Марсианин. Книга первая

— Так ведь не успеем, Антон Алексеевич! — Отвечал задорно, но во взгляде отразилось беспокойство.

— Ну, если поспешим...

— Мне спешить некуда. — Старик зыркнул вдруг с отчаянной решимостью и вынул из кармана пистолет. Направил его на Антона. — А вам надо поспешать: дверка-то уже начинает закрываться.

— Не дурите, Игорь Валентинович, — дышать было трудно, но если не делать резких движений, то воздуха хватало, — и спрячьте пистолетик. Это опасно.

— Я не шучу.

— И я не шучу. Может быть, вы не знаете, почему пистолет в вашей руке опасен для этой самой руки? Объясню: я ломаю в таких случаях руку, не взирая на возраст. — Он уже мог позволить себя длинную тираду, потому что в любом случае к закрытию они не успевали. Дверь прошла уже четверть пути. Выбить оружие и добежать до выхода не получалось. А бежать одному было зазорно: глупо и унизительно.

— Что же мы теперь будем делать? — Спросил Усольцев озабоченно, — было видно, что его ситуация тоже беспокоила. — Перезаряжайте фильтры и поговорим спокойно.

— Нету... Нету запасных, — ответил Антон.

— Эге. — Старик прислушался к хлюпанью, доносившемуся из блока очистки. Покрутил головой. У вас в запасе самое большое полчаса. Вы не успеете выйти из тумана. Я выпущу вас, но вы пообещайте мне...

— Нет, когда вы откроете дверь, я заберу вас с собой.

— Но как вы это сделаете? — Усольцев покосился на свой пистолет, и этого мгновенного ослабления внимания Антону хватило на то, чтобы ударом ноги отбить ствол в сторону и направить на Усольцева свое оружие. Движение забрало много воздуха и он несколько секунд усиленно свистел фильтрами, стараясь отдышаться. Усольцев вздохнул и бросил пистолет на пол.

— И хорошо. Все равно бы не выстрелил. А если бы и выстрелил, потом бы переживал. Лучше так. Лучше вы стреляйте.

— Откройте дверь, Игорь Валентинович, и пойдемте.

— А если нет? Через полчаса у вас начнется тяжелое удушье. Вам придется снять маску, а это... Вы уже никогда отсюда не выйдете... Землю не увидите. Да что Землю... Обжитого Марса не увидите... Впрочем, я могу вас взять с собой. Там совсем неплохо. Выбирайте.

Антон подошел к Усольцеву. Не отводя ствол пистолета, свободной рукой расстегнул нагрудный карман его куртки. Так и есть. Не мог он в такой обстановке всецело положиться на свою память. Бумажка с буквами и цифрами. Код. Только как с ним разобраться за несколько минут?

— С этим вам придется поломать голову, — усмехнулся Усольцев. — Давайте так. Я вас вывожу. Вы уходите один, с этой бумажкой. Это хорошая сделка. Вы, конечно, можете убить меня, хотя я уверен, вы этого не сделаете. Но тогда вы потеряете все. А так есть шанс, что вы успеете выбраться из туннеля. Так что это хороший обмен.

— Открывайте. — Сказал Антон и опустил ствол. Ясно, что с бумажкой этой не все чисто. Но раздумывать было некогда.

Игорь Валентинович открыл дверь. Антон кое-как доковылял до нее. Фильтры начали резко сдавать. В голове шумело. Перед глазами поплыли желтые круги. На входе он испытал сильнейшее удушье и потерял сознание. Потом он несколько раз приходил в себя. Кое— как сглатывал едва сочащийся воздух. Его куда-то несли. Как сквозь туман видел справа впереди повернутое к нему лицо Володи. Оно было бледным и страдальчески сморщенным, будто бы это ему не хватало воздуха. Потом он пытался сорвать с себя маску, но она надевалась так, что для этого надо было завести руки за спину. Руки же были стянуты ремнем в запястьях. Он рванулся так, что его не удержали и уронили. Но тут он вновь потерял сознание и очнулся от необычайной легкости в груди. Он лежал на полу. Возле знакомого блок-поста.

— Ну и ладно, — сказал Усольцев. Отдышится. — Он отдал пустой шприц-тюбик солдату, который стоял рядом с лицом человека, который бы хотел что-то сделать, но не знал что.

— Звони в часть. — Приказал Усольцев. — Четверо человек с носилками сюда, и доктора на КПП. Пусть там ждет. — Солдат обрадовано начал названивать дежурному. — Не надо вставать! — прикрикнул Усольцев на Антона. — Вставать будешь только в чистой зоне. Ничего, фильтры свежие, один со стимулятором. — И добавил уже тоном заботливого отца-командира, — полежи спокойно минут двадцать, это тебе сейчас важней, чем меня ловить.

Антон видел, как они с Володей отошли в сторону и скрылись в туннеле. Но на подвиги его больше не тянуло. Да и сил на эти подвиги не было. И еще... Он ощущал сейчас, что чувство долга натолкнулось на другое чувство, пока еще не сформировавшееся до состояния, поддающегося определению. Пускай уходят. Хотелось закрыть глаза и спать. И он погрузился в забытье. Не видел он, как дядя Коля, тащивший его слева сзади, тихонько двинулся следом за ушедшими, и как тот незнакомый мужик, по поводу которого без труда можно было догадаться, что это Цурик, апатично присел на лавочке возле КПП и задремал.

Глава восьмая

— Да что ты, как стюардесса!— Фыркнул Антон, однако чашку с чаем у Володи взял и, усевшись повыше на кровати, не спеша стал тянуть горячее сладкое питье. Отпив половину и малость покайфовав, спросил:

— Ну, колись, чего вы там в меня напихали?

— Успокоительного, усмехнулся Володя. — Чтоб не прыгал.

— А конкретно? — Антон посерьезнел.

— Ну, откуда я знаю? Игорь Валентинович распоряжался. Сержант где-то болтался, а солдатик растерялся, так он сам и фильтры поменял и укол тебе сделал. Тащили тебя почти волоком. Положить не на что было. Один раз Усольцев уже хотел маску с тебя снять. Фильтры сильно забились. Но все-таки дотащили до КПП.

— Понятно. Усольцев-то ушел?

— Ушел...

— А ты что ж остался?

— А кто тебя чаем будет отпаивать?

— Переписал? — Антон заметил на столе листок, который забрал в туннеле у Усольцева. — Жулик! Давай сюда бумагу! А ты знаешь, что по карманам лазить не хорошо?

— Я по карманам не лазил, — обиделся Володя, — у тебя в подсумке записка лежала.

— И долго ты ее искал? Видно, долго, раз Усольцев ее дожидаться не стал.

— Нет, не долго. Просто там тебя обыскивать неудобно было.

— Ну, это совсем другое дело! Тогда ты не вор. Ты только мародер. Колись: Усольцев тебе расшифровку этой филькиной грамоты дал?

Володя усмехнулся. Хитро. И Антон понял, что следует ждать от него какого-то подвоха. Впрочем, ситуация почти прорисовывается. Раз не стал забирать любой ценой бумажку — грош ей цена. Липа. Только вот, что за липа, если он ее в кармане таскает, а Володька себе в блокнотик переписывает?

— Дал, конечно. Смотри: буквы это название пальцев. Цифры — указывают на номер ряда. Там пульт пять на пять клавиш...

— Что он у тебя четырехпалый? Б,М,С,У. Где еще одна буква?

— Еще одна Б? — усмехнулся Володя. — Нет ее. Чтоб не путаться. Видишь, цифры без букв встречаются? Это и есть вторая Б.

— Вторая или первая?

-Вторая, конечно.

— Что-то ты, дружок, больно откровенен...

— У меня от дружков секретов нет. Располагаешь пальцы на верхнем ряду и нажимаешь на кнопки. С2 — средний палец второй ряд. М5 — мизинец пятый ряд. И так, согласно перечню.

— Врешь ты все, — отмахнулся Антон. — Я же по роже твоей хитрой вижу. Врать ты не умеешь.

Володя помрачнел. Ничего не ответив, положил листок перед Антоном и отошел в сторону. Тот допил чай и, повалившись на подушку, закрыл глаза. Все-таки слабость еще чувствовалась. Оно и понятно. Ограничиться оказанием первой помощи Усольцев не мог: кто знает, как поведет себя этот сумасшедший? Вдруг, как только отдышится, подскочит и станет руки выкручивать? Надо ему чего-нибудь успокоительного лошадиную дозу. Вот почему до сих пор в себя придти не удается. Однако он заставил себя встать, поправил одеяло. Оделся. Голова кружилась, подташнивало.

Усольцев кого-то с собой забрал? — спросил, одеваясь.

— Цурика. — Односложно ответил Володя.

— А сам что не пошел?

— Я пока здесь нужней.

— Мне что ли?

— Усольцеву.

Ответ Антона задел. Конечно, это пикировка, но... Все-таки даже в шуточном разговоре хотелось услышать в свой адрес приятное.

То есть, ты его полпред? — Спросил мрачно. — Интересный расклад. И что имеет заявить нам лидер дружественного, но дикого марсианского народа?

— Ты на переговоры не имеешь полномочий.

— Ну тогда пойдем к Мишину. Хотя... Не пристало послу чрезвычайному и полномочному к оперу уполномоченному ходить. Сам, небось, сюда придет.

-Придет... Согласился Володя. — Но не поэтому. Он тебя рассердить боится.

С этим Антон мысленно согласился, но ничего не сказал, а повалился на кровать прямо в одежде. И в самом деле, почему он должен обо всем беспокоиться? Пусть идет, как идет...

Мишин появился через полчаса. Володя, выждав, когда он отздоровается и закончит расспрашивать Антона о самочувствии, негромко окликнул его по имени отчеству. Мишин обернулся и посмотрел так, как смотрят на включившийся сам по себе репродуктор. С удивлением и недоумением. Антону этот взгляд не понравился. Хотя Володька стал его в последнее время напрягать и даже немного раздражать, однако явное пренебрежение, которое не сумел скрыть Мишин, его задело. Впрочем, Мишин, заметил свою оплошность и отрегулировал имидж.

— Я хочу предупредить, что Игорь Валентинович попросил меня быть его доверенным лицом в поселке. Лучше будет, если секретных разговоров вы при мне не станете вести, а будете сообщать уже о своих решениях. Я буду передавать их на Большой Марс.

— Вот как, — криво улыбнулся Мишин, — Большой Марс. Но ведь, Владимир Ашотович, мы имеем возможность связаться с Усольцевым и напрямую.

— Попробуйте, — ответил Володя спокойно и продолжил,— Игорь Валентинович просил также сообщить, что через некоторое время передаст список необходимых ему предметов. Он просит власти Малого Марса пойти навстречу просьбе населения Большого Марса и оказать его народу дружескую поддержку. Это станет залогом развития дальнейших обоюдовыгодных отношений и установления крепкой дружбы.

Мишин, кажется, от этой речи немного обалдел. Он с удивлением обернулся к Антону, который тоже не знал, смеяться ему или начать беспокоиться. В его взгляде отчетливо читался вопрос о душевном здоровье Володи. Антон в ответ только развел руками.

— Владимир Ашотович, — осторожно начал Мишин, — не существует понятий Большой Марс и Малый Марс. Международными правовыми нормами закреплены такие понятия, как Российская зона исследования марсианской территории в совокупности с принадлежащих данной территории недр. То же относится к территории, исследованием которой занимаются США, Китай, Индия. Никаких иных юридических норм, дающих иного толкования статуса территорий Марса, не существует.

— Значит, следует пересмотреть сложившуюся практику. Но это уже не в нашей компетенции.

— Ну, конечно. Если для этого будут достаточные основания, правительства, межгосударственный комитет внеземных территорий этот вопрос рассмотрят. Пока же давайте действовать в рамках правового поля.

— Россия не является собственником данных территорий. Эти территории предоставлены ей только для исследования. — Отрезал Володя. — Уже то, что с Марса вывозятся природные ископаемые, является нарушением международных норм.

— Мы это не станем сейчас обсуждать, — оборвал его Мишин. — И вообще эти разговоры можно квалифицировать как поддержку подавленного недавно сепаратистского путча.

— Вот как? — спросил Володя и посмотрел на Мишина с интересом. — И как будет сформулировано обвинение? Попытка распропагандировать сотрудника службы пятого управления?

Антон вмешался, чтобы предотвратить конфликт.

— Володь, ты увлекся. Усольцев очень серьезно себя позиционирует. Возможно, за этим что-то есть. А может быть это только блеф. И что тогда?

— Не знаю, — сказал Володя. — Надо пойти посмотреть.

— Что же вы не пошли? — Поинтересовался Мишин. И интерес его был естественен.

— Вот за него беспокоился. — Он кивнул в сторону Антона.

— Я вынужден применить в отношении вас меру пресечения. — Сказал Мишин, — пока это домашний арест.

Володя ничего не ответил, а демонстративно улегся на кровать. Антон с удивлением посмотрел на своего начальника. Мишин явно порол горячку. Сказать это одно, а как организовать? Часовых у дверей поставить? Но его уже понесло. И он добавил то, что должно было превратить угрозу в реальность. — Ограничение вступает в силу немедленно.

— Арест с выводом? — уточнил Антон, стараясь, чтобы тон его был нейтральным.

— Что ты имеешь ввиду? — Строго спросил Мишин.

— Да, понятно что. Еду кто сюда носить станет? Парашу, пардон, выносить? Конвой?

— Решим.

— Мне уже требуется! — Володька вдруг подскочил с кровати. — Приспичило! Дайте письменное разрешение, гражданин старший лейтенант.

Мишин побагровел. Бросил отрывисто Антону: "Зайди ко мне". Встал и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

— Нам это с тобой еще припомнится... — Задумчиво сказал Антон. — А тебе лучше всего смыться.

— И ты меня отпустишь?

— А я полномочий тебя конвоировать не получал.

— Нет, не пойду. — Ответил Володя. — Спать буду. А там посмотрим. — И помолчав, спросил, словно вдруг застеснявшись, — слушай, а ты в муляж совсем не поверил?

— Нет. Больно труп неживой был. Дохленький.

Володя попыхтел, но, не дождавшись разъяснения, отвернулся к стене. Не стал расспрашивать. Видно, обиделся. Антон хотел было продолжить разговор, но тут его взяла досада. В конце концов, это кому требуется? Вредничает, дуется, своевольничает. Интересно будет — сам спросит. А нет, и не надо. И вообще... Он поднялся и, бросив, 'пойду пройдусь', оделся в чистый камуфляж, начистил берцы, тщательно причесался перед зеркалом, сделал с интересом наблюдавшему за ним Володе ручкой и вышел из кельи.

Глава девятая

В конце концов, должен он разобраться с этой странной вещичкой, которую забрал у Игорька? Должен. Поставить, так сказать, точку над I. Что за вещица, откуда, как попала в Богадельню? Да и не мешает узнать, как вообще дела у парня. Не прессуют ли его марсисты. Так что беседы с его мамой не миновать. Во всяком случае, хотелось бы не миновать. Вполне естественно было бы войти в квартиру под видом блюстителя государственного интереса. Потом расположить к себе материнское сердце участием в судьбе Игорька. А материнское сердце — это сердце женское. Однако тот, кто должен был стать поводом и прикрытием, сидел под дверью своей квартиры и с унылым видом мял в руках комок стекла. И был тот комок в его ладонях податлив, как пластилин.

— Ты чего здесь? — с нехорошим предчувствием спросил Антон.

Пацан отвернулся и пробурчал: "Дверь закрыта..."

— Дома никого нет? — Уточнил Антон.

— Есть.

— Ну и чего ты здесь тогда?

Пацан не ответил, нахмурился.

Понятно, — пробормотал Антон. А что он хотел? Его она ждать должна была всю жизнь? Естество, понятно дело, своего требует. Особенная, не особенная. Какая барышня ни будь... Физиология.

— Выгнали что ли? — спросил он, присаживаясь рядом на корточки.

— Не выгнали. Он дверь закрывает, когда приходит.