Осторожно, чтобы не разбудить хозяйку, Дима выбрался из постели, накинул на плечи кружевное покрывало и подошёл к распахнутому окну. Покои Сабиры располагались на верхних этажах дворца, и город отсюда просматривался, как на ладони. Он напоминал огромный муравейник: тысячи и тысячи людей, беспрестанно снующих по многочисленным улицам. Телеги, фургоны и кареты тёмными жирными точками выделялись на фоне толпы.
— Суетливый, жестокий мир, — задумчиво пробормотал маг.
Он не помнил родины, не помнил, странствовал ли по другим мирам, но почему-то был уверен, что таких, как Камия, ему не встречалось. "Как можно превозносить силу и ставить страх во главе угла?" Дмитрий вспомнил один из докладов Сахбана, в котором тот рассказывал о трёх разбойниках, захвативших оазис. Маг глазам не поверил, когда кайсара собственноручно подписала указ, подтверждающий их статус. Ещё больше его потрясла история о камийской мечте. Парочка бандитов цинично грабила караваны, убивала десятки наёмников, а кайсара каждые три дня повышала награду за их головы, при этом в глазах правительницы сияло искреннее восхищение, словно она сама была готова оставить трон и с саблей в руках пронестись по пустыне. В такие минуты Сабира вызывала у Димы отвращение.
— Как можно преклоняться перед бандитами? Они сеют смерть! Они убивают людей ради наживы! — однажды сказал он хозяйке и предложил отправить на поимку камийской мечты элитных гвардейцев, но кайсара лишь рассмеялась:
— Я не стану убивать сильных, мужественный людей! Рано или поздно, они явятся в Бэрис, и я приму их на службу.
— Зачем? Бандиты беспринципный народ. И если они так сильны, как ты считаешь, то могут замахнуться на твою власть. Не лучше ли убить их и обезопасить трон?
— И прослыть трусихой? Когда мой отец умер, мне было восемнадцать. И хотя перед смертью он официально провозгласил меня кайсарой, в глазах камийцев я была всего лишь зарвавшейся наложницей. Мне пришлось доказывать свою состоятельность с саблей в руках. Сейчас я и сосчитать не возьмусь, скольких убила. Но я сумела убедить камийцев, что достойна править Харшидом. И вот уже четыре года никто не осмеливается покуситься на моё место. А если попробует, его ожидает неприятный сюрприз — я владею саблей лучше всех в Камии!
Больше Дмитрий не поднимал этой темы. Ему было жаль несчастную женщину, вся жизнь которой подчинена одному — во что бы то ни стало удержаться на троне. Сабира даже наследника родить не смела: беременность сделала бы её слабой. Да и рассчитывать на долгое правление она не могла. Рано или поздно её отравят, зарежут, удушат, и трон займёт убийца. "Это не жизнь", — думал Дима и улыбался, когда Сахбан бросал на него негодующие взгляды. Вот уж кто был уверен, что маг обязательно попробует захватить власть. В первые дни визирь неоднократно пытался отравить Дмитрия, но тот безошибочно определял приправленные ядом блюда и не притрагивался к ним. А подослать к рабу убийц было проблематично, ведь кайсара глаз не спускала с драгоценного подарка.
Сахбан зеленел от ярости: мало того, что Сабира изгнала его из своей постели, так ещё раб, постоянно присутствовавший при их разговорах, позволял себе указывать кайсаре на ошибки и неточности в его докладах. И, самое неприятное, вместо того, чтобы заткнуть свою постельную игрушку, правительница прислушивалась к его словам и прилюдно отчитывала визиря за промахи. Бедняга потерял покой и сон: он стремительно утрачивал высокое положение. Если бы визирь был воином, а не мастером дворцовых интриг, он бы предпринял отчаянный шаг и вызвал кайсару на поединок, и, в случае победы, четвертовал бы наглого раба, но Сахбан плохо владел оружием. Его власть целиком и полностью опиралась на воинскую доблесть правительницы. Без неё он был ничто, и прекрасно осознавал это. Сабира и Сахбан прекрасно дополняли друг друга: кайсара держала харшидцев жёсткой рукой, а визирь умело плёл интриги, упрочняя их положение, и занимался политикой и экономикой. Так прошли четыре чудесных года, и тут граф Кристер подарил Сабире мага...
Дмитрий не сразу сообразил, насколько крепко связаны кайсара и визирь, а когда разобрался, долго смеялся. Он мог с лёгкостью выжить в Бэрисе, убив Сабиру или Сахбана, а лучше обоих, затем последовала бы серия смертельных поединков, и Дмитрий воцарился бы на харшидском престоле. Но маг не хотел лишний раз нервировать брата. При расставании, его поведение и так выглядело, как предательство, и усугублять ситуацию не хотелось: захват Харшида Тёма мог воспринять, как посягательство на свою власть.
— Тёма... — прошептал маг, забрался на подоконник и уставился на площадь перед дворцом.
Он чувствовал, что на душе так же пусто, как на площади, и не знал, чем заполнить эту пустоту. Маг мог бы попытаться занять себя работой, но кайсара ни за что не позволила бы ему покинуть спальню. "Наверное, Олефир воспитал меня слишком деятельным, раз мне не хватает терпения просто плыть по течению, — кисло подумал он, потёр безымянный палец и посмотрел на Сабиру: — Интересно, почему она больше ни разу не заговорила о моём родстве с великим магистром? Сочла мои слова пустой болтовнёй? Вряд ли. Или я настолько не хочу этого разговора, что она подсознательно ощущает это? Или моя магия просыпается? Что если я сам заставляю Сабиру молчать? — Дмитрий поднял руки и повертел ими, разглядывая так, словно увидел впервые. — Вот бы узнать, что ещё я могу". Он повернул правую ладонь вверх и сосредоточился. Маг представил себе кинжал, блестящие острые грани клинка, витую серебряную рукоять, но ладонь так и осталось пустой.
— Видимо, это работает как-то не так, — пробормотал он и спрыгнул с подоконника.
Кайсара просыпалась, и могла рассердиться, не обнаружив любовника рядом. Дмитрий скинул покрывало, растянулся на тахте, подложил руку под голову и стал наблюдать, как любовница медленно выгибается, растягивая мышцы, как распахиваются миндалевидные карие глаза и как в глубине чёрных зрачков пробуждается желание.
— Ты улыбалась во сне. Что тебе снилось?
— Ты, — промурлыкала Сабира и всем телом прижалась к магу. — Твои ласки, поцелуи... Не заставляй меня ждать, Дима.
— Сейчас половина седьмого вечера, дорогая. Визирь уже два часа ожидает в приёмной.
— И что?
— Ты не должна пренебрегать государственными делами, иначе придворные решат, что ты стала слабой.
— Заткнись! — Кайсара ударила мага по губам. — Ты всего лишь раб, и должен исполнять мои желания. Любые!
Дмитрий поднёс руку ко рту и усмехнулся:
— Хороший удар, но слабее, чем в первый раз.
— Да как ты смеешь! — Кайсара оттолкнула любовника и вскочила: — Я сгною тебя в яме! Я прикажу палачам отрезать от тебя куски плоти и скармливать львам!..
— Да, пожалуйста. Если хочешь, я умру, но только для того, чтобы не видеть, как какая-нибудь гадина перерезает тебе горло. Я слишком люблю тебя, дорогая, чтобы спокойно смотреть на это!
Маг поднялся с тахты, натянул белые шаровары и выжидающе посмотрел на хозяйку. Обнажённая кайсара хмуро взирала на него и вертела на пальце кольцо с изумрудом.
— Ты постельный раб, и твоё назначение доставлять мне удовольствие.
— Знаю. Но помимо этого, я способен думать. — Дмитрий подошёл к любовнице и с нежностью коснулся её щеки: — Я переживаю за тебя, великая госпожа. Поверь, я готов ласкать тебя денно и нощно. Для меня нет ничего важнее твоей улыбки и счастливых глаз, но столько времени проводить в постели — неразумно. Ты должна быть сильной! И твои подданные, и твои враги должны знать, что правительница Харшида не спускает с них глаз!
— За такие речи, я должна отрезать тебе язык!
Дмитрий наклонился, коснулся губами её шеи, а потом быстро пробежался языком от ключицы к уху.
Кайсара неровно задышала, карие глаза расширились и с вожделением уставились на рот любовника:
— Думаю, он тебе ещё пригодится.
— Прими Сахбана, а потом я покажу тебе кое-что новое, — хитро улыбнулся Дима.
Сабира облизала пересохшие губы:
— Разочаруешь — убью.
— Никогда, великая госпожа.
Маг отступил и поклонился. Кайсара с трудом отвела взгляд от вожделенного тела:
— Марш в постель!
Дима не стал спорить. Он мгновенно прыгнул на тахту, растянулся на животе и подсунул под голову подушку — эта поза раздражала визиря больше всего — и стал наблюдать, как молчаливые рабыни облачают повелительницу в бело-золотые шаровары и короткий халат из жёлтой парчи. Затем наложницы выставили на середину комнаты широкий стул с массивными резными подлокотниками, и, усевшись на него, Сабира приказала позвать визиря.
Сахбан вошёл в спальню правительницы звеня драгоценностями и сверкая золотом. Полы длинного, расшитого золотыми птицами халата касались ковра, багровые кожаные сапоги и тёмно-синие шаровары блестели затейливыми узорами жемчужин, а на снежно-белой чалме, точно капли крови, сверкали рубины. Величественной походкой визирь приблизился к кайсаре, степенно поклонился и вытянул руки в приветственном жесте.
— Здравствуй, Сахбан, — благосклонно кивнула Сабира. — Говори.
— Не прогневайся, великая госпожа, но у меня плохие вести. — Визирь сокрушённо качнул головой и продолжил: — Я уже говорил Вам, что мои люди потеряли камийскую мечту из вида. Я рассчитывал, что господин Ричард прекратил нападения на караваны потому что намеревается прибыть в Бэрис, но действительность оказалась прозаичнее. Разбойник переметнулся на сторону врага.
— Ричард в Крейде?
— Да, госпожа. Ночью прибыл гонец, он выехал из Ёсса тотчас, как Кристер принял камийскую мечту на службу.
Кайсара стиснула подлокотники:
— Не может быть! Награда за их головы превысила миллион бааров! Ни один разбойник не ценился столь высоко! Почему они выбрали Кристера? Неужели он предложил больше?
— Нет, моя госпожа, — с поклоном ответил визирь и картинно развёл руки в стороны: — Граф не назначал платы за их головы.
— Ни единого баара?! Невероятно! — Кайсара вопросительно посмотрела на Диму: — Ты знаешь графа. Почему разбойники выбрали его?
— Не имею ни малейшего представления. Возможно, чересчур высокая цена смутила их.
— Чушь! — отмахнулся Сахбан. — В Бэрисе Ричард мог претендовать на место министра, а в Ёссе стал простым гвардейцем.
Пальцы Дмитрия смяли угол подушки:
— Тогда, рискну предположить, что господин Ричард намерен убить графа.
Маг на секунду прикрыл глаза: в видении, посетившем его в обеденном зале Ёсского замка, разбойника не было. "Откуда он взялся? Неужели видение ложно, и я собственными руками отдал Тёму в лапы бандита? — с раздражением подумал Дима и мысли лихорадочно заметались, ища выхода из непредвиденной ситуации. — Сбежать и вернуться в Ёсс? Но даже если мне удастся покинуть дворец и украсть лошадь, сколько времени займёт дорога? Месяц, два? Не успеть". И маг ненавидящим взглядом уткнулся в цветную подушку, словно хотел просверлить в ней дыру.
Тем временем кайсара и визирь напряжённо смотрели друг на друга. Идея раба о воцарении камийской мечты в Крейде им крайне не нравилась — новый, непредсказуемый игрок нарушал привычный ход вещей.
— Отправь в Ёсс лучших из лучших, Сахбан, — нарушила молчание Сабира. — Пусть сделают всё возможное и невозможное, но камийская мечта должна умереть!
— Гарши, Данур и Туршан выехали ещё ночью, великая госпожа, — ответил визирь и тихо добавил: — Но я не уверен, что они справятся.
— Они должны!
Кайсара встала и повернулась к рабу:
— Ты пробыл рядом с Кристером три недели, Дима. Ты должен знать, способен ли он противостоять камийской мечте!
Дмитрий поднял голову, и тяжёлый взгляд голубых глаз остановился на лице Сабиры:
— Он слишком увлечён истязанием моего брата... Боюсь, Кристер обречён.
"Как и мой брат", — мысленно добавил маг и едва не зарычал от бессилия. Чувствуя холод, нарастающий внутри глаз, он отвёл взгляд от хозяйки и задумчиво уставился на свои руки.
Сахбан, прищурившись, смотрел на раба. Впервые за три недели он ощутил в нём слабость, и в сердце затеплилась надежда. "Плевать на Кристера! Если я верну расположение Сабиры, мне удастся справиться и с ним, и с камийской мечтой!" — решил он и, собравшись с духом, произнёс:
— В Бэрис прибыл господин Шеваран.
— А этому что понадобилось? — встрепенулась кайсара. — Твои слухачи докладывали, что он крутился вокруг герцога Ральфа!
— Да, госпожа, но как только Ральф помирился со старшим сыном и вновь приблизил его ко двору, Шеваран покинул Эфру. Наследник герцога умён и силён, и разбойник боится его, как огня.
— Не юли, Сахбан! — Сабира сжала рукоять сабли. — Он намерен сразиться со мной?
— Возможно, великая госпожа, — ответил визирь, покосился на мага и безмятежным голосом продолжил: — Шеваран вспыльчив, горяч и жаден, его помыслы можно легко направить в нужное нам русло.
— Что ты задумал? — Кайсара подошла к визирю вплотную и улыбнулась: — Я давно знаю тебя, Сахби, и по глазам вижу, что в твоем изворотливом мозгу созрел план. Выкладывай!
— Объявим, что раз господин Ричард предал Харшид, мы ищем новую камийскую мечту. А призом для победителя станет награда, положенная за голову Ричарда.
Соболиные брови взметнулись вверх. Кайсара недоверчиво покачала головой и погрозила визирю пальцем:
— Ты предлагаешь откупиться от него, Сахбан. И это будет столь явно, что меня сочтут слабой. Да после этого харшидцы толпами повалят во дворец, посчитав, что я не способна править страной.
— Этого не случится, великая госпожа. Наш боец повергнет Шеварана, — поспешно сказал визирь и поклонился.
— И где же мы найдём такого бойца?
— Вот он! — Сахбан указал на Дмитрия. — Твой раб виртуозно владеет саблей, великая госпожа. Он победил быстрорукого Тармина. Он одолеет Шеварана. Не так ли, Дима?
— Разумеется, визирь, — насмешливо отозвался маг и с раздражением подумал о том, что Сахбану удалось-таки заманить его в ловушку.
Отказаться от поединка Дима не мог, ибо кайсара сочла бы это проявлением трусости. Маг в любом случае оказался бы на арене, но, согласившись сражаться добровольно, он, по крайней мере, сохранил место в постели Сабиры. "Если, конечно, мне удастся выжить. Судя по всему, противник у меня опытный". Дмитрий повернулся на бок, подпёр голову кулаком и ободряюще улыбнулся кайсаре:
— Я сохраню твои деньги, любимая.
— Деньги здесь абсолютно ни при чём! — радостно воскликнула Сабира. Зрачки её восторженно расширились, губы приоткрылись и жадно задрожали: — Сахбан придумал замечательный план. Ты победишь Шеварана, и я подарю тебе свободу! Ты получишь титул и деньги! Я назначу тебя главным министром, и ты сможешь сидеть по левую руку от меня!
"А потом мы поженимся и будем жить долго и счастливо", — ухмыльнулся про себя Дмитрий, вылез из постели, приблизился к хозяйке и почтительно склонил голову:
— Почту за честь сидеть рядом с тобой, великая госпожа.
— Решено! — Кайсара обернулась к Сахбану и нетерпеливо махнула рукой: — Делай, что задумал, Я хочу, чтобы уже завтра Дима скрестил сабли с Шевараном!
