-Только так мы сможем набрать достаточное количество. Вальтер, у меня от всей эскадры осталось четыре десятка самолетов. И на половине — зеленые новички. В эскадре "штук" потери еще больше. А штаффель морских истребителей просто перестал существовать — ни одного самолета, и ни одного невредимого пилота... Если твои подчиненные, сбитые вчера, успеют приехать, то в учебной группе в Кенигсберге есть два 109Б и один Е2. Возьмешь на усиление.

Степан

— Псарня, вижу крупную колонну противника, движется в направлении..., — атакованный парой 'суперрат' разведчик нырнул в крутое пикирование, отрываясь от преследователей. Те попробовали догнать, но им явно не хватало скорости, поэтому отвернули. Дело сделано — информация о проводке крупной колонны, добытая разведкой, оказалась верной. Теперь ударная группа устроит им горячий приём — большевикам понравится.

— Кречеты, здесь Часовой. Наблюдаю перелет через линию фронта группы 'злых'. 'Фоккеров' не вижу, повторяю, не вижу. Только 'лапти' и 'худые'.

— Принято Часовой, — командир сводной группы 'Кречет' мог позволить себе удовлетворённо улыбнутся. Пара И-185 отогнала разведчика, с трудом поборов желание догнать 'мессера' и вколотить нахала в землю. Но нельзя — немцам знать о том, что они участники операции 'Встречный пал' не положено.

...Колонна из колёсных машин и гусеничных тягачей 'Коминтерн' неторопливо двигалась к фронту. Стандартная колонна — машина связи, грузовики с солдатами охраны и зенитки прикрытия. Их немного — сказываются тяжёлые потери, но они есть. Расчеты внимательно следят за воздухом — только что патрульная пара отогнала разведчика, значит скоро появятся и его 'приятели' — либо пикирующие, либо бронированные. Последние хуже всего — летят низко и быстро, хорошо вооружены, так что сбить их весьма нетривиальная задача...

...Командир группы 'фоккеров' вёл своих подчинённых на малой высоте, выходя точно на русскую колонну. Всё как обычно. Огонь — от жертвы только клочья в стороны полетели. Стоп — какие клочья от бронированной ЗСУ? Додумать столь странную реакцию 'Вяза' на огонь немец не успел — на дороге творилось форменное столпотворение: разваливались кабины и кузова тягачей, рвался брезент грузовиков, обнажая камуфлированную броню корпусов мобильных зениток и воронёную сталь стволов установленных в кузовах автоматов 61-К. Мгновение — и рев моторов немцев пропал, утонув в торжествующем грохоте пушек.

Саня

-Всем Кречетам, здесь Кречет-11! К дороге не соваться! Зенитчики дурные, сначала стреляют, потом смотрят. Атакуем парами тех, кто выходит. Ни один не долен уйти!

-Принято. Кречет-17 этот хромой — мой!

-Работай!

Ведомый третьей пары "фоккеров" с трудом удерживал свою поврежденную машину после выхода из атаки на колонну-оборотень. Из тех, кто летел впереди не выжил никто, а повернуться назад мешал осколок стекла фонаря, впившийся в кожу на шее. Пилот просто не видел заходящую со стороны солнца пару "суперроялей".

Степан

— Есть! Ещё один.

— Держать строй, собачьи дети, если жить хотите.

Угодившая в ловушку всеми конечностями спецгруппа Люфтваффе бешено отбивалась от навалившихся со всех сторон русских истребителей. Уцелевшая благодаря своему везению и умению четвёрка 'стодевяностых', вместе с 'мессерами' непосредственного прикрытия рвалась к линии фронта, пытаясь выжить. Из Ю-87, не сумевших удержать оборонительный круг под атакой ЛаГГ-7 если кто и уцелел, то спасался сам.

— Здесь 'Альбатрос', держитесь парни, мы идём.

Ме-109 группы дальнего прикрытия стремительно атаковали ЛаГГи, увлёкшиеся боем. Один, отчаянно дымя, пошёл к земле, остальные прыснули в стороны, а на немцев обрушились И-185 резерва, окончательно превратив бой в побоище.

Саня

-Столяр 11 здесь Сокол-23. Прием!

-На приеме Столяр 11.

-К твоей точке прошли три "фоки" и пять "худых". Как принял?

-Принял три и пять. Ждем.

Михаил Еременков развернул нос своего Ила в сторону только что покинутой цели. Двое ведомых и четверка прикрытия повторили маневр. На стороне советских пилотов был фактор неожиданности. Немцы поверили, что три "пилорамы" уже ушли от их разгромленного аэродрома. Первым на посадку с хода пошел Мессершмитт. Остальные встали в круг на небольшой высоте и маленькой скорости. Пилоты с трудом выбрали траекторию посадки между обломками самолетов и воронками от бомб. Места хватало только на посадку по-одному. Вдруг над самыми вершинами деревьев мелькнули три большие тени. Рев тридцатисемимиллиметровок заставил выживших на земле в ужасе упасть. Но на этот раз Илы били не по ним. Два "фоккера" и один "мессер" прекратили свой полет беспорядочно ссыпавшись на землю. Прыснувших в разные стороны оставшихся в небе немцев добили свалившиеся с высоты И-185. Пилот коснувшегося первым земли "худого" отвлекся на происходившее в воздухе и попал колесом в небольшую воронку. Стойка подломилась. Летчик благодарил судьбу за эту аварию, ведь его начальство попыталось тем же вечером поставить задачу выжившим. Только вот лететь трем оставшимся пилотам эскадрильи было уже не на чем.

А в это время линию фронта пересекала целая дивизия Ту-2 с надежным прикрытием. Удар возмездия по аэродромам не заставил себя ждать. Советские самолеты подходили к авиабазам одновременно с немецкими. Зенитчики Люфтваффе теряли драгоценные секунды на опознание целей. Для многих это время было критическим. Первые звенья русских пикировщиков атаковали не стоянки самолетов, а позиции ПВО. А после отлета основной группы, над целью оставались Ил-4Ж и Ту-2Ж, подавлявшие случайно выжившие цели.

Саня

После допроса пленных, который был больше похож на разговор немого с глухим, по причине отвратительного знания немецкого языка обеими сторонами, все же удалось выяснить, что батальон из датских и норвежских добровольцев обеспечивал охрану железной дороги. Известия о нашем десанте перерезающем движение и приказ следовать к станции Порхов батальон получил одновременно, а минут через десять прилетел полк 'тупоносых русских штурмовиков' и у батальона появилось гораздо больше степеней свободы — штаб и большая часть техники ушли в историю. Лейтенант с группой преданных идее бойцов предпринял попытку пройти мимо нас, а большая часть войска недобитых викингов осталась ждать своей судьбы на месте.

Под утро пришел караван судов из Ленинграда — гаубичный и истребительно-противотанковый полки, батальон НКВД и несколько непонятных групп, впрочем тут же ушедших от города в разных направлениях. Десантники, новоприбывшие артиллеристы и подчиненные Лаврентия Павловича оставались в городе, а бригада морпехов, мой полк и штурмовой внештатный батальон, в который временно определили освобожденных, получили приказ выдвигаться в сторону Ревеля.

Меня удивило такое название города, но указ Сталина о переименовании, которое последует сразу за освобождением, приложенный к приказу о выдвижении расставил все по местам.

На подготовку к наступлению у нас ушел весь следующий день. Скорость сборов снизили три небольших группы немцев, пытавшихся прорваться к своим. Поле к востоку от Ивангорода стало местом гибели еще примерно двух сотен гитлеровцев. Три грузовика и колесный трактор неизвестной марки перешли в наше владение, а последующей ночью корабли, ранее доставившие артиллерию, забрали в Ленинград около полусотни пленных, десяток выявленных полицаев и несколько сейфов с различными документами.

Утром колонна двинулась по дороге на Таллин. Движение прикрывали несколько разведгрупп. Путь до Силламяэ прошел совсем без приключений за три часа. А вот в трех километрах далее началось сопротивление. Найдя батарею, пытавшуюся изобразить засаду на нашем пути, дозор из взвода Акулича вышел на связь и просто дальше исполнил роль корректировщиков. Три залпа двух 'Штурмов' и трех Исов превратили немецкий заслон в мешанину земли, болотной жижи и бесформенных кусков железа. Колонна прошла место задержавшись буквально на пять минут.

Следующей стала попытка задержать нас в Йыхви. Но роту СС, поддерживаемую парой ПАК-36 и тремя 'бофорсами' тоже нельзя считать серьезным противником — слишком уж неравны силы в плане огневой мощи. Несколько немцев успели убежать в сторону леса. В самом городке сопротивление оказал единственный полицай, убивший из карабина одного из десантников на броне. В ответ по стрелку проехались гусеницами несколько машин. Причем первая только по ногам, а крик прервался под третьей.

По-настоящему задержаться пришлось в Кохтла-Ярве. Там на окраине оказалась батарея ахт-ахтов и подошедшая батарея стопятидесятимиллиметровых гаубиц с пехотным прикрытием. Возились с ними около часа. Потерь в технике нам удалось избежать, а вот у медиков появилась работа. В зачистке поселка от фрицев неоценимую помощь оказали три местных жителя. Шесть снесенных огнем танков и самоходок домов и испаренный фугасом восьмидюймовки бронетранспортер произвели впечатление на оборонявшихся. Сопротивление продолжалось недолго и вскоре нам пришлось подыскивать подходящее помещение для почти тридцати пленных. При осмотре одного из складов на окраине произошло возгорание хранившихся там сланцев. Почти идеальное место для содержания сдавшихся сгорело дотла за несколько минут. Пришлось искать еще один склад, на этот раз каменный с единственным выходом. Немцев допросили по одному, и не узнав ничего нового заперли, подперев с помощью танка мощные дубовые ворота парой огромных камней. Оборону на ночь решили держать в пределах Кохтла-Ярве.

Ночь в столице эстонских сланцев прошла тихо, а утром появились гости. Видимо, немцы собрали все, что только смогли. За день мы отбили шесть атак с участием пехоты, танков и штурмовых орудий. Над нами то затихал, то вновь разгорался воздушный бой. Прикрывавшие нас 'суперрояли' летали группами по полтора-два десятка машин, что позволило нам даже не отвлекаться на угрозу с воздуха. По железной дороге пришел было бронепоезд, по описанию — еще польского производства, но прилет шестерки 'сухих' быстро испортил ему настроение — по рассказу корректировщика, сидевшего на крыше вокзала — удирал ветеран железных дорог, не досчитавшийся в результате налета одной бронеплощадки, гораздо быстрее, чем прибыл. Вечер был занят эвакуацией в город подбитой немецкой техники. К счастью, тягачами с нашей стороны были, в основном, Исы, потому что возле некоторых трофеев разыгрывались настоящие бои между нашими и вражескими эвакуаторщиками.

Саня

Оперативная эскадра Флота ЕИВ (Саня)

"Кент", "Дорсетшир" и "Ринаун" в кильватерной колонне прорывались сквозь шторм. Адмирал Тови в рубке линейного крейсера рассматривал карту побережья Норвегии. Ядро эскадры более-менее спокойно переносило непогоду, а вот кораблям сопровождения приходилось тяжело. С "Кента" смыло матроса, на одном из эсминцев сорвало замки на держателе глубинных бомб, начался несанкционированный сброс, взрывом одной из них оказался поврежден систершип носителя, следовавший в кильватере. Транспорты с десантом заметно отставали. В голове командующего крутились слова Первого лорда Адмиралтейства, произнесенные перед отплытием эскадры: "Британская морская пехота должна оказаться в Будё раньше, чем танки полковника Баданова. Иначе наши шансы навсегда потерять Норвегию возрастают до максимума"

"Второй день продолжается эта гонка. Кто же быстрее? Английскакя эскадра или русская танковая бригада" — размышлял адмирал. О мнении все еще удерживающих город немцев он не задумывался.

Эскадра Кригсмарине Капитан цур зее Топп нервничал. Ему очень не нравилось идти по морю вслепую. Из-за высокой волны поднять свой самолет было невозможно, а на пилотов Люфтваффе не было надежды, их аэродромы в этом районе застилал туман. За кормой "Тирпица" виднелись очертания "Адмирала Шеера", где то еще дальше сзади рыскал на курсе "Хиппер". Адмирал Бем покинул рубку линкора еще три часа назад, после того, как ему сообщили о проблемах с радарами. Бросок вдоль берега от Датских проливов в Тронхейм, должен был пройти без происшествий, но шторм задержал движение. Герр Топп нервничал, вести с места будущей стоянки приходили неутешительные. Русские наземные войска рвались на юг, и остановить их было нечем. Корабли могли только поддержать немногочисленных егерей огнем пушек. Но риск самим оказаться под огнем советской авиации был слишком велик.

Пе-8, прикомадированный к штабу СФ СССР

...-Повторите координаты! Я его вообще не вижу! Видимость нулевая, связи с кораблем нет. — радист передавал в штаб оперативной группы Северного Флота в Нарвике.

-Комадир, на курс двести. Вижу кого-то. — подал голос штурман.

-Не вижу!

-Шквал закрыл. Сейчас пройдет и кто-то проявится. Только кто-то большой.. — озадаченно проговорил штурман.

-Командир, у нас проблемы. С юга пара "двойных". Идут ниже нас. Кажется, заметили. — донесся голос стрелка из хвостовой кабины.

-Точнее, сержант!

-Два стодесятых. На форсаже лезут к нам. Один скис... И второй..

-Пронесло. — высказался второй пилот.

-Угу, только "Ураган" мы так и не нашли...Домой идем. — отозвался командир — топливо только до базы.

DarkAlamez10.

После выхода русских в район Нарвика и взятия самого города Черчилль приказал флоту подготовить десантную операцию на Лофотенских островах. Учитывая, что опыт такой операции у Королевского флота имелся, премьер-министр считал, что десантникам предстоит лёгкая прогулка по побережью до соединения с русскими войсками в районе Нарвика. Командующий флотом метрополии Джон Тови выступал против такой десантной авантюры. Адмирал Тови справедливо указывал на достаточные для уничтожения десанта силы Кригсмарине, базирующиеся в Тронхейме. Черчилль оказал давление на адмирала и Тови был вынужден разработать план операции.

В соответствии с этим планом десантные силы совершали переход до точки поворота в океане вместе с очередным конвоем в Россию. Это позволяло в случае возникновения непредвиденной ситуации прикрыть десант линейными силами флота метрополии. Непосредственное прикрытие десантных транспортов возлагалось на соединение контр-адмирала Уэйк-Уокера в составе линейного крейсера 'Ринаун', пяти крейсеров и флотилии эсминцев.

В составе Кригсмарине на севере Норвегии в тот момент входили два линкора — 'Тирпиц' и 'Шарнхорст', два тяжёлых крейсера — 'Хиппер' и 'Шеер' и шесть эсминцев. Командующий германскими силами генерал-адмирал Герман Бем планировал совершить выход в море всеми имеющимися в наличии силами для атаки очередного союзного конвоя. В случае получения из Берлина запрета на атаку конвоя, Бем рассчитывал провести демонстрацию вдоль побережья Норвегии и обстрелять позиции русских береговых батарей. Исполняя план командующего, вице-адмирал Оскар Куммец с 'Шарнхорстом' и 'Хиппером' перешёл в удобный в тактическом отношении порт Будё. Переход обеспечивали миноносцы Т-15, Т-16, Т-17.

Получив разрешение, Куммец вышел в море из Будё и через какой-то промежуток времени миноносцы сопровождения в утреннем тумане почти в прямом смысле столкнулись с британским эсминцем 'Экейтес'. Обе стороны были настолько удивлены появлением противника, что в течении нескольких минут безмолвно разглядывали друг друга. Появление вынырнувшего из полосы тумана 'Шарнхорста' положило конец негласному перемирию. Все четыре корабля открыли огонь и под градом снарядов всех калибров 'Экейтес' помчался в торпедную атаку на линкор. Командир эсминца лейтенант-коммандор Джонс успел перед своей гибелью передать в эфир доклад о появлении немецкого соединения. Торпедный залп по германскому линкору был произведён со слишком близкой дистанции и взрыватели попавших в корабль торпед просто не взвелись. В свою очередь, 'Экайтес' оказался в мёртвой зоне для артиллерии линкора. Появление на сцене 'Хиппера' поставило точку в боевой карьере 'Экейтеса'. Поражённый тремя 203мм снарядами эсминец отвернул в сторону, скрывшись в тумане, и через три часа тихо ушёл на дно.