Единственным, кто чаще всех задирал голову кверху, оказался капитан Барг. Надеюсь, это он по работе.
Я вот тоже несколько раз посмотрел на небо. Странное оно какое-то над этим проливом. Бывало за целый день ни одного облака не увидишь, а тут их прям целая толпа! И все вытянуты в жгуты, да еще между собой переплестись норовят. Цвет у облаков тоже необычный — синеватый или зеленоватый. На фоне неба не сразу и различишь. Короче, засмотрелся я на это чудо природы и про качку забыл, и про то, что держаться надо бы. Хорошо, что было кому меня придержать. Даже когда мы прошли полосатую стену, я все еще оглядывался и посматривал на небо.
— Ну, и чего ты там увидел, касырт желтопузый?
Все касырты, что плавают на кораблях, серые или коричневатые. И ни одного из них нет с желтым пузом. Желтопузые всегда остаются на суше. Так матросы говорят, и страсть как обижаются, если их желтопузыми назовут. А мне вот абсолютно по фигу, хоть "желтопузый", хоть "краснохвостый" — не тот это матюк, который мог бы меня зацепить.
— Привет, капитан! Чего шумим, на кого злимся?
— На тебя, пустоголовый! Еще раз неверный галс возьмешь, и накормишь голодных. Понял, рыбья требуха?
— А они здесь есть?
Спросил спокойно, в голосе ни обиды, ни раскаяния — кто его знает, с чего у капитана поганое настроение? Ну, попорет и перестанет. Он часто орет. Может, в море по-другому нельзя?
— Кто?!
У Барга вид стал изрядно обалдевшим.
— Ну, голодные.
— Они везде есть. Да чего ты голову задираешь?! Рыба в море живет, а не на небе!
— А я на облака смотрю.
— На какие облака, лупоглазый?! Нет здесь никаких облаков!
— Как это нет! Длинные такие, зеленые и синие.
Капитан посмотрел на меня так, будто удавить хотел, потом на небо глянул и зашипел совсем тихо:
— Не облака это.
Пошипел и уходить собрался. Похоже, вспомнил о чем-то важном.
— Подожди, Барг. Как это "не облака"? А что тогда?
— Демоны это.
Еще тише сказал. Я еле услышал его.
— Демоны? Какие демоны?
Может, я что-то не правильно услышал?
— "Какие-какие"... Морские!
Рявкнул и тут же на небо посмотрел. Решил проверить, не слышат ли его "демоны"?
— Как это "морские"? А почему тогда они в небе болтаются. Или им в море места мало?
Капитан дернулся так, будто рот мне хотел заткнуть. Но Крант шевельнулся у меня за спиной, и Барг передумал заниматься рукоприкладством.
— Тебя что, в детстве реей стукнуло? Ты о чем в море болтаешь?! Жить надоело?
— Не надоело. Но на суше о таком тоже не болтают.
Повторить то, что сказал потом Барг, я вряд ли смогу. Я и запомнил-то меньше половины. Да и те слова, похоже, имели какой-то другой смысл, а не тот, к какому я привык.
— Да ты не злись, капитан. Ты просто и понятно объясни, если можешь, конечно. Ну, а не сможешь — я у Многовидящего спрошу.
— Да зачем тебе это надо?!
— А мне интересно, почему это морским демонам в море не сидится? За каким таким хреном они в небо полезли?!
Я тоже начал злиться. Достал меня капитан своими тайнами и недомолвками.
— Когда они спустятся в море, кораблям там места уже не останется, — тихо и с оглядкой сказал Барг. И тут же зашипел: — И перестань болтать о них, пока беду не накликал! И откуда ты взялся такой глазастый на мою палубу?..
Ответа он дожидаться не стал. Похоже, капитану мой ответ и на фиг не был нужен.
Думаю, что всё это сотрясение воздуха было всего лишь криком Барговой души и стонами его сердца, которые и слышать-то дано не каждому.
Эта мыслишка притащила за собой следующую, от которой хоть сядь и рыдай, хоть за борт сигай. Получается, что я опять видел такое, чего остальные в упор не замечают. Кроме нашего доблестного капитана, конечно. Ну, ему положено — работа у него такая, а мне на хрена?!
В тот же вечер у меня состоялся душевный разговор с Крантом. Давно я собирался и вот случилось — сподобился! А началось всё с банального "посидим?" и устраивания моей задницы под нашей любимой поцарапанной мачтой. Крант уже подпирал ее спиной и выглядел еще задумчивее, чем днем. Ну, по вечерам он часто впадает в глубокую задумчивость. Тот, кто Кранта мало знает, может принять его за великого мыслителя, а не оберегателя моей земной оболочки. Говорят, что среди норторов и мыслители попадаются. Вот Крант и решил по примеру мудрецов своего народа быть загадочным и молчаливым. Если не всю жизнь, то хотя бы до конца плавания. А то ведь, всё, чего услышит корабль, узнает и капитан.
— А мысли он читать может?
— Я о таком никогда не слышал. Это редкое умение, даже среди норторов.
А ну да, ну да. Они же тут недостижимый идеал, и всевозможные таланты доступны только им и никому другому.
— Ладно, будем считать, что не умеет. И давай подумаем о чем-нибудь не очень скучном.
"О чем? Что ты хочешь узнать, нутер?"
Крант сразу перешел на "подумаем", а вот мне пришлось кулак к губам прижать, чтобы не озвучивать свои мысли.
"Подумаем кое-что о жизни нашего загадочного Родаля".
"Нутер, я не слышал о нем ничего нового".
"Меня не новое интересует, а хорошо забытое старое. Вот ты можешь объяснить, на хрена ему такой большой дом? Да еще слуги эти немые и как из могилы поднятые..."
Зачем селиться в глухомани, в лесу — это я еще могу понять, а вот всё остальное — загадка на загадке. Не скажу, что я потерял аппетит и сон, раздумывая над этими загадками, но сидели они в моей башке, как заноза в пальце, и напоминали о себе в самый неподходящий момент.
"Нутер, я никогда не был в доме Родаля. И слуг его никогда не видел".
Пришлось рассказывать и показывать, напрягая память и скудный словарный запас. Связно и подробно пересказать сон недельной давности — та еще задачка. Даже если пересказывать только кусок сна, то легче от этого не становится. Больше всего меня напрягало то, что надо держать рот закрытым и изображать томную задумчивость и любование вечерним морем. Блин, да из меня рассказчик, как из нашего прорицателя великий герой древности!
Крант смог-таки понять меня, а потом уже я пытался понять то, что он мне насообщал.
Оказалось, что слуг у Родаля нет! Совсем. А то, чего бродит по его дому и кому-то там снится — всего лишь ройхи. Живыми людьми они не считаются, разумными или полуразумными — тоже. Они даже не грелки, просто одушевленные предметы обстановки. Что-то типа стула, способного прийти на зов хозяина и выполнить его приказ. А когда необходимость в "стуле" отпадает, его можно и в кладовку убрать на месяц, другой, третий. Серьезно, если хозяина нет дома, то ройхи впадают в спячку — до полугода могут спать, без особого вреда для организма. Клепает ройхов один народец, очень дружный с тиу, а уже они отправляют товар норторам. Те и сами могут творить себе слуг и всяких полезных в хозяйстве уродцев, но зачем изобретать велосипед, если его уже доставили к порогу дома. Эти ройхи еще тем удобны, что преданы хозяину до гроба. Ни для кого чужого дышать и двигаться они не станут. А насчет хозяйских секретов... легче табуретку разговорить, чем выяснить что-то у ройха. Короче, полезная во всех отношениях вещь, хоть и страшненькая. Не в смысле внешности, а... лично я не смог бы жить в доме, где бродят эти серые привидения.
Ну, если со слугами мы с Крантом поняли друг друга быстро, то с величиной дома вышла серьезная заминка. Крант был уверен, что все норторы живут в обычных помещениях — даже Родаль, и что гигантизмом и клаустрофобией никто из его народа не страдает. Да, норторы не любят узкие коридорчики и тесные каюты, но это же не преступление! А нелюбовь эта тянется еще с прежнего мира, который пришлось в спешке покинуть. Там, кстати, норторы тоже жили в широких и просторных помещениях, только глубоко под землей. А вот в низких и тесных норах обитали всякие уродцы и мутанты. Когда норторы оставляли какое-нибудь помещение, то очень скоро оно превращалось в лабиринт узких ходов. Ни жить, ни сражаться норторы в них не могли. И отступали, отступали, пока отступать стало некуда. Хоть велика планета, но впереди только магма. Попытались отстоять то, чего осталось, но попробуй остановить врага, который умеет проникать сквозь стены. То ли просачивается сквозь них, то ли проламывается. Те герои, кто пытался узнать точнее, не успевали дожить, чтобы доложить. Вот и повелось у норторов при малейшей опасности шарахаться от стен на средину комнаты. А чем просторнее комната, тем больше свободы для маневра. Бывали случаи, когда целая семья сбивалась в одном помещении и занимала круговую оборону. Понятное дело, что чем меньше мебели в комнате, тем больше у нее шансов уцелеть. Потому что семья — это не мама, папа и маленький норторчик. В нормальной норторской семье от двух до пяти десятков взрослых, каждый из которых очень не плохой боец, имеются еще несколько детенышей, а они тоже совсем даже не безобидные. Крант как-то сказал, что если нортор умеет передвигаться самостоятельно — он уже опасен. И я не думаю, что мой оберегатель слишком преувеличивал. Еще в каждой семье обязательно должна быть Сияющая и Драгоценнейший. Типа, правитель и правительница большой и дружной общины. Но правители редко участвовали в битвах. Просто стояли в средине круга и поддерживали бойцов своей силой. Хотя из любого правила бывали исключения, и очень нежелательные исключения. Если Драгоценнейшему или — не дай Бог! — Сияющей приходилось вмешиваться в битву, то это была такая радикальная мера, что мало никому не казалось. Все равно, что утопить корабль, чтобы избавиться от касырта в трюме.
Кстати, на нашем корабле касыртов очень мало — меньше, чем обычно. Это мне Барг недавно сообщил, еще и так посмотрел на меня при этом, будто мое любимое развлечение — шляться по трюмам и отлавливать мелких и серомордых. Ну, не я это, не я, честно! Это Сим-Сим повадился так развлекаться. И ладно бы, паршивец, жрал то, чего добыл, так нет же! Притащит ко мне в каюту и положит на стол. Типа, кушай, дорогой Леха, мне для тебя ничего не жалко. Иногда утром я двух, а то и трех длиннохвостых находил у себя. Мертвых, понятное дело, но мне-то от этого не легче! Приходилось собирать этих безвременно подохших и отправлять за борт. Еще и постараться, что никто не засек меня за этим делом.
Я даже не знаю, как котяра пробрался на корабль, и чем питается. Может, он стал вегетарианцем-оригиналом? Может, хавает рыбу, выловленную собственнолапно, и доволен собой и окружающей средой. Дома я его частенько возле озера видел. Если он не с Молчуном общался, значит рыбу промышлял или еще какую водяную живность. Сим-Сим вообще загадочный и непредсказуемый зверек, совсем как норторские красавицы.
Я долго не мог понять, на фига норторш обзывать Сияющими — этот народ ведь не любит яркого света. Неужели другого обращения придумать нельзя? Великолепнейшая, там или Наибледнейшая. Еле-еле выдавил из Кранта информацию.
Оказалось, каждой будущей Сияющей, начиная с определенного возраста, вживляют под кожу драгоценные камни. В районе шеи, груди, лопаток и плеч. Не все сразу — по камню в год или в два. Набор камней для всех одинаков, но рисунок у каждой семьи свой. Понятно, что всю эту красоту не прячут под одеждой. Это лицо можно прикрыть, а потом показывать, как за особые заслуги, так и в наказание. Красота, вообще-то, страшная сила, особенно у Сияющих. А обычай с вживлением камней настолько древний, что норторы уже и не помнят, из-за чего он завелся.
А я думаю, что какая-то из правительниц потеряла свою подвеску или еще какую-нибудь цацку. Вот ее драгоценнейший супруг и сделал так, чтобы она никогда и ничего больше не теряла. Потом это в моду вошло, сделалось законом и привычкой.
Скорее всего, всё было совсем даже не так, но никаких других объяснений я придумать пока не могу.
Кстати, эти камушки на норторшах работают не только как украшения. Когда враги подбирались близко, камни начинали светиться. И чем ярче они светились, тем большая толпа врагов подвалила.
Оригинальная, однако, сигнальная система. Вот до чего некоторые ленивые додуматься могут, кому в облом развивать электронику!
Мы с Крантом долго просидели под мачтой, держа язык за зубами и очень активно общаясь мозгами. В ту ночь Санут светил почти до утра. Кстати, матросы на него совсем даже не празднуют — дрыхнут, когда заканчивается их смена, и ни хрена не боятся. Говорят, что в море сила Многоструйного больше, чем у Санута.
Типа, наш бог нас защитит, а дураки ему и на фиг не нужны — дураков и на берегу хватает.
Может быть и так, может и совсем по-другому, но проверять как-то не тянет. Во-первых, я не служу Многоструйному — я здесь проездом, а во-вторых, обзаводиться еще одной вредной привычкой, чтобы на берегу от нее избавляться, мне в облом. Да и помолчать с умным человеком всегда интересно, даже если он и не человек вовсе.
...давно миновала та пора, когда вуларты отдавали морю детей, рожденных не только от своей крови. Саймурал протянула дочь свою рабу своему и пошла к морю. Пришел ее черед хранить покой и жизнь тем, кто доверился народу вулартов. А раб остался беречь покой и сон дочери...
Многозрящий продолжал свой рассказ. Матросы с большим интересом слушали. Конечно, им тоже приходилось болтаться по свету, всякое видеть и слышать, но мало кто умеет рассказывать так, чтобы это было интересно. Прорицатель умел. Капитан пообещал скостить плату за проезд, если дед поделится частью своей мудрости. Дед согласился, и теперь мы каждый день, иногда по три раза на день слушаем его рассказы. Я как-то спросил Многовидящего, откуда он знает их столько? А дедок сделал скромную морду лица и сказал:
— Когда я еще не был старым и ленивым, и не сидел долго на одном месте...
Как я понял, он основательно побродил по свету, прежде чем осесть в нашем городе. И если вдруг выяснится, что старик успел побывать и на другой планете, то я не очень-то удивлюсь. Такие любознательные и легкие на подъем везде просунут свой нос. И особого приглашения им для этого не надо, а запреты они не слышат, и преград в упор не замечают. Будто все законы и правила писаны для кого-то другого.
Не скажу, что мне было совсем не интересно, чего там старик болтает, но я уже порядком подустал от всех этих мелких подробностей и выспренной до охренения речи. А тема-то благодатная! Такой боевичок забацать можно было бы — закачаешься. С Сашей Зарби и Муной Дофф в главной роли. Снять бы этих двоих в постельной сцене — зрители писали бы кипятком. Да и в костюмчике древней воительница Муна смотрится то что надо! И всё это на фоне моря, гор, других грозных воителей и воительниц, да еще скудно одетых рабов и рабынь, естественно молодых и красивых... Классный фильм мог бы получиться, если бы здесь водились киностудии, или там, у нас, кто-нибудь придумал такой сценарий.
Кстати, насчет рабов и рабынь я не просто так языком поляпал. Были рабы! Одинаковое количество мужчин и женщин, отобранных для обслуживания стражей побережья. И не только для "подай, принеси, пошел вон!", но и для постельных развлекух. Правда, среди героических стражей не всегда было поровну мужчин и женщин, но, если я правильно понял Многовидящего, им было абсолютно по фигу, мужик или баба у них в койке. Только кровосмешение считалось у стражей великим грехом. За такое убивали обоих, мучительно и беспощадно, не разбираясь, кто кого и по какой причине. Вот и приходилось стражам иметь интим с рабом или рабыней, ведь команда составлялась из ближайших родственников, где все друг друга понимают с полувздоха и полувзгляда. А по-другому возле моря нельзя. Твари не станут ждать, пока ситуацию обмозгуют, обсудят и решат, кто и чего будет делать.
