Вторая мировая-1 Убить фюрера!

Лопаты так и мелькали, батальной издалека напоминал муравейник, где насекомые упорно трудятся, стремясь к своей, неведомой цели.

Во время краткого обеденного перерыва к ним подошел Никулин и сообщил:

— Слыхали, новость, Япония напала на наш Дальний Восток. Что теперь будет! Такая заварушка!

Маслова нахмурилась:

— Мы об этом знали уже с утра, атака японцев отбита с большими потерями, узкоглазые сунулись и получили.

Никулин дернул кончиком носа(как это у него получилось загадка) и пробурчал:

— Честно говоря нашим тоже досталось, кроме того японцы перешли в наступление и на суше. Так что война пошла совсем не так, как надо.

Маргарита скривилась:

— А когда она шла как надо! В сорок первом разве было лучше?

Маслова заметила:

— Тогда мы только учились воевать! Сейчас уже другое время, только вот девчата совсем не обстрелянные, им еще и восемнадцати нет. Сколько из во время боя погибнет? Даже вообразить страшно.

Маргарита показала кулаков на запад:

— Фашисты свое получат, а вообще если разобраться, то может и лучше погибнуть такими молодыми, здоровыми, чем превратиться в дряхлых, уродливых старух!

Маслова возразила:

— Я думаю максимум лет через двадцать, старость будет побеждена. Так что лучше для всех нас жить и побеждать!

Маргарита согласно кивнула:

— Вот это как раз для нас!

Никулин снова испортил настроение:

— После того как янки перестали посылать консервы, офицерская пайка стала намного хуже. Честно говоря, желудок у меня почти пустой.

Маргарита свирепо оскалилась:

— Не называй их янки! Янка это красивое белорусское имя! Лучше зови пиндосами, это для них самое подходящее название!

Маслова захохотала, ей поддержали остальные девчонки:

— Пиндосы! Какой смешной эпитет! Но если Америка помогает фашистам, то это верно. Я даже слышала, что у немцев появились Американские бомбардировщики. То есть над нами нависла серьезнейшая угроза. Война становиться все более тяжелой.

Маргарита с оптимизмом произнесла:

— Трудное занятие нужно сделать привычным! Привычное легким, легкое приятным! А теперь за работу!

И девчата приступили к труду, с не меньшим энтузиазмом:

— Ударим сильнее, потянем дружнее! А ну-ка с пенею вперед, не сметь скулить наоборот! — Звенела песня.

Маргарита размеренно трудилась, и на нее вновь нахлынули воспоминания.

Эсесовцы заревели как бульдоги, красивые слова в исполнении Шаляпина в юбке произвели впечатление на огрубевших тварей. Они была готовы наброситься и растерзать дерзкую девчонку, как старший офицер отчетливо приказал:

— Прекратить пытку! Я не хочу покалечить такую русскую!

Младший офицер возмутился:

— Но она своим пением оскорбляла Великий Рейх!

Старший офицер поднял толстый указательный палец вверх:

— Женщина поет под пыткой, да еще так полнозвучно и божественно! Это огромная редкость, ценнейший трофей! А потому отдаю приказ, отвязать диву, смазать лекарством и поместить в броневичок. Я ее доставлю лично к Гимлеру, пускай решает, что с ней делать, может это будет подарок самому фюреру.

Фашисты вытянулись и рявкнули:

— У нас железная дисциплина! Пусть фюрер выносит решение! Он гений! Хайль Гитлер! Зин Хайль!

Маргариту грубо ощупали, нагой девушке было и больно, и стыдно, хорошенько встряхнули и понесли. Юный, очаровательный курсант испытывала жуткую боль, особенно в подпаленных ступнях, но сдерживала стоны. Но когда фашист-ублюдок схватил ее за грудь и стал выкручивать сосок, девушка вцепилась зубами в волосатую клешню. Гитлеровец вскрикнул и ударил Маргариту кулаком в уже битый висок. Наносивший удар был сильный вепрем, и девушка снова потеряла сознание.

Очнулась Маргарита связано в грузовике, прикованная цепью к стене. Грузовик стоял на месте, и девчонка ощутила себя совсем скверно. Ее, похоже, повезут в Германию, где ожидают чудовищные пытки и варварские эксперименты. Надо что-то делать, например, бежать...

Маргарита была в наручниках защелкнутых сзади на ее руках. На шее цепь, а сама как в склепе, только стены металлические, правда, не очень толстые. Девушка осторожно дотронулась со своей ступни. Вздулись не очень большие волдыри, то есть смазка маслом помогла причинить боль, не особенно опалив ноги. Если что можно будет бежать на носочках. Девчонка осторожно постучала, по стене. Да не особенно толстая, но кулаком не пробьешь. Но как говорят в поговорке, золотой ключик лучше всего отворяет врата, тюрьмы, а золотая голова позволяет её избежать! Маргарита застучала по стене, имитируя азбуку Морзе.

Двери раскрылись, и на пороге возник эсесовец в звании обер-лейтенанта. Он посмотрел на девчонку, слегка скосив глаза.

— Хочешь плетки потаскуха?

Маргарита с придыханием ответила на чистейшем немецком языке:

— Я бы не хотела мой милый рыцарь ехать в Германию совсем без гроша. Если ты поможешь мне, хоть чуть-чуть прихватить деньжат то разбогатеешь!

Обер-лейтенант вызверился:

— Мы чего мелешь русская свинья!

Девушка протянула ему свои подпаленные ножки:

— Неужели ты думаешь, меня просто так пытали и за красивые глаза везут на истязание в тыл! Я знаю, где советские власти прячут немалые ценности, камушки, золото, платину, ювелирные изделия!

Свиной взгляд офицера СС выдавал стяжателя, готового за грош продать родную мать. Кривые пальцы прошлись по ступне, девушка содрогнулась от боли и отвращения. Он прохрипел:

— И где деньги стерва?!

Маргарита понизила тон:

— Русские тоже не дураки, а большевики по своей природе разбойники и умеют прятать клады. Свои сокровища он спрятали в лесу, и чтобы найти клад, нужно идти мне самой, тем более, что лишь я знаю как отыскать и главное открыть хитро спрятанный вход. А если чуть-чуть ошибиться то так рванет.

Обер-лейтенант поежился:

— А ты не врешь златовласая?

Маргарита пожала крепкими плечами:

— И с чего мне врать! Лучше пусть деньги достанутся тебе, я возьму лишь один небольшой бриллиант, чем меня дальше будут мучить. Ну, а потом я сделаю вид что сломаюсь, но...

Подумают что, большевики успели забрать сокровища из тайника. И мне идейной комсомолке хорошо, деньги пойдут на покупку особняка и яхты офицеру, а не новые танки и самолеты вермахта, и тебе станешь магнатом.

Пальцы Обер-лейтенанта затряслись, в глазах запылала жадность:

— Да верно говоришь! Эге, логично! — Пауза, почесывание переносицы и лысеющего лба.— Но если ты сорвала, я тебя... — Немец подумал...— Током помучаю, убивать, конечно же нельзя, и насиловать тоже.

Маргарита ласковым голосочком ответила:

— Ложь не в моих интересах! Впрочем, времени у нас мало, скоро меня повезут...

Гитлеровец прорычал:

— В этом случае следуй за мной!

Обер-офицер СС подскочил к цепи, стал ее открывать с помощью ключика. Девчонка игриво подколола сама себя:

— Я как собачка на цепи! Правда, породистая, золотой масти. А ты мой могучий хозяин фон барон.

Фашист проворчал:

— Я не фон, и среди моих предков не было фонов. Но вот ты русская кобылка поможешь мене обрести высокий чин среди олигархов. Богатства много, я смогу снести?

Маргарита убедительно произнесла:

— Там спрятано лишь, то, что представляет большую ценность. Сокровища, конфискованные у богатых поляков. Так что...

— Молчи! — Прохрипел немец.

Как и ожидала Маргарита Обер-лейтенант, пошел с нею один, прихватив рюкзачок. В самом деле отнюдь не маленький офицер СС вряд ли опасался безоружную, в одних трусиках, да еще со скованными сзади наручниками руками девушку. Гитлеровец держал курсанта под прицелом пистолета.

— Пошли стерва!

Охрана у входа, увидев обер-лейтенанта и полунагую, сказочно красивую девушку, в наручниках отпустили несколько шуток:

— Да ты классную телку прихватил!

Обер-лейтенант рявкнул:

— Заткнитесь, пока я вас не отправил утюжить носами асфальт.

Эсесовцы вытянулись:

— Так точно командир!

Маргариту распирало любопытство, и она шепнула:

— А почему машина стоит на охраняемой стоянке, а не едет в Германию.

Обер-лейтенант прорычал:

— Пока не пришло время штунбанфюрер, к тому же хочет ехать с вами. Значит ты и в самом деле многое знаешь. Наверное, тебе крупный красный начальник поведал важный секрет в пастели.

Наивная Маргарита не поняла намека и ответила:

— Нет в кабинете!

Обер-лейтенант захихикал:

— Представляю, как это выглядело!

Девушка поморщилась, ступать, конечно, было больно, да носочки ног были подпалены. Каждый шаг это мука, и жжение, но девчонка терпела, тем более что они вступили на мягкую летнюю травку, идти ей стало легче. Фашист спросил девчонку:

— А бриллианты там точно есть?

Маргарита пропела:

— В бизнесе проявить, нужно нам всем таланты — лучшие друзья девушек, это бриллианты! Так что конечно есть!

Обер-лейтенант прорычал:

— В качестве пыток на востоке использовали бриллианты, засовывали специальный скипетр в лоно. И девчата так истошно визжали! Я вот тоже очень люблю пытать женщин, особенно красивых, как ты! Знаешь, какое это наслаждение быть рядом с девушкой на дыбе?

Маргарита несколько натужно, хихикнула:

— Я догадываюсь! Наверное, ощущения вообще на супер! Но мне лично по нраву, что-то более мирное. Ну, не уже у вас нет другого удовольствия, кроме причинения боли пускай даже не другу, но живому человеку.

Обер-лейтенант неожиданно смягчил тон:

— Ты этого не понимаешь, я свое детство провел голодным и на помойке и единственным удовольствием, для меня было давить червей и прочих тварей. Прокалывать их, отрывать лапки, мучить тем или иным способом. А когда живьем спалил крысу наслаждаясь её тоненьким визгом, то понял, причинять боль ближнему своему — это кайф!

Маргариту чуть не вырвало после подобных откровений:

— И это что в СС все такие садисты, как ты?

Обер-лейтенант проскулил:

— Нет, я самый обыкновенный, чуть выше среднего уровня жестокости! Хотя нет, я круче!.. Хотя нет, я круче Нерона! И все русских на части растерзаю, как недочеловеков, не достойных даже петли.

Маргарита захныкала:

— Но ведь и я русская! Неужели ты меня прикончишь!

Обер-лейтенант провыл, как голодный волчара:

— Конечно, прикончу! Да еще перцем присыплю, потому что воин СС. А СС переводится: суровая смерть!

Девушка шла впереди, оно указывала путь и упала, после чего разревелась:

— Мне так неудобно идти со скованными ссади руками. Наручники натирают кисти, а это так мучительно. И я то и дело падаю.

Фашист захихикал:

— Думаешь, я поддамся на детскую уловку! Знаю я ваши коммунистические штучки.

Маргарита простонала:

— Я всего лишь комсомолка! Мирная, нежная девушка. И ты бы могла бы меня уважить! Как это поется в песне — не расстанусь с комсомолом: буду вечно молодым! А потом по почкам ломом, чтобы тек поток воды!

Обер-лейтенант захрюкал от смеха:

— Это конечно забавно! Только ради чего мне снимать с тебя наручники. Увеличивать шанс, что ты выкинешь какой-нибудь коник!

Маргарита пропела:

— Кони, мои кони, кони краденные! Нас с гербом "Погони" Стеньки Разина! И копыта стучат, и машина ревет, на честном слове и на одном крыле!

Обер-лейтенант замычал и проорал:

— Знаешь шлюха, ты видимо хочешь прикончить меня смехом! Ты знаешь может еще это твое психическое оружие.

Маргарита снова отбила языком:

— Рассмеялась я над ним до коликов, и вопрос, а как у вас в аду? Отношенье к братьям алкоголикам — говорят, их жарят на спирту!

Фашист уже буквально задыхался от смеха, он даже прочирикал:

— Фюрер обругался и сказал — на меня кабан с ботвой напал!

Маргарита произнесла с придыханием:

— Да неужели великий фюрер не справиться, с каким-то кабаном. Да Гитлер вепря убьет одним пальчиком, ведь он велик, положит по себя весь мир! Да что весь мир, даже всю вселенную!

Обер-офицер прокукарекал:

— О вселенная, о галактика! Незабвенная, в виде фантика!

Маргарита весело ответила:

— Когда ты если барана, кабан дохнет от голода! Когда ешь кабана, то баран от страха! А в целом, это значит...

Обер-офицер опять заскулил:

— Да сколько можно трепаться шлюха! Или еще хуже комсомолка! Где коммунисты спрятали деньги?

Маргарита в ответ пропела:

— Фашистская мерзость ужасная, схватила ребенка несчастного! И стала рычать и хватать его, мычать и дулю рвать с невода! — Девушки сбилась с рифмы и вдруг увидела довольно большой валун и провизжала. — Вот он, там вход в дверь.

Фашист криво хмыкнул:

— А ты не врешь?

Маргарита прищурила глазки:

— А мне нет резона врать! Кроме того, я надеюсь, что ты меня отпустишь. Ведь сокровища та сладки...

Обер-офицер прервал:

— Нет! Я не пойду под трибунал! Ты меня поняла.

Маргарита сквозь слезы хихикнула:

— Да поняла! Но чтобы отвалить валун нужно достать ключик, который повернет специальный механизм.

Обер-офицер уже пропищал от нетерпения:

— А где это ключ?

Маргарита показала босой, опаленной ножкой в том месте, где земля слегка смахивала на свежевскопанную. Девчонка даже покрутила в этой точке пальчиком, и произнесла, заливаясь соловушкой:

— Вот ту и надо копать!

Фашист достал из рюкзака лопату, немного повертел её в руках и сунул Маргарите:

— Вот ты и будешь копать, я же не дурак душиться!

Девушка простонала:

— А как я буду копать, ножками что ли!

Обер-лейтенант зло усмехнулся:

— Нет, язычком! Ну ладно, я тебе оковы сниму!

Фашист умело расщелкнул наручники, и озорничая хлопнул девушку по груди:

— Ну, вот теперь я тебя погоняю.

Маргарита тряхнул бедрами, и напрягла пресс:

— Я и сам не против, улучшить форму!

Девушка взялась за лопату и принялась копать. Гитлеровец сидел с весьма кислой миной. Он держал Маргариту под прицелом пистолета, а она свою очередь пыталась разговорить фашиста:

— А ты, каким видом спорта занимаешься!

Гитлеровец зло ответил:

— Стрельба по убегающим, обнаженным женским телам.

Маргарита хихикнула:

— А что, это забавно! Хоть тело без души не тело, но как слаба душа без тела! Хотя, например прятки, это тоже здорово!

Обер-лейтенант присвистнул:

— Смотря, кто от кого прячется! А вообще ты болтливая девушка. Видимо тебя мало пытали, очень мало!

Маргарита презрительно фыркнула:

— Нет! Мне хватило! Хотя я не знаю, что ты обо мне думаешь?

Фашист прорычал как вепрь, в которого угодила пуля:

— А что я могу думать о русской шпионке! Вы русские подлая, двудушная нация склонная к софизму. Недаром Сталин столько вас порастреливал. Что можно сказать, имея дело с животными недочеловеками.

Девушка возразила:

— И вместе с тем, под пыткой, я вела себя достойно!

Обер-офицер скривился, его тонкие сухие губы стали как сизый крендель. На редкость противная рожа, а голос противнее в тысячу раз:

— Ты, небось орала на дыбе как поджаренная живьем овечка?

Маргарита бросила: