Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я присел напротив нее, неприятно погружаясь в диван — эта сволочь меня будто засасывала внутрь. Старуха-хозяйка подвинула ко мне маленькую фарфоровую чашку и медленно стала наливать чай. Мне казалось, я сдохну, пока дождусь свою порцию этой мутной дряни.
— Я бы хотел прояснить некоторые вещи.
— Какие?
— Ну, к примеру, какого черта у этой домины снесло крышу? Это была магия, госпожа хорошая, а магией просто так не разбрасываются.
— Магия? — она искренне удивилась. — Нет, в этом доме никогда не было магов, иначе бы я точно знала.
— М-да. А про тайник над вторым этажом вы знали? Зрелище там было не хуже тех трех неудачников, что распластались на вашем холодном полу.
— Нет, не знала. Это все ваши вопросы?
Я прищурился. Взял у нее из рук чашку и принюхался к чаю.
— Знаете, вы придвиньтесь, я вам кой-чего на ушко скажу.
Старушка послушно склонилась, и я вмазал ей блюдцем промеж глаз. Она вскрикнула. Попыталась отшатнуться, но я схватил ее за косу и резко дернул на себя, заботливо подставляя кулак под глаз.
Вырубилась она мгновенно.
Я стащил ее со стола и перевернул на живот. Нет, вы не подумайте, я не какой-то там извращенец — просто для дела.
Стряхнув седые волосы в сторону, я пригляделся к шее. Так и есть — едва заметное черное пятно прямо напротив второго и третьего позвонков. Стянув перчатку, я ковырнул когтем пятно, цепанул шишак и медленно стал вытягивать это "нечто" на себя.
— Фу, какая же гадость, твою мать!
Длинное, метра на два-полтора и склизкое, оно извивалось и пыталось убежать, сворачиваясь в кольца. Я стряхнул странное существо с себя и придавил его каблуком. Под сапогом образовалось маленькое красное пятно. Существо застыло.
Я присел рядом и пригляделся.
— Ты еще что за тварь, а?
Женщина дернулась. Ее тело начало дрыгаться в конвульсиях, вытанцовывая на полу настоящую джигу. Изо рта текла слюна, брызгала пена. Из ушей полились тонкие струйки крови.
Опомнившись, я оттянул ее голову за косу назад и резко наступил на шею. Хрустнув, она мгновенно сломалась, и тетка отправилась прямиком в мир иной.
И что же здесь творится? Этот вопрос никак не хотел отставать.
В затылке внезапно что-то громко клацнуло. Повинуясь своим инстинктам, я припал к земле и отпрыгнул в сторону, уходя от свистнувшего в воздухе серебряного болта.
Блеснув отполированным металлом острия, снаряд вонзился в стену.
Я глянул на лестницу. На ней стоял высокий закутанный в черный плащ мужчина. Вытянув из ремня второй болт, он быстро перезаряжал арбалет, оттягивая тетиву. На его безымянном пальце сверкнула золотая печатка с огромным черным камнем.
— Пошел в задницу! — крикнул я и скрылся за колонной, спиной ощущая, как в древний мрамор вонзается очередная смертельная для меня фиговина. И вовсе не из-за серебра. А кто вообще выживет, если в его сердце угодит такая штука? Правильно — никто! — Эй, нехороший человек, это, между прочим, достояние страны, а вы его в пыль крошите. Не хорошо, ой не хорошо!
Тетива снова тренькнула, только на этот раз протяжно и жалобно.
Я высунулся за край и глянул на очередной болт, на конце которого тлел маленький черный уголек. Огненный! Магический, твою мать!
Щелкнул механизм.
— А-а-а!
Меня отшвырнуло к стене. Взрывная волна подняла меня в воздух и шмякнула носом об портрет какого-то старого дядьки, а потом в башке заворочались кровавые круги.
На несколько секунд меня вывело из строя.
За это долбаное время этот, извиняюсь, говнюк — нет больше слов! — спустился с лесенки — да чтоб он башкой все ступеньки пересчитал! — и встал рядом — сволочь! — занося над головой какую-то кривую хреновину на палке — чтоб она у тебя в руках сломалась, тварь!
В моих руках за доли секунды очутился серп.
Мужик замахнулся короткой косой. Я приподнялся на локте и парировал, перехватив изогнутой частью оружия изгиб обуха. Провернув рукоять, я с резким "хаканьем" шлепнул его ногой по голени.
Отдаю ему должное, он даже не вскрикнул. Молча, мужик мешком рухнул на пол, но по пути все-таки зацепил меня острием косы по плечу.
Я еще раз пнул его ногой.
Он перехватил ступню двумя руками и вывернул ее вправо. Я закричал — она хрустнула. В отместку, горя праведным желанием отомстить, я дернул его за капюшон и саданул кулаком по виску, упустив удар по солнышку.
Мы на секунду прервались, отползли в разные стороны, тяжело дыша и бросая друг на друга пламенные взгляды. Пламенные, впрочем, отнюдь не от любви.
— Ты кто, Холхост тебя дери? — прошипел я, вправляя ступню.
— Я Охотник, (с большой буквы, чуете, да?) — ответил мужик, чье лицо я до сих пор не разглядел.
— Знаешь, мне это ни о чем не говорит. По мне так ты психованный труп.
Он хмыкнул.
— Почему труп?
Я стянул перчатку.
— Вот почему.
— И это все?
Вот это удар ниже пояса! Я ему, между прочим, свое достоинство показал (нет, не то), а он даже не удивился. Не вскочил с пола, не начал бегать с криками "Оборотень! Оборотень!", да и руки на себя накладывать не торопился. И еще это "И это все?". Холхост, что творится в этом долбаном мире?
Он вытянул из-за спины скрытый плащом второй арбалет. Маленький, двухзарядный, он козырял заряженным огненным болтом. Одно попадание — и я труп. Позитивный такой харизматичный кусок пепла.
Я вздохнул, концентрируясь.
— Ну же, стреляй, дружок, — я осклабился.
Мужик откинулся на рухнувшую мраморную колонну и хохотнул.
— Ты же поймаешь.
— М-м-м, откуда такие познания в будущем? Третий глаз? Задницей чуешь или еще чего?
— У тебя глаза горят, идиот, — буркнул он в ответ. — Только полный дурак не догадается.
— О, голубь мой недобитый, я смотрю, у тебя такие глубокие познания в оборотничестве. По детству увлекался или родителей загрызли плохие дядьки-волколаки?
В ответ он тихо фыркнул. Эх, жаль пистолет не заряжен, иначе я бы зарядил ему свинца промеж этих раскосых глаз!
— Ты не оборотень, ты Волк.
Нихренасе! Я бы был польщен, если бы не так удивлен.
— Во-во, и я всем так говорю. Так не верят же, гады!
— Я тебя убью.
— Ты так уверен, я прям млею.
— Заткнись, — только сейчас я заметил, что его левая рука незаметно выводит на пыльном полу какие-то символы. Фью-фью!.. Фиу-фиу!.. Тьфу, а как изобразить свист? — Готов отправиться на тот свет?
— Был я там. Не понравилось. Так что извиняй, чувак, но отправишься туда именно ты. Да-да, и не надо строить мне глазки, я так-то это, не по мальчикам...
Его палец поставил точку.
Собрав всю волю в кулак, я встал на четвереньки и резко оттолкнулся ногами от пола, скрываясь под ближайшим кожаным диваном.
Оказалось, вовремя. Почему? Потому что в следующую секунду над комнатой вспыхнуло миниатюрное белое солнце, и жаркие материальные лучи, жужжа от напряжения, пронзили воздух.
Я взвыл как раненый кабан, когда один из них обжог пятку, скромно выглядывающую из-под дивана. Огонь стремительно пожирал диван, заодно снова прихватывая шерсть на спине.
Я выкатился. Надо мной снова навис этот настырный мужик. Теперь сомнений не оставалось: именно он попытался нас убить в тайной комнате. Конечно, вариант, где существовало два мага, имел место жить, но шанс уж слишком мизерный.
— Зырь, птичка!
— Совсем идиот?
Не, я не дурак. Я и не рассчитывал, что он клюнет (хотя тот придурковатый монах — за милую душу!), вот только он ответил, и это дало мне лишнюю секунду на спасительный тычок в пах.
— У-у-у!
Я вскочил и хлопнул его по плечу.
— Вот и я тоже так выл, понимаю. Прощевай, что ли...
Я размахнулся серпом и уже приготовился срубить ему кочан с тощих плеч (в этом он поразительно похож на мою скромную личность), но мужик вдруг исчез. Просто взял и испарился!
Или он невероятно способный маг, или псих-самоубийца, который ценой своей жизни решил сотворить здесь кратер величиной эдак с Дэн.
На всякий случай я отошел к двери, оглядывая лестницу.
— Эй, заморыш, ты где? — мой голос эхом разнесся по дому без крыши (оригинально, да?).
— Здесь! — разнесся знакомый голос откуда-то свыше.
Я поднял голову, едва различая его сгорбленную фигуру над очередным портретом какого-то знаменитого старикана у самой дыры в потолке.
— Ты умрешь, Волк, не сегодня так завтра, — он поднял над головой правую руку, в которой был зажат какой-то маленький синий шар. — Охотники никогда не упускают добычу!
Хрясь!
Шарик разбился, и мужик снова исчез, только на этот раз со спецэффектами — в куче пыли и какой-то черной дымке, от которой смердело тухлятиной и собачей ссакой. Выбор, кстати сказать, странный...
Я вздохнул, смахивая с лица сажу и не успевшую засохнуть кровь.
Народ уже начинал собираться, но никто не решался зайти внутрь. Естественно, ведь еще несколько дней назад здесь громыхнуло знатно, и теперь каждый боялся лишиться руки или ноги. Или того и другого... и можно без хлеба. Надо все-таки пожрать.
А со всякими дебилами разберемся позже, на свежую голову.
— Ну, Холхост, и в какую задницу ты меня закинул на этот раз?
* * *
— Маг? И он знал, что ты Волк?!
— Ой, девчонка, ты бы еще громче заорала. А почему не сразу: "Эй, народ, это чертов волколак, тащите факелы и вилы!"?
Она украдкой огляделась по сторонам и придвинулась ближе. Мне казалось, я схожу с ума. Еще этот долбаный запах...
— Ты хоть понимаешь, что это уже целый, черт возьми, заговор?
— Не надо так преувеличивать. Чувак просто сбрендил и решил поиграть в охотничка, а тут я ему так подвернулся случайно. Конечно, бабушку жалко, ну, да ладно, зато деньги у нас остались. Можно свалить и...
— Ты что, дурак? Даже если он сбрендил, он от тебя не отстанет, он же настоящий маг!
— От того, что он взорвал пару хлипких домишек предыдущего столетия, он не становится настоящим магом, — я ее передразнил, скорчив гримасу. — Сплошные трюкачества, что я, не видел таких, что ли? Накупят всяких штучек на черном рынке, найдут какую-нибудь книжицу первого века, а потом мнят из себя всесильных борцов за справедливость.
— Но он знал, что ты Волк!
— Хватит повторять одно и то же, девчонка, — я заткнул одну ноздрю салфеткой, а другую первым, что попалось под руку — то есть деревянной ложкой. Ольха поморщилась, но ничего не сказала. — Я все прекрасно слышу. В конце концов, я ведь с ним бился, или не я? И тварь еще эта странная... Никогда такую не видел.
— А я видела.
Я удивленно поднял брови.
— М-м-м, девчонка, какие я открываю о тебе факты с каждым днем. И что дальше? Рабство? Коррупция? Ох, неужели... несанкционированная продажа ежей на верхних этажах Подземья?!
— Пошел ты.
Но она все-таки улыбнулась. Ага, и зубы ровные, е-мое. Не могла, что ли, хотя бы нос сломать?
— Сказала "а", говори и "бэ". Что там дальше про эту черную фигню с меня ростом?
— Ну, ее называют червем.
— Просто отличное название. А как подходит, просто ужас!
Девчонка фыркнула.
— Хватит ерничать, иначе сам будешь все выяснять.
— Молчу-молчу, белая госпожа, говорите дальше!
— Так вот этого червя выращивают года два-три, потому что только после взросления он начинает выпускать особый яд в костный мозг и подчиняет себе человека. Ну, как подчиняет... тот становится просто дебилом, как и хозяйка. Вот и все.
— Вывод у меня только один, девчонка, — я хлебнул из кружки томатного сока, ловя на себе взгляды непонимающих постояльцев корчмы. — Этот паренек просто дурак, у которого в руках настоящая бомба. С такими силами устраивать такие глупые ловушки...
— Ты два раза попался!
— Я и говорю: глупые, только я в них мог и попасться. И вообще, хватит о нем, я уже задолбался. И о стражниках можешь не беспокоиться, эти идиоты даже мышь в банке не найдут. Тьфу ты, е, даже не выпить с горя. Куда делась радость в жизни? Только бабы и остались...
Ольха хмыкнула, качнув головой.
— Ты ложку из носа вытащи, красавец.
— О, ты так считаешь? — я ухмыльнулся. — Ну хватит меня смущать, у меня итак аллергия.
Она вдруг нахмурилась. Пальцами мягко коснулась моей правой ладони и пошла выше, прощупывая проступающую на коже шерсть.
— Так, руки убрала! — я дернулся, словно меня шибануло током. Пожалуй, слишком резко, да? — Извините, — попросил я прощения у честного народа, один из которых технично срезал кошель у мужика, блюющего в цветочный горшок.
— И что дальше? — ничуть не смутилась девчонка. — Ты сказал, что разберешься. Знаешь, что-то я не вижу результатов.
— Угу.
Поняв, что смешно гундосю, я вытянул ложку из носа. В легкие снова хлынул этот противный запах. Черт, действительно застрелиться, что ли? Да не, потомки меня не поймут.
Что ж, придется разбираться на месте.
— Надо поговорить.
Я взял ее за руку и молча повел наверх, стараясь глубоко не вдыхать. Вообще не дышать. А лучше хлопнуться в обморок и проснуться, когда она уже будет дряхлой старухой, от которой веет только нафталином и шерстяной шалью.
Застрелиться... Отрезать нос... Застрелиться... А, это ж уже было!..
Я затолкнул ее в комнату. В сердце противно екнуло, и перед глазами встало лицо Марианны. Знаете, я вдруг понял, что теперь не испытываю к ней вообще ничего. Да я даже о ней не вспоминал. Хоть какая-то польза, Холхост тебя дери...
— Ты чего? — возмутилась Ольха, хлопнувшись на кровать. — Эх, щас бы вздремнуть, — она как назло потянулась и громко зевнула.
Я стиснул зубы. Что за фигня со мной творится? Что за бред? Что за... сопли?!
— Так о чем ты хотел поговорить?
Я почесал дрожащими руками свою щетину. Понял, что снова по привычке действую правой рукой, и запнулся. Итак, с чего бы начать? Холхост тебя побери, Йен, да стань же ты наконец прежним! Что за чертовщина с тобой творится?
От одной бабы к другой — это долбаный замкнутый круг!
Ха! И на этот раз влекут меня вовсе не высокие чувства, а банальный запах. Надо было просто ее прикончить, когда была возможность. Или сейчас?..
Я глянул на нее и резко выдохнул через нос. Не смогу.
— Эй, але, ты в порядке? — она махнула перед собой рукой. — Ты уже минут пять по комнате круги нарезаешь.
— Что, правда? А, да, точно...
— Да что с тобой творится?
— Тот же вопрос, — я вздохнул. — Знаешь, дорогая Ольха...
— У, как официально. Дрожу — боюсь!
— Не перебивай. Так, о чем я? А, точно. Итак, дорогая Ольха, самопожертвование — вещь для меня необычная, и очень странно, что я каждый раз из-за тебя лезу на рожон. Вот опять я потерял целую секунду, хотя мог спокойно унести из пороховой бочки ноги. Раньше такого не было. С Волком внутри все только хуже, и теперь я уже не знаю, что чувствую. Это или простое физическое влечение, или фигня какая-то, если честно.
Девчонка выглядела ошарашенной. Я бы заржал, если бы не было так хреново. Нет, беспокоился я вовсе не из-за того, что она скажет, а — как и должен делать проводник — за свою собственную шкуру. Самому противно. Противно, в смысле, что я опять попал под власть этих косых купидонов, мать их за ногу!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |