Изменить судьбу

— Знала бы ты, как похожа на тебя Анна-Сорита...

— Я тоже это заметил, — вошедший Грей, услышав слова жены, добавил. — В ней мне иногда видится малышка Лула и я вспоминаю, какой она была заводной и непосредственной ...жаль, что дети вырастаю так быстро.

Дома праздник продолжился, хотя уже в более камерной остановке. Де Леи и их немногочисленные гости сидели в столовой, а слуги и дворовые устроились за большим столом в саду.

К вечеру Анна-Сорита устала, уже как-то вяло приняла подарки и поздравления от Великого магистра Хорса де Морне и главы Академии Леона де Ректора, вежливо ответила на их вопросы, немного поела и неожиданно уснула прямо за столом, чем вызвала умилительный вздох всех взрослых. Когда Эления удалилась укладывать дочь, Эрик и Гвидо рассказали о праздновании дня рождения Анны при дворе.

Уже после отъезда гостей де Лей хмыкал, раздеваясь ко сну:

— Вот уж не думал, что Ректор может так хохотать.

— А вот если бы тебе рассказали, что король палкой сбивает горшки с дворцовой стены, ты бы как реагировал? — заметила Эления.

— Ты права, тоже бы ржал, — засмеялся муж.

— Ох! — дружно вздохнули супруги, устроившись в постели. — Хорошо!

— Наконец-то этот день закончился, — Эления, повернувшись на бок, зевнула.— Слава Пресветлой ...и спасибо ей за нашу малышку.

— О, да, — подтвердил муж. — Хотя, думаю, она и так знает.

Но Пресветлая не знала, в это время она была занята, принимая важных гостей. К ней прибыли Великие, чтобы поприветствовать свою маленькую сестру Анну, уже удобно устроившуюся в большом парадном кресле. Сестры привычно потискали черно-белый комочек, одновременно придав ему вид взрослой девушки, а потом сели за стол, чтобы полакомиться фруктами и выпить игристого вина за здоровье именинницы.

— Вообще-то мы не собирались вновь так скоро появляться, но день рождение — серьезный повод изменить своим принципам, — заявила, улыбаясь, Свет.

— Вот и прекрасно! — откликнулась Анна. — Я всегда рада вас видеть, неважно по какому поводу. Одно меня огорчает, что именно вы диктуете условия наших встреч, потому что я тоже хотела бы быть инициатором.

— Пока нельзя, дорогая, — откликнулась Равновесие. — Ты — ребенок, растешь и развиваешься, вокруг тебя любящие родные, наслаждайся и не спеши взрослеть.

— Согласна, — вздохнула Тьма. — Жизнь взрослых намного серьезнее, сплошная работа и ответственность. Зачем тебе сейчас такое "удовольствие"?

— Вот к двадцати пяти годам, как когда-то условились, у тебя произойдет синхронизация обоих жизней, мы снимем с твоей памяти блоки и ты получишь полную свободу, — Свет разлила по бокалам вино. — А сейчас давайте выпьем за здоровье именинницы!

Общение сестер продолжалось несколько часов, но наутро, когда Анна проснулась, об этом сне ей ничего не напоминало, осталось лишь ощущение чего-то важного, хотя и это быстро выветрилось из головы девочки. Заглянувшая к ней Хэла, напомнила, что сегодня у всех выходной и предложила после завтрака разобрать и разложить по местам подарки, которые до сих пор огромной грудой были сложены в столовой. Так что день в семье де Леев прошел тихо, мирно и спокойно.

Глава 51.

— Последние два месяца прошли на удивление спокойно, — Ректор Академии, передвинув на столе бумаги, встал и прошелся взглядом по лицам своих подчинённых. — Выпускные экзамены у нас закончились, молодняк принимать начнем через две недели, так что, господа, можете расслабиться и немного отдохнуть перед новым набором поступающих.

Деканы в ответ довольно закивали и заулыбались, отчёт о прошедшем учебном семестре был всеми принят положительно и теперь осталось лишь выслушать последние наставление Ректора перед отпуском и можно было уезжать из столицы. Да и погода радовала, лето в этом году было нежарким, что особенно нравилось преподавателям (не нужно было упревать в жаркой академической форме), да и студенты не жаловались (их не отвлекала от экзаменов манящая прохлада Маоры, полноводной реки, разделяющей почти пополам королевство Ирию).

И лишь Эрик де Лей тихо вздохнул в углу, им с женой этим летом отпуск был заказан, так как обучение Анны-Сориты вошло в новую стадию и её учитель, Первый маг Ирии Гордон де Горан, прерывать его наотрез отказался.

— По меркам Академии, Анна-Сорита сейчас знаниями опережает уже четвертый курс, — втолковывал он недовольным родителям девочки. — Я прошу разрешить мне доработать с ученицей две последние темы и тогда можете уезжать к океану хоть до начала учебного года.

— Но наш отпуск к тому времени закончится! — заспорил Эрик.

— Я понимаю и сочувствую, но прерывать занятия не могу, Анна должна усвоить последние лекции и сдать мне экзамен. Лишь тогда я со спокойной душой смогу отпустить её на каникулы.

Дома печальный Эрик, закрывшись в кабинете, решил, что раз отпуск отменяется, он может, наконец, взяться за давно обещанную самому себе работу — начать готовить диссертацию на соискание 2-й степени Магистра. Со вздохом открыв заветную папку (век бы её не видеть!), он бегло пересмотрел последние записи и начал составлять план работы, неожиданно увлекшись темой диссертации, к которой его когда-то подтолкнул дядя.

— Чтобы слышать разговоры в лагере герцога Ории, — вспоминал однажды Гвидо, — твои родители и я совместными усилиями создали облако-шпион и направили его зависнуть над палатками герцогского лагеря. Благодаря этой операции, разведка Ирии выяснила причину войны, которую впоследствии назвали "Смутные времена", и король Огден смог принять быстрые меры к её окончанию. Так что облако-шпион тогда нам очень помогло.

— Ты никогда об этом не рассказывал, — удивился Эрик.

— Считай, что и сейчас не говорю, — хмыкнул Гвидо. — Вся информация по той старой истории до сих пор засекречена.

— Почему?

— Потому что прошло слишком мало времени. Да и вообще, бывают истории, о которых никогда и никому нельзя рассказывать, особенно, когда это касается семейных тайн, особенно королевских.

— Согласен, — кивнул де Лей, — в каждой семье встречаются, скажем так, некрасивые персонажи, страшные дела которых могут бросить тень на весь их род.

— Вот-вот, поэтому давай лучше я объясню, как мы с Фарром и Хеллой создавали облако, а ты подумай, как можно объединить сочетание трёх стихий Воздуха в одну. Рассказываю я тебе об этом по двум причинам, — вдруг подмигнул Гвидо. — В нашей службе разведки умение слушать на расстоянии очень бы пригодилось, особенно, когда узнавать новости или получать другую информацию приходится на чужой территории.

— А почему это нужно только разведке? — увлекся темой Эрик. — Есть ведь и обычные новости, которые нужно передавать из глубинки в столицу или срочные донесения государственных служб, а ещё это может быть информация для торговцев, например, о задержке их корабля в океане, да и просто передача интересных новостей со всей Герданы для королевских газет.

— Меня, как заинтересованное лицо, в первую очередь интересует, как это умение можно использовать в моём ведомстве, — отмахнулся де Шарон. — Остальное — частности, хотя и важные, не спорю.

— А во-вторых? — поинтересовался Эрик. — Ты говорил о двух причинах.

— Это могла бы получиться отличная диссертация, не находишь? — улыбнулся дядя. — Тема "Использование стихии Воздуха в создании... э-э..."

— Облака-шпиона? — засмеялся Эрик. — Нет, такая тема для защиты в Академии принята не будет.

— Тогда "Использование стихии Воздуха для получения и передачи информации". Так сойдет?

— Знаешь, дядя, а ведь ты прав. Если разработать в этом ключе простую схему единения Воздуха, то тема для диссертации становится очень интересной, обещаю над этим хорошо подумать.

Теперь же, листая свои записи, Эрик вдруг вспомнил о дочери. Проведя часы наблюдения за работой Анны-Сориты на полигоне и отмечая, как легко она объединяет, казалось бы, самые несоединимые заклинания и стихии, он понял, что разработать схему информационного облака ему вполне по силам.

"Нужно с Эленией посоветоваться, — спохватился Эрик. — Если моя тема ей понравится, возьму жену в соавторы, тогда мы оба защитимся, что существенно повысит и наш статус, и материальное положение".

Идею мужа Эления всецело одобрила, но принимать участие в её разработке отказалась.

— Прости, но я пока что не готова защищаться, — объяснила жена, — мне ещё предстоит многое понять и принять в нашем ремесле, а опыта, в сравнении с тобой, не хватает. Выезжать же на авторитете и знаниях мужа я не буду, хочу сама всего добиться.

— Но... — запротестовал Эрик.

— Помогать, по мере сил, обещаю, буду вычитывать диссертацию, искать ошибки, принимать участие в экспериментах, но на титульном листе ты проставишь только своё имя.

— Причина отказа ведь не только в том, что ты чувствуешь себя, скажем так, не очень уверенной, — вдруг сказал Эрик. — Тебе не нравится моя тема?

— Слишком мужская, — улыбнулась Эления. — Наверное, мне хочется разрабатывать то, что ближе мне по натуре, что-то связанное с жизнью или бытом женщин. А еще дело в Анне-Сорите...

— Да уж, — согласился де Лей, — кому-то из нас двоих нужно быть свободным от диссертации, ведь наша гениальная девочка требует не только дедовского снисходительного пригляда, ей необходим и строгий материнский надзор.

— Конечно, а кто лучше поймет логику малышки, как не мать? — ответила Эления. — Так что заявляй в Академии свою тему, муж, согласовывай сроки и начинай работать, а я буду рядом на подхвате и у тебя, и у Анны-Сориты.

— Но с условием, что когда я защищусь и освобожу тебя от пригляда за дочерью, ты начнешь работать над своей собственной диссертацией, обещай, — и Эрик, поцеловав жену, заперся в кабинете до поздней ночи.

Принц Патор волновался, Анна-Сорита пообещала, что учитель, мэтр Гордон, согласится сегодня допустить его на занятия в подземный полигон. "Я там не раз работал, — уверял девочку Патор, — и знаю требования, но на твои уроки меня не допускают, а так хочется посмотреть..."

— Я поговорю с учителем, — заверила товарища Анна и приложила к этому всё своё умение.

— Мэтр, вы сами понимаете, — обосновывала присутствие принца на полигоне Анна-Сорита, — мне в Ирии жить и работать, хотя, не скрываю, посмотреть, как живётся другим странам на Гердане, было бы интересно. Но Патор — хороший парень, мы вроде как подружились. Так что проявите жест доброй воли — допустите его посмотреть мой экзамен. Ну пожа-а-алуйста, — девчонка захлопала длиннющими ресницами и умилительно скривила мордашку. — Вы же добрый, правда?

Сбоку, закашлявшись, скрывая смех, фыркнул дед Гвидо.

— Добрый? — он шагнул вперед и хлопнул Первого мага по плечу. — Гордон, внучка права, ей нужна поддержка будущего короля Ирии, да и Патор должен знать, что его ожидает в случае неверных политических решений, не находишь?

— Ладно, уговорили, — засмеялся Гордон, — но ты, Умник, сам проследишь за его светлостью, а то я этого парня знаю, высунется где не надо и попадет под раздачу, а мне потом отвечать.

— Пригляжу, конечно, — и Гвидо повернулся к внучке. — Беги к своему принцу, Аня, порадуй новостями.

— Вот это перемены! — ахнул Патор, увидев полигон.

Подземное пространство за прошедшие несколько месяцев увеличилось почти вдвое, а его защита — вчетверо. Ближняя стена у входа тоже изменилась, став ступенчатой трибуной, заполненной сегодня важными зрителями. Важными, потому что большую их часть занимали лучшие маги королевства: Главы домов Ковента, лучшие преподаватели Академии во главе с Ректором, здесь был и Главный магистр ордена Согласия со своими заместителями и, конечно же, присутствовала семья самой виновницы этого собрания — Эрик и Эления де Лей, а также дед Анны-Сориты, Гвидо де Шарон. Именно Гвидо стал сегодня наперсником Патора, объясняя ему то, что делает внучка, иначе бы принц ничего не понял.

— Господа, — обратился к зрителям Первый маг Ирии. — Я пригласил вас для того, чтобы вы, наконец, увидели, кем является моя ученица, оценили её потенциал и поняли, как важна её роль для нашего королевства. Анна-Сорита де Лей, девятилетний маг-универсал, сдает мне экзамен по предмету "Трансформация материи".

— Четвертый курс Академии? — уточнил кто-то из магов. — Любопытно.

— О да, — улыбнулся Гордон, — очень.

А дальше Патор уже ничего не слышал, потому что началось волшебство. Анна вышла на средину полигона, двигая перед собой огромный булыжник. Тот плыл по воздуху, слегка покачиваясь, словно облако, остановился в центре, а потом начал изменяться. Его края, тихо шипя, "поплыли", оплавленные Огнём, заискрились на мгновение и сразу же остыли, покрывшись морозной пылью — камень приобрел четкие размеры куба. Девочка обошла его по периметру, взглядом очищая шероховатости, а потом плавно перевернула куб и поставила его на ребро.

— Анна-Сорита просчитала центр тяжести, — зашептал на ухо Патору Гвидо. — Теперь куб не сдвинется даже под давлением, внучка закрепила его заклятьем "Основание".

Тем временем ученица Гордона приступила к следующему упражнению. Под взмахом руки девочки, на гранях куба заклубилась тьма, после исчезновения которой стали видны очертания простых геометрических рисунков — кругов, треугольников и квадратов. А еще через миг эти рисунки окрасились яркой зеленью.

— Что это? — шепнул принц.

— Анна из воздуха вызвала споры и семена обычной газонной травы, растущей на поверхности, — Гвидо пришлось усилить голос, так как его попросили об этом остальные зрители необычного экзамена. — Споры, получив импульс ускоренного роста, проросли четко по рисунку на гранях куба.

— Камень такой большой, — выдохнул Патор, — выше Анны на добрый метр.

— В данном случае размер не имеет значения, — объяснил Гвидо, — внучка должна показать, КАК можно изменять материю, это главное.

А куб, тем временем, из чисто зеленого, медленно превратился в яркий цветник, где голубые незабудки оттенялись желтыми гвоздиками, а красные розы алели на фоне маленьких белых ромашек.

— Живое из неживого, — прокомментировал кто-то рядом, — прекрасный результат.

А на полигоне над кубом продолжалось волшебство. Маленькая тучка, вызванная девочкой, аккуратно оросила цветник влагой и испарилась, небольшое солнышко пригрело камень и тоже ушло, а цветы вдруг зашевелились, словно живые, и хлопком взорвались пестрой вспышкой — это десятки маленьких бабочек взлетели над камнем, закружив на полигоне цветной хоровод.

— Мэтр! — вдруг закричала Анна. — У меня получилось!

— Молодец! — Гордон шагнул к ученице и погладил её по плечу. — Я и не сомневался.

— На предыдущих уроках внучка вызывала к жизни только мух, — засмеялся довольный де Шарон. — И очень переживала, что любимые ею бабочки не получаются.

А потом из воздуха, просто от стен, соткалась и потянулась к центру полигона прозрачная плёнка, стягивая к цветущему кубу всю живность, мечущуюся в пространстве. Мгновение — и полигон опустел.