Восстановляшка

— Товарищ, что вы там делаете? — спросила одна дама бальзаковского возраста, с пышной причёской.

— Добавляю новое кино, — я достал из чемоданчика кассеты, и вытащил тележку с скажем так — откровенно сомнительными фильмами, вытащив кассеты одну за другой, — если кто хочет — сегодня в прокате — Лоуренс Аравийский, "Сладкая Жизнь", "Дыра", "Странная дружба", "Евангелие от матфея".

— Это ещё что — религиозное что ли? — удивилась женщина, да и остальные прислушались.

— Да, совершенно религиозное. Итальянское кинцо.

— И как только разрешили?

— Разрешили? — не понял я, — ах, да, цензура... фильмы слава богу у нас цензуру не проходят — иначе большинство из них никогда бы не допустили к показу. Того, что показывают в советских кинотеатрах здесь нет вообще — конкуренция нафиг не нужна.

— Подумать только, — возмутилась или удивилась дама, — а что тогда с детьми смотреть нельзя?

— Там есть возрастные ограничения в меню выбора фильмов. Впрочем, если и есть эротика — то очень скромная, уверяю вас. Дитятко сходит с ума не от тёти в нижнем белье, а от безделья и отсутствия воспитания, как правило. Ну всё, — я загрузил последнюю кассету, — приятного просмотра.

Кино уже заканчивалось.

— А вы нам не включите что-нибудь другое? — попросил один из мальчуганов, когда я закрыл дверцу автомата.

— Зачем вам я — сам включи. Правда это денег стоит — пять рублей за кино.

— Ничего себе, — возмутился он, — чё так дорого то?

— Потому что во-первых — кино любое, а не только прошедшее цензуру. Во вторых — это цена на неограниченное количество зрителей. Никто не требует от тебя смотреть одному — вон вас здесь сколько набилось — раздели пятёху на всех — получается дешевле, чем в кинотеатре. Догнал?

— Ага, — кивнул мальчуган.

Кассета уехала обратно в слот.

— Ну тогда приятного просмотра.

— Дядь, а дядь, а вы посоветуйте что-нибудь. Мы в кино не разбираемся, — попросил другой мальчишка.

— Большие гонки выбирай — фильм только что вышел в прокат, неделю назад, в штатах. Очень неплохой, но долгий — два часа сорок минут. Если кто ждёт поезда так долго — сумеет посмотреть весь...

Как нетрудно догадаться — дети — цветы жизни. А в нашем электронно-технологическом процессе — именно они — рабочие лошадки — потому что для взрослых малопонятный ящик с экраном, пожирающий кучу денег и показывающий кино — сущеглупость и идиотизм. Точнее — для законченных консерв — а их тут было большая часть — в отличие от детей, которые всегда без страха жамкали на кнопки и смотрели, что будет.

Ставка была сделана на детей и подростков — поэтому бесплатное кино — которое я включил вчера — оказалось ну очень полезной штукой — и привлекло всех малолеток в округе. А что любят дети? Мультики. И подростки — всякие там фильмы в духе джеймса бонда — на фоне советской госпропаганды и официальных фильмов, которые услаждают влажные очи ультраконсервативных стариков из комиссий и комитетов — это глоток свежего воздуха — который казался ну очень необычным.

Сборы уже небольшие были. Кино длилось в среднем чуть меньше двух часов, даже если гонять автомат нон-стопом — это всего пятнадцать-шестнадцать фильмов в сутки — а скорее всего около десяти. Стоимость электроники... ну допустим — развитие и массовое производство снизит её стоимость до нескольких тысяч — окупаемость получится достаточно быстрая.

Но даже так — плюс данного автомата в том, что он не расходовал ничего, кроме двухсот ватт электричества для работы — но производил продукт. И в отличие от CGC, развлечение было не на пять минут и не для одного-двух игроков...

* * *

Видеомагнитофоны всё-таки пустили в экспорт — ну а хрена ли им сомневаться — ребята совершенно не считали, что что-то, что разработали мы — принадлежит нам — оно как бы есть, но "общее". Этот образ мышления общинный без частной собственности — был острохарактерен для всех — и поэтому никто не сомневался в успехе — видеомагнитофоны бытовые начали поставлять по конским ценам в Европу, а вот когда выяснилось, что собственно — видеокассет для них ни один завод СССР не сможет произвести без модернизаций и работ на пять лет вперёд — я только посмеялся и проигнорировал беготню товарища Шокина.

Это маленькая месть за воровство нашей техники — которое в коммунистическом обществе считается совершенно нормальным делом. Поэтому платформы — пусть создают — а вот плёнки — их полномасштабное производство западные страны наладят сами и очень легко. Как и копии нашего магнитофона. Свою задачу он сделал частично — серийная продукция уже методом китайских копирайтеров была сделана советской и предприятие — "Электроника" — совершенно невзрачный и скучный бренд. На морде наших видеомагнитофонов, которые и внешне были более дизайнерскими, красовалась надпись Cyberdyne Video System серебряными буквами с чёрным контуром и логотип кибердайна, похожий на нордическую руну — построенный из перекрещивающихся шестиугольников. Выглядело дорохо-бохато шо твой Мерседес.

И это не считая комплекта поставки — видеомагнитофоны нашего производства упаковывались в большую коробку с красивым цветным принтом, ярким, из хорошей бумаги — внутренняя часть выдвигалась из основы, а на ней были створки, на края которых налеплены тонкие магниты — что позволяло открывать и закрывать коробочку, не разрывая. Внутри покупателя ждала прослойка бумаги, за ней — видеомагнитофон и ещё одна коробочка с проводами — каждый провод затянут стяжкой на липучке, и упакован в собственный маленький пакетик. Видеомагнитофон был закрыт в белый пакет из мягкого целлофана, не шумящего-гремящего, защита от царапин и прочего. Стоял он на подложке. В таком же пакетике было всё — инструккция, провода — коаксикальный и RCA-провод, провод джек-джек для подключения наушников или иной звуковой системы. RCA на видаке были и входы и выходы — можно было подключать один к другому через него. При этом он спокойно работал как адаптер с RCA на коаксикал.

И к нему было целых три брошюры разных размеров — большая инструкция по эксплуатации. Поменьше — инструкция по использованию дополнительных функций — таких как перезапись кассет с одного на другой и так далее, и самая маленькая книжица — памятка на случай поломки и гарантийные документы — паспорт изделия. Прилагавшийся к каждому изделию И предупреждение о наличии пломб на корпусе, защищавших внутренности. Ещё их защищали очень редкие мозговыносные собственные шлицы.

Это всё упаковывалось в плотный целлофан, прокладывалась подкладка для поглощения влаги — из диоксида кремния, и сверх этого — в комплекте видеокассета с фильмом Жака Ива Кусто — с рыбками подводными. Очень красивые кадры и хорошо выглядящие на экране — яркие, цветастые.

Всё? Нет, конечно нет — сама по себе пятикилограммовая коробка имела ручки, окантованные пластиком, чтобы по дороге не разрушались, и была заклеена по всем углам пломбировочной лентой — которая разрушалась, а против подделок — которые могли случиться, на коробку наклеивалась голограмма формата тридцать на сорок миллиметров с логотипом НИИ.

Вот теперь точно всё. Надо признать — что советская комплектация выглядела нищей — она содержала только инструкцию и коаксикальный кабель, для подключения к телевизору, ну не было у них возможности сделать всё по уму, как этого требовал рынок — а Шокина уже пилили сверху скорее-быстрее-немедленно сделай и подай сюда — на экспорт надо гнать. И он погнал продукцию — первые видеомагнитофоны увидели свет в первых числах Июля. Несмотря на то, что качество изготовления хромало, советскому человеку этого хватало — правда, не тому, который был избалован нашей продукцией. Тем не менее... Массовую продукцию по цене в тысячу двести рублей за экземпляр — говорят что начали выпускать — но в магазинах их никто никогда не видел — они растворялись в рыночной части экономики не доходя до магазинов — спрос запустился и стал настолько ужасающе большим, что видео хотели себе все — пожалуй, это стало признаком богатства даже больше, чем автомобиль — достать его было сложнее. И это говоря про серийную продукцию — а уж то, что было у нас — это вообще считалось сверхсолидным.

В один из жарких дней Июля — когда столбик термометра на улице выскочил за тридцать градусов, в НИИ вовсю работали кондиционеры, а сотрудники предпочитали выходить на улицу ненадолго, случилась авария — у Воронова забеременнела Катя. Ветром видимо надуло — так как официально они женаты не были — и новость мне по секрету рассказал Анатолий.

Чекист только за голову хватался всё это время и бегал вокруг нас, пытаясь соблюдать хоть какую-то секретность — но получалось плохо. Я выгнул бровь.

— Серьёзно?

— Серьёзней некуда.

— Хм... Занятно.

— Так что скоро будем их женить, — вздохнул он, — никуда не деться.

— Понятно. А где сам Воронов?

— Он уехал в Зеленоград — там сейчас налаживают выпуск новой микросхемы.

— Какой?

— Какой то там индекс...

— Не умеют придумывать красивые названия?

— Да, я не разбираюсь во всём этом. Занят он жутко — Шокин пытается из тебя через него выпросить новое оборудование.

— Шелепин обещал ему поддержку и помощь в технике — и я обязан помогать — но в разумных пределах. Не так, чтобы это навредило их самостоятельности.

— Да уж, они не забудут историю с процессором.

— Свои разработают. Кстати, я забыл уточнить — они производителей из Азербайджана и Армении уже перетянули?

— И из Киева, и из всех республик и дальних городов — относительно обособленным только остался завод в Свердловске. Кстати, наши получили крупную партию электроники от конкурентов — Воронов им подарил целый мешок американских и японских микрочипов. Они сейчас там разбирают их.

— Главное чтобы копировать не начали. Впрочем, если они разобрали чипы из CGC, то наверняка должны заметить, что они более совершенны, чем у конкурентов. Итак, Екатерина Васильевна в положении — дома осталась?

— Какой там, на работе.

— А что у неё за работа?

— Разбирается с Петиными бумагами — работы там невпроворот. Рано ей пока ещё уходить. Да только сейчас речь зашла про родителей — Воронов предложил перевезти всю семью в Москву. Они сейчас у себя живут — в отличие от нас.

— Понятно. Ну с этим проблем не возникнет. Я тогда съеду из особняка Носова и подыщу себе квартирку где-нибудь на хлебах Филиппа Георгиевича — у него и его коллектива довольно большой многоквартирный дом.

— Что ты, зачем? Не стоит.

— Ну, неудобно как-то жить — тем более Катя переедет, родители ваши тоже не захотят в отдельной квартире жить, наверное.

— Нет, их лучше поселить подальше. Катя и так живёт в Носовском доме, у вас.

— Я её редко вижу. Особняк сравнительно небольшой для прошлых времён — но по советским меркам тысяча двести квадратных метров — это немало. Тем более он двухэтажный.

— Жирно. Ой как жирно.

— Ну метры это ерунда — а вот обстановка там после ремонта и облагораживания и правда стоит целое состояние.

— Бывал я у вас — удивляюсь, как ещё пол нии не начало стучать и жаловаться, что у вас слишком жрная жизнь и надо бы сбавить обороты.

— Потому что у них тоже жирная жизнь — а в НИИ изначально действуют простые правила увольнения. Никаких формальностей — чуть что — и живи на одну зарплату, которая к тому же минимальная.

— Кстати, насчёт денег — я слышал, что ты поставил видеоавтоматы на вокзале?

— На вокзале, в парке, в аэропорту, на автовокзале, и в залах трёх крупных кафетериев, пользующихся популярностью у населения. И ещё много где.

— Как доход?

— Сравнительно небольшой. Кино не игра в аркаду — два часа работы стоят всего пять рублей. Но зато гоняют их всё время — с утра до ночи и с ночи до утра. Цену поднял с пяти до десяти рублей за сеанс — так как смотреть сбегается целая толпа. Рублей сто-сто двадцать в месяц каждый приносит.

— И по нынешним законам вся эта наличность уходит на зарплатный фонд НИИ?

— За вычетом оплаты аренды места и электроэнергии — да. Собственно, заработанные деньги — без физической продажи товара.

— Сколько их вообще произведено? Отчётности у меня нет, только Воронов знает, где и сколько ваших автоматов установлено.

— По правде говоря — уже очень немало. Семь сотен аркадных автоматов — и пока только полтора десятка видеоматов. Собственно говоря — НИИ и живёт за их счёт. Если бы мы покупали автоматы — то пришлось бы выплачивать ещё и амортизацию производителю — и получилось бы не так много, но так как они делаются на корабле — то почти максимальная доля.

По нынешнему законодательству, легализующему, кстати, такие виды работы как такси, разные услуги частных лиц и целых коллективов — организации имеют возможность подработок, с учётом конечно выплат, в наличном виде, за расходники и исходные материалы. Заводы могут продавать продукцию, а НИИ — получать деньги иными способами — в том числе предоставляя различные услуги — если бы наше НИИ было обычным, представим себе — то мы связались бы с производителями автоматов, заключили договора на их производство, потом установили их, и полученную от граждан выручку — по большей части отдавали бы производителю автоматов, но и себе бы перепадала денюшка. И большую часть — от пятидесяти до семидесяти пяти процентов — отдавали бы государству. Полученная наличность считалась доходом организации и могла была направляться на развитие собственно самого НИИ и выплату сотрудникам зарплат и самое главное — премий.

Исходя из полезности для бизнеса — премии приходилось платить большие.

Эта простая и кажущаяся абсурдной метода была эффективна — потому что хозяйственной самостоятельности у предприятий не было — и то, какие внутри советской среды творились рыночные отношения — куда там одесской валютной бирже! Сами же предприятия по сути эксплуатировались отраслью и не получали ничего от своей продукции — им то с неё толку? И поэтому маркетинг был для них пустым звуком — никому не было интересно, как выглядит товар и работает ли он вообще.

Схема позволила увеличить финансирование и улучшить макроклимат в промышленности и науке — и как ни странно — это приносило доход, который в свою очередь был очень желанным. Деньги правда проходили через кассы и были отчётными — но сути это не меняло. Это снизило количество рыночных механизмов в работе отраслей — а то всё было очень грустно. Почти каждое министерство было государством в государстве — со своим жилищным строительством, своими складами и спецзаказами, своими авторемонтными мастерскими и автопарком, местами даже — со своей авиацией, и уж точно у каждого министерства были санатории и дома отдыха. Мир в мире — горстка суперкорпораций с госкапиталом.

Этот бред начал заканчиваться тогда, когда им разрешили вести деятельность для "подработки" денег у населения — оказания сверхплановых услуг широкой массе в обход министерства торговли. Причём по своим собственным ценникам — а не по госцене — по госцене — минпромторг, плановый товар, всё чин-чинарём...

Распределение доходов в получившихся схемах сильно отличалось от официального — как по направлениям, так и по количествам, поскольку тут уже работала рыночная схема — было важно получить клиента. И он не бросался радостно повизгивая покупать товары по оверпрайсу.