Очень зря, между прочим, обращая на себя внимание.
— А! Вот и второй, извращенец, явился! — Воскликнула капитан. — Ну, рассказывай, на кой ты, бедных доблестных десантников, в морозилку, засунул?
— Я здесь ни при чем! Они сами, на камбуз, припёрлись! — Открестился, разом от всех обвинений, я.
— Они, к твоему сведенью, полчаса, в промёрзших скафандрах, провели! Доку, вон, пришлось уколы ставить!
— В задницу! — Толи уточнил, толи — послал, Петрович. — И, одному, освобождение, на три дня. Это ж десант, Тильда, уже завтра — будут шустрить, а послезавтра, когда "Хокку", выйдет — все будут, как огурчики!
— Ага, зелёные и в пупырышках? — "Наивно" поинтересовался я, пытаясь шуткой, разрядить обстановку.
Лейтенант, снова страдальчески поморщившись, махнул мне рукой, подзывая.
— Привет, "Хокку"! А я, тебе, кашу принес! Жи-и-и-иденькую! — Глядя на страдальческое выражение лица, пытаясь не рассмеяться, я открыл судок и достал чудесную манную кашу!
Лейтенанта, передернуло.
— Ешь, молча. И радуйся, что руки целы, а то ещё и кормили бы, с ложечки! — Приказал док. — Нет, ну видел же, что танк стоит, нет, полез с голой пяткой!
Лейтенант, со вздохом, принялся засасывать кашу. Если бы в его глазах, я не прочел смертный приговор, может быть, даже попытался ему сказать ещё что-нибудь.
Спасибо инстинкту самосохранения, промолчал.
— Вот, Петрович, ты скажи мне, как теперь будем объяснять командованию базы "Ханса", каким образом, у вверенных нам десантников, испорчено пять из одиннадцати, скафандров? — Капитан Баханн, встала со стула. — Ладно, два размороженных — спишем на Данна — ему ещё четыре года трубить, отработает. Но, скаф лейтенанта, командирский "Алатырь", на кого спишем? Или два, которые, Элизабет, перепрошила? Не команда — стихийное бедствие!
Я — фыркнул.
— А во всём, между прочим, ты, Данн, виноват! — Улыбнулся Анастас. — Без тебя, все наши учения, проходили бескровно!
— Без меня — вы их и не проводили! — Отрезал я. — Я в бортовом журнале смотрел. Последняя учебная тревога была семь лет назад — пожарная!
Капитан, инженер и медик, переглянулись.
— Далеко пойдёшь, сержант! — Обрадовался Док. — Если "контра", не остановит!
"Контрик", махнул рукой.
— Но, в любом случае — и вправду, виноват ты, Данн! — Док, внимательно наблюдал, как его больной поглощает кашу. — Из — за Тебя, нас на Мошну, отправили! Сидели бы тихонько на "Байкале", и тревог бы не было!
Анастас кивнул, соглашаясь.
— Товарищ капитан! Разрешите идти? — Обратился я, намереваясь смыться.
— Нет. Лучше скажи, почему Твой скафандр, система безопасности — игнорирует? — Начала допрос, Матильда. — Что, вообще, за моду взяли, скафандры, не стандартные, в каюты, протаскивать? Ладно — Петрович. Он параноик и бурная молодость ему спать не даёт. Ладно — Тимур, что "Хищника", в каюте держит...
Лейтенант уронил ложку и истово закрестился.
— Но, Ты! Кок! В скафандре -невидимке! Нонсенс! — Капитан выдохнула. И рассмеялась. — Да, лейтенант, повезло Вам, что старпом, на вахте, оказался... Представляете: "Хищник", против "Алатыря"! При поддержке "Ильи Муромца"! С невидимым коком, на посылках!
Оберин, в буквальном смысле, сполз со стула!
— Ладно, иди, уже, "кок — невидимка"! — Отпустила меня, капитан. — Только ради всех Звёзд, скажи, что ты добавляешь, в еду, что нас всех, так на "хи — хи", пробивает? А лучше — прекрати!
— Всё, больше этого не повторится! — Серьёзно сказал я и вышел из лазарета.
На камбузе, среди горячей выпечки и свежезаваренного чая, сидели наши вахтенные.
— Что, весело было? — Вместо приветствия, выпалил старпом.
— Лейтенант, сильно пострадал. — Весёлое настроение улетучилось, а лейтенанта, мне и вправду было жаль. Он всего лишь, не вовремя, оказался на лестнице. Бывает.
— Да. Уж. — Вздохнула Алекс. — Нам Элизабет, кинула трансляцию, по действиям экипажа. Мы сидели и вздыхали. Жаль десантников.
— Тим, а что это за "Хищник", такой? — Вспомнил я, слова капитана.
— "Хищник" — это... "Хищник"! — Вздохнул старпом. — Брони — мало. А вот скорости и силы — немеряно. Может бегать по потолку, стенам. Прыжок с 20 метров, вниз — без проблем. Одним словом — "Хищник". Подкрасться, затаиться — напасть и смыться. Встроенная система РЭБ, помехопостановщик. Одним словом — страшный сон караульного.
— И, что, он так хорош, что и с "Алатырём" — справится? — Недоверчиво глянул я в глаза старпома.
— Пфе! — Презрительно махнул рукой Тимур. — Даже не с одним. Если, конечно, оператор, нормальный.
— А если, с "Ильёй", на пару?
— Данн, — Серьёзно заговорила Алекс. — "Хищник", оторвёт лёгкому скафандру руки, за две секунды. "Илья" — выдерживает попадание 152 мм болванки. Как Ты думаешь, у наших противников, может быть, хоть один шанс — выиграть? Хоть по очкам?
— Да... — Протянул я, задумчиво. — Интересно, а какие скафандры, вообще, у экипажа?
— Три "Хищника", две — "Росомахи", "Илья" и у капитана — "Василиск". — Ответил старпом.
— А — поподробней? — Попросил я, наливая себе кофе.
— "Хищник" — лёгкий, разведывательный. "Илья" — тяжёлый, прорыва. "Росомаха" — средний, поддержка. "Василиск" — тяжёлый, командирский. Все — модернизированные. Так что, на "Сигоне", только скафандрами, летает ещё пол "Сигона". Да теперь — твой, непонятный науке зверёк. — Катич тяжело вздохнул. — Отдай его Элизабет и Анастасу, пусть до ума доведут. Он, конечно, станет тяжелей, зато нам, спокойней будет.
— Это что же получается, — Вырвалось у меня, — Если весь "Сигон", в скафандры встанет — можно будет небольшую, локальную, войнушку устроить?!
— Данн. Если весь "Сигон", встанет в скафандры — остановить нас сможет, только гвардия императора или кайзера, на Земле. — Просветил меня старпом. — На других планетах — только ядерным ударом.
Я чуть чаем не подавился.
Нет, я конечно, знал, что экипаж моего корабля, полон сюрпризов. Но... Не до такой же степени.
— Мало того, эта экипировка, стандартна для всех кораблей "дальразведки". А их — более тридцати. — Добил меня Катич. — так что, считай сам.
Я — посчитал. Офигел и уткнулся в чашку с чаем.
— Шеф! Обед готов! Ужин будет через сорок минут! — Отрапортовал Стив и встал на подзарядку.
— Ловко он у тебя! — Восхитилась Алекс.
— Да... Думаю, еще пара недель, и на камбузе его можно будет оставлять без присмотра. — Признался я. — Так что у нас скоро будет новый кок. А я — займусь освоением КАС-а.
— А что — как раз, по твоей специальности! — Обрадовался Тим. — И нам легче будет!
— Данн — мы спать пошли. Капитану я уже данные скинула. На вахте — Стэлла и Элизабет.
— Сладких снов! — Пожелал я, выходящим соратникам.
— Мы, у тебя на терминале, самые лучшие кадры, оставили. — Шепнул проходя мимо меня, старпом. — Ты их только не удаляй, хорошо?
Я кивнул.
Двери на камбуз пока ещё не было, так что ароматы свежеприготовленной пищи, "подманивали" проходящих, как кота — валериана.
За полчаса, у меня на камбузе, казалось прошел весь состав десантников и свободного, от вахты, экипажа "Сигона".
Даже капитан, составила мне компанию, на чашку кофе, со свежей сдобой и смородиновым вареньем.
На "хи— хи", больше никого не "пробивало", все стали серьёзными и спокойными.
Дышать легче, стало к ужину.
Горячие головы — остыли. Простуженные, на всю голову — согрелись. Раненым — оказали медицинскую помощь. Перед оскорбленными — извинились.
Жизнь на "Сигоне", вошла в старую, добрую колею, деловитости и размеренности. Даже Фэодор, так же дрых на кресле, пузом кверху, "впитонив", двойную порцию "мясао", прописанную ему, мной, для поправки нервов.
Рассматривая, "самые лучшие кадры", я пришел в тихий ужас!
Вот — лейтенант, в момент получения удара, челюсть. Жаль, забрало закрыто — хотелось бы видеть его глаза. Оказывается — "Алатырь", почти на полметра ниже "Ильи".
А это — рядовой Кен Волчик, взмывший под потолок ангара, после выстрела из "тётушки".
"Страшная вещь — невесомость"!
Следующий кадр — Конни Ли, получающая, пониже спины, моими, высунувшимися из — под стола, ногами. Очень симпатичное зрелище — Красные ноги, упирающиеся в серебристое седалище.
Тимур — поэт! Поэт от фотографии! Ему в конкурсах надо принимать участие.
А здесь, герой десантник расстреливает, летящий в него, баллон с монтажной пеной!
А вот, два орла, приподнявших КАД.
Да, за такие кадры — любой телеканал, газета или сетевое агентство, продаст душу и убьёт!
— Ну — ка, ну — ка, верни назад! — Приказал наш "контрик", слегка меня напугав. — А камера — то — высокоскоростная! А разрешение!
Оберин поцокал языком, вызвав у меня улыбку. Весь экипаж "Сигона", сам того не замечая, стал использовать мои фразы и действия. "С голой пяткой", "Чебурашка", "видно было плоховасто" — Люди, словно соскучились по не правильной речи, по простым, но эмоциональным, оборотам и, теперь, навёрстывали упущенное.
— Дай солью! — Взмолился Анастас.
"Вот, теперь ещё и "дай солью" " — Улыбнулся про себя.
Скопировав себе, всю папку, с фотографиями, на коммуникатор, Анастас завладел большой кружкой, наполнил её свежим чаем и сел на край стола.
— Не сиди на столе — денег не будет! — Задумчиво ляпнул я, одну из своих примет — пугалок.
Оберин задумался, но седалище со стола — убрал.
— Анастас, а у тебя, какой скафандр?
— "Хищник".
— И, тоже — в каюте стоит?
Оберин кивнул.
— Да, тогда понятно, почему на "Сигоне", коридоры такого размера. И лифты — безразмерные. — Кивнул я, в такт собственным мыслям. — Ужинать будешь?
— Ох, Данн, девкой бы тебе родиться! Все ты, на еду, разговор переводишь!
— Причем здесь — девкой? Экипаж должен быть сыт! — Возмутился я. — Голодный солдат — плохой солдат!
— Мы не солдаты. Мы — разведка! — Гордо сказал Оберин и улыбнулся.
— Тем более. — Отрезал я. — В голодной голове — мысли о "пожраньке". Какая уж тут разведка, когда живот марши играет!
— Вот, слушаю я тебя, и не могу понять — откуда у тебя, такие фразы? Тебе — книги надо писать, Данн! А не в космосе, куковать, да дикие штурмовики, объезжать.
— Меня и здесь не плохо кормят! — Вспомнил я кота Матроскина.
— Во — во. Точнее — Ты, не плохо кормишь. Ты знал, что у капитана — гастрит?
— Без понятия — Признался я. — А чего молчала, то? Ей же, спецпитание, положено!
— Был, гастрит, был. — Анастас потёр мочку уха. — Ты, за первый месяц, всё в норму привел. Помнишь, сколько тогда паровой еды, готовил?
Я кивнул.
— А сейчас, всех подсадил на гранатовый сок. Морсы, компоты, квас, зелёный чай. Вот откуда, человек, европейской национальности, столько знает, о свойствах зелёного чая?
— А ничего, что я — повар?
— Повар! Повар, Данн, повар! А ты — уже штатного диетолога, консультируешь!
— Никого я не консультирую!
— Данн, прости, но я — лучше знаю. — "Контрик", победоносно, улыбнулся. — А, когда ты стал специи использовать, "закрытые"... Посмотри, как десантники, резвятся! А у них, тренировки — каждый день, по восемь — десять часов. "Собачьи вахты", слышал такое?
Я снова кивнул.
— Побеседовал я с доком. Нет у нас "собачьих вахт". После того, как ты, — Анастас ткнул в меня пальцем, — стал в рубке оставлять свои "фирменные" печеньки!
— Так это ж, хорошо... — Пожал я плечами.
Оберин, посмотрел на меня и махнул рукой.
— На, держи свою "Соньку" — Протянул он мне строгий, черный кожаный чехол. — Мы, с Элизабет, в ней покопались, уж прости — пришлось приводить к нормальному стандарту. Поставили стандартный разъем, вместо этого уродства, батарею, побольше, приёмник, нормальный, а не кастрированный. Камеру, поменяли... Вобщем, в старом корпусе — новый коммуникатор, получился. Давай, активируй, со старого, всё переноси, да сдавай его мне. Вторая жизнь началась, у твоей "Соньки".
Сколько всего наговорил Оберин, а в руке, лежала моя старая добрая "Сонька". Даже по весу — та же!
— Ты мне скажи, что за формат такой, мр3? — Спросил "контрик"
— Мп3. — Поправил я, автоматически.
Информация, с коммуникатора, летела на "Соньку", с чудовищной скоростью, грозя забить всю память.
— Анастас, а вы ещё и памяти ей добавили?!
— Да, с этим был полный затык... — Признался инженер. — Штучка тонкая, а модули — стандартные — толстые. Хорошо, на Мошне, нашли магазинчик, с нестандартом. Ну, мы его весь и скупили. Так что памяти у тебя — до Звёзд дальних.
— Класс! — Выдохнул я, выключая пустой коммуникатор и протягивая его, Оберину.
"Сонька", моя тоненькая, серебристая красавица, проехавшая со мной, тысяч пятьдесят километров, знакомо подмигивала родным экраном.
— Всё, экипаж! Вы — попали! — Улыбнулся я, предвкушая, как завтра, утром, камбуз наполнится не только запахом, но и звуком!
Оберин улыбнулся и протянул мне ещё одну коробочку.
— Здесь беспроводные наушники и колонки. — Пояснил он, видя мой удивленный взгляд. — Капитан, услышав, что слушаешь Ты, велела передать, что если это зазвучит в общей сети — она вздёрнется!
С удивлением пробежался по кнопкам.
"А, "Эльфийская рукопись — Брат мой", ну да, для первого раза — тяжеловато, конечно... Ничего — привыкнут!"
— Ох, как глаза заблестели... Чую — попали мы... Не по детски! — Пробормотал Анастас, ретируясь с камбуза.
"Ох, "семейка моя", вы даже не знаете, как вы попали!" — Улыбнулся я, про себя, вкладывая в ухо, горошину наушника. — "Да-а-а ""Эльфийская рукопись — руль форева!"
Первые аккорды, хорошо знакомого "Часа испытаний", кружка горячего кофе, чистый звук — ну, что еще надо?
И, вдруг, так захотелось жареного мяса... С хрустящей корочкой и острого, как проход по лезвию ножа, босыми ногами.
Не беспокоя Стива, залез в стазис — камеру, добыл добрый шмат нежирной свинины, располосовал её на большие ломти, поставил на плитку, сковороду, с малой толикой воды.
Пока сковорода грелась, развёл, в растительном масле, специи, чеснок и хорошо обмазал составом, все ломти мяса, с силой прожимая их руками.
В ушах ревела "Ария" — "Бесы", закрыв глаза, ориентируясь исключительно на запахи и слух, как в годы своей полуслепой жизни, выложил мясо, на сковороду.
Вода на сковородке, вмиг окрасилась в тёмно — рыжий цвет.
Пользуясь лопаткой — перевернул мясо, равномерно обжаривая его, со всех сторон.
Вода выкипала, парила, обваривала руки и наполняя камбуз, тем самым странным запахом, который прочно ассоциировался у меня с этим, прочитанным в какой — то приключенческой книге, рецептом.
У книги не было обложки, многие страницы, исчезли в туманной дали времен. А вот рецепт, мяса "по — рейнджерски" — сохранился. И, сманил меня, тогда 15 летнего пацана — на кухню, готовить.
Подливая, по необходимости, воды, я стоял у плиты и упивался сразу несколькими чувствами: Запахом, острым запахом специй, запахом жарящегося мяса. Чувством свободы — я готовил сам! И, пусть в рецепте описывался, костёр, австралийский вечер и звёздное небо — да и Звёзды с ними — газ, вполне заменял костер, 60-и ваттная лампочка — звёзды, а трехкомнатная квартира, ну чем не бескрайние просторы, неведомой здесь, Австралии. И, твёрдой уверенностью, что всё — получится! И — всё получилось!
