Одиночество

Я сделал паузу, чтобы еще раз осмотреться кругом и дать возможность мэру разобраться в том, что сейчас происходит. Сам мэр и все его горожане соратники, находящиеся в квантово-волновой ограде-клетке, стояли передо мной совершенно ошеломленными моими словами и выдвинутым мною мэру обвинением. Пятнадцать лет горожане этого городка трусливо ожидали, когда Регент Империи начнет им мстить за поруганную честь и за гибель своей жены и детей. И вот сейчас, Регент Империи, вместо обвинения мэра в предательстве имперских интересов, его обвинил в несерьезной растрате городских бюджетных средств.

Они не знали еще того, что в прославленном имперском законодательстве мои юристы так и не нашли положения, которое позволило бы нам этого мэра предателя, способствующего убийству моей семьи, бросить за тюремную решетку до конца его дней. Поэтому мы решили пойти по долгому, но верному пути, сначала обвинить мэра в нецелевой растрате городского бюджета, бросить его в тюрьму, а затем не позволять ему освободится, каждый раз выдвигая против него новые и новые обвинения.

В момент рядом со мной уже работало уже шесть галооператоров.

— В этой связи я приказываю, арестовать этого человека и отправить его в тюрьму.

Только я успел произнести эти слова, как ко мне подскочил майор Кохлер и, не обращая внимания на крутившиеся галокамеры вокруг, прошептал:

— Из других населенных пунктов провинции и ближайших городов Империи начали во множестве прибывать протестанты и демонстранты. Они вплотную приблизились к бойцам оцепления и требуют пропустить их в город. Протестанты настроены весьма агрессивно! Они хотят присоединиться к собратьям в городе, вместе с ними начать протесты против непомерного имперского засилья, против Регента Империи. Тебя искали, но не могли соединиться маршал Романов и генерал Грит Йорк, они оба готовы срочно направить верные им войска, чтобы сдерживать и подавлять антиимперские выступления протестантов и демонстрантов.

Я также тихо, но так, чтобы микрофоны галокамер хорошо слышали бы этот мой шепот, майору Кохлеру прошептал в ответ:

— Успокойтесь вы там, никаких войск вызывать и направлять сюда не надо. Пока люди не знают и не понимают, что в городе происходит судебное разбирательство. Вот они и волнуются, и требуют дополнительной информации. Как Регент Империи я имею право проводить такие разбирательства, правда, у меня нет права выносить обвиняемым приговор или вердикт, но впоследствии, на основании представленных нами документов, это сделает имперский суд. Мы же не собираемся, хватать и расстреливать людей без суда и следствия. Так что разыщите этого галомагната, владельца третьего галоканала Иррека и его попросите установить в городе и перед городом большие экраны, чтобы все люди видели бы и знали, чем мы тут занимаемся.

В этом месте следует упомянуть о том, что об больших просмотровых экранах, мы с Ирреком договорились еще ранее, так что я не успел перейти в следующему обвиняемому, как начали монтировать эти галоэкраны. Поэтому дела до массовых демонстраций протестов так и не дошло, люди начали собираться у экранов, чтобы наблюдать за тем, что же происходило в этом проклятом для меня городе.

Мне же очень хотелось переговорить с двумя уважаемыми жителями этого городка, чьи семьи имели славное прошлое. Одна семья всех своих мужчин отправляла в имперскую армию на протяжении многих столетий, где они служили офицерами высокого ранга, полковниками и генералами. А вторая семья прославилась тем, что их предки в свое время первыми стали под знамена имперских легионов и к власти привели простого центуриона, который и стал основателем династии Иоанидов. Главы этих семейств дружили друг с другом, в свое время и по неизвестной причине а самом начале военной карьеры покинули имперские вооруженные силы. Время в своих домах проводили в свое удовольствие, иногда собирались и вдвоем уходили на день или на два на охоту.

Во время одной из таких охотничьих вылазок, они случайно набрели на секретное строительство и любопытства ради начали наблюдать за процессом строительства имперской резиденции. Специальное подразделение гномов, которое было специально натаскано на обнаружение таких "любопытных" охотников так и не смогло найти их схрон, и не сумело обнаружить их присутствие в этом районе.

А эти двое молодцов сидели в своем схроне и в бинокли наблюдали за повседневном жизнью членов моей семьи. Они иногда видели даже меня в свои бинокли, поэтому в иные дни наездов к жене и детям, я нутром ощущал, что за нами ведут наблюдение. Но как гному не старались, им так и не удавалось обнаружить этих наблюдателей. Когда спецбригада медведевцев вошла в город, то эта парочка явилась к командиру бригады майору Агильо и предложила свои услуги. Они сделали это еще до проведения общегородского собрания по этому поводу.

Рыбачка Лиана вдруг еще теснее прижалась ко мне и зашептала:

— Слушай, Барк, отдай мне свой ручной фазер. Ничего с ним не случится, если он полежит в моем ридикюле.

Я с удивлением посмотрел на эту женщину. Увидев этот мой взгляд, рыбачка Лиана смущенно улыбнулась и сказала уже нормальным голосов:

— Ну, тогда обещай мне, что ты их не убьешь!

Краем глаза я успел заметить, что три или четыре галокамеры не отрывали свои объективы от наших лиц

Из наушников галооператора, стоящего чуть ли не на расстоянии вытянутой руки, я услышал матерную брань режиссера трансляции, который орал на всю вселенную:

— Гады, держите плотнее крупные планы лиц Регента и его сучки, когда у нее из глаз польются слезы. Если, что либо-либо сорвете, то я вас на распыл души пущу. Когда он будет стрелять, кто-то, лучше ты Никита, должен взять крупный план дула его ручного фазера. А ты чертов, Монгол, должен поймать момент появления дырок во лбах убиваемых им людей. Если что пропустите или сорвете, то я вас всех яиц лишу! Половина Империи сейчас смотрят наше прямое включение! Другие галоканалы ведут переговоры с адъютантом Регента, пытаются у него получить разрешение на съемки в городе.

Двое охотников, предателей любителей, внешне оказались вполне нормальными мужчинами. Сегодня им было где-то немногим за пятьдесят лет, но выглядели они великолепно. Имели подтянутые, стройные фигуры, говорившие о том, что оба мужика, видимо, по-прежнему, много времени проводят на охоте. Кстати, я сразу же обратил внимание на то, что в отличие от остальных своих коллег по группе, эти два мужчины были абсолютно спокойны. Из их спокойствия можно было сделать только два взаимоисключающие друг друга вывода, или они были абсолютно невиновны, или же они смирились с ожидающим их концом. Но сенатская документация свидетельствовала о том, что разведку медведевцы именно они провели в резиденции.

К этому времени галовизионщики на городской площади соорудили нечто-то вроде съемочного павильона с декорациями выездного суда. Вся площадь была поделена на сектора, перегорожена ширмами и перегородками с осветительной аппаратурой и со стационарными галокамерами. Меня они хотели посадить за судейскую кафедру, которая несколько возвышалась над платформой для обвиняемых и для свидетелей. Под моими руками на этой кафедре даже имелся деревянный молоток, которым я должен был стучать, вынося обвинение человеку. Но я этого не имел права этого делать, ведь я не имел полномочий судьи для того, чтобы выносить приговор.

Когда майор Кохлер рапортовал мне о том, что к нему обратился главный режиссер галотрансляции и попросил, что бы мы наши действия перенесли бы в рамки установленных на площади декораций. В принципе у меня не было особых возражений по поводу этой просьбы. Только вместо кафедры с молотком попросил мне слелать открытую платформу. Немного также не понравилось та часть просьбы, в которой режиссер предлагал, всех лиц, виновных в трагедии, разыгравшейся в городе пятнадцать лет назад, разместить в общей квантово-волновой клетке на заднем плане этих декораций, напротив моей платформы.

Но, подумав немного, я согласился и приказал майору Кохлеру, вообще снять военное оцепление вокруг и внутри этого городка. Одними только силами "убийц" батальона майора Митчелла окружить и охранять эту клетку с обвиняемыми лицами по рассматриваемому делу.

Через пятнадцать минут двое охотников предателей стояли за квантово-волновой завесой на подиуме, который разместился меду моей платформой и общей клеткой для обвиняемых. Они были готовы отвечать на мои вопросы. Но опять-таки несколько неожиданно для всех я не стал задавать вопросов, а попросил этих городских охотников рассказать о том дне, когда они решили прийти к майору Агильо, чтобы предложить ему свои услуги проводников. Когда я произнес имя майора Агильо, то это оказалось неожиданностью не только "сусаниных", но и для многих горожан, который сейчас находились в квантово-волновой клетки. Когда переглядывания и перешептывания горожан по этому поводу прекратились, то один из приятелей охотников вышел вперед и начал говорить:

— "Бригада спецназа клана Медведей вошла в город в пять часов утра тридцать минут. На городской окраине первый батальон этой бригады под командованием капитана Ванча встречал весь городской бомонд, начиная от мэра и кончая самым плохоньким клерком городской канцелярии.

Батальон разместился в школьном здании, ибо тогда были летние каникулы. Капитан Ванча был моим сослуживцем и близким другим, поэтому где-то через часик, когда он смог батальон передать на своего заместителя, то капитан забежал ко мне. И мы уже втроем тут же отправились в ближайшую едальню, чтобы там пропустить пару стаканчиков за нашу встречу. Нам было о чем поговорить, но оказалось, что у капитана Ванча совсем не было свободного времени, поэтому мы договорились, встретиться в ратуше на приеме, который отцы нашего города давали в честь командира бригады, майора Агильо".

— 3 -

В этом месте охотник любитель запнулся и был вынужден сделать паузу. Несколько смущенно он посмотрел на своего приятеля. По всей очевидности, ему больше не хотелось или больше было нечего рассказывать широкой публике, он просто не знал того, о чем же ему следует говорить дальше.

Тогда к нему приблизился его друг приятель и верный напарник. Он решил помочь товарищу и принялся сам за продолжение его рассказ:

"Городской прием начался ровно в восемь часов вечера. На нем присутствовало все руководство города с женами и все офицеры бригады. Было весело, много музыки, много выпивки и каждая сторона говорила одни только хорошие слова другой стороне. Капитан Ванча ни на шаг от нас не отходил. Его чрезвычайно интересовала наша послеармейская жизнь, да и сам он был неплохим охотником, поэтому интересовался всем, что касалось нашим занятием охотой.

Именно он подвел к нам майора Агильо, представив нас майору, капитан Ванча отзывался о нас, как об отличных охотниках. А нам было приятно слушать такие слова из уст человека, который и сам был неплохим охотником, да и майор Агильо очень внимательно прислушивался ко всем нашим охотничьим рассказам".

Затем наступил момент, когда замолчал и второй охотник, стыдливо повесив голову. Оба этих взрослых человека даже и сейчас полагали, что всего того, что они только что нам рассказали, будет достаточно для удовлетворения нашего интереса. Но опять-таки возникла пауза, в которой явно ощущалась недоговоренность этих приятелей охотников. Ну, не такие они люди, майор Агильо и капитан Ванча, чтобы во время Гражданской войны интересоваться светской охотой лишь только для удовлетворения своего любопытства?!

Чего-то эти приятели охотники явно не договаривали?!

Из окружающей толпы соседей, которые в те времена еще не переселились в город, послышались гневные выкрики, типа:

— Мужики, чего вы лапшу на уши нам вешаете... ?

Было очень похоже на то, что только сейчас оба этих взрослых мужика задумались над тем, что же они совершили пятнадцать лет назад. Когда пьяно куражась и бахвалясь на городском приеме во всеуслышание, они заявили о том, что великолепно знают о том, где этот блин, Регент, прячет "своих родственничков"! Они сами подошли к майору Агильо и предложили ему бойцов его бригады тайными тропами провести к имперской резиденции. Вначале даже майор не поверил словам этой пьяни, поэтому в ночь он направил разведку для проверки этих пьяных заверений. И эти две сволочи, несмотря на то, что были пьяны, сумели-таки разведку медведевцев провести к цели и показать скрытые подступы к имперской резиденции.

Когда пауза молчания этих двух "удальцов предателей" несколько затянулась, я нейтральным голосом поинтересовался:

— Извините господа охотники, но я так и не услышал о том, каким это образом, разведка медведевцев оказалась у имперской резиденции?

Взрослые мужики стояли, переминались с ноги на ногу, молчали и, по-детски глупо, не отвечали на этот мой простейший вопрос. Зато они сильно покраснели лицами и не знали, куда свои спрятать свои глаза?! Несколько галокамер не отрывали объективы от их лиц, выдавая на экраны крупные планы их лиц. На полотнищах больших галоэкранов было хорошо видны невинно свинячье выражение их лиц, а также смертельная тоска, вдруг неизвестно откуда появившаяся и застывшая в глазах этих горе охотников. Сейчас было трудно поверить в то, что они прожили более чем пятьдесят лет и сами были отцами семейства. У одного из них была взрослая дочь, а у второго — два сына.

Пятнадцать лет эти горе-охотники занимались онанизмом, убеждая друг друга в том, что в ту ночь ничего особенного не совершили, что с того времени прошло много времени. они полагали, что все забыли и никто не помнит о том, что именно они в пьяном угаре провели медведевцев к имперской резиденции. К тому же сразу же после Гражданской войны по городу прошел слух о том, что эта бригада клана Медведей попала в окружение гномов и все ее бойцы полностью сложили головы. Тогда они окончательно поверили в то, что все шито-крыто, что их никто не видел и никто не знает об этом их проступке совести.

Но шила в мешке не утаишь, нашлись очевидцы и свидетели тех событий, которые это детально описали и направили в "самый демократичный орган власти, имперский Сенат. Но и там нашелся молодой политикан, только-только начинающий свою политическую карьеру некий Рексоул, который собрал эти свидетельства, а затем рассовал их по разным папкам, чтобы похоронить на века. Перед уходом в вечность сенатор Рексоул решил попросить у меня прощения и сделал это несколько своеобразным образом, он вернул мне эти свидетельские показания. В результате в этот городок я пришел не только под охраной верных мне имперских воинских частей, но и с этими свидетельскими показаниями, в которых имеется рассказ очевидца с поминутным описанием времени нахождения первого батальона медведевской бригады.

Поэтому я решил рискнуть и одному из охотников задать вопрос, ответ на который я не знал, но мне очень хотелось все-таки получить подтверждение этого варианта ответа:

— Вы утверждаете, что в город вошел только один батальон бригады...

— Да, — тут же поспешил с ответом один из горе-охотников, так как этот ответ позволял им отойти от предыдущей темы, — два других батальона остановились в двух километрах от города.