На материке было несколько крупных поселений нелюдей, а кроме того — полсотни разбросанных тут и там деревенек, где жили отдельные семьи и кланы. В большинстве своём они скрывались от людей, так как те хоть и были слабыми, но зато весьма многочисленными, что позволяло за каждого убитого перевёртыша платить десятком-другим рядовых воинов. Впрочем, совсем уж изолироваться от внешнего мира они не собирались, и те, кто умели полностью менять свою личину на человеческую, регулярно ходили в людские поселения для торговли, сбора слухов, отдыха и множеству иных дел.
Среди нелюдей востока были как вполне мирные, так и хищные, которые охотились на одиноких путников, а то и посёлки вырезали (с ними старались контактировать по минимуму). В отличие от неразумных и полуразумных тварей, вроде тех же крылатых змеев, перевёртыши были осторожны, благодаря чему большинство считало их суеверными сказками... что не мешало стихийным магам на них охотится и истреблять.
"Люди — тупые лысые обезьяны, убеждённые в своей исключительности и избранности. При любом подозрении на попытку посягнуть на их уникальность, они начинают карать всех, кого посчитают угрозой", — рык стал громче, превращаясь в подобие тихого грома.
Боялась ли охотница? Да. Как говорил её отец: "Страх неведом лишь глупцам". Находясь же в плену у западного колдуна, известного как лечением людей, так и массовыми убийствами, превращением целого города в существ, которые едят сухую кровь, а ещё — созданием армии мёртвых, можно было ожидать любой подлости и жестокости.
"Если он захочет устроить охоту, то у меня будет шанс сбежать. Бои на арене? Тоже приемлемый исход. Главное — не слуга и не игрушка...", — богатая фантазия нарисовала картину того, как её пытают, час за часом ломая и исцеляя кости, вырывая когти и зубы, прижигая шкуру, травя тухлой водой или какими-нибудь дурманящими составами (люди были крайне изобретательны в том, что касалось причинения боли, ослабления воли и подчинения).
Журавль, прилетевший из маленькой островной страны, рассказывал о том, что на его родине нелюдей зовут ёкаями. Где-то их принимают спокойно, где-то боятся, где-то ненавидят... а где-то почетают наравне с богами.
"Только вот среди нас настолько сильных нелюдей попросту нет", — хмуро подумала полосатая хищница, вспоминая легенду о том, что её собственный род произошёл от Защитника Запада (белого тигра размером с дом, сотни лет оберегавшего границу от посягательств завоевателей).
К сожалению, великий предок не дожил до современности, будучи сражённым в бою с магом людей, владеющим всеми четырьмя стихиями. А ведь те же легенды гласят, что в его клыках нашли свой конец многие герои, вооружённые Божественными Механизмами...
Внезапно потолок вспыхнул ослепительно-ярким белым светом, из-за чего Тигрица зажмурилась, попятилась назад и вжавшись в угол, закрыла морду ладонями. Ощущать себя слабой и беззащитной, голодной, грязной и одинокой... было противно. Она не надеялась на то, что напарники сумеют её спасти: Богомол, который был чистокровным человеком, скорее всего уговорит остальных, что она уже мертва, а затем и сам займёт место лидера, на которое метил с момента присоединения к отряду. В глубине души даже имелось подозрение, что он специально всё так подстроил...
"Бред. Скорее всего, после того как покушение провалилось, остальным пришлось бежать от загонщиков и залегать в одном из убежищ", — щёлкнул замок, заставив прижать уши к голове, после чего дверь распахнулась, а взгляду пленницы предстал человек в причудливых доспехах из мёртвого мяса, кости и металла, стоящий прямо за порогом.
Несколько секунд они смотрели друг на друга молча, изучающе. У мужчины лицо было скрыто за уродливой маской, имеющей загнутый книзу клюв и очки с ярко сияющими стёклами, время от времени выщёлкивающимися совершенно самостоятельно, чтобы на их место встали другие. Следов от нанесённого броне повреждения уже не было... если он вообще был одет в тот же самый комплект защиты, а не его точную копию.
— Ты хочешь выйти отсюда живой и здоровой? — спросил пленитель, говорящий с забавным акцентом, голос коего звучал глухо, а дыхание было наоборот шумным.
— Лизни мой зад, — рыкнула хищница, мысленно костеря себя за несдержанность (всё же она не смогла победить будучи в полной силе, с напарниками и в куда более хорошем положении, так что справиться с учёным теперь, казалось вовсе чем-то невероятным).
— Хм... У меня действительно давно не было женщины, — подняв правую руку к подбородку и, зажав низ маски между указательным и большим пальцами, мужчина задумчиво добавил: — Я обдумаю твоё предложение позже. Сейчас меня интересует ответ на вопрос: ты хочешь выйти отсюда живой и здоровой?
Прикусив свой длинный язык, в нынешнем облике действительно являющийся очень длинным и ловким, охотница задумалась. Вряд ли пленитель стал настолько добр, что просто отпустит свою несостоявшуюся убийцу, пусть и ходят слухи о том, что на западе царит религия, которая призывает ко всепрощению (но ведь не бывает же таких глупцов?). А это значило, что человеку от неё что-то нужно, и это скорее всего не её тело, так как оно последние несколько дней было вынуждено находиться в одиночной камере, не подвергаясь ни пыткам, ни издевательствам, ни даже профилактическим побоям.
"Что же тебе от меня нужно?", — вариантов, на самом-то деле, было не так уж и много (знания и навыки), но даже этого хватало, чтобы попытаться торговаться.
— Предположим, — поднявшись на задние лапы, на миг поморщившись из-за отсутствия одежды, из-за чего в полутрансформе она выглядела не слишком скромно, Тигрица расправила плечи и подошла к самому порогу, ощутив как в воздухе потрескивает магия барьера. — Что же я должна сделать?
"Он создал барьер, который не даст мне пересечь дверной проём, чтобы напасть. Значит? Он меня опасается", — эти мысли придали немного уверенности, что позволило смотреть на собеседника как на равного хищника, а не как жертва на охотника.
— Ознакомься и подпиши, — человек извлёк из поясной сумки свиток, который просунул через барьер, при этом его рука оставалась на той стороне порога.
Шагнув назад, хищница осторожно приняла пергамент, от коего ощутимо тянуло магией, затем развернула его и стала вчитываться. По мере того как взгляд бегал от символа к символу, глаза всё сильнее округлялись от наглости колдунишки, а ноздри раздувались в бешенстве. Наконец она зарычала, скомкала контракт и швырнула его в маску своего пленителя.
— Я никогда не соглашусь на рабство, — заявила охотница. — Лучше уж смерть, нежели безволие...
— Неприемлемо, — прервал её равнодушный голос из-под маски, а затем учёный достал из поясной сумки маленький стеклянный флакон, откупорил крышку... и в воздухе стал распространяться умопомрачительный аромат, от которого уши встали торчком, хвост напрягся, а между задними лапами стремительно потеплело. — Как я и думал: звериное начало не может сопротивляться усиленным запахам афродизиака, созданного на основе твоей же крови, что делает его наиболее предпочтительным.
— Ррр, — оскалившись, Тигрица отошла на несколько шагов назад, зажмурилась и помотала головой, после чего вновь посмотрела на собеседника, но уже с яростью. — Думаешь, что сможешь меня принудить?
— Думаю, что смогу, — совершенно спокойно ответил Виктор. — Понимаешь, в связи с некоторыми обстоятельствами, мне могут понадобиться услуги убийцы, личной стражницы, проводницы по скрытым от людей местам. Да и договариваться с нелюдями, если со мной будет одна из них, станет гораздо проще.
— И для этого ты решил меня соблазнить? — фыркнув (чтобы избавиться от остатков запаха, всё ещё ощущающегося на таком расстоянии), скептично спросила хищница. — Тупо. Да и я не враг своим друзьям, чтобы вести врагов в наши поселения. Лучше умереть.
— Это тебе не грозит, — заверил Франкенштейн, после чего просунул руку внутрь камеры и вылил содержимое флакона на пол. — Я вернусь через час, чтобы продолжить разговор. А дабы ты не совершила глупостей...
В наплечнике брони что-то щёлкнуло, а затем бедро охотницы обожгла острая боль. Опустив взгляд, она увидела маленький дротик, без сопротивления пробивший её шкуру. Не успела она удивиться, как лапы подломились, заставляя осесть на пол, а затем входная дверь захлопнулась...
...
В одной минуте — шестьдесят секунд; в одном часе — шестьдесят минут... и три тысячи шестьсот секунд. Если раньше, сидя в темноте и тишине, изредка нарушаемой чем-либо кроме собственных голоса и дыхания Тигрица считала, что ей было тяжело (пусть подобные условия она, как перевёртыш, переносила много легче чем люди), то сейчас стало попросту невыносимо: тело требовало самца, в то время как мышцы не подчинялись воле, а магия вовсе не отзывалась. К собственному стыду, когда дверь вновь открылась, она искренне обрадовалась появлению своего мучителя.
— Вижу, ты по достоинству оценила нестандартные методы убеждения, — заметил учёный, встретившись с затравленным, затуманенным взглядом. — Твоё мнение ещё не изменилось?
— Ррр... — попыталась зарычать хищница, но вместо этого из горла вырвалось жалкое мурчанье. — Мерзавец... подлец... тварь без чести и совести...
— Это мои лучшие достоинства, — легко согласился Франкенштейн. — Но всё же я предпочитаю "Бессердечный монстр" и "Бездушное чудовище". Но довольно лирических отступлений: каков твой ответ?
— Чтоб тебя сожрали муравьи, — высказала пожелание охотница, слегка придя в себя.
— Продолжим эксперимент, — мужчина демонстративно неспешно извлёк на свет второй флакон, начав его откупоривать. — Я тут подумал... Нехорошо ведь заставлять тебя терпеть? Может быть мне обеспечить тебе партнёра? Кобеля, борова, жеребца... быка-осеменителя.
— Ты не посмеешь! — рявкнула Тигрица, даже ощутив как дёрнулось всё её тело. — Я тебя возненавижу... и жизнь положу на то, чтобы ты сдох.
— Хм... — встряхнув флакон, учёный чуть склонил голову, устремив сияющие стёкла очков на собеседницу. — Значит, сейчас ты меня не ненавидишь?
— ... — хищница не нашлась с тем, что на это ответить.
— Ещё раз предлагаю подписать контракт и закончить весь этот фарс, — вздохнув, будто бы ему всё это давно и надёжно надоело, объявил Виктор. — Могу даже обещать, что не буду принуждать тебя спать с кем-либо, да и афродизиаки, целенаправленно, на тебе применять не стану.
— Я... — облизнув пересохшие губы, охотница произнесла скрепя сердце: — Я согласна.
— Вот и чудно, — слегка оживился Франкенштейн, убрал бутылочку в сумку и достал другую, содержимое которой вылил на пятно, оставшееся от предыдущего состава. — Однако же предупреждаю: выкинешь какую-нибудь глупость...
— И ты меня убьёшь, — ощутив острый запах, от которого в голове стремительно прояснялось, криво ухмыльнулась Тигрица.
— Искупаю в собачьем афродизиаке, а затем брошу на псарне, предварительно обколов миорелаксантами, — пообещал учёный. — На тот свет тоже не сбежишь: у меня есть способы этому помешать.
Угроза оказалась действенной, пусть и не совсем ясной (хищница только догадывалась, что за гадость ей хотят вколоть). Вскоре тело снова слушалось свою хозяйку, хоть и плохо, но она вполне смогла развернуть контракт, ещё раз его прочитать, а затем порезав палец когтем, оставила невнятную закорючку.
К сожалению для охотницы, условно-добровольного согласия на подписание договора хватило, чтобы магическая конструкция, вложенная в пергамент, перекинулась на неё, на миг сковав грудь холодом, что даже дышать было больно. После этого мужчина отключил барьер и кинул новоявленной невольнице ошейник, состоящий из кожи и металлических квадратиков, украшенных незатейливой гравировкой.
— Надень, — приказал доктор.
— Зачем это? — нахмурилась Тигрица, словно на ядовитую змею посмотрев на артефакт.
— Любой договор можно обойти, — пожал плечами Виктор. — Это будет ещё одной ступенью безопасности. Исполняй приказ.
Скрипнув зубами, хищница подчинилась, надев на шею проклятый ошейник и защёлкнув замок. Тут же она ощутила, что в глубине металлических прямоугольников есть магия...
— Хорошо, — Франкенштейн кивнул, а затем отключил устройство, которое блокировало магию пленницы. В теле охотницы словно бы звезда вспыхнула, мышцы сковала судорога... а в себя она пришла уже стоя на коленях и тяжело дыша.
— Превращайся в тигра, — приказал учёный. — При посторонних, будешь сопровождать меня в таком виде.
— Я... тебя... ненавижу, — выдохнула Тигрица, неохотно запуская трансформацию.
— Я смогу с этим жить, — отвернувшись, учёный пошёл прочь от камеры. — За мной...
* * *
Одного из пленников Виктор потерял, к счастью лишь после того, как изучил его магическое ядро. Причиной же стало то, что оставив его в камере с парами возбудителя, Франкенштейн не озаботился средствами сдерживания, в результате чего никто не помешал Журавлю самоубиться. Ввиду этого, Тигрице пришлось испытать на себе несколько модифицированную методику приручения...
"Сытная и разнообразная еда, тёплая и мягкая постель, непыльная работа и возможность пользоваться всеми технологическими удобствами... Полагаю, что через какое-то время она смирится со своим положением, или я её заменю".
Духовные частицы, прошедшие через ядро магии воздуха, оказались крайне необычными: во-первых, они всегда цеплялись попарно; во-вторых, сила порыва зависела от скорости вращения двух частиц друг вокруг друга; в-третьих, при высвобождении ветра, они вели себя как нечто среднее между огненными и водными частицами (неслись вперёд, не имея заряда энергии для воспламенения, вполне неплохо контролируясь на небольших расстояниях).
Неожиданные результаты дали опыты с вирусом ликантропии, в который был внесён слепок духовного тела человека, вместо зверя или дракона. Оказалось, что если снизить энергоёмкость, необходимую для превращения, то средний маг огня, лишившийся руки или ноги, на одних только внутренних резервах способен поддерживать личину полностью здорового тела (правда, при этом менялось его лицо...).
Для того, чтобы подобным образом стало возможно лечить обычных людей, пришлось расширять производство гематогена, содержащего в себе запас жизненных сил. Положительным же побочным эффектом стало то, что классическое проклятье ликантропии, даже после укуса оборотнем во время полной трансформации, на пациенте, привитом новой его версией, совершенно никак не сказывается... Разве что труднозаживающие раны остаются.
В планах у Франкенштейна было создать сильно ослабленную, быстро гибнущую в организме человека версию ликантропии, для разового превращения в то или иное существо, на строго определённый промежуток времени. Но это пришлось оставить на период после лечения Тоф Бейфонг, срок коего всё приближался.
Доведение до ума устройства связи не заняло более двух дней: вся конструкция напоминала металлический кирпич с телескопической антенной, внутри коего находились ИД с ядрами магии земли (которое отправляет и принимает магнитные волны), а также воздуха (создающее колебания воздушной среды, имитирующие речь). Придумывать что-то более сложное или надёжное, учёный не имел сил и желания, так как два прототипа спокойно связывались друг с другом на расстоянии двух километров.
