За Границей Льдов. Гидеон Кру 4

— Да, это правда. Но наблюдается ли у вас амнезия? Помните ли вы червяка, ползущего по вашему носу?

— Полагаю, все мы это скоро узнаем, — пробормотал Макферлейн.

Стоя в темноте Глинн жалел, что не может взглянуть на свои часы, ему бы очень хотелось узнать точное время. До взрыва оставалось всего несколько минут. А еще он желал бы знать, находился ли корабль внутри опасной зоны или же успел покинуть ее. В случае первого варианта он очень надеялся, что разрушение судна будет быстрым.

Макферлейн закричал.

— Сукины дети! Чертовы черви!

Глинн слышал, как он двигается, топает и шаркает.

— Ух! Черт! — Вонг отмахнулась от червя и охлопала свою одежду. — Они повсюду!

Он слышал, что вокруг его ног нарастает звук подползавших червей, напоминавший шелест осенних листьев, гонимых ветром. В дополнение к слуху пришли тактильные ощущения: он почувствовал, как один из них начал скользить по его брючине, и следом его собрат оккупировал вторую. Глинн затопал ногами, провел руками по одежде, в то же время осознавая, что всего лишь отсрочивает неизбежное. Может, было бы проще подчиниться? Но почему-то он не мог позволить себе опустить руки — ощущение, как черви ползут по его телу, было настолько отвратительным, что он бил их и бил, пытаясь остановить их нескончаемый поток. Но их было слишком много, чересчур много, и они цеплялись за кожу, оставляя липкий след.

Гарза кричал, Макферлейн матерился, Вонг взвизгивала — трюм заполнился их восклицаниями. А черви все наступали...

И потом случилось это. Как будто они оказались внутри барабана, и кто-то резко ударил по нему со всей силы молотком. Это был настолько проникновенный и настолько сильный 'БУМ!', что он потряс Глинна до самых костей, сотряс его мозг внутри черепа и погрузил его в беспамятство...

Но ненадолго. Он очнулся лежа на вентиляционной решетке, голова раскалывалась от боли, и оглушительно звенело в ушах. Было все еще темно. Царапанье и шелест червей исчезли, сменившись звуком ревущей воды.

— Сэм? — прохрипел он.

Стон.

— Розмари? — Глинн стал шарить руками вокруг себя и почти сразу обнаружил ее, коснувшись лица. — Розмари?

То ли всхлип, то ли вдох. Он помог женщине сесть.

— Моя голова, — пробормотала она.

— Ты это слышишь? — пришел из черноты голос Гарзы. — Взрыв разорвал корпус. Корабль тонет.

— И мы заперты в трюме, — заключила Вонг сорвавшимся в конце голосом. — Или черви, или вода — судьба всегда дает выбор.

Между тем, пульсирующий звук двигателя сменился скрежетом. Через мгновение прекратился и он.

— У кого-нибудь есть идеи, как нам выбраться отсюда, прежде чем мы утонем? — спросил Глинн.

— Нет, — тихо отозвался Макферлейн.

— Да, — заявила Вонг.

— Сейчас самое время нам рассказать.

— Мы найдем, как черви попали сюда. Это и станет нашим выходом.

— Хорошая идея, — поддержал Гарза. — И мы знаем, как черви попали сюда: по вентиляционным каналам. Даже трюм, такой глубокий, как этот — особенно такой глубокий, как этот, — должен иметь хорошую вентиляцию.

Глинн слышал, как Гарза опустился на корточки и начал, постукивая по стенам, ощупывать пол вдоль наклонной переборки лазарета. Послышался звук полого удара.

— Вот она! — обрадовался он. — И здесь уплотнитель. Просто идите на мой голос, и мы выберемся отсюда.

69

Из бессознательного состояния Гидеона вернула мучительная боль. У него ушло несколько минут на то, чтобы осознать случившееся и понять, что каким-то чудом ему удалось выжить.

Батискаф все еще плавал на поверхности океана, хотя и был перевернут вверх дном. Сидение теперь находилось на потолке, ремни расстегнулись и болтались. Гидеон понял, что с его рукой было что-то не так, и, с трудом на ней сфокусировавшись, он увидел уродливый острый отломок кости, торчащий из кровоточащей раны на предплечье...

Застонав, Гидеон осмотрелся. Внутренний интерьер сферы был разрушен, повсюду валялись осколки стекла и обрывки проводов, едко пахло дымом, клубами плавающим в мертвом воздухе. Единственное освещение теперь поступало в сферу через иллюминаторы.

Однако при всем при этом... корпус сферы уцелел, и Гидеон остался жив.

Субмарину сильно потрепало ударной волной, но титановая сфера выдержала и выглядела целой и невредимой. Примерно в двух милях от себя Гидеон увидел НИС 'Батавия', стоявшее без движения и чуть накренившееся. Вскоре крен стал более заметным, и на воду начали опускаться спасательные шлюпки.

Вдруг всем его вниманием завладел воздух... он был слишком спертым... мертвым...

Гидеон глубоко вздохнул, и на него тут же накатила волна головокружения. Осмотрев снова сферу изнутри, он понял, что все системы жизнеобеспечения вышли из строя. Воздух больше не поступал, и Гидеону приходилось дышать остатками того, что уже был внутри сферы, а он быстро заканчивался и был отравлен дымом. Сколько минут он уже дышит в этой своеобразной газовой камере? Две? Может, и дольше... Уровень кислорода, похоже, снизился настолько, что он чувствовал удушье — или же всему виной мучительная боль в его сломанной руке?

Нужно было выбираться отсюда. А это значило спуститься вниз и выбраться через люк, который теперь находился в полу. Гидеон лишь понадеялся, что взрыв не деформировал люк и не запечатал его навсегда...

Отбросив все мысли и сосредоточившись только на своем спасении, Гидеон попытался пошевелиться, и тут же снова застонал. Каждое движение вызывало вспышки боли: раскалывалась голова, все тело ныло от ушибов и порезов, в волосах засели острые осколки стекла, и кровь заливала глаза. Рука его и вовсе вызывала ужас.

Нет, так нельзя. Если он надеялся выбраться отсюда, необходимо было обездвижить руку, и сделать это надо было как можно скорее, пока он не потерял сознание от шока. Работая только здоровой рукой, он сумел расстегнуть и снять рубашку. С помощью нее, задыхаясь от боли, он смог зафиксировать сломанное предплечье вокруг торса, обеспечив ему желанную неподвижность.

Переведя дыхание, он добрался до люка, отбросил здоровой рукой завалившие его обломки и — слава Богу — все же сумел открыть его. Вода не хлынула внутрь — воздуху, наполнявшему сферу, некуда было деться, и он образовал своего рода пузырь. Однако Гидеон отдавал себе отчет, что это было не единственное препятствие, ему еще предстояло плыть в очень холодной воде — около пятидесяти градусов[46]...

Что ж, так тому и быть.

Вдохнув поглубже, Гидеон погрузился в воду по грудь. Шок от холода заставил его на время позабыть о боли в руке.

Верхний люк батискафа, снесенный ударной волной, напрочь отсутствовал, поэтому не требовалось дополнительных усилий, чтобы выбраться наружу. Все, что нужно было сделать — это задержать дыхание, нырнуть, обогнуть под водой батискаф и достигнуть поверхности.

Что он и сделал.

Всплыв у искореженного батискафа, он с жадностью втянул воздух, ухватился за металлический обломок, торчащий из корпуса, и сумел взобраться на верх ГОА, обессилено растянувшись на нем и содрогаясь от холода. Ему повезло, что поверхность разбитого батискафа обеспечивала ему достаточное количество опор, потому что море волновалось, а небо затягивали темные тучи. Поднимался штормовой ветер.

Боже, как холодно...

Пока он лежал, дрожа на вершине качающегося 'Пита', он осознал, что выжил только чудом. И было бы слишком обидно умереть теперь. Как только его посетила эта мысль, он услышал громкий звук и увидел, как над головой пролетает самолет, покачивая крыльями и направляясь к тонущей 'Батавии'.

Гидеон не знал, сумела ли бомба уничтожить Баобаб. Скорее всего, сила взрыва, частично поглощенная металлом корпуса 'Ролваага', не была достаточной для создания явления термической детонации. Но он знал одно: люди были спасены. И он сам сумел выжить. По крайней мере, пока...

Мысль ускользнула от него в небытие, и Гидеон потерял сознание.

ЭПИЛОГ

Гидеон Кру прогуливался по 12-ой улице Литтл-Вест в престижном районе Митпэкинг Нижнего Манхэттена. Одна его рука была закована в гипс и висела на перевязи.

Приблизившись к неприметному главному входу здания компании 'Эффективные Инженерные Решения', он подождал немного под прицелом камеры безопасности, пока его не опознали и не распахнули перед ним внешнюю дверь. Пройдя по монохромному серому коридору, он миновал внутренние двери и попал в святая святых здания. Перед ним простирался необъятный атриум, который он так хорошо знал: огромное пространство высотой в четыре этажа, с передвижными платформами, перемещавшимися по разным уровням этой огромной лаборатории. Основной этаж был напичкан всевозможными 3D-моделями, лекционными досками, стендами, компьютерами, биоэлектрическими и биомеханическими установками, а также пустыми автономными боксами высокой степени защиты, задрапированными полупрозрачными полиэтиленовыми шторами. Техники в лабораторных халатах сновали туда-сюда, делали записи на своих планшетах и ноутбуках и собирались в небольшие группы, видимо, обсуждая результаты и наблюдения.

Сейчас в этом помещении отсутствовала только одна вещь, и Гидеон хорошо знал, что она раньше собой представляла — трехмерная модель Баобаба и окружавшего его океанского дна. Прежде эта модель занимала значительную часть пространства в центральной секции общей лаборатории. Теперь же эта зона пустовала, впрочем, как и другие рабочие места, связанные с этим проектом.

— Доктор Кру? — обратился к нему мужчина в деловом костюме, вырвав его из раздумий. — Вас ждут наверху. Пожалуйста, следуйте за мной.

Гидеон прошел за мужчиной к ближайшему лифту, и они поднялись на шестой этаж. Незнакомец сопроводил его через хитросплетение белых коридоров, стены которых были пронизаны множеством дверей без маркировки, затем открыл одну из них и жестом пригласил своего спутника войти внутрь.

Гидеон оказался в большом пространстве с высокими потолками, в котором раньше не бывал — оно было похоже на лекционную аудиторию с дюжиной изогнутых рядов сидений, простиравшихся от стены до стены, как в греческом амфитеатре, а перед ними располагалась низкая сцена. Небольшие мансардные окна в потолке позволяли увидеть кусочки голубого декабрьского неба. За кафедрой располагалась длинная стена, заставленная электронным и механическим оборудованием, прикрытым панелями из тонированного стекла. На столе, что стоял на сцене, высилась большой макет.

Провожатый закрыл за собой дверь, и Гидеон в одиночку зашагал по проходу. На стульях в обширном зале, рассчитанном на две сотни посадочных мест, небольшой группой сидели несколько знакомых ему лиц: Мануэль Гарза, Розмари Вонг — помощница эхолога и специалист по морской акустике — и Сэм Макферлейн. Макферлейн сидел в первом ряду, вытянув перед собой ноги. Увидев Гидеона, он приветствовал его немного рассеянным взмахом руки.

Разумеется, Гидеон уже не раз видел всех этих людей, но поодиночке и мимоходом, когда они проходили курс лечения полученных во время взрыва ран, а также на различных разборах произошедшего. Но сегодня был первый раз, когда после драмы, развернувшейся в океане, он видел их всех вместе. Они — и еще несколько человек — составляли собой группу тех немногих людей с 'Батавии', кому удалось выжить.

Усевшись во втором ряду рядом с Розмари, Гидеон стал внимательно разглядывать инсталляцию, возвышавшуюся на сцене. Оказалось, что это был другой макет того же участка морского дна: места затопления 'Ролваага' и произрастания Баобаба. Тем не менее, эта модель была совсем не похожа на исходную. Здесь, вместо ужасающего растительного гиганта, пустившего корни в морское дно, в рельефе зияла огромная дыра, словно какой-то гигант пробил своим массивным кулаком подводную твердь. Это напомнило Гидеону рассказ Макферлейна о необычном метеорите из Аклавика, который оставил после себя большой кратер. Хотя этот кратер действительно был неимоверно огромным.

Дверь в лекционную аудиторию открылась, и на пороге появился Глинн. Он медленно прошествовал вдоль стены электроники, вышел на сцену и повернулся лицом к небольшой группе собравшихся.

— Спасибо всем, что пришли, — чуть склонив голову, сказал он. — Я подумал, что было бы уместно официально завершить эту миссию кратким обсуждением с теми из вас, кто был ответственен за успех операции, — он шагнул вперед и махнул рукой на модель. — Как все вы можете видеть, миссия прошла успешно. Взрыв ядерной бомбы, усиленный явлением термической детонации — теоретическое обоснование которого дал Сэм, а на практике воплотил Гидеон — похоже, сработал. Разумеется, мы отправили небольшое исследовательское судно в тот район, не придавая этому особой огласки, и сейчас бортовой сонар подробно изучает всю зону поражения. 'Ролваага' больше нет, вместо него на морском дне теперь находится огромный кратер, как вы можете видеть на модели. Похоже, ударная волна проникла достаточно глубоко, чтобы уничтожить все шесть зародышей паразита. На поверхности были обнаружены мертвые гниющие останки существа, значительный ущерб был нанесен местной фауне, но жизнь уже постепенно начинает возвращаться в эту область океана.

— А что насчет остаточной радиации после ядерного взрыва? — спросил Гидеон.

— Океан — удивительная вещь. Его невообразимые просторы — тысячи и тысячи квадратных миль морской воды, окружавшие зону взрыва — поглотили и рассеяли радиацию. Хотя я бы не рекомендовал пока что выполнять погружения близ точки взрыва, но, думаю, вскоре природа окончательно восстановится. Как я уже сказал, жизнь постепенно возвращается в ту зону. И, как мы и надеялись, местные и глобальные сейсмические станции приняли взрыв за сильное внезапное извержение подводного вулкана, не более того.

Он вздохнул и присел на край стола.

— Всем вам в той или иной степени были известны некоторые подробности произошедшего. Но сегодня я собрал вас здесь, чтобы представить вам полную картину событий, — кивнул он. — Похоже, что черви, которые заразили так много членов экипажа и научных сотрудников "Батавии" и, по сути, фактически захватили корабль по приказу Баобаба, погибли вместе с ним. В момент детонации они попросту заснули. Из того, что нам известно на данный момент: они более не просыпались и сейчас находятся в процессе высыхания и умирания.

— А зараженные люди? — спросила Розмари Вонг.

Лицо Глинна помрачнело.

— Из того, чему мы стали свидетелями и из более поздних сообщений становится ясно, что в момент, когда Баобаб был уничтожен, зараженные члены экипажа словно полностью потеряли ориентацию в пространстве. Они отказались покидать корабль, и, когда 'Батавия' начала тонуть, у многих из них случилось обширное кровоизлияние в мозг — предположительно, как следствие гибели паразитов, — он сделал паузу. — Официальная версия состоит в том, что подводное извержение вулкана затронуло корабль, что, в конце концов, не так уж далеко от истины.

— Сколько? — спросил Сэм Макферлейн.

— Прошу прощения?

— Сколько жизней было потеряно, когда 'Батавия' затонула?

На этот раз ответил Гарза: