Заклинатель

"Стрессовая ситуация пробивает", — учили нас на курсах. Меня на Сцилле пробивало множество раз и продолжает пробивать. Благодаря чему я становлюсь всё более чувствительным к энергии и её проявлениям. Сейчас меня пробило в очередной раз.

Ветер не всегда успевал влететь со стороны разбитого окна, но я понимал, что долго не продержусь, полуслепой, на дороге. И тогда я прямо за рулём, чего раньше никогда не делал, вошёл в состояние нейтрала. Я ощутил дорогу, всю её шероховатость, стремление вдаль, единое целое её энергополя — и попробовал "прикоснуться" к ней, прочувствовать её. Ощущение сопричастности пришло не сразу, но пришло, когда я уже приближался к шахте. Проскочив её территорию, я вёл машину тоже вслепую, но уверенно. Впечатление, что я огромная птица, парящая на громадных крыльях на волновых потоках воздушного пространства, не проходило...

Срезанный оконным краем порыв ветра навёл меня на ещё одну мысль. Что такое природная стихия по своей сути? Энергия в чистом виде. Значит, её тоже можно использовать. Другой вопрос — как. Механизма действия я не знал. Как не знал и того, можно ли одновременно работать в двух направлениях. Поэтому идею использовать силы стихий сохранил на будущее.

"Я не дам им убить Карла!"

Маньячная идея несколько поменяла форму. Бедные дети... Оторванные от действительности, они убеждены, что действуют правильно. Карл — зло. Следовательно, надо его уничтожить. Что сейчас делают Таис и Мартин? Что — зная, что я изо всех сил мчусь на выручку взрослому призраку?

Дорога от шахты до завода промелькнула стороной... Я слишком подробно всё рассчитал, чтобы всё вылетело в трубу. Не будет этого!

В лестничные ступени на платформу я чуть не врезался. По лестнице — бегом, всё ещё в состоянии действия и яростной обиды: я так здорово всё придумал, а они!..

Кажется, своим драным и взбешённым видом я напугал многих, мимо кого мчался по общему коридору. У дверей в камеру уголовников, куда поместили Карла, чуть не сбил с ног Полли, выходившую в тяжкой задумчивости.

— Брис?.. Мне очень жаль... — начала она. — Он только что...

Я протиснулся между нею и дверью. Мёртвый Карл лежал, по грудь укрытый белой простынёй. Против двух врагов он оказался бессилен. До вечера не дождался...

С мгновение я смотрел на него, потом машинально провёл над телом ладонью. Её отбросило сразу, причём неровно, покачав, в разных направлениях. Эти... эти... ещё тянули с него!

— Брис... — издалека донёсся до меня слабый голос Полли.

— Где его скафандр?

— Что?..

— Где его скафандр, чёрт бы его!

Меня пробило в очередной раз — на идею, в основе которой лежало инстинктивное понимание стихии. И подспудное нежелание поддаваться смерти. Мне уже было всё равно, получится ли то, что я задумал. Я маниакально хотел сделать то, что придумал, — и более ничего!

В конце концов я мог просто сказать, войдя в нейтрал: "Я качаю силу стихий!" Не знаю, что получится, но ведь попробовать это сделать никто не запрещает?

Пока Полли оглядывалась, ничего не понимая и, кажется, думая, что я решил немедленно похоронить взрослого призрака, я сам нашёл скафандр. Видимо, сработала настроенность на вещь. Во всяком случае девушка не мешала и даже помогла мне на скорости всунуть мёртвое тело в последний его приют. Как она полагала. То-то же округлились её глаза, когда она увидела, как я включил внутреннюю защиту скафандра. Всё. Призрака я блокировал от прилипших к нему энергетических вампиров. Теперь дальше.

— Полли, только не пугайся. Будет вообще лучше, если ты уйдешь.

— Нет уж. Он мой пациент.

— Прекрасно. Я предупредил.

И я выстрелил из лазера в стену за койкой Карла. На испуганный вскрик за спиной реагировать не стал. Только подкорректировал мощь выстрела и стал водить лучом по стене вкруговую, вырезая дыру нужного мне размера. Когда одна была готова, я врезал по кругу ногой и выбил первый пласт. Затем — второй. Стена оказалась двойной, как я и предполагал, но я её всё-таки пробил.

После подтащил к дыре, в которую со свистом ворвался ветер, койку с телом призрака, встал между нею и стеной и приказал Полли:

— Делай ему массаж сердца.

— Но...

— Делай!

Полагаю, я выглядел достаточно распсиховавшимся, чтобы девушка подчинилась мне. Крепкие ладони Полли легли между расстёгнутыми краями скафандра, на побледневшую, постепенно теряющую здоровый цвет кожу призрака и начали методичное движение, виденное мной и прежде — в фильмах. Я положил свою ладонь на солнечное сплетение Карла, вторую руку вытянул в сторону дыры — нет, ветра! — и закрыл глаза. Будто вызывал кого-то или взывал к кому-то. Я дышал быстро и равномерно — как двигались руки девушки. Я чувствовал ветер, я был им. Холод, взлетающая по всей комнате пыль, струи воздуха... Волны воздуха, на которых я скоро уже качался — как они, вместе с ними.

Вскоре я уже отстранённо слышал движение девушки, автоматически дыша в ритм ему. Выступивший пот быстро высох, когда я начал гнать вместе с энергией ветра и воздуха и свою — в неподвижное тело. Ты не должен так умирать, Карл, каким бы гадом ни был! Ты будешь жить — хоть с нами, хоть против нас!

Закрытые глаза не давали рассмотреть — да я и не хотел, — что происходило в комнате. Я уже не чувствовал своего тела — невесомого, почти выдохшегося. Будто из тяжёлого сна слышал, что в комнате находятся люди, много людей, но сам себя зациклил лишь на одной мысли: я передатчик энергии, я качаю и буду вкачивать в мёртвого Карла столько, сколько надо, пока — чёрт бы всё подрал! — не откину копыт сам! И уходил во тьму... В холодную, бесприютную... Не забывая быстро дышать...

Мягкое тепло коснулось моей поясницы. И — хлынуло вверх по позвоночнику. Ещё одно тёплое прикосновение — между лопатками. Жар взлетел по плечам.

Теперь я слышал голоса — глухо, как будто из подпола, плотно закрытого люком:

— ... Принесли... иди... сыворотку... сам буду...

К ладоням у меня на пояснице и между лопатками добавилась ладонь уже на моё солнечное сплетение. Робко. Словно человек сомневался, стоит ли это делать. Я начал возвращаться не только к теплу, но и к жизни и услышал тяжёлое дыхание нескольких человек в ритм с моим. Запрокинутая назад до боли голова медленно вернулась в обычное положение.

— Долго ещё? — спросили шёпотом.

— Пока Брис не скажет.

Моя ладонь на солнечном сплетении Карла с влажным чмоканьем отлепилась от кожи и зависла над его телом. Ещё секунда — и слабая пока воздушная подушка появившегося информационного поля отвела ладонь от призрака. Жив... Ожил... Всё. Дальше надежда только на сыворотку.

Я неуклюже шагнул из маленького простенка между койкой Карла и стеной. Поддерживающие меня ладони пропали. Кто-то тихонько — с облегчением — засмеялся, а я хрипло прокаркал (частое дыхание пересушило горло):

— Представляете, мы сегодня — боги...

Кто-то рядом всхлипнул и обнял меня. Лидия. Это её ладонь была у меня на животе. Я безвольно прислонился к ней.

— Лидия, вам помочь дойти? — тихо спросил Вестар.

— Не так уж я и плох, чтобы ногами не передвигать, — проворчал я.

— Да-а, Брис, ты не то чтобы плох... Никогда бы не думал, что ты так... мягко говоря, настойчив.

— Ну-ну... Скажи ещё, что сегодняшняя практика нам однажды не пригодится. Мы человека сегодня вернули с того света.

— Неизвестно, что ещё на это ответит Карл.

— Плевать на Карла. Человек в нём всё равно будет благодарен. И это главное.

— Милый, — позвала Лидия, — мы пойдём? Тебе надо отдохнуть.

Я заглянул в смуглое лицо с серыми глазами — и улыбнулся. Какая женщина мне досталась!.. Не умеет, но пытается помочь.

— Пошли.

Но едва мы вышли из камеры Карла, я сразу сказал — убедившись, что нас никто из ребят не видит:

— Сначала к детям-призракам. Всего пять минут, ладно?

— Хорошо, милый. Но только пять минут.

Я же говорил, что с Лидией мне повезло.

Она обнимала меня за пояс, я её — за плечи. Так и вошли в бывший теперь спортзал. Все дети здесь. Десять, которые оставались на платформе. И Таис с Мартином. Все двенадцать насторожённо смотрят на нас.

— Я про себя, — предупредил я Лидию. Она кивнула.

"Я расскажу вам сегодня не сказку. Я расскажу вам про одного зверя с Земли. Не знаю, существует ли он сейчас. Вот он. — Я вызвал в воображении громадного горбатого, тощего, как селёдка, зверя со свинячьей мордой, с высокими насторожёнными ушами и слегка выпуклыми глазёнками, как я запомнил его. — Увидели? Это гиена. По ночам она плачет, словно ребёнок, и рыщет в поисках пищи. Чаще всего она довольствуется тухлятиной или мертвечиной. — Я представил себе, как гиена торопливо насыщается неопределённой плотью неопределённого, давно сдохнувшего зверя, опасливо поглядывая во все стороны. — Она очень трусливая. Но когда несколько гиен собираются в стаю, они могут напасть даже на раненого зверя. — Я немного подумал — и вот уже прекрасный, но хромой леопард отбивается от прожорливых падальщиков, но их много, и долго продержаться он не может. Грязные твари приканчивают его. Новый кадр: ничего не подозревающая грациозная косуля слишком близко подошла к камням, за которыми прячутся гиены. Через секунды её тело порвано в клочья. Новый кадр: два пушистых детёныша отбились от своей стаи. Я даже не стал конкретизировать, что это за зверьки. Гиены набросились на них немедленно, жадно подъев даже клочья шерсти и вылизав окровавленное место. — Поздравляю вас, маленькие призраки. Сегодня вы были идеальными гиенами — все! Вы набросились на больного, слабого и жрали его силу, заставляя умирать его плоть. Вам понравилось? Понравилось быть гиенами?"

Держа перед внутренним взглядом отвратительную, кошмарную морду гиены, я обвёл лица каждого из призраков, примеривая её на лицо всем. Напряжение в комнате почувствовала даже Лидия. Она крепче прижалась ко мне.

Кажется, маленькие призраки не сразу понимали, что я делаю, вглядываясь в их лицо сквозь маску гиены. Когда дело дошло до Таис, она почувствовала на себе маску и отшатнулась. Спокойное лицо дрогнуло.

— Ты не смеешь так делать! Мы не гиены!

— Все вместе на одного, ослабевшего, — не гиены? Не-ет, по-другому быть не может. Вы падальщики, которые только и могут слетаться на мертвечину. С нормальным человеком, равным вам по силе, вы не захотите столкновения.

— Ты... Ты!

— Мне плевать — что я. Я сделал главное — вернул Карла. И теперь он под моей защитой. А вы... Если хотите нормальной жизни, попробуйте приглядеться, как живут дети с платформы. Прекратите питаться падалью. И если хотите боя с равноценным вам по силе человеком — деритесь со мной. Или с Карлом, когда тот выздоровеет. А пока — до встречи, падальщики!

Лидия помогла развернуться — и вдруг оглянулась.

Таис плакала — навзрыд, а Мартин стоял рядом, опустив руки, и только смотрел на неё. И дети смотрели — уже не бесстрастно, а непонимающе.

35.

Оклемались мы, я и призрак, одновременно — через день. Мне понадобились сутки, чтобы исчезло ощущение, что кто-то хорошенько отжал мои мышцы, а потом встряхнул. От помощи, предложенной добровольцами, отказался наотрез. Только сам. Ел мало. Только что-нибудь лёгкое. Пока Лидии нет, собирал по крупицам энергию.

И размышлял, вспоминая и сопоставляя. А время от времени проверял, всё ли хорошо с защитой, поставленной на взрослом призраке.

Вечером второго дня, когда я смог прийти к довольно внушительным выводам и приготовить довольно внушительные доводы за и против, заглянула Полли, одобрительно сказала:

— Ну вот, выглядишь уже неплохо. Сможешь самостоятельно дойти до Карла? Там сидит Арни, хочет поговорить с вами обоими.

— Смогу.

— Иди-иди, а мы тут пошепчемся немного, — сказала Лидия.

Я улыбнулся женщинам и вышел.

В общем коридоре не очень оживлённо, но спокойно. Будний день закончился, народ занимался своими делами. Со мной по дороге перекивнулись, поздоровались. Почему-то от сердца отлегло. Боялся, как бы по-другому не стали относиться, что ли?..

Перед дверью я вздохнул, чувствуя, как частит пульс. Своё состояние я оценивал следующим образом: легче набить кому-то его вражью морду, чем затевать разговор с призраком. Да ещё такой разговор. Да ещё на такую тему...

Открыл дверь, шагнул через порог — и сразу кусочком мяса на шампур наделся на взгляд Карла. Он полулежал, обвитый проводами с памятного кресла. За время, пока я его не видел, его квадратное лицо с заострённым подбородком здорово обросло щетиной, отчего мрачный взгляд приобрёл глубину акульего. Рядом с койкой, ближе к изголовью, сидел на стуле Арни, непринуждённо закинув ногу на ногу и задумчиво уставившись в пол. Только газеты не хватает и прислонённой к стулу винтовки, чтобы картинка обрела подпись, подтверждающую — Шериф. Я внутренне улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Прямо от двери взял ещё один стул и понёс его к койке.

— Доброго вечера всем!

— Доброго, — пробормотал Арни. Он выглядел очень спокойным и расслабленным, только коротковатый нос чуть сморщился — видимо, в ответ на собственные думы Шерифа.

Карл не отозвался, даже не пошевелился. Застывший взгляд, с шампура которого я "съехал" и мимо которого прошёл, подтвердил, что призрак не осознаёт моего прихода. Я уселся напротив него и немного схулиганил, запустив в его энергополе информацию: "Я здесь!" Пальцы его правой (руки лежали поверх укрывающей Карла простыни) вздрогнули, а глаза ожили и, показалось, ещё больше помрачнели.

— Он разговаривать не хочет, — объяснил Шериф. — Ну и поскольку ты немножко в этом разбираешься, я тебя и пригласил.

— Разбираюсь в этом — в чём?

— Не всё сразу. Итак, чтобы спасти призрака...

— ... Карла... — подсказал я.

— Карла, — согласился Арни. — Так вот... Чтобы спасти Карла, ты проломил здесь стену и повредил некоторые коммуникации.

— Извини. Не подумал. — Кажется, я понял нехитрую уловку Шерифа. Карлу, насколько я знал, ещё никто ничего не говорил о недавнем происшествии. Таким вот образом Арни и вводит его в курс дела, чтобы постепенно подвести к главному. Как мы с ним и договаривались.

— Не подумал... Зеленый ещё — вот и не подумал.

Так, Арни вошёл во вкус, изображая много повидавшего старика. Играет здорово, если учесть, что он зорко следит за лежащим призраком, пусть и не видя его лица. Зато я вижу, как после слов "чтобы спасти призрака" глаза Карла наполняются недоумением. Вот он скосился на меня. Я начал объяснять:

— Был момент, когда твоё сердце остановилось. Пришлось прострелить стену за твоей кроватью, чтобы набрать энергии. Кровать сейчас стоит немного в другом месте, так что дырой, правда сейчас закрытой, можешь полюбоваться.

— Моё сердце не могло остановиться, — хмуро сказал Карл. — Ты врёшь.

— Зачем тогда мне ломать стену? — пожал я плечами.

— Ты только обещал принести противоядие.

Глядя на него, я неудержимо заулыбался. Потом отвёл глаза в сторону, опустил. Как и ожидалось, недоумение призрака выразилось во враждебном вопросе:

— Я сказал что-то смешное?