Странный приятель.4

— Я видел как Амулет говорит с тобой. Я понял что вы связанны. — Наардаак с кажущимся равнодушием пожал плечами. — Даже если бы я захотел тебе препятствовать, едва ли бы у меня хватило сил и власти, противостоять Ему! Так что — да. Вы можете придти сюда еще раз. Ты можешь теперь приходить сюда столько раз, сколько захочешь... — В голосе Наардаака проскользнули нотки раздражения. — Но я не советовал бы тебе этим злоупотреблять.

Ренки все же смог подняться, и вернуться в лагерь на своих ногах, а не опираясь на плечи товарищей как дряхлый старик. Однако, это потребовало от него столь больших усилий, что едва оказавшись в своей палатке — он рухнул на лежак, и немедленно провалился в тяжелый, полный странных видений и кошмаров сон.

— Доброго утречка... — Услышал он довольный голос приятеля, когда пробудившись, мысленно кряхтя и стоная, покинул свое убежище. — Как спалось?

— А разве уже утро? — Удивился Ренки, по привычке изучая тени скал, вопреки словам приятеля тянущиеся с запада на восток.

— Да нет. — Успокоил его Готор. — Только-только поставили котелки ужин стряпать. Ты спал всего часиков шесть, да так крепко, что я не смог разбудить тебя на обед. Так что — до ужина придется подождать часок, но если голоден — я, по старой армейской привычке, заныкал тебе с обеда пару пирожков и миску похлебки.

— Проклятье, всего-то ужин..., а такое ощущение, будто это утро было несколько дней назад. Столько всего произошло... — Ренки невольно посмотрел в сторону возвышающегося над долиной плато. А потом подумал хорошенько, и добавил. — Пожалуй — дождусь ужина, хотя у меня за весь день и маковой росинки во рту не было, есть как-то не очень хочется. Такое ощущение что меня там просто раздавило и вывернуло наизнанку, и так несколько раз подряд.

— Да... — Сочувственно покивал головой Готор. — Вам сильно досталось. Одивия вон тоже еще отсыпается.

— А ты... — Осторожно поинтересовался Ренки. — Ты какой-то уж очень бодрый и веселый. Не то чтобы мне это не нравилось. Просто последние дни ты ходил как в воду опущенный. На тебя это вообще никак не подействовало?

— Подействовало, но видимо не так сильно как на вас. ..Знаешь. Я там... с этой штукой. ...Хоть убей меня — не скажу что это такое и откуда оно взялось! Но я с ней как будто поговорил. Хотя разговором это было сложно назвать — скорее уж, чем-то вроде сращивания разумов. Бр-р-р... Самому стало страшно от такого определения! В общем, я с этой штукой вроде как поговорил, и понял, что в принципе она может вернуть меня обратно в мой мир, если я действительно этого захочу. У меня там даже был момент, ...я как будто бы даже увидел стартовый зал Спецкоплекса, и понял что стоит только шагнуть туда — и я дома! Ты может помнишь — я тогда тебя еще позвал...? В общем, я тогда был почти полностью уверен, что пожелай я, и этот Амулет выкинет меня прямо в Спецкомплекс, в добрые но суровые дедушкины объятья!

Я уже почти сделал это последний шажок. Но оглянулся чтобы попрощаться с тобой, или пригласить следовать за мной, и увидел что ты там возле стеночки скрючился совсем никакой. Ну думаю — так поступать не по-людски. Все-таки сколько лет вместе и уходить не попрощавшись, не говоря уж о том, чтобы оставить тебя в состоянии беспомощного котенка среди чужих людей, это будет совсем неправильно.

— Значит — ты все-таки решил уйти? — Хмуро переспросил Ренки. — Окончательно решил?!

— Тогда я был в этом уверен. — Быстро теряя дурашливость и становясь серьезным, ответил Готор. — А вот сейчас... Помнишь я как-то говорил Риишлее про "синдром закрытой двери"? — Ну, когда в доме есть закрытая дверь, и хотя возможно за ней нет ничего интересного, ты все-таки не можешь удержаться чтобы не попробовать ее отпереть? Вот теперь, по сути-то, моя проклятая дверь открыта. Теперь, когда я знаю что могу уйти практически в любой момент, вся эта ситуация смотрится уже совсем по-другому.

— Значит — остаешься! — Ренки постарался сказать это как можно более равнодушно, но губы сами, вопреки его воле расплылись в довольной улыбке.

— И опять же — не знаю! — Развел руками Готор. — Есть еще много доводов и за тот, и за другой вариант. Есть еще и множество других вариантов.

— А среди них... — Осторожно поинтересовался Ренки. — Нет например такого, что и я отправляюсь с тобой?

— Может и есть. — Задумчиво ответил Готор. — ...Хотя если честно — не советую! Неизвестно сможешь ли ты вернуться обратно. А у нас тебе скорее всего не понравится!

— Летать по небу на железный птицах. И прыгать из-за облаков вниз на специальных куполах из тонкого но прочного шелка... Мчаться на чудо-повозках с невообразимой скоростью. Оружие которое может выстрелить несколько десятков раз подряд без перезарядки... Еще ты говорил про это... ну — загнанные в медные веревки молнии? Свет который включается одним нажатием пальца. Горячая вода которая сама вытекает из стены... Виды с другого края земли, в специальных ящиках. Возможность говорить с человеком, находящимся на другом континенте так же легко, как если бы он стоял не дальше протянутой руки. ...Ты рассказывал что в твоем мире есть множество чудес. Так почему ты думаешь что мне там не понравится?

— Тебе будет трудно привыкнуть к взаимоотношениям между людьми. — Слегка грустно усмехнулся Готор. — Боюсь, теперь и мне будет немного сложновато к этому привыкнуть, врос я тут, знаете ли, в шкуру феодала!

— Не понимаю. — Пожал плечами Ренки. — Если все простолюдины там такие же как ты, то я скорее склонен думать что все там у вам — люди благородного сословия. А благородные люди, всегда смогут найти что-то общее.

— Если бы все было так просто... — Рассмеялся Готор, и в смехе его звучала изрядная толика горечи. — Увы. И у нас есть люди благородные, и простолюдины, и быдло... Просто со всеми надо обращаться одинаково. ...Да-да. Понимаю — это глупо! Но, таковы правила! Или к примеру взять женщин... — Готор почему-то кивнул на палатку Одивии. — Тебе даже наша достойнейшая Одивия Ваксай кажется очень необычной, излишне смелой, а подчас и неприлично дерзкой и грубой. А там у нас... встречаются такие экземплярчики, по сравнению с которыми Одивия — самая прилежная и скучная ученица пансионата благородных девиц. Да тебя же там просто сожрут, с твоими представлениями о Кодексе благородного человека!

— Ну... — Усмехнулся Ренки, гордо вздергивая нос. — Моя шпага останется при мне, так что, хотя ты и говорил что дуэли у вас запрещены. Но никто не может запретить истинно благородному человеку отстаивать свою честь!

— Вот об этом я и говорю... — Покачал головой Готор.

— О чем? — Переспросил Ренки.

— О том что мир там настолько иной, что ваша шпага может оказаться абсолютно бесполезной и даже смешной. — Увлеченные разговором приятели оглянулись — Одивия вылезла из своей палатки, еще немного помятая и всклоченная после сна. Она наверняка слышал о чем говорили приятели, и не выдержав, вместо того чтобы заняться своим внешним видом, немедленно влезла в разговор. — Я правильно говорю? — Спросила она адресуя вопрос Готору.

— В какой-то мере это действительно так. — Кивнул он в ответ.

— Но почему это? — Возмутился Ренки, искренне не представлявший себя без этого атрибута благородного человека на бедре.

— В мире, в котором, как вы сами говорите, есть оружие стреляющее десятки раз подряд без всякой перезарядки, шпагами скорее всего уже давно не пользуются. — Пояснила Одивия свою мысль. — Как бы не был быстр и искусен фехтовальщик, но пуля все равно летит быстрее. А обучить человека хорошо стрелять, куда быстрее чем фехтовать. И все это делает шпагу лишь ненужным, неудобным, а потому и нелепым дополнением костюма. Я права?

— Да. — Кивнул Готор. — Прекрасный анализ. Длинное холодное оружие, окончательно исчезло из вооружения армий, примерно сто лет назад. Теперь его можно увидеть разве что на парадах. У нас даже штыки стали не длиннее обычного кинжала, а в некоторых армиях отказываются и от штыков, ибо считают их бесполезными.

— Но... Кинжалом тоже можно отстоять свою честь! — Видимо Ренки слышал только то что хотел, и поспешил уцепиться за слово "кинжал".

— Полагаю — дуэли запрещены! — Покачала головой Одивия. — Даже в нашем мире, многие отказываются от этой традиции. В той же сатрапии, как вы помните, дуэли запрещены. Как пояснил это Ваасю — сильному государству не хочется терять своих наиболее мужественных и горячих сыновей в бессмысленных ссорах друг с другом. Лучше уж направить их воинственный пыл на нечто иное. Как я понимаю оу Готор, в вашем мире, намного более справедливом и совершенным чем наш, этот обычай должен быть уже полностью изжит.

— Да. Действительно. — Опять кивнул Готор. — У нас есть конечно способы померяться мужественностью и храбростью, но смертельный исход при этом считается недопустимым. Вот только с чего вы решили что мой мир более справедлив и совершенен?

— Ну как же... — На этот раз выпал черед смутиться Одивии Ваксай. — Вы старше, а значит мудрее. Вы намного сильнее, ибо покорили даже небо и глубины океана, значит в вас меньше страха. И вы, наверняка намного богаче нас, коли у вас нет сословного разграничения, и даже бедняки могут считать себя равными благородным. — Ваш мир не может не быть более справедливым и совершенным!

— Увы. — С печальной усмешкой ответил ей на это Готор. — В моем мире есть пословица — "Когда закрывается одна дверь, открывается другая". Это можно понимать по всякому, но в данном случае это означает — когда из мира исчезают одни беды и несправедливости, им на смену быстро приходят другие. Я, особенно в самые первые годы пребывания тут, частенько пытался сравнивать два наших мира, ...а потом бросил это дело. Думаю — баланс горестей и радостей, несправедливостей и удач, всегда сходится, независимо от места и времени пребывания. Так что не стоит думать что...

— Но то что вы говорили про ваших женщин... — Перебила Готора Одивия. — Как-то раз вы сказали мне, что в вашем мире, мое положение владелицы Торгового Дома, или желание учиться в университете никому бы не показалось чем-то странным. Это скорее бы посчитали нормой. Я также помню как вы упоминали, что ваша мать была учительницей в школе, причем говорили об этом так просто, мельком, вскользь, как о чем-то совершено обычном и заурядном. Разве это не говорит о том что ваш мир куда более справедлив чем этот?

— Хм... — Готор, не то чтобы растерялся..., скорее — смутился собственной неспособности правильно сформулировать мысль. — Понимаете Одивия, вместе с правами, приходят и обязанности. И это отнюдь не делает жизнь легче. ...Когда вы получаете некие возможности, вы одновременно должны и отказаться от каких-то привилегий... Даже вот не знаю, как вам это объяснить.

— Сударь. — Одивия кажется даже обиделась. — Я прекрасно все понимаю, вы говорите не с сопливой девчонкой, а с хозяйкой весьма успешного Торгового Дома. И поверьте, мне пришлось отказаться от весьма многого, чтобы занять это положение. И я примерно представляю, как меняется отношение людей к особам подобным мне. Даже те кто искренне уважает меня, одновременно считают какой-то неправильной, и кажется подозревают некое врожденное уродство, заставляющее меня вести себя как мужик. После чего, многие вполне воспитанные мужчины, позволяют себе употреблять при мне словечки, которые едва ли бы осмелились сказать при обычных дамах, которым этикет предписывает лишаться чувств, едва заслышав более-менее соленое словечко. Но...

— Хм... Одивия, вы так горячитесь. — Ренки поспешил унять Одивию, ибо ее громкий, с нотками ярости голос уже начал привлекать излишнее внимание. — Будто тоже хотите отправиться в иной мир...

— А почему бы и нет? — Запальчиво спросила Одивия. — Почему вы, сударь, думаете что мне этого не хочется?

— Но... — Вот теперь Готор и правда был по настоящему растерян. — Зачем вам это? У вас тут все так прекрасно налажено. Сами говорили про успешный Торговый дом. А с учетом найденных нами сокровищ — вы теперь наверное самая богатая женщина в мире! Да и, уж извините что лезу не в свое дело — насколько я слышал, вы фактически невеста правителя огромного и сильного государства. К чему вам покидать этот мир, и бросаться на поиски приключений? ...Да, в моем мире немало вещей, которые наверняка вам покажутся настоящим чудом. Но, поверьте моему опыту — эти чудеса через полгода станут казаться вам скучной обыденностью. Вам придется отвести свой взгляд от чудес, и посмотреть на реальную жизнь. И я не уверен, что вам придется по нраву эта жизнь, и ваше место в этой жизни. Потому что — тут вы как рыба в воде, а там... вы будете рыбой выкинутой на песок — беспомощной, а возможно и обреченной на гибель. Вам захочется вернуться, но едва ли это окажется возможным. ...Поверьте человеку который уже проходил через нечто подобное — это довольно страшно!

— Однако, вы сумели приспособиться к нашему миру. — Запальчиво возразила Одивия. — Почему думаете, что я не смогу?

— Ну... Меня ведь специально учили выживать в другом мире. — Готор как-то немного помялся, а потом решительно продолжил. — Да и мир в который я попал, был намного проще того, в который рискуете попасть вы. Помните я вам рассказывал о нашем образовании? — Тут, вы считаетесь довольно образованной и начитанной особой. А там, у нас, вы — все равно что крестьянка едва умеющая накарябать собственное имя. У вас хорошая коммерческая хватка, но в моем мире вы будете не акулой, и мелким пескариком, по крайней мере, пока не освоите все хитрости и приемы наших ...гм... купцов. ...Вообще, друзья мои, готовьтесь к тому, что если вы и впрямь заходите последовать за мной — вам придется долгое время, а может и всю жизнь довольствоваться ролью мелкой рыбешки. С вами конечно буду я, и на Спецкомплексе нас скорее всего примут с распростертыми объятьями. Но даже не знаю что хуже — мое положение абсолютного чужака, отовсюду гонимого, и вынужденного довольствоваться лишь собственными догадками об опасностях и возможностях чужого мира. Или та роль объекта исследования, которую отведут вам люди которые встретят нас у меня дома. Нет, вас конечно никто не станет обижать. С вами будут заботливы и предупредительны. ...Примерно как бывает заботлив наш почтеннейший Йоорг, со старым черепком на котором он заметил древний символ. Беречь, хранить, и держать взаперти... Вы правда этого хотите?

— Да.

— Да.

Ренки и Одивия ответили почти одновременно, и кажется сами удивились собственной уверенности. Еще несколько минут назад, Ренки и сам сомневался что хочет этого. В конце концов, у него ведь еще есть и долг перед Тооредааном, достойное положение в высшем обществе, весьма завидные перспективы, ...невеста наконец. Хотя, справедливости ради, он еще несколько лет назад честно признался себе что признает своим настоящим Вождем именно Готора, а не собственного короля, а значит его долг благородного оу следовать именно за ним невзирая на опасности, выгоды и неудобства. Он и сейчас испытывал определенные сомнения — уж слишком много всего связывало его с этим миром. Но сказав "да", он подобно герою древних сказаний, словно бы прыгнул в пропасть с крыльями сделанными из дерева и ткани за спиной, и теперь пути назад уже не было — либо полет в небе, либо быть размазанным об острые камни на дне. ...В легенде у того смельчака все получилось ибо он был смел и решителен. Так почему не должно получиться у Ренки?