Рано или поздно понимаешь, что победа — это тупик.
Рано или поздно — становится нужно что-то большее.
Например, чтобы победил разум, и люди перестали зря убивать друг друга.
Возможно ли такое?
Эрнсту хотелось в это верить.
— Сдавайтесь, — повторил Георгий. — У нас есть еще один неповрежденный авианосец с полным комплектом истребителей. Это легко проверить... если хотите. Извините, я говорю лишнее... Я убежден, что уже достаточно было смертей. Не знаю, кто меня слышит, но я обращаюсь ко всем, кто на кораблях. Вы знаете, что случилось на Карфагене? Потери среди мирного населения там — два миллиарда. И это — следствие нашей гражданской войны. Я не хочу больше никого убивать. Ни одного человека. Более того, вы даже не будете разоружены. Продолжение сражения — бессмысленно. У вас не осталось никаких шансов... — У Георгия пересохло в горле, он потянулся к стакану с водой, глотнул. — Я жду вашего ответа, — закончил он. — В течение пятнадцати минут жду. Потом мы откроем огонь.
Экраны остались темными. Группа флотов "Центр", от которой теперь остались только крейсера, на связь не выходила.
Георгий чувствовал себя глупо. Разоткровенничался. И ведь неизвестно, с кем. Что у них там вообще осталось от высшего командования, при том, что флагман уничтожен? Видели мы, как такие вещи бывают... ох, видели...
При всем этом — если к назначенному моменту они не ответят, огонь таки придется открыть.
Экран вдруг осветился. Чисто белым — а потом, как от реостата, пошло понижение яркости...
...И из дымки проступило лицо.
Очень знакомое длинное лицо. Человек был одет в черный мундир со всеми регалиями космического адмирала. Пижонская фуражка с высокой тульей...
Тиберий Ангел.
— Значит, вы не погибли на "Фессалии", — сказал Георгий.
Ангел усмехнулся углом рта.
— Ваши связисты наверняка через несколько секунд установят, что я говорю с легкого крейсера "Нереида". На нем я и находился все время.
— Ясно... Итак, я вас слушаю.
Ангел чуть прищурился.
— Я полагал, что буду говорить с вице-адмиралом Варданом.
— Вице-адмирал Вардан погиб, — сказал Георгий. — Группой флотов "Юг" командую я. Так что я вас слушаю.
— Хорошо... Господин... вице-адмирал, — Ангел взглянул на погоны Георгия, — я отдаю должное вашему мастерству. И прошу у вас десять минут, чтобы объяснить ситуацию. После этого вы примете решение.
Георгий медлил.
— По-вашему, что-то еще неясно?
— По-моему, да. Десять минут, — повторил Ангел. — Ровно столько мне от вас нужно.
Георгий не стал смотреть по сторонам. Он теперь командующий, черт возьми... И решать — только ему.
— Хорошо, — сказал он. — Говорите.
Ангел, видимо, принял там у себя более удобную позу. Георгий мимоходом позавидовал его самообладанию.
— Я даже не знаю, с чего начать, — сказал Ангел. — Наверное, с того, что Уран когда-то породил поколение богов-чудовищ... Не морщитесь, пожалуйста. Лично вы можете относиться к богам как угодно... но эта реальность, с которой приходится считаться. Любое явление, в которое верит большое количество людей, действительно существует. Вне зависимости от того, существует ли оно в отрыве от них. Так вот: Уран существует. Его действия могут нам казаться совершенно нечеловеческими... да они и есть нечеловеческие. Я ведь правильно понимаю, что Платон Арианит вам кое-что на эту тему объяснил?
— Возможно, — сказал Георгий.
Ангел кивнул.
— Я должен был проследить за этим человеком раньше, — сказал он. — Моя оплошность. Но обернулось все к лучшему. Часть информации, которой вы обязательно должны владеть, до вас уже доведена... Хорошо. Вы знаете, что Уран — это единое целое и что границ между человеческими личностями, вошедшими в его состав, уже нет. То, что они пока пользуются обычными телами — просто техническая необходимость... Фактически мы имеем дело с новым типом разума, для которого человеческие мозги — вот эти, — Ангел постучал себя по фуражке, — служат всего лишь субстратом. Поэтому решения, принимаемые этим разумом, не могут быть объяснены исходя из человеческих мотиваций, оценок... И прочего. Это важно. Лично меня ураниты считают своим слугой, и они в большой степени правы...
— В большой степени?
— Да. Иначе бы я, скорее всего, не выжил, и уж точно не командовал бы сейчас флотом... Впрочем, мое отношение к уранитам значения не имеет. Важно другое. В мое тело они встроили передатчик, который получает импульсы от мозга. И работает постоянно. То есть они немедленно узнают, когда я умру. — Ангел покусал губу. — О том, что все линкоры уничтожены, они знают уже сейчас. Но еще на что-то надеются, пока я жив. Если же я жив не буду — они пожертвуют Антиохией. Вот что я хотел вам сказать.
— Пожертвуют? Сдадут ее?
Ангел качнул головой.
— Нет, вы меня не так поняли. Узлы Урана есть на разных планетах, но ни один из них не втянулся во взаимодействие с людьми так сильно, как антиохийский. Это точно. А теперь представьте, что вы здесь высаживаетесь. Конечно, вы немедленно схватите всех уранитов, каких найдете. И всех работавших с ними людей — тоже. Отдадите их в руки контрразведчиков, нейрофизиологов, уж я не знаю, в чьи еще... Последствия будут страшны — для них. Они ведь не всемогущи, их спасала в первую очередь закрытость. Когда вы будете знать все об их коммуникации, об их способах связи, об их психологии, насколько о ней вообще можно говорить, — у вас появится против них страшное оружие. На любой другой планете они могли бы тем или иным способом скрыться, уйти в подполье. Но на Антиохии, где они вовсю себя засветили, это просто невозможно. О них знают слишком многие и слишком много. Понимаете, какое затруднение? Поэтому они приняли решение: в случае нашего поражения уничтожить планету.
Георгий даже не удивился.
— Ангел, а вы не сошли с ума?
— Сошел я с ума или нет, сейчас не имеет никакого значения! На обоих полюсах Антиохии установлены монополярные лангеровские установки чрезвычайно большой мощности. В случае сигнала о моей смерти эти установки будут запущены. Они образуют единый контур, и планета превратится как бы в огромный сверхсветовой корабль. Только неподвижный. Потому что установки строго симметричны, они замкнутся друг на друга, и вся энергия, способная переместить по Галактике тело размером с землеподобную планету, разрядится в виде волн, которые пойдут от полюсов... На экваторе волны схлопнутся. После этого все утихнет, и вам достанется планета, на поверхности которой не останется ни одной живой клетки. Никакие биомолекулы не уцелеют в лангеровском поле такой напряженности, вы это прекрасно знаете... Слепцы готовы пожертвовать частью своей сети ради того, чтобы сохранить тайну. А жертвы среди людей им вообще безразличны.
— Так, — сказал Георгий. — И что?
— Все, — сказал Ангел. — Я не сдамся.
— Вы будете уничтожены. "Нереида" уже под прицелом.
— Вы рискнете целой планетой?
— Рискну, — сказал Георгий. — Потому что я вам не верю.
— Ваше право, — согласился Ангел. — Может быть, я лгу. Вполне может быть. Проблема в том, что вы никак не можете это проверить. Загляните в себя, адмирал. Если вы допускаете хотя бы один шанс из миллиона, что я сказал правду, вы не можете открыть огонь. Или можете? Что для вас важнее?
— Сейчас проверим, — сказал Георгий. — Группа флотов "Юг", слушай мою команду. По источнику входящих — огонь!
Пять крейсеров активировали орудия одновременно. "Нереида" вспыхнула, как звездочка. И исчезла.
Но Георгий еще успел поймать на гаснущем экране ироническую усмешку Тиберия Ангела.
Эрнста вдруг будто шатнуло. Он поднял голову от стола, заозирался...
Что-то изменилось в мире. Почти незаметно, но необратимо.
Подкатила легкая тошнота.
Эрнст еще раз огляделся — все, кроме него, спали — и вышел из домика, где жили штабные, на окраину поля.
Небо дрожало. Он в жизни такого не видел.
Вдруг стало не хватать дыхания, но он продолжал смотреть в небо, забыв обо всем. Пытаясь понять, что же там произошло...
Так он и стоял, пока не начался рассвет.
...Стоп. Что за бред? Эрнст посмотрел на хронометр. Половина второго ночи. Какой рассвет в это время?
Но — вот оно, желтое зарево.
С севера.
Постояв еще минут пять — с периодическими поглядываниями на стрелки, — он понял, что зарево расширяется.
Что делать? Поднять авиагруппу по тревоге? А смысл? Даже с командованием корпуса связываться смысла нет. Ответить-то ответят, только знают они наверняка не больше.
— Господин полковник! — из рубки, где всегда горел свет, вышел связист. — Со штабом корпуса нет связи.
— Как так нет?
— Вот так. Одни помехи. Но не настолько сильные, чтобы все забить. Они просто замолчали... Господи, что это? — связист тоже увидел зарево, занявшее уже почти весь горизонт.
И теперь уже было видно, что это не просто зарево, а...
Волна.
Катящаяся золотая волна, как будто лава.
Эрнст попытался, глядя на хронометр, оценить ее скорость — и оцепенел.
Жар! Воздух с севера уже дышал жаром. Пока что далеким...
— Господин полковник...
— Подожди...
Эрнст прошелся взглядом по ряду "хеншелей", готовых для задания, и выделил среди них свою машину. Прощупал рукой карманы...
— Так, ну вот что... Я слетаю. Посмотрю хоть, как оно выглядит. Делать это надо быстро, ты пока буди дежурных и поднимай группу моим именем, как по боевой тревоге... Отставить возражения! — это Эрнст крикнул на ходу, потому что уже бежал к самолету.
...И, взлетая, он понял, что все зря.
Весь мир открылся перед ним, и половина этого мира была золотой, а половина черной — но царством смерти были обе.
Было бессмысленно кого-то предупреждать, и совершенно не о чем жалеть. Только идти вверх.
Он умер, как и хотел — на гребне волны.
Когда волны встретились на экваторе, Антиохия вдруг обрела тонкое кольцо — как у юпитероподобных планет.
Оно вспыхнуло, как лезвие, и стало постепенно гаснуть.
На этом — все.
Рогатая Богиня победила Урана.
Глава 16
Когда нас в бой пошлёт товарищ Велизарий
Андрея что-то толкнуло во сне. Он лежал, унимая сердцебиение, и постепенно понимал, что ему снилось: решетчатый мост, огонь маяка на фоне заката, бездонное небо, Миддельбург...
Миддельбург. Опять.
Он полежал еще пару минут и понял, что уснуть не удастся.
В каюте было темно, только хаббл-детектор посвечивал над головой успокаивающим зеленым.
Надежнее корабля — только могила, вспомнил он старую присказку. Да. Истинно так.
Некоторое время он колебался — не стоит ли пойти в кают-компанию, заварить чайку. Нет, не сейчас. В кают-компании вполне могут быть люди, да и вообще — военный корабль никогда не спит. Только в каюте ты один.
Один...
Да, один. Если не считать Йоланки, которая на Ираклии, за треть Спирального моря отсюда. Только она, наверное, уже не в Миддельбурге, а в Апфельборне.
Андрей вернулся в кровать, лег на бок, накрылся одеялом.
Сейчас, конечно, не заснешь. Но хоть подумать можно. Никто не помешает.
Восемь лет назад он жил на планете Ираклий и занимался физикой пространства. Чем ближе к центру Галактики, тем интереснее. Если человечество заселило рукав Стрельца, то почему нельзя пройти и дальше, в рукав Лебедя? Или даже за него?.. Он лелеял эти мечты, прекрасно понимая, что они невыполнимы, пока идет война. Чертова война. Он так и сказал однажды в кружке коллег. Вполне могли донести кому надо и арестовать, но — пронесло...
Полное имя Йоланки было Иоланта. Ее род, венгерский, уходил корнями в глубокое земное Средневековье. Один из ее предков участвовал вместе с Жаном Бесстрашным в крестовом походе, который, правда, завершился разгромом при Никополе. Как раз тогда Андрей и стал интересоваться историей. Миддельбург... Там они познакомились, и там же почти все произошло.
Планета Ираклий обладает интересной особенностью: там почти нет континентов. Миддельбург находится на одном из маленьких островов в субтропическом поясе — там, собственно говоря, почти по всей планете субтропики. Волшебный город. "Смутно возникающая громада полуготической, полусарацинской архитектуры, держащейся как бы чудом в воздухе, переливающейся в багряном свете солнца сотнями своих окон, минаретов и башенок и кажущейся призрачным созданием соединившихся вместе сильфов, фей, гениев и гномов..."
Эдгара По они с Йоланкой читали вместе. И путешествовали — тоже. Немного, правда. Всего две поездки...
Нет. Не две, а три. Последняя была как раз в Апфельборн.
Андрей почувствовал, что ему не хватает дыхания.
Не две поездки, а три. Три. Как будто это сейчас важно...
Два месяца мы были вместе. Два месяца. И уже восемь лет я не могу это забыть.
...Он протянул руку к клавише выключателя. Каюту залил желтоватый теплый свет.
...Два месяца. И восемь лет. С ума сойти.
И ведь если встретимся сейчас — будет чувство, что и не расставались.
Ах, Йоланка. Никогда ты не отличалась кругозором, зато отличалась упрямством. А ты злился. Дедушка у нее средневековый, подумаешь... Да, трещина в отношениях пошла довольно быстро. Чуть ли не сразу, если честно.
Он сам не заметил, как сел на кровати и так и сидел, опустив руки между колен.
Обрубку древесному понятно — что надо было тогда делать. Плюнуть на свой разум и на свои претензии. Согласиться. Принять. Пусть даже стать таким, как она. Пусть даже не лететь к звездам...
Не лететь к звездам?
Старший лейтенант Андрей Котов, первый навигатор линейного крейсера "Райнхард Шеер", поднял голову и усмехнулся.
Сон выветрился окончательно. Боль — та не ушла; но привыкать ли нам?..
Не было другого варианта. Не было. Некоторые вещи так же нельзя обойти, как нельзя обойти законы физики.
Он это всегда понимал. Всегда. Даже когда было очень больно.
И в результате Йоланка сейчас живет в своем уютном доме в Апфельборне одна. До сих пор одна, если верна информация полугодовой давности. А он вот крутится на орбите. В многослойной стальной коробке одного из самых мощных военных кораблей мира. У звезды Фламмарион, у крепости Пандемос, в самом центре Спирального моря.
Что-то давно сюда не приходили никакие вести. Не к добру...
О катастрофе на Антиохии Андрей еще не знал.
И уж тем более он не знал, что прямо сейчас к Пандемосу, строжайше соблюдая коридоры, движутся два суперлинкора пока официально не воюющего Северного альянса: "Элефтериос Венизелос" и "Владимир Каппель".
Десять дней назад Эдмунд Гаррис сказал:
— Антон, вы знаете, мне даже стыдно, что я вас в это втянул. Но если бы не вы — был бы кто-то другой. Потому что от принятых решений никуда не деться, и с решениями этими я вполне согласен... Впрочем, у вас есть возможность отказаться. Последняя.
— Нет, — сказал Антон Торсон. — Я, знаете ли, не подросток.
— Хорошо, — сказал Гаррис. — Значит, подробности вам сейчас объяснит наш адмирал, а я... как это называется... освещу политический аспект, будь он неладен. Вы уже знаете, что в Византии сейчас гражданская война. Причем одна из сторон в этой войне ведет себя пока что умеренно, а вот вторая — очень опасная. Там есть языческая секта — тайная, закрытая... Поклонники бога Урана. До поры их никто не принимал всерьез, но сейчас, похоже, они хотят установить на планете Антиохия свою военную власть. Опираясь на генералов, которые не то завербованы, не то еще черт знает как им подчинены... И в итоге там грядет страшная теократическая диктатура. Причем, судя по всему — агрессивная. Вряд ли они остановятся, подчинив только одну планету. И, к сожалению, именно у этой стороны сейчас больше всего сил. Их поддержали не только наземные войска, но и группа флотов "Центр", которой командует адмирал Ангел, очень способный флотоводец. Нам повезло в том, что его силы сейчас разделены. Сам Ангел с одним из флотов ушел к Антиохии. Но большая часть его группы пока что остается в центральном секторе, в районе базы Пандемос. Причем приказ об объединении флотов может последовать в любой момент... Антон, вы ведь понимаете, что это означает?
