После сражения 28-29 июля под Севастополем наступило относительное затишье, так изредка артдуэли, уже рутинная работа стрелков-снайперов, которая сильно сократила число курильщиков на бруствере ночью с обеих сторон, их поединки, ночные вылазки друг против друга. Да, союзники тоже поняли, что надо не только ждать со страхом и ненавистью русских ночных охотников, но, и ходить на русскую сторону с ответными визитами. Так, что по ночам становилось на линии и за линией противоборства всё веселей и веселей. А так армии с обеих сторон продолжали закапываться в землю как можно больше и глубже. Особенно активно это начали делать осаждающие. После артиллерийской дуэли у русской стороны добавилось не только боевого опыта и уверенности в своих силах, но, и дальнобойных батарей. 14 августа впервые подала голос и протянула свои длинные руки в сторону противника вторая батарея 3-х пудовых орудий. Бомб и ракет с новым мощным порохом с каждым обозом становилось больше. Появились и новые штуцерные две четырёхорудийные батареи из пудовых единорогов, по той причине, что орудия были у них ... нарезные. Били они далеко и весьма точно.
Рано утром, когда всемирное светило уже начинало свой путь по небосклону 17 августа генерал Пелисье ещё сидя в полусне на кровати в нижнем белье, его окончательно вывел из сна настойчиво-тревожный стук в дверь дежурного адъютанта.
— Господин генерал, прощу прощения, но, срочная новость !!!, -вещал он за дверью.
— Что случилось, в такую рань, чёрт побери, — говоря в ответ и накидывая халат, пошёл открывать дверь командующий французской армией в Крыму.
— Докладывайте, -сказал Пелисье, недобро глядя на адъютанта. -Что произошло, раз такая спешка?
— Господин, генерал! Русские подняли монгофльеры ! Мы теперь у них как на ладони! -с тревожной грустью доложился адъютант.
— Мerde, merde !!!, — через паузу сказал Пелисье, лицо его покраснело, глаза налились кровью.
— Мы, теперь полностью в дерьме! — сказал он, глядя в упор на адъютанта и сжимая кулаки, который старательно изображал позу 'меня здесь нет'.
Дерьмо для осадной армии началось через два с половиной часа после того как были подняты на русской стороне воздушные шары, аэростаты как их ещё здесь стали называть. Один поднялся в городе на Южной стороне, второй на Северной, как раз напротив позиций французов через Большой рейд. Оба на двадцать саженей, 'высоко сижу, далеко гляжу, многое вижу, обо всём куда надо сообщу', так могли сказать наблюдатели в корзинах аэростатах. Один из них был поручик Лев Толстой, император сдержал своё слово. И когда эти всевидящие очи Севастополя высмотрели, что ими нужно было на позициях осадной армии и сообщили об этом в Главный артиллерийский штаб, он в свою очередь внёс поправки на большой карте, наметил цели для штабов на линиях обороны и отдельных батарей. Тогда в дело вступила артиллерия Севастополя, начав играть с союзниками в игру по принципу 'кто не спрятался, тот получает бомбы и ракеты', причём и там, где их совсем не ожидали получить, рассчитывая на свою незаметность и удаленность от передовой. Батареи, места стоянок войск, склады и другие интересные болевые места осадной армии. И задымила пожарами, загрохотала взрывами боеприпасов союзная армия в ранее недосягаемых для русской артиллерии местах, потянулись обозы с убитыми и ранеными. И стало понятно от последнего солдата до командующих армиями, что не станет теперь днём покоя от русских бомб и ракет. Любое движение, накопление сил будет обнаружено и подвержено обстрелу. То есть генеральному штурму это треклятого Севастополя скорее всего не бывать. Теперь только земля и ночь помогут укрыться и скрыться от русских глаз, которые конечно будут висеть в воздухе от рассвета до заката высматривая цели для своей артиллерии. Поэтому война ещё больше чем раньше ушла в землю и под землю.
Тупик. Осадный тупик, позиционный. Осадная армия не может ни штурмом, ни осадой взять то, что осаждает. Упирается в оборонительные сооружения и нежелание противника сдаваться.Получается всё, тупик. В него более чем и уперлась союзная армия под Севастополем. Не смогли взять под себя предполье для броска на ключ к обороне города-героев, Малахового кургана, Камчатский люнет и Волынский и Селенгинский редуты. Тупичок, добро пожаловать в него. Поражение под Керчью, НЕВатерлоо с не взятием Федюхиных высот и Гасфортовой горы, ещё больше ухудшило положение дел союзников. Всё это дало в вкупе потери более пятнадцати тысяч человек убитыми, ранеными, пленными, без вести пропавшими. И это только белых, европейских войск, французов, британцев, сардинцев. Турков они не и считали. А вот в Стамбуле вели подсчёты и рвали волосы на разных частях тела и призывали гнев Аллаха на головы своих союзников. Ведь под Керчью полегли и взяты в плен солдаты Англо-турецкого корпуса, то есть лучшие части армии османов по всем параметрам от роста до вооружения. Евпатория дала ещё больший разгром тоже лучших частей турок. Минус более 30-ти тысяч!!! 30-ти тысяч!!! В Крым, чтоб не до конца позориться перед европейскими союзниками направлялись лучшие части армии султана. Теперь их в Крыму у него почти нет. Оставшихся турков тупо использовали как рабочий скот, англичане в первую очередь. Впрочем, Париж и Лондон тоже потерял более чем боеспособные части, уже проверенных зимовкой и боями ветеранов Крыма. Сардинцы понесли немалые потери в лучших частях вообще своей армии. Других они и не могли отправить в Крым. Потери нужно было восполнить и даже более чем восполнить. Перекрыть пополнением. А это для этого нужно время. И вот, что его не терять и пробовать выйти из тупика союзная армия в ответ на растущую активность и результативность артиллерии и гарнизона Севастополя стала углубляться не только в землю, ходы, траншеи, блиндажи, но, даже более того. С новой силой разгорелась ... подземная война. Хотя наверно было правильней сказать, война в литосферной поверхности Земли как планеты. Вот, что прочитал в составленной для меня в записке о подземной войне где-то толи в конце февраля, толи начала марта. Там дни шли потоком в потоке дел.
Начали подземно-минную войну французы, в октябре 1854 года, смекнув, что им по поверхности земли Севастополь пока не взять. И они решили сосредоточить свои невидимые атаки против 4-го бастиона, где их позиции сближались с русскими примерно на саженей шестьдесят. Русские дураками не были, точнее русский немец Тотлебен, ожидая подобного и прежде всего конечно от наследников великого Вобана, приказал вырыть пробных два колодца. Так и началась подземная война в Севастополе.
После их обследования выяснилось, что позиция находится на скальном грунте, под которым на глубине 5-6 метров лежит слой глины толщиной 1,2-1,5 метра, ниже опять находилась скальная порода, а на глубине 12-13 метров еще один слой глины той же толщины, что и верхний. То есть грунт не радовал, скальная порода она везде скальная. Но, тут нежданно— негаданно пришла помощь русским сапёрам из самого ...Парижа! В делах подземных защитникам Севастополя помогла русская заграничная разведка и склонность французов к зарабатыванию денег на всём, а может и их раздолбайство. А раздалбаи они не хуже русских. Так вот один из наших агентов купил в Париже литографию с изображением осады Севастополя. На ней были показаны французские позиции и ... обозначен подкоп, подведенный к 4-му бастиону!!! Мerci beaucoup и grand merci, мусью вам за это !!! Хотя литография и была довольно схематичной, необходимые выводы Эдуард Иванович Тотлебен все же сделал. Талант есть талант.
Начатая в ответ русскими и затянувшаяся на полтора месяца минная контратака велась от вертикальных колодцев, соединенных между собой минными галереями. Из них в сторону противника прокладывались тоннели и слуховые рукава. Вот тут и начал своё вхождение в историю обороны Севастополя, 'обер-крот' 4-го бастиона, штабс-капитан Александр Васильевич Мельников. Около 300-350 саперов под его командованием копали круглосуточно, в три смены. Неимоверно тяжкий труд, в полутемноте, теснота, сырость, духота, скудный паек, угроза получить подрыв от противника и быть погребённым заживо, это всё про сапёров. Осложнял работы плохой шанцевый инструмент, часто ломавшийся в ходе отрывки галерей. При этом в малом количестве имелись специальные приспособления — сверла, насосы, вентиляторы, свечи и многое другое. Саперы, как бывалые служивые выходили из положения, используя для вентилирования галерей два весьма примитивных вентилятора. Нередко работы осуществлялись в темноте. Все это замедляло минные работы. Так, например, сначала отрывалось до 4 м галерей в сутки, затем темпы стали снижаться и достигали 1,5-0,6 м. Применявшиеся для освещения восковые свечи от недостатка воздуха гасли. В головах траншей воздух был до того тяжелый, спертый, что невозможно было дышать и приходилось ограничивать число работающих минер. Затрудняли ведение галерей также частые приливы грунтовых вод и обвалы. Но, русские сапёры всё равно с одержимостью ненасытных к золоту гномов шли в атаку на такого же упёртого противника, время от времени останавливали работы и в полной тишине слушали 'землю' и услышали первыми. Это почти и решило исход первой подземной сватки в пользу русских.
1 февраля 1855 года русские слухачи первые засекли противника, после чего работы производились с особой осторожностью. Аккуратно подведя тоннель под галерею противника, Мельников и его подчиненные заложили 12 пудов пороха и протянули к ним провода от гальванических батарей. Технический прогресс был на вооружении русских сапёров, благодаря усилиям Карла Андре́евича Ши́льдера, инженер-генерала, новатора, учёного, именно он продвигал электротехнику в русской армии и флоте. Наиболее замечательны его предложения: трубчатые мины, системы контрминной борьбы; подрывы зарядов и мин посредством гальванических электродетонаторов; подводные лодки с шестовыми минами и ракетами; гальванические и гальваноударные подводные мины, разработанные им совместно с академиком Б. С. Якоби, противопехотные мины и фугасы. Но, к сожалении генерал Шильдер умер от раны 23 июня 1854 года при осаде Силистрии. Успев, впрочем, своими методами организовать подрыв укрепления Араб-Табия. Наследство генерала Шильдера, осадный парк, оснащенный всем необходимым для ведения минных работ, столь необходимый в Севастополе остался в Бендерах и не был доставлен в Севастополь. Хотя в Дунайской армии он лежал теперь мертвым грузом. Талант, энергия генерала Шильдера, плюс моя поддержка дала бы многое на пользу сейчас и потом, после войны. Но. Попади я на год раньше в Александра, может смог и войну повернуть по-другому несмотря на наличие Николая Первого в качестве императора и отца. Но, попал, как попал. Могло быть ещё хуже, как было.
Все было готово к взрыву у Мельникова и каждый час промедления грозил сорвать операцию, поскольку французы тоже прислушивались к шорохам русских. Однако Тотлебен тянул время, надеясь порадовать эффектным зрелищем великих князей Николая и Михаила Николаевичей. Ох это желание приглянуться начальству. Не без греха Эдуард Иванович. Человек системы, хотя может и думал использовать это для дел в Севастополь. Сыновья императора как никак! Но, мои братовья в назначенный день не появились в Севастополе, и Мельников решил действовать самостоятельно.
3 февраля 1855 года в 9 часов вечера, после того, как во французской галерее, находившейся всего в 4 метрах от русской, послышался скрип тележки для вывоза грунта, Мельников приказал гальванеру замкнуть провода. Взрыв!!! Французская галерея оказалась разрушена на протяжении 28 метров, а образовавшаяся на ее месте 5-метровая воронка была занята и укреплена русской пехотой. Успех, победа!!! Первая подземная атака отбита! Тотлебен собирался отдать Мельникова под суд за самоуправство, но Николай I наградил 'обер-крота' орденом Святого Георгия 4-й степени. Умел всё-таки император иногда с людьми верно работать. После этого побывавший Мельникова в его подземном штабе в гостях журналист Николай Берг писал: 'Мы очутились в довольно порядочной комнате, увешанной коврами. Посреди стоял и кипел самовар. По стенам шли земляные диваны, тоже покрытые коврами. Подле одной стены была печь ростом с человека, не доходившая до потолка. На ней сверху лежали разные тетради, бумаги, чертежи — и "Мертвые души"! Куда не проникает гений!'. Вот такой читающий 'крот'.
Французы, разумеется, не успокоились. Продолжили вести другую минную галерею, тоже упрямые. Не любители проигрывать, тем более после первой неудачи. В феврале же саперы во главе с унтер-офицером Самокатовым наткнулись на слуховой рукав противника. Пробив земляную перегородку, шестеро наших солдат ворвались во вражескую галерею и перебили находившихся в ней врагов кирками, ломами да лопатами. Потом ещё и взорвали.И всё равно французы продолжали рыть да копать ведь чем ясней становились союзникам перспективы осадного тупика, тем активней ... французы вгрызались в крымскую землю. Подземно -минные атаки пошли против 5-го бастиона, редута Шварца и Малахова кургана. И русские и отвечали. Благо стало очень даже чем.
Штабс-капитан Александр Васильевич Мельников с середины марта стал достаточно часто выходить из-под земли на белый свет. И непросто подышать, а можно сказать за манной небесной. Хотя он её не просил, не ждал, не надеялся, но, она случилась для него и его сапёров. В их руки попал наконец-то по-настоящему хороший инструмент из качественного железа, позже, в конце апреля железо заменила ...она!!! Ему были выданы кирки, ломы, кувалды, зубила, клинья, лопаты, молотки, пилы из ... стали! Сталь!!! Был дан деловой лес для крепежа, работы, гвозди, скобы, тележки, канаты, линь, мешки. Новая форма, сапоги, рукавицы, одеяла, дрова, свечи, масло для светильников. Шлемы для сбережения голов, маски, что пылью меньше дышать. Ввели усиленный паёк для его сапёров. И даже своего фельдшера дали. И вообще давали всё, что он хотел получить. Интенданты стали прям душки по отношению к нему. Не то, что раньше. Это было волшебство какое-то! В мае пришли лампы -керосинки с отражателями и без, работать стало ещё лучше. Тем более, что к своим 'кротам' он отобрал ещё солдат, небольшого роста, но, крепких телом, с духом у севастопольцев и так было в порядке. Работать теперь можно было в четыре смены и это сразу положительно сказалось на темпах работ и их объёме. Со стальным то инструментов и при усиленном пайке. Выдали ему трубки как у врачей для прослушивания больных, только размером больше. Пришло из Петербурга и различное гальваническое оборудование, кабеля и четыре специалиста гальванёра с придачу. Местный гальванёр, поручик Поцейко, был от этого некоторое время от этого свалившегося роскошества в состоянии эйфории. 20 апреля по приказу Тотлебена Мельникову была передана часть ... осадного парка доставленного из Бендер. Для быстрой и успешной подземно-минной войны, отрывки галерей требовалась специальная техника. Её созданием занялся сначала К.А. Шильдер, а затем Э.И. Тотлебен, задолго до Крымской войны.
Шильдером было создано специальное сверло, опробованное в ходе исследовательских работ в 1844-1845 гг. под Киевом. Оно представляло собой пустотелый трубчатый стержень диаметром 6,25 см (2,5 дюйма), составляемый из нескольких колен. Все колени сверла, состоявшие из трех частей, соединялись между собой специальными муфтами, чеками и зажимами. К концу стержня прикреплялся резец с заостренным концом, за ним на стержень надевался цилиндр, состоявший из двух обручей, соединенных между собой четырьмя ножами. Ножи располагались в двух взаимно перпендикулярных плоскостях, проходящих через ось стержня. При помощи этих ножей происходило направление сверла в грунте. По всей длине стержня был устроен архимедов винт, по поверхности которого грунт, разрыхленный резцом, передвигался к отверстию высверливаемой трубы. По мере удлинения трубы удлинялся и стержень сверла путем присоединения новых колен. В целях недопущения изгиба устройства на четвертое и пятое колено надевали цилиндры, аналогичные тем, что располагались за резцом А, но без направляющих ножей. Такое сверло, как выяснилось в ходе опытов, при проходе по грунту давало существенное отклонение вправо и вверх. Тогда Э.И. Тотлебен предложил к дополнительным цилиндрам четвертого и пятого колен прикрепить по четыре ножа длиной 15 см и шириной 6,25 см и установить на первое, четвертое и пятое колени дополнительные фиксирующие обручи. Исследования показали, что дополнительные ножи являются лишними. К тому же стало очевидным, что для повышения эффективности работы сверла целесообразно увеличить острие резца до 22,5 см. Что и было сделано. В дальнейшем в ходе проведения опытных работ с помощью созданного Шильдером и Тотлебеном сверла была отрыта трубная минная (контрминная) система, явившаяся в некотором роде прообразом контрмины под Севастополем. Теперь то, что было создано талантливыми военными инженерами для подземно-минной войны, оказалось там где она активнейшим образом велась. То есть там где и должна была быть и в нужных руках.
