— У Венечки проблемы с потенцией? — вскинулась Камилла, в то время как Лара внутри нее едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться.
— Что?! — побагровела тетя Вася.
— Ну как же, вы же только что сами сказали про виагру!
— Я имела в виду не виагру, а виа-гра, — обиженно поджала губы тетя Вася, поправив нахальную девицу.
— Ах, вы имеете в виду фуа-гра, — с облегчением заметила Камилла, опускаясь на стул. — А то я уже испугалась. Я, знаете ли, так мечтаю о детях!
Лицо Василисы смягчилось, и она уже с теплотой взглянула на будущую невестку.
— Разумеется, в ближайшие десять-пятнадцать лет речь о них даже не идет, — добавила Камилла. — Я нахожусь в самом начале своей карьеры, и мне никак нельзя выпадать из процесса прежде, чем я достигну определенных высот.
— Но как же? — растерянно спросила тетя Вася, присаживаясь на стул напротив Полонской. Венечка, как по команде, плюхнулся за стол рядом с мамой. Настя села рядом с подругой. — Я родила Венечку в 18 лет.
"И горжусь этим" — было красноречиво написано на ее желчном лице.
— Бедняжка! — сочувственно воскликнула актриса. — Вы сгубили себе всю молодость!
— Как вы можете такое говорить? — вскипела тетя Вася. — Дети — цветы жизни, а Венечка — это мое счастье!
— Да, Венечка может составить счастье любой женщины. Я это поняла с первой же минуты нашего знакомства, — ласково пропела Камилла и окинула страшно смущенного Вениамина, готового провалиться сквозь пол к соседям, затяжным оценивающим взором. Воцарившуюся тишину нарушил лишь скрежет зубов Василисы.
— Камилла, попробуйте моих пирожков, — изо всех сил выжимая из себя лицемерную улыбку, процедила тетка.
— Мне пирожки нельзя, я на диете, — грустно молвила актриса.
— Тогда салатик! — с готовностью схватилась за ложку тетя Вася.
— С майонезом? Ни в коем случае, — отрезала та.
— Тогда нарезочку! — подвинула тарелочку радушная хозяйка.
— В ней канцерогены, это страшный вред для кожи лица, — испуганно вскрикнула гостья.
— А вот у нас еще сыр есть! — не сдавалась тетя Вася.
— В сыре жиры, а это страшный удар по талии, — покачала головой Камилла.
— А вот домашние соленьица! — предложила та.
— Соль — это белый яд, — поджала губы актриса.
— Что же вы едите? — не выдержала Василиса.
— У вас найдется бокал минеральной воды? — томно спросила Камилла, не сводя порочного взгляда с Вениамина, поспешно поедающего пирожок и упорно отводящего глаза. — Только обязательно без газа.
— И все? — неприязненно уточнила тетя Вася.
— И все.
— Да вы завидная невеста, — пробормотала Василиса, поднимаясь из-за стола.
— Что? — вскинула синие очи коварная соблазнительница.
— Так мало кушаете, — пояснила тетя Вася, направляясь в кухню за минералкой.
— Надо же, таких комплиментов мне еще не говорили, — усмехнулась актриса и накинулась на несчастного Венечку. — Веня, что же вы молчите? Вы не рады меня видеть?
— Что за цирк вы устроили? — пролепетал тот, испуганно глядя на дверь, за которой скрылась мама.
— Все, как вы заказывали, — передернула плечами актриса. — Чем вы недовольны?
— Вы оскорбили маму! — осуждающе воскликнул он. — И не раз!
— Хотите, я начну говорить ей комплименты? — вкрадчиво предложила Камилла. — Я очарую вашу маму в две минуты.
— Нет! — поспешно возразил Вениамин. — Уж лучше продолжайте... Только вы уж помягче. Помните, что мама — ведьма, она ведь на вас и порчу наслать может!
— В каких экстремальных условиях приходится работать! — скептически заметила Камилла.
— Я не шучу! — предупредил Вениамин. — Настя, подтверди.
Настя, с задумчивым видом застывшая за столом, даже не отреагировала.
— Настя! — ткнула ее в бок актриса.
— Да, что? — очнулась та.
— Правда, что Василиса Филимоновна, — Камилла округлила глаза и, понизив голос, спросила, — ведьма?
— Даже больше, чем ты, то есть вы думаете, — со значением произнесла Настя и снова впала в транс.
— Ваша сестра всегда такая странная? — иронически осведомилась актриса у Вениамина, подавшись к нему всем телом.
— Издержки профессии, — буркнул Венечка, вжимаясь в спинку стула.
— Воркуете, голубки? — натянуто улыбнулась Василиса, возвращаясь из кухни с бокалом минералки. — Пожалуйста, Камиллочка, ваша вода.
— Не пей, — чуть слышно шепнула Настя, воспользовавшись тем, что тетя Вася отвернулась, пока обходила стол.
Лариса спорить с подругой не стала и решила при первом же удобном случае опрокинуть бокал.
— Камиллочка, — пытливо спросила Василиса, сосредоточенно накладывая гору салата на тарелку Вени. — Вы, наверное, много работаете?
— О, да! Пропадаю на съемочной площадке целыми днями, — с готовностью подтвердила Лара. Какой же свекрови понравится, что ее невестка редко бывает дома? — А все свободное время провожу в салонах красоты и фитнес-клубе. Это ведь так важно! — для верности добавила она.
— Наверное, трудно совмещать такой напряженный график с домашним хозяйством? — развила свою мысль тетя Вася.
— С чем, простите? — удивленно вскинула брови актриса.
— Ну там уборка, готовка, стирка, — любезно подсказала Василиса.
— Ах, это, — засмеялась Камилла. — Что вы, я совершенно не умею готовить и сто лет не держала в руках пылесос. Всем этим занимается домработница! Отличная женщина, тетя Шура, исполнительная, опрятная, трудолюбивая, но денег столько берет! На ее месячную зарплату можно купить пару туфелек "Маноло Бланик" из новой коллекции, — сокрушенно посетовала бездельница и окинула заинтересованным взглядом собеседницу. — А вы, Василиса Филимоновна, работаете?
— Как сказать, — замялась та, почуяв неладное.
— Я смотрю, вы любите готовить и дома у вас так чистенько, — оценила актриса и настойчиво спросила. — Василиса Филимоновна, ведь когда мы с Веней поженимся, вы переедете ко мне? Шуре я дам расчет, а уж вы-то позаботитесь о том, чтобы в нашем с Венечкой гнездышке всегда было уютно, правда?
Веня, поперхнувшись пирожком, громко закашлялся. Василиса бросилась на выручку сыну и с грохотом обрушила на его спину костлявый кулак.
— Веня! — воскликнула Камилла, вскакивая со своего места. — Ах, Василиса Филимоновна, что же вы делаете! Разве так можно! Сейчас же перестаньте! Венечке срочно требуется искусственное дыхание рот в рот. Да не вы же его должны делать, — бесцеремонно отпихивая тетю Васю в сторону, вскрикнула она, — а я!
— Не надо, — сдавленно простонал Вениамин.
— Вот видите, — просияла Камилла, — Вене уже лучше! Венечка, ты уверен? — озабоченно поинтересовалась она. — Может, все-таки прийти к тебе на помощь?
— Все в порядке, — глухо прокашлялся Венечка.
— Вот и славно. Так о чем мы там говорили? — спросила Камилла у его матери.
— Вы рассказывали о своей работе, — поспешно вскрикнула та, радуясь возможности перевести беседу в нужное русло. — О своих ролях в кино. Расскажите нам о съемках в "Хитросплетениях судьбы" и о своей Верочке. Такая чудесная девочка, она так очаровала всех моих подруг!
— Эта вяленая килька? — удивилась Камилла. — Эта безвольная мямля? Ужасный персонаж, отвратительная роль! Никогда бы за нее не взялась, если бы сериал не показывали по Первому каналу в самое рейтинговое время.
— Что вы! — вступилась за любимицу Василиса. — Она такая добрая девочка, такая терпеливая, так хорошо ухаживала за больной генеральшей!
— Да на этой больной генеральше пахать надо, — неожиданно заявила Камилла, — нашла себе козу отпущения! "Верочка то, Верочка се, Верочка, суп пересолен, Верочка, котлеты не прожарены", — передразнила она. — Смотреть противно! Знаете что, — призналась она, — будь я на месте этой Верочки, я бы этой несносной старухе ту тарелку с супом на уши надела, чтобы впредь не издевалась над людьми!
— Но ведь она любила Романа и потому старалась угодить его маме, — оторопело заметила тетя Вася, не готовая к такой реакции.
— Ну и дура, — колко заметила Камилла. — Роман-то ее не любил! Лучше бы за собой следила, чувырла, приоделась бы, причесалась, чем шляться перед ним по дому в переднике и со шваброй.
— Но ведь он на ней потом женился! — торжествующе вскричала Василиса.
— Так это же кино, чего вы хотите? — удивилась актриса. — А в настоящей жизни она бы до самой старости за ним полы мыла и носила кофе в постель, в то время как он нежился бы там с юной моделью с ногами от ушей, — Камилла эмоционально взмахнула рукой и задела бокал с минералкой. Вода брызнула на блюдо с пирожками, долетела до наполовину опустевшей салатницы и разлилась лужицей по белоснежной скатерти.
— Ах, какая я неловкая! — сконфуженно запричитала гостья.
— Ничего страшного! — вскочила со своего места Настя. — Я принесу тряпку и еще воды.
Тетя Вася проводила племянницу недовольным взглядом. Веня меланхолично дожевал пирожок и потянулся за следующим. "И куда только в него умещается?" — гадала Лариса, глядя за тем, с какой скоростью Венечка хомячит пироги.
— Сынок, хватит! — Василиса стукнула сына по руке и отодвинула блюдо в сторону.
— Почему? — искренне удивился тот, потянувшись за пирожками. — Такая вкуснятина!
— С твоим больным желудком нельзя есть столько жареного, — выкрутилась тетя Вася и, схватив в одну руку блюдо, а в другую — салатницу, умчалась на кухню.
— С моим больным желудком? — недоуменно пробормотал Венечка, огорченно глядя на опустевший стол, и потянулся к соленому огурчику.
"Ого, а водичка-то непростая, — подумала Лариса, глядя вслед Василисе. — Пожалуй, пора закругляться и уносить ноги, пока эта ведьма новую отраву не намешала".
* * *
Знакомая Оливье жила в низеньком домишке с вывеской "Волшебный салон Лауриты" и оказалась добродушной пухленькой, как сдобная булочка, женщиной лет сорока пяти, что исключало любые намеки на какие-то романтические отношения с молодым маркизом.
— Оливье, мой мальчик! — просияла она и заключила смущенного маркиза в объятия.
— Моя кормилица Лаурита, — пояснил он Глаше, освобождаясь из ее хватки.
— Была кормилица, а стала кудесница, — лукаво улыбнулась та, приглашая их в дом.
— Надеюсь, добрая? — опасливо поинтересовалась девушка, глядя на черного кота, бросившегося им под ноги, и на метелку, стоящую на видном месте в прихожей.
— Добрейшая, — ответил за кормилицу маркиз.
— Оливье, представь мне свою очаровательную спутницу! — с улыбкой потребовала булочка, проводя их в приемную.
— Глаша... ммм... моя подруга, — вывернулся он.
— Вот как? — пытливо глянула на него Лаурита.
— Не невеста и не жена, — поспешно открестился он ото всех возможных домыслов.
— Уж надеюсь, что не жена, — улыбнулась она, на этот раз с укоризной. — Неужели ты забудешь позвать на свадьбу свою верную кормилицу?
— Никогда! — торжественно поклялся он.
— Так вы в городе по делу? — поинтересовалась Лаурита.
— И по очень важному! — сообщил Оливье и поступил совсем не по-джентльменски: отвел кормилицу в сторонку и о чем очень оживленно ей зашептал. Та удивленно ахала, понимающе кивала и внимательно изучала Глашу, которая тем временем с безучастным видом разглядывала приемную городской волшебницы и всем своим поведением изображала, что она здесь совершенно ни при чем и просто случайно погадать зашла.
— Что ж, задача ясна! — наконец произнесла Лаурита и обратилась к девушке: — Пойдем, моя дорогая!
Хозяйка, как выяснилось по дороге на чердак, была Оливье не только кормилицей, но и няней. Она жила в замке до тех пор, пока маленькому маркизу не исполнилось семь. Тогда ему наняли гувернеров и необходимость в услугах Лауриты отпала. Оставшись без работы, молодая женщина подалась в город. Семьи у нее не было, с заработками было туго.
— У меня был только один выход — податься в ведьмы, — со смешком поведала она. Подъемных, которые заплатил ей отец Оливье, хватило бы на год безбедной жизни, но предусмотрительная Лаурита решила позаботиться о будущем и открыть свое дело.
С тех пор уже семнадцать лет она успешно приторговывала целебными травками, предсказывала будущее по картам, промышляла любовными приворотами, иллюзиями и процедурами, продляющими молодость и придающими красоту — пригодился опыт, полученный в детстве в доме бабушки-знахарки.
Сообщение о таком солидном послужном списке Гликерью значительно приободрило, и когда добродушная Лаурита с улыбкой сообщила, что подготовит ее ко встрече с самым главным магнетиком в лучшем виде, та сдалась в руки чародейки со спокойной душой. Следующие полтора часа булочка колдовала над ее лицом и прической, щедро втирая в кожу пахучие мази и взбивая волосы не иначе, как в Вавилонскую башню. В завершение косметических экзекуций Лаурита вознаградила Глашу сполна, выудив из сундука, на котором она все это время сидела, милое и скромное светло-розовое платье. Девушка с радостью сбросила с себя походные бриджи и рубашку и позволила волшебнице облачить себя в платьице, которое на удивление пришлось ей впору и даже в длине было в самый раз. Лаурита одним отточенным щелчком пальцев разгладила все складочки на одежде, придав наряду товарный вид, а затем приукрасила его с помощью иллюзии, добавив рюш, кружев, сделав более пышной юбку и более ярким цвет.
— Вот теперь ты готова, — удовлетворенно произнесла она, подводя девушку к занавешенному зеркал, и ловким жестом фокусника сорвала с него материю.
Глаша глянула в зеркало и обомлела. Нет, она была бы рада сказать, что после произведенных над ней магических манипуляций она страсть, как похорошела, и теперь щечки ее сияли нежным румянцем, глаза зеленели, как изумруды, а губы алели, как лепестки роз. Притом еще и волосы были уложены в столь изысканную прическу, что хоть прям сейчас замуж выдавай, чтобы такое произведение парикмахерского искусства даром не пропало... Но ничего этого не было и в помине!
Напротив, вредная тетка сделала все возможное, чтобы придать ей наиболее отталкивающий вид. Теперь Глаша, несмотря на все подростковые комплексы, считавшая себя довольно привлекательной особой, выглядела, как уродливая китаянка с улыбкой Щелкунчика. Ее кожа стала болезненно-желтой, глаза сузились в мелкие щелочки, нос при этом подрос до размеров картошки, претендовавшей на попадание в Книгу рекордов Гиннеса аж в двух номинациях — как самая большая и самая корявая картофелина в мире. Вот разве что губы — те стали точь-в-точь как у Анджелины Джоли, но как же вызывающе-неуместно они смотрелись на фоне всего лица! А ее волосы?! Глаша аж застонала при виде того осиного гнезда из колтунов, которое соорудила у нее на голове коварная тетка. Но хуже всего было то, что порошок, который девушка посчитала отбеливающим, превратил ее зубки в улыбку Бабы Яги, и теперь они были желтыми, неровными и крупными, как у кролика. К счастью, ощупав зубы кончиком языка, близкая к обмороку Глаша поняла, что последние два качества были лишь иллюзией, но такого превосходного качества, что никто бы не усомнился в ее реальности.
— Вы что со мной сотворили? — слабо пролепетала она, глядя на зубастую уродину в зеркале. Такой подлости от милой женщины с улыбкой на устах, к тому же вскормившей маркиза своим молоком, она никак не ожидала. Единственным, что было привлекательного в ее облике, это платье — воздушное и розовое, как сахарная вата, с женственными оборочками и расширяющейся книзу длинной юбкой, оно бы больше подошло современной невесте или сказочной Золушке, нежели этой желтолицей образине, которая отражалась в зеркале.
