественно произнёс Гас. Лэртон метнулся к нему, но не успел: старик быстрым движением выплеснул в рот содержимое небольшого пузырька.

— Где Неус?! — заорал капитан, хватая его за грудки.

— Сам ищи! — прокаркал старик. — И не тряси так, всё равно ты ничего мне уже не сделаешь, — рассмеялся он. — Через пять минут я умру!

Лицо капитана превратилось в маску смерти. Неспешно, словно раздумывая, он вынул нож и тихо произнёс:

— Поверь, старик, пять минут жизни — это очень много! Иной раз они длятся дольше, чем сама жизнь...

* * *

Огонёк свечи испуганно дрожал, чувствуя дыхание сквозняка, и девушке приходилось прикрывать его ладонью, отчего света едва хватало, чтобы рассмотреть убегавшие вниз крутой спиралью узкие каменные ступени. Впрочем, большего сейчас и не требовалось.

— Вирта, куда мы идём? — тихо спросила шедшая позади королева.

— Эта лестница ведёт в подвал, ваше величество, — ответила девушка. — Там есть ещё один потайной ход — по нему мы выберемся из дворца, где нас ожидают дроки.

— Этот дворец словно намеренно был создан для покушений! Подумать только, из подвала можно запросто попасть в королевскую спальню! — зло прошипел король, замыкавший маленькую процессию.