Узкие дороги космоса

Секунда затянулась... Нет, это конечно же хорошо, но, в то же время, и странно. Никаких ощущений. Я осторожно открыл глаза: на экране вместо цифр появилась привычная абракадабра.

— Знаешь, Ричард, за такие шутки в нормальном обществе принято к товарищам, вроде тебя, применять воспитательные меры, — окинув взглядом удивленного Ханта, уставившегося в монитор с вытаращенными глазами, я прикинул свои возможности по нанесению легких телесных повреждений любителю подшутить над окружающими. Стопроцентный неутешительный итог для ученого.

Хант резко вскочил и рванул к огромному проему в стене с мостиком до кристалла.

— Стой!

Ричард остановился где-то на середине мостика.

— Защита от случайностей. Необходимо подтвердить задачу на терминале кристалла, — быстро выкрикнул научник, и мелкими шажками стал приближаться к зависшему в пустоте реактору.

Я озадаченно замер перед мостиком. Несмотря на легкий шелест одежды Ханта, четко улавливается легкое похрустывание, будто мостик стеклянный, и под весом взбудораженного Ханта может обрушиться в любой момент. И научник это видимо понял: медленными, осторожными, шажками, приближается к кристаллу.

— Ричард!

— Да? — замер в двух шагах от зависшего великолепия Хант.

— Кто вы на самом деле?

— Ричард Хоунт, — ответил и, сделав шажок, добавил, — Кенотар.

Отметив про себя странное имя, я в точности повторил движение научника: шагнул левой ногой. Только, в отличие от него, с силой опустив ногу на мостик. Раздал звонкий хруст и я, вслед за Ричардом, выпал в открытую шахту.

Я почувствовал, что скорость падения стала возрастать, в груди образовалось напряжение, которое через пару мгновений переросло в громкий крик. Полегчало. Свет от огней в шахте превратился в яркие полосы, а в душе родилось недоумение — сколько еще падать?

Теперь точно все... Чем дольше летишь, тем выше скорость, и тем меньше шансов выжить при падении. Так, стоит абстрагироваться от этих мыслей, и подумать о чем-то хорошем, как часто показывали в кино. Только, в отличие от кадров, смонтированных профессиональным режиссером, и удачно вставленным в подходящий момент, я не смог вспомнить ни одной картины из своей жизни. Только вертится одна единственная мысль: что я пропустил?

Бедняга "Воробей". Столько ждет капитана, а в итоге...

Ноль! Ну что за шахта?! Сколько еще пада...

Эпилог

Что может быть лучше природы?

Бродить по тенистым дорожкам, вдыхая аромат настоящих полевых цветов, слыша бодрое перешептывание деревьев и кустов, постоянно отвлекаясь на звонкие выкрики птиц и с удовольствием разглядывая натужно звенящих и очень занятых насекомых?

Наверняка, нет лучшего времяпровождения, но, гуляя по парку по одним и тем же тропинкам уже вторую неделю, я пришел к выводу, что все-таки стоит как-то разбавлять впечатления. Ибо хочется перемен. Хоть каких-нибудь.

Я никогда себя не чувствовал таким бесполезным, как в эти дни. Учеба, работа, виртуальные миры — везде хоть малейшее ощущение собственного значения для окружающего мира, а здесь что я есть, что меня нет — никакой разницы.

Сначала, конечно, было здорово. Я очнулся с мыслью, что попал в иной мир, но визит в маленькую светлую комнату, напичканную только кроватью и миниатюрной тумбочкой, без признаков такой необходимой в любых условиях электроники, молодого парня в белом халате, представившемся моим лечащим доктором, расставил все по своим местам. Корректный и вежливый сотрудник лечебного учреждения поздравил меня с возвращением в "мир живых", пообещал круглосуточное наблюдение и высокопрофессиональные услуги своего заведения по приведению меня в надлежащую форму. После этих слов, я, естественно, попытался отыскать на себе места "требующие глубокого медицинского участия", и, не найдя таковых, поинтересовался, от чего же собственно меня лечат. Но услышал:

— Отдыхайте, — широко улыбнувшись, приказал молодой доктор, и, выходя из комнаты, посоветовал, — обязательно посетите наш парк. Вам это очень полезно.

Вот я и брожу по изученным вдоль и поперек тропинкам, просиживая полдня на удобных лавочках, и совершая редкие забеги в туалет и столовую. Что странно, так это количество пациентов в этой клинике. За две недели видел аж троих...

Однажды не выдержал, и припер к стенке вежливого доктора, благо габариты позволили "наехать". Но, щуплый молодой человек, непонятным движением скрутил меня в широко известную в определенных кругах букву "зю". И, зная таких людей не понаслышке, я очень сильно удивился таким своим возможностям — никогда не догадывался, что во мне скрыт потомственный наследник любителей невероятной растяжки и развитых суставов.

— Так что вы хотели? — вежливо поинтересовался доктор, надежно зафиксировавший меня в "зю".

— Что это за место? — прохрипел с трудом.

— Реабилитационная клиника НИИ Вейра, — ответил доктор, осторожно меня распутал и оставил прямо на полу приходить в норму.

Так что, совершая променад по ухоженной тропинке, добрался до любимой лавочки, с удобством разместился и бездумно уставился куда-то в лес.

Все последние события хорошо очень запомнились, и, в который раз, я заметил, что один НИИ меня просто преследует. Хотя, во все мои размышления постоянно стала прокрадываться мысль, что на самом деле, этих всех приключений со мной не было, и я, на самом-то деле, все выдумал.

С другой стороны, мне не дали средств для связи с окружающим миром, и, при отсутствии живых родственников, я оказался представлен только своим размышлениям, ибо из всех встреченных здесь людей со мной несколькими словами перекинулся только доктор.

Сон или явь? Бред или реальность? Кто даст ответ на эти вопросы?

Вакуумный реактор, Ноль, Хант-Хоунт, Кен-Кел, огромная станция, ангар с кораблями, Ли, научная экспедиция, "Странник" — что это все?

Я вздохнул. Нельзя оставлять человека наедине с мыслями. Неожиданно многие события предстают совершенно в другом свете, начинаешь отдавать себе отчет в своих действиях, находишь множество ошибок и неправильно принятых решений... Зачем? Проще изо дня в день крутиться в привычном ритме, не видеть ничего вокруг, да и вообще забыть о том, что окружающий мир бесконечен, как и вся вселенная, и намного больше палубы такого родного корабля, офиса шефа, виртуального мира, любимого паба, посиделок с друзьями и дежурного мордобоя с другими кланами, заканчивающегося попойкой за счет выигравшей стороны...

Невероятное рядом, но зачем оно, когда есть знакомый, изученный вдоль и поперек маленький твой мирок?

Хотя, в последнем, я тоже начал сильно сомневаться — стало казаться, что привычка замыкаться в себе, задумываться о правильности принятых решений, осторожно выглядывать из родной норки — не мое. Привычка, разросшаяся на благодатной почве до мировоззрения на жизнь.

Лавочка слегка скрипнула, приняв дополнительную нагрузку, и я повернул голову, посмотреть, с кем в этот день меня свела судьба. И ничуть не удивился пойманному насмешливому взгляду и голосу из прошлого:

— Привет, Джейми. Как ты тут?

— Отлично! — ответил нарочито жизнерадостным голосом. — Хорошо кормят, выгуливают, сейчас вот сеанс психологической терапии... Что за тупой вопрос?

Тайм хмыкнул, достал из кармана пачку сигарет и непринужденно закурил. А я удивился, насколько за прошедшие годы с последней встречи он изменился, и если раньше его легко было принять за ровесника, то сейчас разница в возрасте стала сильно видна.

Я понизил голос:

— Поможешь отсюда выбраться?

— Зачем? Тебя и так скоро отпустят. Здоров, вменяем — пора домой.

— Не очень многообещающе звучит, — заметил с сомнением, но Тайм никак не прокомментировал.

Помолчали. Я вздохнул и спросил:

— Что это за место?

— Хочешь поиграть в вопрос-ответ?

— Нет. Мне нужны только ответы.

Тайм посмотрел на меня, придав лицу строгое выражение несговорчивого и нелюдимого преподавателя, выносящего приговор на очередную пересдачу самого важного в жизни молодого студента предмета. А глаза смеются... вот паршивец!

— Клиника Вейры.

— Психиатрическая? — осторожно уточнил.

Тайм рассмеялся:

— Ты себя заочно уже в психи успел записать? Нет, обычная реабилитационная клиника. Для своих, как нетрудно догадаться.

— А кто эти "свои"?

Тайм задумчиво пожевал сигарету и заговорил:

— Мог бы и сам давно понять... Вейра — служба безопасности. Не маленькая конторка, а огромная организация. Стоящая на страже. Всего.

— Ага, охраняют Черную Звезду от посягательств разных психов.

Тайм загадочно улыбнулся и... промолчал. И это известный балабол и спорщик?

Похоже, я чего-то не понимаю. Витает в воздухе, так и просится, но в оформившуюся мысль не спешит превратиться.

— Что все это означает?

— Умение видеть, — невозмутимо отозвался Тайм.

— Видеть?

— Да. Видеть, оценивать, понимать...

— Ага, — посмотрел на молоденькую березку, робко раскинувшую тоненькие ветви, — вижу дерево, оцениваю — дерево, понимаю "дерево".

Тайм рассмеялся:

— Не все так буквально. Это скорее как в твоей любимой игре — ты получаешь уровень, появляются новый способности, которые можно изучить.

— Ага, значит у меня первый уровень. А у тебя какой?

— Уже не первый, — задумчиво ответил Тайм, — а второй. У меня третий.

— Гордон, это все глупости!

— Почему?

— Как можно людей делить на уровни? Жизнь — не игра! Здесь нет заданий, за выполнение которых получаешь коврижку и новые способности, нет возможности начать заново и переиграть всю ситуацию!

— Мы сами выбираем свой удел... Кто-то все время спокойно ходит на работу, заводит детей, не вылезает из детских стереотипов, и так навсегда остается "спящим". А другому не сидится на месте, он пытается все понять, во всем разобраться, или, в самом плохом случае, просто лезет не туда, куда надо! И становится "пробудившимся". А дальше уже и не важно, сделавший первый шаг никогда не остановиться на достигнутом.

— Ты на нормальном языке говорить можешь? — почему-то философские бредни, высказанные другом, задели, и я начал закипать.

Тайм вздохнул:

— Что изменилось в тебе за последние две недели?

Я задумался. Даже за такой маленький срок можно очень сильно изменить свою жизнь, взгляды на мир и судьбу. Особенного успеха в этом добиваются самоубийцы, неудачники и просто невезучие люди. Действительно, за пару недель легко перебазироваться из любимой квартирки в еще более уютную погребальную урну в семейной усыпальнице или развеяться по ветру...

— Да ничего не изменилось, — ответил, пожав плечами.

Тайм хмыкнул:

— Ответ в стиле: "все как всегда".

— Не совсем, — я нахмурился, — тут происходит вообще непонятно что! Сначала меня выгнали с работы, потом отправили на Черную Звезду, пропала научная экспедиция, потом еще куча неприятностей, и в итоге я сижу в этом саду!

— Отличное место, — Тайм остался спокоен и не обратил внимания на мой разгневанный тон, — поют птички, хорошая погода, столовая тут прекрасная... шикарный отдых.

— Отдых?! Какой к нолю отдых! Где Ли? Где экспедиция? Где "Воробей"?

— Джейми, разве я похож на шишку из руководства? "Воробей" в родном доке, все остальные тоже в порядке, а где сейчас — не представляю.

— А Ричард Хоунт? — спросил уже нормальным голосом. Словам Тайма можно верить...

— Насколько мне известно, умер тысяч так двадцать лет назад, если не больше, — хмыкнул Тайм и выкинул окурок в стоящую рядом с лавочкой маленькую урну. Задумчиво достал пачку, вытащил новую сигарету и закурил.

— Как это? Я его убил... и себя заодно... — сказал неуверенно.

— Чудило ты, — беззлобно заметил Гордон, — тебя нашли возле переходного шлюза на входе в Лабиринт без сознания. Какой-то там шок, я не медик, не запомнил название.

— Бред, — злость ушла, захватив с собой уверенность в реальности произошедших событий. Как это Ричард умер тысячи лет назад? А с кем я тогда разговаривал и бродил по станции?

— Действительно, с кем? Хоунт умер!

— На Черной Звезде есть криогенные лаборатории...

— Нет там никаких лабораторий, — перебил меня Гордон, — я тридцать лет уже изучаю Черную Звезду, излазил всю вдоль и поперек. Не спорю, были, но давным-давно разобраны и перенесены. Там только пустые тоннели, ангары с разнообразной техникой, подготовленные на крайний случай убежища. Ну и Ноль, естественно, со всей сопутствующей аппаратурой.

— А с кем я тогда разговаривал... — проговорил убитым тоном.

— Шутники они, — насмешливо ответил Тайм.

— Кто?

— Кенотар, Келлас и Ноль.

— Ты ж сам только что сказал, что Кенотар умер!

— Это как посмотреть, — ехидно заметил Тайм, — физически — умер, а вот духовно...

— Так, хватит меня путать, итак крыша едет, — недовольно перебил любителя сбивать с толку, — говори по-человечески!

Тайм улыбнулся, глубоко затянулся, и, выкинув недокуренную сигарету, скосил на меня ехидно блестящие глаза:

— Слышал про гения Кен-Кела? Это, на самом деле, были два человека. Кенотар и Келлас. Они создали искусственный интеллект без ограничений, так сказать "ноль" по шкале Келласа, и, на закуску, соорудили кристаллы и для себя. Так появилось еще два ИИ, но уже первого уровня.

— И?

— Черная Звезда — это Ноль. Бывший спутник планеты, давшей жизни человечеству, стал пристанищем интеллекта, равного Богу по возможностям. Поэтому ты мог видеть там много чего необычного... Чему тут удивляться, когда кристалл для ИИ еще, по совместительству, "вакуумный" реактор, а вся атмосфера Черной Звезды — чистая энергия? У нас в домах стоят двери из атомарного вещества, а Нолю по силам хоть целую планету из ничего смоделировать...

Я сглотнул. Может сейчас Тайм по привычке заливает, но вдруг — говорит правду? Проверить его слова сложно, хотя память стала составлять целый список непонятных событий, доказывающих эту теорию.

Тайм встал:

— Пойду я... разговорился что-то о том, что тебе и знать не нужно пока.

— Подожди! Я еще во многом не разобрался...

— Разберешься, — хмыкнув, ответил Гордон, но замер возле лавочки, давая возможность задать еще буквально пару вопросов, — ну?

— Кто... я?

Тайм пожал плечами:

— Ты — это ты. Только твой набор клеток практически в точности копирует одного из тех, кто когда-то спас нас всех. Но это не дает тебе никаких преимуществ. Так что — не расслабляйся!

Я осторожно спросил:

— А уровни развития действительно существуют?

Гордон поморщился:

— Ага, размер подгузников — самая важная деталь... Нет никаких уровней развития! Ответственность... Вот ты сам посуди, кому стоит доверять: молодому юнцу, "профи" по виртуальным играм или простому, но опытному реальному пилоту? Все? Мне идти пора.

Я встал, протянул руку, которую Тайм крепко пожал. И, не отпуская его ладонь, задал самый важный вопрос:

— Из-за чего на самом деле я влип в эту историю?

Гордон улыбнулся:

— Два старых друга, один со смешным птичьим прозвищем, а другой вечный бродяга, очень увлекались интеллектуальным боданием — шахматами. И представь, вдруг, совершенно случайно, оказались в одном секторе космоса. Естественно, решили партейку-другую провернуть... А пилоты такие пугливые...