Знак Змееносца

Но, к сожалению, и меж ними произошли разногласия по вопросу выхода из кризиса — хотя, полную силу они имели именно вместе. Возможно "тринадцатый фактор" разрушил их древнее единство.

То-то и обидно, что в момент смертельной опасности интересы разошлись... да... и, единственное, что смогли предложить мы, "октябристы" — вывести в срочном порядке сверх расу людей, смешанных с древнейшими сущностями богов... но многие встали против вмешательства в естественных ход событий, и теперь, каждый по-своему пытается что-то сделать, понимая, что вряд ли это получится...

— Так, а что этот учёный... Мальцев? — спросил я.

— Повлиять на ход событий может его рукопись — он, наверное, одна из проекций Птаха, так как смог набросать схему уравнений, в которой есть вариант позитивного развития событий. К тому же, ходят упорные слухи, что там описано всё происходящее сейчас, и, если эту рукопись уничтожить, тогда положительный исход сюжета невозможен. Посему многие охотились за ней во времени и пространстве. Я был непродуктивен — я стал Отто фон Раном, я использовал силу нацистской оккультной системы, я вырвал эту рукопись, и старался сберечь её, не смотря на гнев своего господина Мута, и Первых Ариев, которые так же хотели гибели Мироздания. Но... она исчезла... эта рукопись...

— Что значит "исчезла"? — спросил я.

— То и значит... — гусеница устало вздохнула, — кто-то в прошлом, что-то с ней сделал... мощный метеоролог... следы теряются... Плюс ко всему, есть один прибор, который по пророчеству Птаха должен вместе с рукописью сильно повлиять на ход событий: Арфа Гормоний... Это некий набор колебательных контуров, сконструированный из минералов, способный создавать различные частоты... но, без рукописи и указаний в ней, он бесполезен... хоть я и знаю где он находится...

— А зачем ты пытался нас убить, если уж так всё подробно рассказываешь и такой, весь из себя, борец за "правое" дело? — я пытался уложить его рассказ в голове, — чем тебе помешала Дороти?

— Лилит? — гусеница покосилась в сторону дыры в потолке, — учти, богиня, сущность опасная и переменчивая — сейчас она с тобой, а через пару мгновений забудет о самом твоём существовании... хотя...

Понимаешь? Анат движет слепая месть — её муж и брат, Баал был убит Яму и Мутом — она просто хочет возродить любимого, и неважно ей, что он является воплощением "тринадцатого фактора"... Естественно, что и сторонники, и противники гибели Вселенной, пытаются её остановить, а она наотрез не хочет понимать общую картину... но...

— Опять?

— Привыкай, я же говорю... Но... К сожалению, я узнал это совсем недавно... когда изменить что-либо было уже поздно. Я должен был уничтожить Анат и её спутников. Для этого, я заманил их в ловушку, сюда, в Каруселье... по-моему, вышло не плохо, и достаточно эффективно...

— Ты шизофреник, — констатировал я.

— Но... — снова медленно произнёс он, казалось, не слыша моего камня в огород, — тут появился ты...

— Да я и не собирался появляться, — возмутился я искренне.

— Я долго не мог понять, откуда ты взялся... — вновь игнорируя меня, продолжила гусеница, — и тут, когда я создал портал, чтоб уйти отсюда, оставив вас дохнуть тут, в исчезающем пространстве... тут я узнаю три важных вещи:

Первая — некто, Азор, по кличке "Ассириец", один из двенадцати Неизвестных Хранителей, вместе со своим коллегой из этой же организации, Январём, случайно узнали о готовящемся покушении на Баала. Вмешаться они не успевали, но при помощи своих хитроумных метеорологических машин, в самый момент убийства, они дистанционно захватили дух Баала, отделившейся от туловища, и ретранслировали его, как я понимаю, абсолютно по случайной траектории. Учитывая тонкости квантовой Метеорологии, проследить перемещение энергетических оболочек Баала, было весьма затруднительно: у них элементарно не было времени подготовить аппаратуру. И тут сразу возникает проблема, причём у Великого Мута: тот, кто владеет духом Баала, может соединить его с телом, и Ужасный Суховей не станет воплощением "тринадцатого фактора". А значит — все его усилия летят в Чёрную Дыру. Да и Баала, получается, зря убил. Мут приказал мне уничтожить тело Баала, так как если его дух подселится в любое другое тело, а его прежнее не отдаст свою жизненную силу такому существу, то Баал перестанет быть могущественным бессмертным. Он станет просто Титаном, или даже чем-то слабее. Я тогда и заподозрил неладное...

Тело уничтожать не стал, на свой страх и риск — решил всё проверить. Я же старался честно служить Муту. И тут выясняется вторая новость, которая меня заставила сильно задуматься: выбраться сам я отсюда живым не могу, так же, как и вы, и всё потому, что мой господин, уважаемый Мут, просто решил меня подставить: Мут заранее сделал заготовку для этого "Каруселья", и просто подсунул её мне в ответственный момент, чтоб я решил, будто это Ядро Санитарного Мозга сгенерировало его случайно. Я потом уже заметил, что мой высокий уровень доступа к системе, как-то не сильно помогает мне расправиться с Анат и её спутниками, а затем я понял: Муту, в общем, безразлично, выполню я приказ, или нет. Он хотел, чтоб я вытащил ЭОЛы бессмертных сюда, в виртуальное квази-пространство, а сам бы он, при этом, оставался вне, и руководил бы ядром...

Честно сказать, меня это огорчило, так как отвлёкшись на поиски рукописи, и на историю с исчезновением ЭОЛа Баала, я не заметил такой явной ловушки. К тому же, как я понял, Мут решил убить нас всех, чтоб поглотить наши бессмертные души, дабы получить огромную силу, и при помощи её, найти и забрать тебе дух Баала. Тогда необходимость в его теле, сосуде, отпадала сама собой — тело Мута более древнее и могучее — вот он и распорядился, чтоб я его уничтожил.

И тут я понял третью важную вещь...

— Какую же? — я понимал, что все эти подробности нужны, но мне не терпелось услышать дальше.

— Чтобы противостоять Муту, необходимо сохранить жизнь тебе, появившемуся тут, совсем не случайно...

— А меня собирались убить? — я хмыкнул, — не ты ли сказал, что я лежу сейчас у доктора, к которому привёл Луций... там ещё женщина с ребёнком... чисто по шизоидности сюжета, скорее всего, мне снится разговор с тобой, нежели остальное...

— Постарайся принять, как факт, что тебе всё снится! — голос гусеницы стал опять низким и гулким, — но вот, что я скажу тебе, лейтенант Хор Велес... Ты теперь не совсем лейтенант Хор Велес — там, под Азибаканом, тебя же убили... ты истекал кровью...

— А это был не сон?

— Один из Титанов случайно сыграл роль ретранслятора... передатчика...

— И?

— И? — гусеница осклабилась в ехидной ухмылке, — теперь, лейтенант Хор Велес, ты почти Баал... Сосуд Нирманакайя! Вместилище бессмертия! То есть, воплощение "тринадцатого фактора"... теперь ты будешь решать судьбу Вселенной, а все остальные будут решать твою судьбу...

Словно пространство раскололось яркой вспышкой... гулко застучало сердце... тошнота и головокружение...

— Но ведь тогда я стану причиной гибели Вселенной... меня нужно тоже... того... как Баала, — было ощущение, словно во мне растёт какая-то злокачественная опухоль.

— Нет, — гусеница помотала верхней частью тела, — нужно подробнее изучить пророчество, найти рукопись, и Арфу Гармоний... Я думаю, что позитивный персонаж...

Из дверной щели показалась стоящая на хвосте, вертикально, огромная синяя рыбина, с пастью, усеянной частоколом зубов... Я безумно захотел проснуться... палец надавил на спусковой крючок пулемёта, но звуков я уже не слышал... я видел вспышки... я видел, как рыбина шипя и извергая из пасти пламя, пытается перекусить влажный подберёзовик у самой ножки, вросшей в паркет... Но, видно гриб был твёрже стали — зубы чудо-рыбы соскальзывали с его поверхности, а в ушах свистели странные звуки, напоминающие слова:

— Глупый маленький щщщщенок.... Как ты посмел предать меня... ничтожество, возомнившее себя вершителем судеб... Шариф, жалкая проекция...

— Вы ошибаетесь, мой господин...

— Я суть существования, раб...

Вновь клацнув челюстями, рыба, напоминающая пиранью, выпустила из своего хребта пару щупалец, жадно потянувшихся ко мне...

Последнее, что я увидел — золотисто-охристый туман, обнимающий пространство вокруг...

ГЛАВА 18. Вот и сказке конец...

(Сосуд Нирманакайя разбивается)

— А тут меня, как квазаром озарило! — воскликнул Нимрот, — он таки хочет нас убить, но знает, что мы его не очень-то и боимся: мы знаем его!

— Да, это смелая идея, — Шаба рассеянно смотрела в окно: на ярко-зелёной лужайке обрамлённой осиновой рощей, вздыбилась красно-голубая громада баллона воздушного шара, которая шевелилась и колыхалась, словно живая субстанция. Трое людей в красноармейской военной форме колдовали над газовой установкой из которой жаркое пламя поступало в купол аэростата.

Вот он начал медленно подниматься воздух, словно капля, которая не торопясь стекает вверх...

На его расправившемся полушарии возник огромный графический портрет мужчины, с пышными усами, и трубкой во рту. Волосы на портрете были зачёсаны назад.

— И я понял: нужно проявить слабость! — царь поднял вверх палец, — нужно, просто боятся всего! Тогда "санитарный мозг" будет тебе помогать и ограждать от случайных проблем! Правда, конечно с этими Расами вышло не всё гладко — они меня били... не больно, но унизительно... Вообще... с чего они взяли, будто они потомки Древнейших? Шваль... Конюхи... Да просто какие-то дегенераты!.. Они считают евреев низшей расой, но, я дико извиняюсь... где были эти арии, когда мы строили города, бороздили просторы...

— Анат, — произнесла Шаба задумчиво, — она жива, я чувствую... где же она...

— О, я тебя умоляю, — царь отхлебнул из стеклянного кубка, — за нашу Аню, просто не бойся: помнишь, как она разделала армию в пещере? Я, когда прибуду на родину — пусть меня дезинтегрируют: я поставлю ей храмовый комплекс со всеми удобствами, нет, серьёзно...

Шаба вздохнула.

— И вот, эти гои, пинают меня, почем зря, — продолжил царь, — а я гордо им заявляю: — "Вы, дескать, порождение гиперборейских иммигрантов, гои, то есть... Тут вдруг вспышка, причёска растрепалась... и...

Шаба подошла к кровати из металлических прутьев: Варяг Конфиг крепко спал...

— Я ничего не понимаю, — Шаба словно не слушала царя Бебила, — если бы этот тип был телом Балу, он бы уже стал трансформироваться... что-то здесь не так...

— Изначально мне не нравилась эта затея, — Нимрот, отправил в рот гроздь винограда, и сквозь процесс пережёвывания добавил, — да и Балу справится: он же Древний, ну что ему... а мы, таки бегали с этой кроваткой, как Мут с Йаму... И вообще: нам обещали вертолёт...

Шаба опять вздохнула, а за окном, красноармейцы, продолжали готовить аэростат с портретом, к полёту.

— Царь! — интонации Шабы напоминали её подругу, — а тебе не всё равно, как убраться отсюда?

— И, таки ты точно уверена, о, светлейшая, — продолжил царь, сквозь стейк из свежее копчёного лосося, — что если рубильник отключить, мы останемся на этом свете? Добром, как говорится, здравии, и тому подобное?

— Согласно схеме кеш-памяти, — медленно ответила Шаба, глядя на красноармейцев, — рубильник в положении "откл", позволяет войти в администраторский интерфейс — диагностическая программа. Каруселье это не выключит, но позволит им управлять...

— Тогда, что же мы тут придаёмся излишествам?! — царь взял с фруктовой вазы розово-оранжевый персик, размером с теннисный мяч, — эти же парни знают (он кивнул на красноармейцев), мы против нацизма и всякого неравенства...

— Это говорит феодальный правитель, периода рабовладельческого строя? — Шаба усмехнулась, точь-в-точь, как Анат.

— Светлейшая, — царь сморщился, словно проглотил цедру лимона, — к чему эти мелочные придирки? Мы же за мир во всём мире...

— Я пойду, спрошу у ребят, когда они будут готовы, — Шаба тряхнула головой.

— Ступай, богиня, — милостиво разрешил царь...

И вдруг, кровать сама собой начала двигаться: словно автомобиль с парковки — она развернулась, и быстро набирая скорость, покатилась по зелёной траве, в сторону силуэта города...

Снова у меня возникли эти внезапные мелькания... как в кино...

Я даже подумал, что если сумасшествие так выгладит, то местами это очень даже комфортно... Снова я в исторической зоне... продолжил, чем начал — тот неизвестный дворик, из которого, как мне показалось (а может и нет), я попал в отель "Глория"...

Фу, слава богу — чехол с саксофоном на плече... тягостные какие-то мысли... грибы... котята... Рыбина... а самое страшное, только что проигралось в моём мозгу, словно воспоминание о прошедшем кошмаре:

— Боги! Он живой... живой...

— Мама...

— Тихо, тихо, Изя... — всхлип...

— Парень, ты что творишь-то? А??

— Я же говорил — он меняется...

— Не... ну я всё понимаю... но... блин... хату попалили же тебе, выходит... он... трупы куда девать-то? Тут же у вас везде камеры...

— В моей квартире нет...

— Но, не в холодильник же их...

— Луций... перестань...

— Золя, извини... они же первые...

— Не бойтесь, — кажется, это сказал я, — сейчас всё уберём...

Молчание и четыре пары внимательных глаз...

— Извините, я не хотел их убивать, — но их целесообразность, равняется, ноль целым двадцати шести сотым процента... сейчас... помогите мне их вынести в туалет...

Гулко стучит кровь в висках... гулко стучат мысли... я продолжаю стоять во дворике, перед трёхэтажной аркой, которая выходит на улицу заповедной зоны...

Как ни странно, за дугой арки невидно ничего — какая-то золотисто охристая дымка, в которой, как на плохом экране мелькают проекции неясных фигур...

У меня вновь появляется ощущение, что если я выйду, то опять, что-то неотвратимо измениться... Это уже показалось мне идиотской мыслью — я решил не поддаваться на провокации собственного разума и смело шагнул вперёд...

В этот момент воздух пред моим взглядом задрожал, словно в разогретых миазмах от горячего асфальта, а затем возник сгусток пыли и мусора, закручивающий воронку смерча.

Я в нерешительности остановился, и тут же, с неба упал ярко-голубой шар. Он громко взорвался, разметав в клочья давешний смерч. Я пригнулся, придерживая рукой шляпу, и ремень чехла. Пыль и мусор шквальной волной пронеслись по улице, и застряли в ноздрях и ресницах.

На месте разорвавшегося плазмоида и маленького смерча появилось полупрозрачное лицо молодого человека, со светлыми волосами и темной точкой на левой щеке, как в головизоре, мерцающее сиреневым контуром помех: они явно ослабляли передачу изображения...

Сперва лицо принялось корчить дикие гримасы, словно шла тренировка мимических мышц: глаза его округлились, почти покинув орбиты, затем, безумный взгляд остановился на мне... раздалось шипение и хрип — к изображению добавился звук...