Против сардинцев был собран ударный кулак в восемь тысяч пехоты, не считая саперов и других частей. С Камчатского люнета по французам должно было ударить двенадцать тысяч штыков, с редутов десять. Они накапливались там в течение всего сражения между артиллериями сторон. На острие атаки шли батальоны штурмовой пехоты, свои из гарнизона, гвардейские, гренадерские и из армейских частей, за ними полуштурмовая пехота, в силу того, что была обличена только в кожано-тканевые кирасы, бронежилеты, как их стали называть здесь по-новому и шлемы. Но, солдаты были благодарны и за такую защиту для сохранения их жизней. Ведь к ней добавлялась собственное умение и сноровка в бою, верный боевой товарищ рядом, его пуля, штык или приклад, а это даже бывает получше, чем и стальная кираса. Ну и от молитвы перед боем, упование на милость Господа, веры в то, что его символ, нательный крест спасёт и сохранит, никто не отказывался. Хотя народ был уже повоевавший знал, молитва, молитвой, но, о 'на Бога надейся да сам не плошай', стреляй, прикладом бей, штыком коли верней, не зевай, никто не забывал.
За штурмовой пехотой шла уже масса просто пехоты. Вдобавок к главным ударам на разных участках линии обороны силами от двух рот до пары батальонов должно было быть показано противнику общее русское наступление, чтоб он не сразу разобрался в обстановке и намерениях русских и начал раздергивать свои резервы на разные направления. Пропустив тем самым для себя главные удары в ночь с 28-е на 29-е июля 1855 года под Севастополем. Но, сначала слово было вновь за богом войны, артиллерией и русские для союзной армии, точнее для французов, приготовили очередной сюрприз ... неприятный. Анфиладный огонь называется. Как раз по их позициям перед русскими редутами и люнетов в районе Килен-балки и вглубь позиций тоже. Пехоте перед атакой, тем более штурмом без артиллерии в таких делах никуда.
Пьетро Бертолуччи хлебая похлёбку на Северной стороне этого проклятого Севастополя ещё раз уверовал в свою удачу, Вседержителя или во всё сразу. А может он просто быстрее своего дружка Джованни Пуччини, успел бросить свой всё-таки разряженный штуцер и поднять руки, когда из дыма сразу после окончания обстрела на них яростной атакой целыми батальонами навалились русские со своим вынимающим душу 'ура'. Джованни на свирепый крик русского почему-то на итальянском: 'Мani in alto !!!', и по -русски 'Сука!!!, с третьего раза не бросил ружьё, сделал движение, которое русский оценил как угрозу и сразу после этого получил удар штыком грудь в область сердца, штык с хрустом пробил его насквозь, русский ещё и крутанул ружьём, кровь хлынула из горла и раны, уже убитый, но, ещё живой его боевой товарищ захрипел, упал и бился в конвульсиях на земле, когда штык выдернули из бедного Джованни. Пьетро Бертолуччи стоя на коленях с поднятыми руками пораженный произошедшем, не отрывал взгляда от русского штыка перед собой с которого капала сардинская кровь на опять же русскую землю. Это ему иногда потом снилось. Русский крикнул что-то, махнул рукой другому, тот подбежал к нему, быстро, ловко и больно заломил Пьетро руки за спину и связал за спиной. Боль сняла оцепенение, больно ... значит живой. И он заметил, что на поясе у этого русского были заранее приготовленные веревки для таких бедолаг, а может и счастливчиков как он. Среди сотен которых сейчас он и хлебал вполне сносное варево. Здесь с Северной стороны Севастополя начался его, бывшего старшего капорале Пьетро Бертолуччи и других сотен офицеров и солдат сардинской армии долгий путь домой через русский плен.
По итогам предрассветного русского наступления сардинская бригада генерала Чальдини перестала существовать как боевая единица. Убитыми, ранеными, пленными, без вести пропавшими она потеряла больше трети состава. Тех, кто успел убежать от русской пули, штыка или плена вывели из состава осадной армии и отправили в Обсервационный корпус приходить в себя. Появившиеся брешь в линии толи теперь осады или обороны стала причиной крупной ссоры и без того не гладких отношений между французами и британцами. На предложение со стороны сэра Джеймса Симпсона командующего британской армией суть которого была в том, что вместо слабых сардинцев, поставить конечно французские части взяв их из Обсервационного корпуса. На вопрос генерала Пелисье, командующего французской армией, почему это не могут сделать сами британцы, тем более это они привели на эту войну таких союзников как сардинцы. Британский генерал спокойно-вызывающе ответил: 'У Британии не такая большая армия, чтоб воевать вместо союзников, когда это могут сделать другие'. Сказать,что такой ответ "союзника" взбесил Пелисье, которому понятно объяснили, кто он и французская армия есть на этой войне, значит ничего не сказать о его состоянии. Тут видать боевому генералу надоело быть дешевой шлюхой, которою пользуют все, каковой он себя ощущал в последнее время. И он взорвался бомбой самого большого калибра. В ответ при французских и британских офицерах, в стиле нетрезвого сержанта, которого сняли с бабы, после года отсутствия таковой, наорал на своего британского визави, его сопровождающих и послал их всех в место откуда только и могут появляться такие дерьмовые союзники как англичане, то есть в сраку и даже говорят вступил на словах в половую связь с их королевой, причём весьма изощрено, точнее во все дыры. Французские офицеры полностью поддержали своего генерала. Крик, шум поднялся знатный, наиболее горячие даже обнажили сабли. До рубки дело не дошло, но, бокалами и бутылками союзники обменялись. Французы были более точны. В итоге вместо ошалевших от русского наступления сардинцев англичане закрыли всё-таки своими частями. После этого общение между командующими союзных армий стало только через письма. Ругани и стычек между офицерами и солдатами союзной армии стало ещё больше.
По французам русские прошлись артиллерией более основательно чем по сардинцам, знали, что противник другой. Обстреливали французские позиции с фронта и во фланг, анфиладным огнём, то есть продольным. Это делали подошедшие ночью пароходы и плоты с мортирами и батареи с ... Северной стороны Севастополя. Как раз напротив французских позиций. Там установили длинные единороги, 24-х фунтовые осадные пушки на новых железных, поворотных лафетах, которые дали угол вертикальной наводки в 40 градусов, получили они усиленную обручами и кольцами казенную часть орудий, а это дало в руки их расчётов усиленный заряд из отборного пороха в шёлковых картузах. Это и угол наводки обеспечили увеличенную дальность, более четырёх верст. Отдельный пункт наблюдения и корректировки, приборы наведения, более качественные по выделки и развесовке,чем простые бомбы, связь с Главным артиллерийским штабом повышали точность. Здесь был подход как на Царской батарее, которая тоже вела огонь именно по французам, вести огонь неспешно, но, убийственно точно, 'Поспешить, врага не убьёшь'. Для повышения убийственности бомб их делали так же из стали для увеличения веса пороха в них. С единорогами и пушками с Северной стороны били и четыре ракетных батареи, четырёх дюймовыми ракетами, общее командование которыми осуществлял поручик Лев Толстой. Чей рассказ 'Севастополь в июне' был намного больше заряжен смыслом этой войны чем майский. Где автор себе и другим объяснял ради чего они, русские офицеры и солдаты воюют. Ради — правды. Но, не просто правды о войне. Война — это плохо. А правды, почему эта война сейчас идёт. Она была в том, что на Россию напали за то, что она была, есть и будет сама собой. Выходит, за правду. После обстрела без промедления атаковала пехота и даже не батальонами, а сразу полками. Чтоб не оставить противнику и шанса на какое-либо сопротивление. Штурмовая пехота конечно была на острие атаки.
Из-за длинных и умелых рук русской артиллерии, французские части дивизий Мак-Магона, Ламотружа, Дюлака, бригады Мореля стоявшие перед люнетами и реданом, перед атакой пехоты получили серьёзные потери. А, атаки русских по всей линии осады, начавшийся рассвет и опять же русская артиллерия и ракеты не давали быстро собрать и отправить на помощь атакуемым подкрепления. Пытавшийся это сделать лично, генерал Боске было серьёзно ранен осколком. Нет французы конечно показали себя, как и ожидалось вояками гораздо основательными чем новички сардинцы. Но, дневной обстрел, бессонная ночь, более сильный фронтальный и коварный анфиладный огонь перед атакой резко уменьшили возможность защитников передовых укреплений отразить атаку батальонов штурмовой пехоты гвардейцев и гренадер. Которые через проложенные пути в своих же заграждений сразу же после окончания обстрела ворвались из дымовых занавес на позиции французов. Войдя в кураж атаки, ломили русские люто, страшно, неодолимо. Давя, втаптывая землю, круша любое сопротивление числом, ракетами, пулями, картечью, стрелами, гранатами, штыком, прикладом, тесаком и русским 'ура'.
Сначала союзники даже решили, что русские наступают везде, атаки были по всей линии осады. Поэтому бардак и хаос стоял в осадной армии знатный. Союзники неоднократно открывали друг по друг дружественный огонь. Дивизия Буа приняв бегущих стоящих перед ними сардинцев за наступающих русских в предрассветных сумерках вдарили сначала по ним картечью, ружейным огнём, а потом пошли в штыки. Пока разобрались успели ещё добавит потерь числом до роты и без растерзанной бригаде Чальдини. Нечто подобное произошло и между французскими частями под командование генерала Боске, которые получили самый главный и сильный удар русских. Особенно досталось частям генерала Ламотружа от гвардейской дивизии Меллине, которая стояла за ними.
Русские же дошли до обозначенных самим себе рубежей на позициях противника и начали их ровнять, уничтожать и зачищать. Сразу вслед за пехотой шли — санитары, вязальщики, сапёры, ровнятели, все они были ещё и трофейщиками, хотя были таковые и отдельны. Вязальщики вязали пленных, трофейщики брали то, что взято на штык, от пушек вплоть до сапог с убитых, санитары оказывали помощь раненым, своим и чужим, унося, отправляя и сопровождая их к себе. Ровнятели в бешеном темпе как заведённые обнуляли укрепления противника, засыпая их и в прямом смысле ровняя их с землёй. Саперы взрывали и сжигали всё, что не смогли забрать трофейщики и пехота. В стволы орудий бросали пороховую шашку, быстро ставили заглушку и путь у них был после этого только в переплавку. Часть простой пехоты стала ровнятелями и трофейщиками. Без труда отбив несколько спонтанных дерзких попыток командиров смельчаков отбить утраченные позиции и закончив свои дела на отбитых позициях. Русские начали отходить, получив прикрытие огнём и дымами от своей артиллерии, которая не пускала в контратаку начинающих приходить в себя французов. Последними с изменившихся до неузнаваемости позиций противника уходили саперы-минёры, оставляя после себя взрывы, огонь и расставленные 'подарки'. Причём они получили приказ использовать для этого даже тела убитого противника, сдвинул с места, поднял тело ... и получил новые тела противника. Война. И не мы к ним, а они к нам пришли.
Итоги сражения 28-29 июля для сторон были конечно разные. Русские вновь показали, что, находясь в обороне, осаде они могут серьёзно атаковать и достигать успеха. То, что тяжелой артиллерии у них стало наверно не меньше, чем у осадной армии союзников. И они умело её используют. Явно увеличившийся по численности гарнизон Севастополя и то количество выпущенных по союзникам бомб, ядер, ракет, говорило о том, что снабжение у русских стало лучше. В сумме эти слагаемые давали то, что надежды на удачный генеральный штурм Севастополя для союзников стали весьма малореальны. И это было главный для них итог сражения 28-29 июля. Помимо этого, они понесли серьёзные потери в артиллерии и пехоте. Сардинцы потеряли убитыми, ранеными, пленные, без вести пропавшими от русских и 'дружественных' французов 2 241 человека. У французов потери были в 4 434 человек, с учётом потерь от своих. Досталось и британцам от штурмовой морской пехоты под командование офицеров Черноморского флота Будищева и Бирилева, героев мартовской вылазки как раз против англичан. Только теперь, первый был уже капитаном 1-го ранга, а второй 2-го. И вместо четырех рот греческих волонтеров, 150-ти охотников флотских экипажей и 200 охотников Минского полка, и лейтенанта Бирилева, из 475-ти охотников флотских экипажей, Охотского полка и 6-го резервного батальона Волынского полка. Они же в деле 29-го июля имели под командованием на двоих, два полных батальона штурмовой пехоты из отборных моряков. Поэтому если в марте англичан выбыло из строя до 100 человек, захвачены в плен 2 офицера и 12 рядовых, то сейчас 623 человек. Причём 43 человека полегло и было ранено от рук своих же. И плюс к этому было ещё и 78 пленных.
Французы и британцы, ощутив на себе действенное действие русской артиллерии после этого сражения начали выбивать из своих больших начальников во Франции и Британии дальнобойную артиллерию, причём в режиме "как можно быстрее" и не таком количестве как была до того батарея Ланкастера из трёх орудий. Теперь были нужны не пушки, а целые батареи. Без них вновь установить превосходство артиллерии союзной армией на русской в Севастополе вряд ли получиться, как и без кратного роста числа тяжелых орудий. Поэтому после вновь неудачного сражения осадной армии, крыли умников из академий и училищ крепким солдатским словом. 'Где, чёрт их дери в зад хвастливое превосходство над русскими!? У них теперь полно штуцеров и здоровенных дальнобойных орудий, ракет!' Тут же на месте не дожидаясь отзыва на просьбы, стали рассматривать вариант снятия тяжелый корабельных орудий и установки на позициях. Пока дождёшься ответа и помощи от своих министерств, академий, штабов. Не этим же тыловым умникам быть под обстрелом русских бомб и 'царских органов', так стали называть ракеты.
Новость о новом поражении союзной армии мир узнал не сразу, а, когда узнал то источником сведений была ... Россия. Её гонцы скорее добрались до ближайшего кабеля телеграфа, который Россия тянула в Крым рекордными темпами, днём и ночью. Быстрее чем союзники успели восстановить свой телеграф Крым — Варна. Именно в ночь с 28 на 29-е июля он был именно обрублен на выходе из моря и утащен обратно в море в неизвестном направлении и глубину. Понятно, что это дело рук русских невидимок, которые перебили нерадивую охрану важнейшего элемента войны ... связи. И лишили на время контакта с миром своего противника. Поэтому важнейшая часть белого света, Европа, узнала о новостях Восточной — Крымской войны из России и так как она их подала. Подача естественно была не в пользу союзников. Поэтому газеты нейтральных стран сообщали своим обывателям об очередной победе России, называя число пленных французов, британцев, сардинцев, количество взятых трофеями пушек, ружей. Биржи в ответ на это немного качнулись в минус для валют и бумаг Франции, Британии, Сардинии. Когда через четыре дня пришло осторожное подтверждение о том, что сообщалось из России, биржи после этого уже качнулись изрядно на падение. Война вновь стала дороже, невыгодней, а значит ещё менее популярной. Что особой радости не доставляло ни в Тюильри, ни в Букинге́мском дворце. А главное в лондонском Сити и у тех людей, которые привели или не мешали приходу к власти Наполеона III-го. В Турине после таких вестей из России произошли стихийные выходы потенциальных призывников, их жён, родственников на улицы, площади с желание получить от власти ответы на вопросы. Особенно на такой: "Mamma mia!!!, ни хера себе потери в обещанной легкой войне и победе?" Всё закончилось же на улицах столицы Сардинского королевства пока незначительными массовыми беспорядками. Ками́лло Бе́нсо ди Каву́р, премьер -министр был срочно сначала вызван во дворец к королю Виктору Эммануилу, потом премьера ждали на экзекуцию в парламенте. Воевать с такими потерями за единую Италию, где-то в России простые сардинцы уже не сильно желали. В других столицах Европы ещё с большим интересом стали наблюдать на схватку Франции, Британии и России и делать прикидки и расклады дальнейших дел и выстраивания отношений с ними сейчас и после войны. Исход которой становился всё более не предрешенным, как казалось всего пару месяцев назад.
