— Это те, кто освоил свой дар и приобщился к мудрости предков, — ответил на вопрос слизеринца кентавр.
Обдумав слова Флоренца, Редстоун спросил:
— Ты не находишь это лицемерным? Судя по твоим словам, не каждый из вас овладел своим даром, при этом вы осуждаете нас, видя в моём виде глупцов, которые не пользуются данными им от рождения силами в полной мере?
— Нахожу, — грустно улыбнулся кентавр. — Поэтому я сейчас здесь и учу человека нашим путям, — добавил он, сменив грустную улыбку на предвкушающую. — Многие считают меня странным за мои взгляды. Но я считаю, что мы ничем не отличаемся друг от друга. Если бы наши народы жили в согласии, вместе мы смогли бы добиться куда большего. Когда лучшие из нас учились бы у лучших из вас, и наоборот.
— Ваши понятия будут трудны для понимания большинству волшебников. Если бы меня не учили в нужном ключе с моих первых шагов в познании магического дара, я бы скорее всего не понял тебя и не принял бы твои знания, — Редстоун прекрасно понимал, что без влияния Альбуса и его открытости неизвестному, он бы ничем не отличался от других алчущих знаний магов. Тех, кто увеличивает свои знания о магии, но не её понимание.
— Не льсти себе, — осадил Магнуса Флоренц. — Ты слышишь меня, но не понимаешь. Ты принимаешь к сведению, но не чувствуешь то, что я хочу тебе донести.
— Правда? Мне казалось, что я понял то, что ты имел в виду...
— Нет. Я не учу тебя основам. Ты их уже освоил, учась в Хогвартсе. Поэтому когда ты воистину поймёшь то, что я хотел тебе сказать, тебе более не понадобится моя помощь, — начал разъяснять кентавр. — Когда ты проникнешься нашим знанием, ты будешь видеть мир по-другому. Шелест ветра будет нести тебе послание будущего. Небесные светила будут указывать тебе путь. Растения и животные, стихии и облака окружающего тебя мира будут раскрывать пред тобой сущность окружающего. А твои эмоции и желания откроют тебе видения будущего, — на последних словах глаза кентавра внезапно расширились, будто на него сошло откровение.
Молча поднявшись на ноги, Флоренц направился вглубь леса, жестом пригласив Магнуса следовать за собой.
Последовав за кентавром, Редстоун постоянно тихо шипел и негодовал, раз за разом проваливаясь в сугробы, запинаясь о скрытые снегом корни, либо же поскальзываясь, поднимаясь на небольшие горки.
У самого Флоренца таких проблем не было. Его копыта уверенно ступали по заснеженному лесу, позволяя четвероногому перемещаться с необычайной лёгкостью.
Когда терпение Магнуса полностью исчерпалось, он было уже выхватил палочку, чтобы "привести лес в порядок", как был остановлен движением руки Флоренца.
— Нет. Используй другой подход. Отстранись от плоти. Отстранись от мыслей. Отстранись от местности. И тогда мир раскроет тебе свою сущность и укажет нужный путь, — посоветовал кентавр.
Раздражённо фыркнув, Магнус спрятал палочку во внутренний карман белой мантии(подарок Дамблдора на прошлое рождество) и попытался послушаться советов возвышающегося над ним Флоренца.
Раз за разом холодные тиски ментальной силы привычно давили горячие эмоции юноши, после чего одетая во всё белое фигура слизеринца пыталась следовать за кентавром, и раз за разом юноша терял контроль, стоило ему в очередной раз подскользнуться.
— Подожди! У меня не получается! — раздражённость Редстоуна достигла нового уровня, заставляя его мысленно едва ли не рычать от досады и гнева. Он терпеть не мог ситуации, когда у него что-то не получалось.
Привыкнув к тому, что любой вид магии ему более или менее понятен и практически всегда даётся с лёгкостью, юноша сейчас был в ярости, хотя и сам этого не понимал.
— Подумай о моих словах и найди то, что ты делаешь неправильно, — повернувшись, дал подсказку Флоренц, не сбавляя хода.
Зло пыхтя, Редстоун пытался за ним поспевать, размышляя, где же он допускает ошибку.
После почти получасового похода, парочка оказалась возле небольшой возвышенности.
— Передохни, нам нужно будет подняться вон туда, — подняв руку, указал Флоренц вдаль, на скрытую туманом вершину этой небольшой горы.
— Хорошо, — тяжело дыша, согласился Редстоун, обессилено садясь прямо на снег. Высокий темп хода и отвратительная для ходьбы местность забрали у юноши много сил.
— Ты так и не понял, — вздохнул Флоренц.
— Так скажи мне, где я совершаю ошибку! — не выдержав, Редстоун позволил себе повысить голос.
— Нет, — просто ответил кентавр, отворачиваясь от слизеринца и начиная смотреть в туман, но не пытаясь там что-то разглядеть, а словно оценивая сам туман.
Редстоун же не отрывал взгляда от четвероногого.
"У меня нет дара. Он не сможет мне помочь. Он учит меня так, как учили его. Но если у меня нет способа облегчить свою участь при помощи пророческого дара, что мне мешает облегчить участь при помощи другого, моего?" — посетила внезапная мысль Магнуса, когда тот рассматривал кентавра.
Следя за ним, Редстоун увидел то, что отличает его и Флоренца, когда они пытаются пользоваться ясновидением.
В то время как разум юноши превращался в холодный механизм, сухо "обрабатывая" поступающие факты, подавляя чувства и эмоции, Флоренц был абсолютно открыт.
— "Он опирается на свои эмоции!" — понял Магнус. — "Он не пытается их подавить. Да и зачем, ведь это неправильно!" — Редстоуну вспомнились последние слова кентавра перед тем, как они пошли в поход: "А твои эмоции и желания откроют тебе видения будущего".
Магнус не любил эмпатию. Нет, не так. Он её терпеть не мог. Ощущать чужие чувства, как свои собственные — очень неприятно. Но раз не подходит обычный способ, который он использовал на уроках Сивиллы, придётся прибегнуть к иному.
Ослабив грани, которые подавляли его ментальный дар, он выпустил всю свою врождённую мощь разума.
Сразу же пришло ощущение замёрзших жаб, которые проживали неподалёку от местонахождения Магнуса. Даже прибывая в спячке, они жили и испытывали эмоции, которые разум Редстоуна с лёгкостью улавливал, ибо его ментальные щупы сейчас охватывали большее пространство, чем мог окинуть его взор.
Сконцентрировав своё внимание и силу на Флоренце, юноша понял.
Он просто понял.
Смотря на туман, Флоренц не искал знаков будущего. Нет.
Туман, вода, огонь, кофейная гуща, внутренности животных, гадание по руке, хрустальные шары, сияние звёзд — всё это одно и то же.
Это — окно в вечность.
Как чародеи используют волшебные палочки для фокусирования своих магических сил, так же кентавры используют окружающий их мир как фокусатор их пророческих сил.
Воля. Редстоуну нужно было не искать знаки и знамения, ему нужно направить свою волю, пробив ею путь в вечность.
Углубившись в свои мысли, Магнус не заметил, как сменились эмоции кентавра, который с каждым озарением юноши улыбался всё шире и шире.
— Вижу, ты готов, — вырвал Редстоуна голос кентавра из снизошедших ему откровений. Судьба Редстоуна была открыта Флоренцу так же, как и его собственное будущее. Разные линии возможного будущего двух разумных сплелись в одну, отринув миллиарды возможных ситуаций.
Магнус никогда уже не узнает, что без этого пути его смерть была бы предрешена.
Флоренц видел, как юноша, истерзанный болью от потери наставника, берёт ужас в руки свои и в ярости и гордыне идёт на бой. И падает, сражённый рукой того, кто его породил.
Были и другие ужасные видения, полные смерти и страданий. Но именно сейчас, когда Магнус осознал и понял слова Флоренца, картина этого будущего стала шаткой и бесцветной.
— Готов, — сосредоточенно ответил на утверждение кентавра Редстоун. Поднявшись на ноги, он последовал за четвероногим учителем.
В этот раз его разум не был в железном обруче его воли. О нет, его дар впервые за долгое время был полностью открыт, но в то же время как никогда сфокусирован.
Вся его эмпатия была сосредоточена на нём самом, отчего его лицо казалась безэмоциональной маской.
Но внутри него бушевала буря эмоций, которые не подавлялись разумом, а тщательно рассматривались и сортировались.
А желание ступать без преград было путеводной звездой, которая вела его волю.
Поднимаясь вверх, Магнус ни разу не споткнулся. Ни разу не подскользнулся. Ни разу не провалился в сугроб.
Радость едва не захлестнула юношу, заставив того споткнуться, но в следующий момент он уже взял себя в руки.
"Неправильно подавлять свои желания — нужно использовать их", — с каждым шагом поступь Магнуса становилась всё уверенней и легче.
Купаясь разумом в открывшемся ему мире, Редстоун даже не заметил, как перестал скрипеть под его ногами снег, а Флоренц остановился.
— Мы пришли.
— Вижу, — блаженно улыбаясь, ответил ему Магнус.
— Прекрасное чувство, не так ли? Ощущать мир всеми фибрами своей души... — спросил его кентавр.
— Да.
— Хорошо. Ты смог войти в это состояние. Теперь тебе нужно научиться поддерживать его и, конечно же, в любой момент по своему желанию настраиваться на нужный лад. Учась первому, ты сам, без меня, вернёшься в Хогвартс. Скажу тебе сразу: я вижу три самых ярких варианта. Первый — ты справишься и дойдёшь без всяких проблем. Второй — ты нарвёшься на моих сородичей. Третий — ты попадёшь в сети огромных пауков, — сказал кентавр слегка удивлённому Редстоуну. — Ты уже взрослый жеребец. Так что если я буду возиться с тобой, подтирая тебе сопли, это лишь замедлит твоё развитие. Ну а второе ты будешь постоянно тренировать сам. Наша судьба переплетена. Если ты войдёшь в нужный настрой, ты сможешь понять, когда будет наше следующее занятие. Если оно вообще будет. Может случиться и такое, что ты не сможешь более приоткрыть завесу в вечность. Тебе всё понятно?
— Да, — кивнул Редстоун.
— Тогда я желаю тебе хорошего пути в твою школу, Вопреки Рождённый. Бывай, — сорвавшись с места, кентавр быстро скрылся в тумане, оставив слизеринца одного посреди Запретного Леса.
Вздохнув и посетовав на то, что каждый наставник, который ему попадается, любит бросать ученика в холодную воду, ставя перед трудностями, Редстоун вновь попытался войти в состояние гармонии с окружающим миром, после чего уверенно направился на юго-восток.
Быстро шагая, Магнус не замечал ни времени, ни плохой для путешествия человека местности, ни усталости.
Он видел и знал, что уже через десять минут выйдет на опушку леса.
Знал, когда нужно было свернуть, чтобы не попасться на глаза кентаврам-охотникам, которые следили за своей территорией, отгоняя детей Арагога.
Знал, в какую сторону идти нельзя, ибо там начиналась засада акромантулов.
И вот деревья разошлись, открывая вид на хибару Хагрида вдалеке.
— Эй, ты чего тута делаешь? — раздался сзади и сверху от Магнуса голос полувеликана. — Сюды ученикам нельзя!
Сконцентрировавшись на том, чтобы найти путь назад и не попасть в беду, Редстоун упустил из внутреннего взора хогвартского лесника.
— Добрый день, Хагрид. Я тут с кентавром Флоренцом общался, — смысла что-то скрывать от него не было.
— Да? Ну ты это, смотри. В лес главное не ходи, а то вдруг что случится. — Предупредил Хагрид, совершенно не удивившись тому, что Магнус общался с Флоренцом. — Ты-та хоть и змей, но хороший малый, не дай Мерлин — что произойдёт.
— А ты что делаешь? — двигаясь в сторону Хогвартса, спросил Редстоун.
— Да вот, собирал, собственно, волосы единорогов. Я из них повязки делаю. А то, бывает, укусит меня зверюшек какой, а повязки из волос коней этих больно уж помогают, — поведал Хагрид юноше, потрясая полным мешком размером с самого слизеринца.
— Где же ты столько нашёл? — неподдельно удивился Магнус.
— Да я-то не находил их даже, просто почесал их чутка. Они это знаш как любят! — широко улыбнулся лесник, увидев такой неподдельный интерес.
— Но ты ведь мужчина, как они тебя к себе подпустили? — продолжал расспрашивать Редстоун.
— Ну, это подход знать надобно, тогда им плевать становится, кто ты.
— Правда? А вот нас учат, что единороги крайне редко подпускают мужчин к себе, — прищурился Редстоун, размышляя, как ему заставить лесника обучить его.
— Ну, это так, просто тута знать надо кучу уловок. Ну и вовремя смотреть, что там когда делать.
— Ясно, — выйдя на распутье, Редстоун, попрощавшись, пошёл дальше в Хогвартс, в то время как Хагрид направился в свою хижину.
А в голове юноши уже созрел план того, как он сможет "добраться" до знаний хогвартского лесника.
28.
Хогвартс, Большой зал, пятница 27 декабря 1991 года, 11:21.
Быстро доев свою порцию, единственный слизеринец за столом резво поднялся и, засунув в карман мантии доставленное ему пару минут назад письмо, попрощался с сидящими рядом близнецами, которые всё утро забрасывали его вопросами насчёт скрещивания различных лечебных зелий и простых магических вкуснятин.
Редстоун боялся встретиться с Трелони, отчего каждый приём пищи превращался в безумный спринт против времени.
Да и сейчас у юноши были куда как более важные дела, и желание тратить своё время на Уизли у него полностью отсутствовало.
Под задумчивым взглядом Дамблдора покинув Большой зал, Магнус поспешил в библиотеку.
Быстро поднимаясь по тайным ходам, активно используя Карту Мародёров, которая до этого покоилась во внутреннем кармане его школьной мантии, юноша достиг школьной обители знаний менее чем за десять минут.
Не глядя, он сел за первый попавшийся столик, после чего достал письмо. Редстоун нечасто получал их, и поэтому радовался каждому пришедшему письму. Но это он ждал особенно сильно.
Если всё прошло удачно, то он найдёт жильё для Морфина Гонта. Как и помощь в улучшении своего финансового состояния, ибо зависеть от Дамблдора становилось напряжно.
Ну и самое важное: при удачных обстоятельствах Редстоун сможет наладить контакт с ещё одним своим родственником.
Троюродная бабушка Магнуса, двоюродная сестра Густы Бладстоун — Батильда Бэгшот.
Как оказалось, Бэгшот была крайне близка с Густой Бладстоун до самой смерти бабушки Редстоуна.
Узнав об этом факте, Магнус незамедлительно написал старушке, использовав как повод для общения желание узнать о жизни своей матушки и бабушки.
И вот она прислала ему ответ.
"Дорогой мистер Редстоун,
Я крайне рада узнать, что у моей хорошей подруги и любимой кузины остался потомок. Как часто она желала увидеть внуков, ну или хотя бы внука, от своей, такой энергичной и непоседливой дочери, мечтая продолжить род своего любимого мужа. Моё сердце преисполняется радостью от того, что вы вспомнили о своей далёкой и одинокой родственнице. Ваше внимание к моей персоне крайне льстит мне, и я буду крайне рада встретиться, чтобы поведать вам о истории вашей семьи. Так что приглашаю вас к себе в гости. Когда — вы можете решить сами. Если мне не изменяет память, то сейчас в Хогвартсе уже начались рождественские каникулы. Но, думаю, Альбус Дамблдор не будет против, если вы подойдёте к нему с просьбой уехать из школы, чтобы погостить у меня недельку. Если же не получится, то моё предложение, конечно же, останется в силе, и вы будете желанным гостем на летних каникулах.
