Председатель Парламента Чечни Дукуваха Абдурахманов развил эту мысль, подчеркнув, что необходимо в средствах массовой информации рассказывать "о самой сути нашей Федерации, больше говорить о вкладе народов нашей страны в становление российской государственности", создавать больше телевизионных передач и фильмов об истории и культуре народов России. Председатель Государственного Совета Татарстана Фарид Мухаметшин высказался за принятие решения о праздновании в нашей стране Дня принятия ислама на Руси. Согласно подобной логике, следует проводить также как минимум празднования Дня принятия иудаизма и Дня принятия буддизма.

По итогам дискуссии за основу было принято решение Комиссии, отражающее направленность фальсификаций истории, планируемых властью под давлением этнократий: "борьба с ксенофобией, национализмом и другими проявлениями экстремизма, обеспечение мирного сосуществования национальностей и упрочение многонационального народа России".

Масштабная фальсификация в течение многих лет проводится в системе российского образования, а также в СМИ, в отношении явления, получившего название "Холокост". В ходе визита министра просвещения Израиля Гидеона Саара в Москву достигнута принципиальная договоренность о включении специальной программы по изучению "Холокоста" в курс истории для средних школ РФ. Министр просвещения и науки РФ Андрей Фурсенко согласился также рассмотреть возможность включения вопросов по теме "Холокоста" в Единый Государственный экзамен (ЕГЭ) для российских школьников.

170 Методы русофобов

Способен на любой обман тот, кто привык делать из черного белое и из белого черное.

Овидий

Телеканал "Россия"

В начале 2010 года передача телеканала "Россия" "Специальный корреспондент" (ведущая Мария Ситтель) дважды была посвящена публицистическим фильмам А.Рогаткина "Принцип ненависти" и "Принцип ненависти-2". О первом фильме и его фальсификациях мы писали в докладе "Русофобия в России, 2009", поскольку в этом произведении отразились основные методы русофобов по дискредитации русского движения. Второй фильм продолжил исполнение русофобского заказа власти и руководителей телевидения. Вскрытию методов русофобов в немалой степени способствовало неумелое ведение дискуссии ведущей, которая вместо организации дискуссии становилась соучастницей русофобского действа, разыгранного в студии.

Автор фильма "Принцип ненависти-2" А. Рогаткин фактически обнажил коллективное бессознательное русофобской группировки, занятой спецпроектом по организации репрессий против русских общественных активистов, и шире — против русских вообще.

Человек в маске и надвинутой на лоб бейсболке явно пытается шокировать корреспондента, рассказывая о нападениях на вьетнамские и цыганские поселения. И даже говорит об убийствах детей, которые "не приветствуются, но этого не избежать". Камера показывает оголенные предплечья юноши. Диктор говорит о "страшных шрамах". В кадре ничего страшного, разглядеть шрамы не удается. Но зритель должен поверить. Должен он поверить также и в то, что ему показывают лидера банды, в которой не менее 50 человек. Их называют "боевыми машинами", обещающими массовый террор. Но никакого террора, как следует из последующего обсуждения фильма, нет. Это чистой воды выдумка, постановка. Автор фильма или сознательно лжет, или дает себя обмануть и транслирует ложь через телеканал "Россия".

Рогаткин показывает нам общежитие гастарбайтеров, которые невнятно рассказывают о каком-то ночном нападении. Очевидцы говорят о двух взрывах. Причем тут ужасные экстремисты? Никаких даже малейших намеков, что в этих взрывах есть что-то сверх борьбы криминальных группировок за рынок рабочей силы, нет. Но сюжет встраивается в общий фон. Далее следует посещение корреспондентом общества таджиков. Предъявляется папка со списком 400 умерших и убитых. Неясно, сколько убитых. Неясно, совершены ли убийства "проклятыми экстремистами" или самими гастарбайтерами. Для создания атмосферы страха в фильме демонстрируется гастарбайтер, который предлагает сценарий: "А если мы скажем, что Таджикистан для таджиков, что будет?" Рогаткин надеется, что мы не знаем, что Таджикистан для таджиков был провозглашен еще в начале 90-х. И практически все русские бежали из республики в Россию. Они подверглись унижениям, прошли через смерть родных и близких, вынуждены были бросить на разграбление свое имущество.

Далее сюжеты о двух убийствах. Убили некоего таджикского мальчика. И корреспондент пытается разжалобить зрителя. Но разве есть хоть какие-то свидетельства, что убийство было на национальной почве? Никаких. Предполагается, что зритель должен в контексте фильма принять общую мысль: если убили таджика, то это непременно русские националисты.

Встык дается история с судьей Чувашовым — человеком цинично-бесстрашным, раздававшим самые ужасные приговоры направо и налево, не считаясь с тем, что помимо

171 земного суда, есть еще и суд Божий. Он был убит. И тут же человек без биографии А.Брод дает комментарий: это "почерк радикалов". Не имея ни малейшего представления о криминалистике, не будучи способным к элементарной логике, этот человек удобен своими русофобскими установками: если убили судью, значит это сделали "радикалы", а "радикалы" по фильму — это русские националисты. Донос готов.

Апофеоз фильма — домыслы другого профессионального русофоба Г. Кожевниковой, которая стращает зрителя "белой революцией". И потом очередной заряд страшилок: теперь экстремистов можно встретить в любом месте, ибо они разбились на автономные группы и стали неуязвимы для правоохранителей. Правда, почему-то эти правоохранители отчитываются о спаде экстремизма и кратном увеличении числа задержанных. Но это уже за пределами фильма.

Между делом в фильм вставлена фраза про взрывы церквей. Каких еще церквей, где их взрывали, при чем тут русские? Никакой информации. Просто: взрывают церкви. Зритель должен решить, что цинизм "радикалов" переходит все границы. Мол, экстремисты просто хотят стереть с лица земли страну. Чтобы закрепить эмоциональное переживание, Рогаткин показывает странную съемку с головой экстремиста в морозильной камере холодильника. Якобы, ее отрезали его соратники. При этом съемка лишена каких-либо признаков оперативной. Достоверность ей должна придать только фигура милиционера рядом с холодильником. После очередного цикла дезинформации, Рогаткин вновь возвращается к кровавым сценам, повторяя кадры из первой части своего фильма — отрезание головы в ванной комнате с напеванием песенки. При этом исключается всякая мысль о том, что мы имеем дело с психическими инвалидами.

Чтобы подвести зрителя к мысли, что все эти ужасы в стране творят русские националисты — "экстремисты", Рогаткин показывает известного активиста Р-ДПНИ А.Канурина, который берет в руки автомат и передергивает затвор. Почему Канурин не боится каких-то преследований за незаконное хранение оружия? Потому что скрывать-то нечего. В руках у художника (а вовсе не боевика) — макет автомата.

Затем вырванная фраза из речи лидера "Славянского Союза" Д.Демушкина, который в очередной раз предупреждает, что разгром легальных организаций русских националистов ведет к дроблению движения на малые группы и радикализации движения в целом. Обрывок речи подается не как тревожная информация, а как прямая угроза и план действий. Потоком показываются обычные военно-спортивные тренировки. И комментарий Г.Кожевниковой, которая ужасается, что мужчина вообще может желать овладеть искусством стрельбы, приемами рукопашного боя, ножевым боем. Все эти совершенно естественные увлечения показываются для создания фона: якобы, только преступники могут заниматься такими тренировками.

Отдельная история про Национал-социалистическое общество. Якобы, спецслужбы, "проспали" эту группировку. Это ложь. Нет никаких сомнений в том, что группировка была организована при участии спецслужб, с целью взятия под контроль как раз тех групп, за которыми не могли уследить.

В фильме сообщается о "миллионных суммах", которые обналичивались НСО. Одновременно показывают замшелое здание "офиса", которое, якобы, было отнято у бедных инвалидов. Никаких разъяснений этого факта. Главное — обиженные инвалиды. И "спонсор нацистов" М.Грицай, который дал возможность молодым людям тренироваться на природе с травматическими пистолетами и ножами. Это нельзя! И нам показывают, как ребят берет спецназ. Жестоко — как врагов. С ударами ботинками по лицу. Кто-то уже доказал спецназу, что русских ребят за людей считать не надо. Почему? Потому, что некие люди, заказавшие фильм, обобщили: если кто-то подобным занимается и помнит о том, что он русский, то "в конце концов, начинает убивать".

172 В завершение показывают теракт в Ставрополе. Исполнители не известны. Обсуждается вопрос, что это передел сфер влияния между чеченцами и дагестанцами. Но в контексте фильма и это эпизод непременно надо отнести на счет мифических боевиков русского подполья.

Все устрашающие эпизоды прямо отнесены к русским, а в особенности к тем русским, которые чувствуют свою униженность и стремятся подготовить себя к обороне от врага.

Обсуждение фильма в передаче выявило несколько пластов переживаний заказчиков русофобской продукции. Прежде всего, прорвалась тоска по идеологии. Владимир Абдуалиевич Васильев, глава думского Комитета по безопасности, вероятно, вспомнил о том, как мирно он делал карьеру во времена коммунистической однопартийности. И как тревожно ему живется теперь — во времена новой однопартийности, которая совершенно не принимается обществом. Поэтому ему чудятся "демоны", пришедшие на смену советскому единомыслию. Васильев не скрывал, что люди с властью не хотят сотрудничать. Поэтому и необходима обработка сознания и подавление инакомыслия ("надо профилактировать").

Вслед за мнением бывшего советского милицонера, приставленного к власти, русскому движению должны были быть предъявлены обвинения "слева". Для этого выбрали русскую Е.Лукьянову — человека образованного и симпатичного своей откровенностью. Левизна сработала так: это не фашизм, потому что тут нет антикоммунизма (а кто сказал, что его нет?), но это для русских нехарактерно (это — точно нехарактерно), потому что "для больших народов не свойственен национализм". Последнее подтверждено ссылкой на русофобскую статью Ленина, которую, конечно же, никто из телезрителей не помнит или не читал. Как экономист, Лукьянова не в курсе, что такое "национализм". Она считает, что показанное ей — это и есть национализм. Рогаткин в данном случае добился своего: приписал русским политическим активистам уголовщину. "Левые" взгляды оказываются наиболее податливыми подобной обработке сознания. Лукьяновой, чтобы считать себя русской, оказывается, достаточно вернуть в паспорт графу "национальность"! В остальном надо внедрять "интернациональную мораль", а "националистом быть стыдно".

Наконец, русофобский бред от Г. Кожевниковой: фашизм мы не победили, его победить нельзя, его можно только вытеснить (при этом русофобствующая дама сожалеет, что слишком много приговоров условных или на малые сроки); в России всегда была нетерпимость и расовая дискриминация; у нас неправильно преподают историю и литературу как только русские, образование подчеркивает, что есть русские и "другие". Кожевникова признается, что когда она предлагает людям термин "россияне", в 99% случаев отвечают, что она пытается вынудить их отказаться от своей русскости. Этот факт, плюс более 50% поддержки лозунга "Россия для русских" означает для Кожевниковой "ксенофобность общества". Хотя в своих фобиях Кожевникова далеко выходит за пределы имеющейся в нашем обществе нормы.

Мария Ситтель, присоединившись к русофобам, приглашенным в студию, попыталась снабдить русских националистов ярлыком "фашизм": чтобы "выявлять, кому это выгодно" и "пресекать на корню". Она не в курсе, что применение термина "фашизм" к русским раздражает всех. Русские не могут быть фашистами в принципе. Именно поэтому разом и повсюду русофобы переключились на иную риторику. Теперь они осуждают не фашизм, а национализм, отождествляя его с террором. В.А.Васильев прямо сказал, что разделить национализм и терроризм крайне трудно. (Действительно, мы это прекрасно видим по действиям власти и информационной войне против русских.) Как альтернативу Васильев приводит анекдотический случай — замечательный афророссиянин, которого цыгане готовы выбрать местным главой администрации. Это образец нашего

173 будущего, замысленного русофобами: русских уже нет, и всюду царит толерантность. Толерантность, таким образом, становится идеологической доктриной, которая предусматривает уничтожение русского народа.

Радио "Эхо Москвы"

Вот как проводится подмена терминологии на радио "Эхо Москвы" (эфир 24 августа 2010 года):

С.БУНТМАН: Их позиции вы узнаете, или вы их предполагаете и знаете, то еще раз в этом убедитесь. Сейчас я бы хотел сразу поставить этот вопрос на голосование. Приведут ли выборы, если они будут свободные, к неизбежной победе крайних национальных сил, то есть, националисты через демократию. Если вы считаете, что они придут в результате свободных выборов в России, случись они у нас неожиданно, к власти — (телефон). Если нет — (телефон). Проголосуем, и таким образом попытаемся понять ваши изначальные умонастроения, чтобы участники дискуссии уже ни на что не надеялись. У нас вполне показательные данные, уже не меняются, выключаю голосование. 37,4% считают, что вполне вероятно, что нацисты придут к власти, 62,6% считают, что нет. Таков расклад сил.

Сознательно и намеренно С.Бунтман сначала говорить о "крайних национальных силах" и "националистах", а потом подменяет эти понятие словом "нацизм". Понятно, что между "националистами" и "национальными силами" разницы нет, но как только в понятие включается слово "крайние", возникает отталкивающая мотивация: люди не любят крайностей. И окончательно ситуация запутывается, когда проголосовавшим за тезис о вероятном приходе к власти неких "националистов" говорят, что на самом деле они выступают за "нацизм".

Далее к фальсификации подключается Л.Радзиховский.

Л.РАДЗИХОВСКИЙ: Разумеется, нацисты это не те совершенные маргиналы и те бандитские откровенно группы, которые кричат "Хайль Гитлер". "Зиг Хайль", убивают таджиков, и так далее. ...что я понимаю под нацистами, под крайними националистами. Это те политические силы, в которые, как в воронку, в случае их успеха, будут втягиваться и другие силы — успех вообще притягивает, — те политические силы, которые считают, и сегодня об этом говорят, что в России антирусская власть, — заметьте, не коррупционная, не та, которая лишает людей прав — антирусская: что русские люди ущемлены, обижены, и так далее.

Мы видим противопоставление: если говоришь о проблемах русских, то уже не выступаешь против коррупции и бесправия. Тот факт, что подобные выступления как раз и есть выступления в защиту русского большинства, опровергается. Со вполне определенной целью: национальные проблемы отделяются от социальных. Нам предлагают решать: либо — либо. И если мы ощущаем ущемленность по национальному признаку и требуем изменения ситуации, то, по мысли Радзиховского, тем самым отказываемся от решения своих социальных проблем.