Майор сделал знак рядовому.
— Может, сначала выпьем. Вам мускат, а нам ром.
Им принесли графин и хрустальные стаканы.
Лазутчики выпили, вино было не дурным, но вот Альфмиру сунули чего-то крепкого, но противного предназначенного для простого люда. Он подумал, что незавидна судьба раба или нищей служанки.
— Он ужасно упрям и самодоволен, вряд ли он пустит вас во святая святых, хотя вы и знатные дамы.
— Но ведь попробовать можно?
— Конечно, если хотите, рискните!
Офицер-цеблер оказался крупным детиной с пронзительным голосом. Как и следовало ожидать, последовал категорический отказ.
— Не положено! Я не хочу брать на себя ответственность.
Потом его полупьяный взгляд пробежался по дамам, на его вкус они были слишком худые. А вот на более плотном Альфмире он задержался. Девушка совсем юная, свежая, загорелая, но далеко и не черная, с тонкими чертами лица и мускулистыми руками. Самый сок и цвет, он не любил знатных сеньорит, слишком хрупкие и капризные, а настоящей бабы должны быть сильные плечи и ноги.
— Стойте! Мне понравилась ваша служанка. Я беру ее на одну ночь. — Офицер-цеблер потряс кошельком.
Амилена состроила рожицу, почувствовав неожиданный шанс:
— Мы готовы это сделать, но при условии, что вы не обидите нашу девушку.
— Уж поверьте, она будет удовлетворена. — Оскалился цеблер. — Ее как звать?
— Альфа!
— Слишком аристократично для мужички. Так она моя!
— Бери на час, потом она понадобиться нам самим и не будь слишком грубым.
— Ладно, одно ее желание я выполню. Меря зовут Силатур! То есть я сила!
Офицер-цеблер положил Альфмиру руку на шею. Для юноши это прикосновение было крайне неприятным, тем более что Силатур давно не мылся, и от него воняло. Тем не менее, он притворился, что ему хорошо.
— Мой милый ты меня так возбуждаешь.
— Что шлюха достаточно одно моего прикосновения чтобы завестись. — Силатур прихватил кувшин с ромом. — Куда мне с тобой удалиться?
— О мой красавчик! — Произнес Альфмир звонким голосом. — Я всегда мечтала заняться любовью сидя на горе бочек с порохом. Это так романтично — рядом смерть и вместе с тем ловишь наслаждение.
— Хорошо, но за это ты поработаешь язычком и губами.
— С таким мужчиной я на все согласна.
— Ты не целка?
— Я еще не имела близости, но всегда мечтала об офицере.
— Что-то я не верю, у тебя слишком короткие волосы и наглые глаза.
Тут в разговор вмешался Хей.
— Эти пошлости противно слышать нашим невинным ушам. Были и у нее парни или нет, это ее личное дело, мы не попы. Давайте решайте с ней вопрос быстрее.
— Ну ладно пошли.
Прихватив с собой два кувшина с ромом, Силатур подошел к закрытой на семь замков двери. Самому ему открывать было лень, и он заставил это сделать караульного. Офицер подгонял солдата и тот вследствие этого то и дело сбивался. Тогда Силатур врезав ему по шее, передал кувшины Альфмиру и принялся ковыряться сам. Наконец последний замок сдался и, навалившись всем телом, офицер раскрыл двери.
— Вот, наконец, я потешусь, а вы козлы и не думайте сюда заглядывать.
Альфмир передав кувшины, сам надавил плечом на косяк, захлопнув по плотнее вход. Затем они направились к бочкам. Пороху и впрямь было много, и юноша подумал, что в случае взрыва скала обрушить и завалит все батареи. Что же это хорошая идея.
— Ну, шлюха видишь самую большую бочку, вот на ней и займемся любовью.
Юноша сделал вид что покраснел и возбудился:
— Красавчик, уже довольно жарко, у меня пробудилась жажда, давай выпьем.
— Пей одна, я хочу сохранить силу.
— Так наоборот ром ее прибавляет. Ты вот глотни и почувствуй, как тебе станет хорошо, а мышцы нальются кровь.
— Ладно, красотка, но если возникнут проблемы, поможешь ртом.
Силатур глотнул рому, и действительно почувствовал себя намного лучше.
— Если ты крепкий мужчина то до дна. — Альфмир сделал вид, что пьет из другого кувшина.
Офицер сделал еще несколько крупных глотков, затем поставил кувшин и рванулся к переодетому юноше.
— Хочу только тебя Альфа.
Альфмир сделал вид что отступает, и взобрался на бочку. Когда Силатур полез вслед за ним, то юноша подставил подножку. Туша грохнулась, врезавшись затылком о каменный пол, от немедленной смерти спасла лишь железная каска, но сознание буйвол потерял.
— Ты чересчур горячий извращенец, отдохни. — Альфмир приподнял его за волосы, открыл рот и стал вливать ром. Силатур поперхнулся и судорожно стал глотать. Когда большая часть кувшина была выпита, юноша поставил его на место. Он успел подмешать туда снотворного и, проснувшись, этот субъект не должен был ничего помнить. Затем Альфмир достал длинный бикфордов шнур, спрятал его за бочками, тщательно замуровав в самых нижних из них — чтобы случайно не обнаружили, и поджег его. Шнур чуть тлел, и должно было пройти как минимум несколько часов, прежде чем он взорвется.
— Ну, кажется! Хотя еще кое-что! — Юноша, морщась от брезгливости, наполовину раздел Силатура, чтобы создалось впечатление, будто провели бурный час. Затем он постучался в дверь.
— Ребята откройте, ваш босс не рассчитал силы, а тащить его тяжело.
Солдаты подхватили своего патрона, похлопали по щекам, обнюхали, а затем поволокли на сеновал, один спросил.
— А он как сильный?
— Ничего, но сдался быстро!
— Попробуй со мной, я так скоро не сломаюсь.
— Только за деньги малыш. И не малые я девушка красивая и так дешево не продаюсь.
— Жалование выдадут только завтра!
— Вот тогда и подойди.
По довольному виду Альфмир, Амилена поняла, что задание выполнено и пожала руку в знак благодарности. Затем, немного поболтав с майором, она шепнула на ухо.
— Пароль на этот день я уже знаю, но будет неплохо навестить губернатора, у него тоже можно собрать интересные сведения.
— Ну, это само собой, нам нужна информация.
Альфмир отправился вслед за ними, когда девушки распрощались с майором.
Идти пришлось через весь город. Он был аккуратным, чистым, с большим количеством женщин и в основном аккуратно одетых детей, что говорило о зажиточности граждан. Альфмир подумал, что возможно их набег приведет к тому, что многие не увидят расцвета следующего дня.
— Бой будет трудным, у нас может не хватить сил.
— Взрыв должен разрушить не только батареи, но и казармы, так что сопротивление ослабнет. — Отметила Амилена.
— Прибавим шагу.
Постепенно температура повышалась, четыре солнца жгли все сильнее, а они вышли на черную базальтовую дорожку. Альфмир чувствовал, как горячие камни припекают его босые ноги. Но если ты служанка что требовать от господ. Хотя одет он слишком уж бедно, тут даже рабы имеют более приличный вид.
— Для женщины должен быть у меня роскошный вид, а то все смотрят с презрением. — Отметил Альфмир.
— Не будь таким гордым, девушку украшает скромность. Кроме того, не будь у тебя столь нищий вид, то вряд ли офицер стал так нагло домогаться. — Сказала Амилена.
Дом губернатора, стоял на холме, он состоял из двух цветов — белого и голубого. Большие крылатые кони венчали вход. Нарядная стража встретила их с улыбками, а вот воплощенному бог Альфмиру указали за дверь:
— Ты не достойна, топтать ковры простолюдинка! — Сказали она и ткнули юношу тупым концом копья в грудь. — Иди в хлев.
Хей попытался заступиться:
— Она очень скромная и милая девушка, может оказывать услуги и в доме.
— Нет сеньориты, у губернатора достаточно слуг, а ее вид позорит вас, хотя и милая у девушки мордашка. Если ее и пустят в дом так совершенно голой, пусть скинет обноски!
— Этого еще не хватало, пусть дожидается нас на улице. — Амилена сделала жест. — Надеюсь, губернатор будет нам рад.
Внутреннее убранство также говорило о богатстве не только владельцев, но и фауны. В частности одно чучело носорога в ромашках чего стоило. Были тут и бегемоты, раскрытой пастью и зубами сверлами, полосатые жирафы, шестиногие страусы и многое другое — целый музей живности, который венчал колючий в панцире динозавр.
— Такие сейчас не водятся? — Спросила Амилена.
— Иногда в джунглях встречаются. — Сказал главный лакей. — Особенно опасно, когда в них вселяется демон. В этом случае спасти может лишь попадание из нескольких пушек.
— Ужасная тварь, но надеюсь, ваш дом защищен?
— Священник творил молитвы и брызгал святой водой — это должно отпугнуть демонов, а жрец ставил печати Кирбы.
— Что же это надеюсь, поможет нам! — Девушка-эльф обратила внимание на эмблему ордена "Жгучей Кирбы", он наиболее жестоко расправлялся с колдунами и магами. Хей представил себе встречу с подобным монстром, как ловко он посылает стрелу с порохом в глаз чудовищу. Потом страшный рев и туша заваливается.
— Вот мы и пришли, губернатор ждет вас.
Местный правитель вроде молодой, но уже толстый и лысый, не отличался привлекательностью и обаянием. Тем не менее, он был ярым гулякой и кутилой, любил ухаживать за женщинами. И Амилена и Хей с его длинными волосами очень понравились маркизу де Плюсси, и он стал безвкусно источать комплименты. Девушка только кивала в ответ и даже позволила поцеловать руку. Среди пиратов было много молодых и крепких парней, а Амилена любвеобильная, как и все эльфы, часто меняла партнеров — без занятий любовью ей было трудно уснуть, и она испытывала сильный дискомфорт. Теперь ей вдруг захотелось для разнообразия попробовать это толстенького субъекта. Хей, наоборот, в мужчинах любил крепкие мускулы и ненавидел жировые складки, по этому относился к ухаживаниям с явным холодком. Хотя губернатор возможно из-за чудных, позавидовала любая девушка локонов Хея, был склонен приставать именно к нему.
— Она еще совсем юная девушка у нее ни разу не было мужчин! — Перебила его претензии Амилена. — Не надо трогать такую робкую и стеснительную даму.
Губернатор не хотя согласился, тем более что очаровательная эльф ему тоже понравилась, а так она выглядела более опытной и раскованной, то он рассчитывал получить от нее гораздо больше удовольствия.
— Что же выпьем за знакомство.
Служанки, одетые в легкие белые платья почти не скрывающие тел и в мягких сандалиях, принесли им прозрачные и золотые емкости с дорогими винами.
Амилена с удовольствие выпила и повела еще более оживленный разговор:
— У вас видимо тяжелая работа губернатор. Почему бы вам не ввести нас в курс дела и не рассказать о планах и проектах.
— Так вы хотите в мой деловой кабинет? Не дурно, так очень удобные ложа для занятий любовью.
— Это само собой, но вот такой вопрос, если купеческое судно попало в шторм и единственный шанс на его спасение это немедленно пристать к вашему или соседнему порту, а у него нет пароля.
— В этом случае оно должно притормозить на безопасной дистанции, потом к нему подойдет лодка с офицером и дюжиной солдат. Они осмотрят корабль, и если убедятся, что это не пиратское судно то пропустят.
— А если в судне течь и оно не может ждать?
— Тогда, ну это секрет, но капитанам купеческих кораблей, как наших, так и союзных государств заранее выдают набор сигналов. В том числе и то, как они меняются по дням.
— Ого, а у вас вся информация!
— Она храниться в сейфе, там наборы сигналов для всех кораблей.
— Это в вашем деловом кабинете?
— Да, если хочешь, я покажу — информация ценная за нее купчины платят приличные деньги.
— С удовольствием милый!
— Но сначала займемся любовью. Ей слуги поторопитесь, секс распаляет аппетит — вина нам и мяса! — Закричал маркиз де Плюсси.
. ГЛАВА Љ 17.
Мурцепалы и Кулетивы продолжали молотить друг друга. Экраноплан и это было показано с нескольких точек, с большой в семьсот-восемьсот километров скоростью скользил по поверхности планеты. По нему пробовали вести огонь из зениток, и запустить ракету, но из-за небольшой высоты обычные средства ПВО были бессильны, а радар не мог быть наведен. Вот еще один экраноплан используя реактивные струи, перепрыгнул через скалу. Он атаковал береговую батарею с тыла, используя Вибро-бомбы способные пробить землю, на сотню метров, выводящую из строя командные пункты. Принцип действия был такой, сначала кумулятивно срабатывала одна ступень, затем другая, разрывая земные породы. Последний заряд сминал замурованный в глубине центр связи, командный пункт с электроникой. Потом было проще, кроме того, сбрасывались относительно дешевые, но эффективные бензиновые бомбы. Испарения пенного бензина смешанного с фосфором и сером проникали в малейшие щели, а затем взрывались со страшной силой.
— Вот это пробудившиеся злые духи. — Сказал Ленин, наблюдая воздействие зарядов.
— Конечно лучше пороха, особенно красиво, что подобные линкоры летают и парят над поверхностью, но ведь это прогресс. Но вот мне лично больше нравиться водородная бомба — сбрось одну такую на Стокгольм и войне конец.
— Я с этим согласен, но атомное, а тем более аннигиляционное оружие это варварство. Я сторонник более мягкий методов воздействия, тем более что зараженная радиацией земля не даст плодов.
— Тогда лучше всего меч, лук, копье, вот это и вовсе не повредит природе. — Съязвил Петр.
Бой продолжался: кулетивы, похоже, собрали много сил, экранопланы выныривали из глубин океана, находя уязвимые щели, обходя основные узлы обороны. Вот они оказалась над крупным городом, население по сигналу тревоги успело спрятаться в подвалы и лишь одна маленькая девочка, забытая матерью и воспитателем продолжала играть в мячик, бросая зверьку напоминающего смесь собачки и кенгуру. На строение падают усовершенствованные напалмовые бомбы, пламя разом охватывает десяток небоскребов, они вспыхивают как снопы сена. Бедная девочка только успевает вскрикнуть, как моментально обугливается, от нее маленького тела, не остается даже скелетика. Кенгуренок, прежде чем рухнуть еще несколько часов прыгает в пламени, его тоненькие крылышки-перепонки испрясться. Потом слазит кожа и остается каркас, который затем тоже рассыпается. Из окна одно из домов выпрыгивает охваченная пламенем женщина с грудным младенцем, — похоже, в убежище успели спрятаться не все. Это ужасная катастрофа, видно как пожар распространяется по городу. Особенно хищно пляшет пламя по деревянным постройкам, и все это происходит при ярком свете трех звезд.
— Варвары! Даже в ходе второй мировой такого беспредела не было! — Стукнул кулаком Владимир Ильич.
— Да ну! Я видел фильм, как они бомбили Японию. — Возразил Петр. — Тот же самый, ну может более примитивный напалм и гитлеровские методы. Янки злая нация, как они истребляли индейцев, вот когда русские покоряли Аляску, то я издал указ, тех грабит и насилует местное индейское население — казнить на месте. А когда этот дурак Александр Второй продал за копейки Аляску, то от эскимосов почти ничего не осталось. Я бы такого потомка на кол!
— Зато он освободил крестьян, хотя и не дал земли в отличие от меня. Я сделал крестьян подлинно счастливыми!
— Вот это зря простолюдин должен знать свое место! — Петр прищурился
