Глупо вышло. Человек явно меня тут ждал, на меня смотрел, а я, как слепой танк, тупо пёр точно на неё, пока не врезался. Эк меня уроками контузило!
Девочка привычным движением руки с тонкими пальцами пианистки поправила локон, и уверенно протянула мне свой портфель. С такими портфелями, наверное, ходили мелкие чиновники середины прошлого века. И где она такое откапала? Но главное — я в неё врезался, она протягивает мне свой портфель, и никаких эмоций на спокойном лице! Как будто мы с ней каждый день тут так сталкиваемся.
Я удивлённо смотрю на неё, не понимая, что должен делать. Она спокойно держит в вытянутой тонкой руке подозрительно пухлый портфель. Наконец, я осторожно отмер, и протянул руку к предложенному портфелю.
— Это, типа, мне? — уточнил на всякий случай.
— Нет, это мне, — спокойно возразила она, отдавая мне портфель.
Бух! Эта штука оказалась неожиданно тяжелее, чем я мог предполагать, и я его не удержал.
— Нам по пути, — невозмутимо заявила сероглазая, невозмутимо развернулась, и невозмутимо пошла себе вон. Пришлось мне поднатужиться, и догонять её с этим тяжеленным портфелем.
— Это как-то старомодно, не находишь? — пыхтя, поинтересовался я. — В наши дни всепобеждающего феминизма, унисексов, и толерантности, парни уже не таскают девчонкам портфели.
'Тем более, незнакомым девчонкам' — хотел добавить я, но вовремя прикусил язык — откуда мне знать, с кем из девчонок знаком мой здешний двойник.
— Будем знакомы, — спокойно объявила сероглазая, — Сат-Ашарион. Можно просто: Са-Аша Карашвангер.
— А-а! — я выронил её тяжеленный портфель из рук себе под ноги, споткнулся, и чебурахнулся в пыль, пропахав по дорожке носом. Бр-р... Больно! Бр-ракованные заклинания!
— Вижу, ты уже в курсе, — заметила Саша, и совершенно невозмутимо поинтересовалась: — И кто же из них тебя просветил? Или ты как-то сам меня вычислил?
— Куда мне. Тахион сказал, — сдал я экстрасенса-путешественника во времени галактической контрразведке.
— А ты и поверил? — всё так же невозмутимо поинтересовалась она. Стальные нервы у них в инопланетянстве! Вот это я понимаю! Хотя... она же не человек, может там и нервов-то нет, может, они как-то иначе устроены...
— Конечно, иначе, — кивнула Саша. — Ты даже не представляешь, насколько иначе.
— Удобно, — заявил я, отряхивая одежду, — можно и не напрягать голосовой аппарат: подумал, и готово.
— Не настолько удобно, — ответила она. — Слишком много информационного шума. Сложно регулировать обратную связь, и отличать осознанные команды интерфейса, от нечаянно промелькнувших в сознании вариантов. Поэтому я задействую этот канал крайне редко.
— И молодец! Вот бы и дальше так, — ляпнул я. Ну, а какой смысл мне слова выбирать, когда она и так мысли читает?
— Хорошо. Запрос удовлетворён. Ты закончил?
— С чем?
— Отряхиваться, и ощупывать ушибленный нос. Успокойся: перелома нет. Но будет, если ты будешь так небрежен. Мы можем продолжить движение?
— А. Да, конечно. Движение, — пробормотал я, взваливая на плечо её портфель.
— Книги. Только книги. Ни кирпичей, ни слитков золота, ни космического оружия, — заявила она, шагая рядом со мной. — Не моя вина, что у вас принято пользоваться столь примитивной и малоэффективной формой хранения информации. И столь неудобной в транспортировке.
— А... — только я рот открыл...
— Нет, мысли уже не читаю. По твоему запросу канал чтения мыслей временно деактивирован. Просто в данной ситуации твои мысли слишком очевидны.
— Ясно. Хорошо.
Идём. Паренёк с девчонкой идут со школы. Солнышко весело светит, птички что-то шутливо щебечут. Он с помятыми штанами и лицом тащит её тяжеленный портфель на плече. А она из вежливости отключила канал сканирования его мыслей. Идиллия!
Жду. Это Саша вышла со мной на контакт, значит, пусть и начинает разговор. Ведь не ради того, что бы птичью перекличку вдвоём послушать, она со мной гулять пошла.
— Так ты поверил всему, что тебе сообщил Тахион? — спросила инопланетянка.
— Ну, поверил, не поверил,... а принял информацию к сведению. Готов и от тебя принять к сведению порцию информации.
— И не боишься?
— Перегрузки? Надеюсь, мои предохранители выдержат. Мне их жизнь в последнее время регулярно тренирует, так что предохранители крепчают.
— Не боишься, что я выдам некорректную информацию, и введу тебя в заблуждение, что бы использовать в своих целях?
Солнышко, птички, парень с девушкой, и сероглазая намерена использовать парня в своих целях. Мне кажется, или жанр этого произведения коварно поменялся?
— Ты уже используешь меня в своих целях, — заявил я, демонстративно перекидывая её тяжёлый портфель с одного своего плеча на другое.
— И вообще. Какой с меня толк может быть ВАМ? — многозначительно намекнул я, сам не знаю, на что. — С вашими-то возможностями...
— У меня сложилось ощущение, что Тахион считает меня представителем некой могущественной галактической организации, — задумчиво проговорила Саша.
— А это не так? — осторожно поинтересовался я.
— Так. Было. Около миллиона лет назад. Разумных цивилизаций в нашей галактике, конечно же, много, но они как правило не совпадают во времени. Я являюсь продуктом давно исчезнувшей цивилизации.
— Грустно, — сказал я.
— Нет, — спокойно возразила она, — вполне нормально. Во вселенной ничто не вечно, даже сама Вселенная. Цивилизации рождаются, расцветают, затем угасают.
— А ты как же? — поинтересовался я.
— А я была вморожена в глыбу метана, скитавшуюся от звезды к звезде, — огорошила меня инопланетянка. — Пока комета не попала в вашу Солнечную систему.
— И ты оттаяла в лучах нашего Солнца?
— Почти. В нашем случае детали уже не существенны. Но на этой планете я со времён Жёлтого Императора. Я служила у него.
Жёлтый император. Что-то знакомое... что-то из легенд об основании древнего Китая, кажется.
— В императорском спецназе? — предположил я.
— Нет, — возразила Сат-Ашарион, — во дворце. Советником.
— Э... советником по спецоперациям? — уточнил я.
— Советником по питанию. Сейчас это назвали бы 'диетологом'.
— Диетологом? — я удивился. — Ты была у легендарного Жёлтого Императора диетологом?
Ну, разве это не удивительно! Она же — инопланетянка! И — диетологом! Она бы ещё в садовники пошла! Вот я бы, попади я в какую-нибудь примитивную цивилизацию...
— Что сказать, он любил экспериментировать с приправами, — перебила мои мысли Саша. — Жёлтый Император, помимо прочего, был заядлым гурманом и увлечённым исследователем.
— Исследователем?
— Вместе со мной он занимался исследованием влияния качеств пищи на поведение людей. Тебе случалось замечать, что любители морепродуктов отличаются спокойствием, а мясоеды — импульсивны? Овощи прибавляют энергичности, фрукты способствуют творческим порывам. Базилик, перец, лимонный сок... змеиный яд, вытяжки из ядовитых корней, из желез ядовитых насекомых, настои ядовитых грибов, блюда из ядовитых рыб — при Жёлтом Императоре дворцовая кухня была весьма разнообразна. И император использовал свои исследования во внутренней и внешней политике, склоняя послов к нужным ему соглашениям после соответствующего угощения. Или заменяя отравившихся неугодных — угодливыми. Он и меня отравил.
— И ты отравилась? — удивился я.
— Как я могла разочаровать Императора? Конечно же, я отравилась. И умерла — с конвульсиями, посиневшим лицом, всё как положено. Я очень старалась.
— Прям, взаправду померла? — не поверил я, пристально рассматривая девчонку.
— Мне с этим проще, — объяснила инопланетянка, — дышать мне не нужно, сердца всё равно нет. Так что я просто уменьшила поток энергии, которую обычно трачу на поддержание тела. Оно сразу посинело, и перестало двигаться. Император остался доволен. Он потом пришёл в тот холодный подвал, куда меня кинули, долго и молча думал, а выдал что-то вроде:
— 'Восток рождает ветер, ветер рождает дерево, дерево рождает кислый вкус, а кислый вкус рождает печень. Печень рождает сухожилия, сухожилия рождают сердце, а печень управляет глазами'
Мне показалось уместным поправить Императора.
— 'Я бы не стала ставить на эту теорию при разработке диагностических техник', — заявила я ему тогда.
— И что Император? — заинтересовался я.
— Оживился, расчувствовался, побежал куда-то. Стал суетливо подпирать двери покоев скамейками. Я поднапряглась, расфазировалась с местной материей, и прошла сквозь каменную стену, чтобы попробовать пояснить Императору свою позицию по поводу обсуждаемого вопроса. Но Император дискуссию не поддержал. Мне надоело, и я покинула дворец, выйдя из покоев в окно. Башня была высокой, и тащиться по извилистой лестнице мне показалось излишними затратами энергии и времени. Больше я во дворец не возвращалась, а вскоре и вовсе покинула Поднебесную империю. Позже до меня доходили слухи, что император устроил никому не понятную затею с каким-то громоздким проектом по воздвижению Тайной Гробницы. А сам выпил того же яду, который испытывал на мне, сел в бочку с мёдом и повелел замуровать себя совсем в другом месте. До сих пор место его настоящего погребения так и не нашли.
— Ты вот так просто выдаёшь мне такие тайны? — спросил я с подозрением.
— Мне нужно, что бы ты мне верил, — просто ответила она.
— Нужно зачем?
Са-Аша остановилась, спокойно огляделась, и присела на скамеечку. Я тоже присел рядом, поставив её портфель между нами.
— У нас иная концепция эволюции, индивидуальная.
— Личное бессмертие и регулярные апгрейды? — решил я съехидничать.
— Ну, примерно так.
— Что, серьёзно? Я угадал?
— И это на самом деле приговор, — Сат-Ашарион покачала головой. Со временем мы осознаём тщету всего, теряем цель, смысл, мотивацию. Когда ты практически вечен, и постоянно совершенствуешься, у тебя довольно быстро не останется недостигнутых целей. Удовольствия надоедят ещё быстрее. Мне повезло — моя цель недостижима. Я пытаюсь остановить Пожирателя миров.
— Звучит... устрашающе, — признал я. — Ну так, немного.
— Устрашающе, — просто согласилась она. — Пожиратель столь же древнее существо, как и наша галактика. Может, древнее. Во времена, когда Млечный путь был юн, Пожиратель уже был практически всемогущ. В первом приближении. Достоверных сведений о пределах его возможностей мне не известно, но чисто теоретически — они обязаны где-то быть. Во времена, когда моя родная цивилизация вышла к звёздам, от иных цивилизаций нашим любопытным ксеноархеолагам остались лишь живописные руины. И легенда о Пожирателе миров — невообразимо могущественном существе, пожиравшем целые миры. Подумай только — одно существо, настолько могущественное, что он вращал планеты, как жонглёр свои мячики. Одно существо, регулярно пожиравшее всю жизнь в галактике, и засевавшее планеты новой жизнью. Существо, тушившее и взрывавшее звёзды, по собственной прихоти. Пока Пожирателя не убили собственные дети. Своих детей, кстати, он пожирал в первую очередь. Знал, что однажды кто-то из его детей его убьёт.
— Из предсказания? — перебил я. А мне что-то померещилось смутно знакомое в этой истории.
— Зачем предсказания? — пожала плечом Са-Аша. — Из опыта. Дети Пожирателя регулярно пытались его убить. И вполне логично, что однажды кому-то из них повезло. С тех пор Пожиратель стал просто мифом. Но среди некоторых разумных видов существует скрытое и непонятное мне движение, стремящееся вернуть Пожирателя.
— Как они могут? — удивился я. — Он же их тут же сожрёт?
— Конечно сожрёт, — спокойно подтвердила Саша. — Но это для тебя ужасно. Для меня ужасно. Для них это логично и правильно.
— Почему?!
— Мне не известно. Около миллиона лет тому назад я отправилась в полёт, что бы это выяснить. Видишь ли, речь идёт об одном уникальном приборе. Учёные теоретически предсказали существование... 'пуповины вселенной', 'червоточины пространства'.
— Чего? — удивился я. — Это как?
— Это условное название, — пояснила Саша. — Речь идёт о 'точке невозможности', точке, в которой ничего не определено вообще, точке, в которой наша Вселенная как бы не существует, и в то же время существует бесконечное количество вселенных.
— Я ничего не понял, — помотал я головой.
— Я не надеюсь, что смогу объяснить такую сложную вещь, — сказала Саша. — Тебе понять надо другое. Эта важная квазичастица не определена в пространстве-времени. То есть она существует везде одновременно, но в конкретной точке пространства-времени вероятность обнаружить эту квазичастицу стремится к бесконечно малой величине. Однако кое-кто из здешних учёных попытался построить прибор, способный поймать эту неуловимую квазичастицу.
— Местных? — переспросил я — Кто-то из здешних учёных?
— Да, я так и сказала, — кивнула Саша невозмутимо, и продолжила: — У них ничего не получалось, и не могло бы получиться. Но к тому времени наши ксеноархеологи опубликовали каталог археологических находок с разными артефактами времён последней битвы неведомых древних с Пожирателем миров. Здешние учёные ко всеобщему удивлению обнаружили в этом каталоге описание устройства, схожего с их экспериментальной установкой. Короче говоря, среди кучи древних черепков оказался важный прибор — ловушка для 'червоточины'.
— Погоди секунду, — попросил я, — я так и не понял, чем важна эта 'пуповина Вселенной'?
— Если эту квазичастицу удастся каким-то образом поймать хотя бы на несколько квантов времени, с такой ловушкой можно многое. Например, черпать дармовую энергию. Или даже перебросить мгновенно на другой край галактики целый флот.
— Звёздные врата! — невольно вырвалось у меня.
— Всё было бы хорошо, если бы не было так плохо, — объявила Саша, и принялась объяснять: — Это древнее устройство не было изобретением древних героев, сражавшихся с Пожирателем. Наоборот, к сожалению. Это было частью самого пожирателя. А теперь представь, что древние герои сумели как-то лишить Пожирателя такого важного оружия, и, скажем для примера, скинули чудовище в чёрную дыру. Что будет, если сейчас запустить устройство, и открыть эти самые врата? В чёрной дыре время сильно замедляется, и чудовище, возможно, до сих пор живо — всё ещё падает. К моменту, когда выяснились эти важные подробности, артефакт был передан сюда, местным учёным.
— И где эти врата теперь? — спросил я.
— Интересный вопрос. Я летела сюда именно за ними.
— Подожди, Саша, — попросил я, — ты летела сюда за вратами Пожирателя?
— Да.
— Которые нашли в древних руинах неведомой цивилизации ваши археологи, а здешние учёные сумели починить?
— Да.
— Миллион лет назад?
— Около того.
— А разве на Земле в те времена была цивилизация?
— Может быть, я не знаю. Если и была, в космос они не летали. Когда я говорила 'здешние' я имела в виду Солнечную систему, но не эту конкретную планету.
— Не эту? А какую же?
— Я летела на Марс. Не долетела. Это была диверсия. Повреждены оказались навигационные данные, и я столкнулась с кометой. Мне удалось уцелеть, и я провела в состоянии криосна миллион лет, в первом приближении. Когда я всё же вырвалась из ледяного плена, то что же я увидела? Марс был уничтожен космической бомбардировкой.
