Немного осоловевший от резкой потери энергии Энакин поежился — в технических отсеках было еще прохладнее, чем в жилых, — и попытался отстраниться от Падме:
— Я пойду отдохну, а то устал немного.
— Куда ты, думаешь, я не вижу, что ты мерзнешь? Да и сможешь ли ты уснуть один? — спросила Падме, распахивая накидку и прижимая к себе Энакина, закутывая в накидку их обоих. — Спи давай, а я посторожу твой сон.
— Спасибо, Ангел, — пробормотал засыпающий Энакин.
Падме замерла, вслушиваясь в тихое и такое неожиданно родное дыхание, не заметив, как и ее одолел сон.
Так их и обнаружил встревоженный длительным отсутствием Падме Панака. Увидев эту картину, он только покачал головой и, укрыв спящих большим одеялом, вышел из отсека, закрыв и заблокировав за собой двери, чтобы никто не мешал подросткам.
33ДБЯ, в окрестностях Мос-Эспа
Я прищурился, глядя на окраину Мос-Эспа — если верить расчетам, то выйти к городу я должен был еще полчаса назад. Наверное, стоило не обходить дюны, а идти напрямик, как в первый раз, но при спуске с дюн очень сильно болели ребра, отчего я и решил идти низом, петляя между песчаных гор.
Словно этого было мало, еще и ветер поднялся — еще не песчаная буря, но тоже приятного мало, тем более что с ветром пришли помехи, напрочь забившие связь. Причем я уверен, что помехи вызваны не только статикой трущегося песка. Скорее это реакция богатой Силой планеты на возмущение, вызванное смертью сильного одаренного. И плевать, что Мол ситх, а, как говорят джедаи, обычно природа оплакивает очередного борцуна за Свет. Темный, светлый, какая, к хатту, разница? Если в пруд метнуть белый камень, а потом черный, то вряд ли вы заметите разницу в кругах на воде.
На самом деле в тот момент мне было глубоко начхать на все эти заморочки, гораздо больше меня заботило то обстоятельство, что помехи напрочь забили радиомаяки. Да, при таком уровне развития техники, в ДДГ все еще используют радиомаяки для навигации, правда, делают это в основном на окраинных, не особенно развитых и небогатых планетах, еще различные колонисты любят такое использовать и т. д.
В радиомаяках сочетались так любимые на фронтире дешевизна, надежность и возможность в любой момент подшаманить закапризничавшую технику, не говоря уже о том, что можно было пустить в ход старые блоки с звездолетов, списанные по регламенту. Хотя Джабба не имел проблем с деньгами, чтобы вывести на орбиту спутники, но тут стоило не забывать разухабистый характер как жителей планеты, так и ее гостей. Эти анархисты стопроцентно стреляли бы по спутникам. Просто так, по приколу. А учитывая, что контрабандисты и пираты предпочитали ставить на свои корабли вооружение военного стандарта, то спутники пришлось бы менять целиком и довольно часто, а это накладно даже для Джаббы. Да и выгоды от этого хатту не обломилось бы — контрабандисты и пираты как-то не были любителями пустынного туризма, больше предпочитая кантины и бордели городов. А для наземного перемещения между городами и хоть какой-то навигации в пустыне Джабба просто модернизировал старые, можно сказать, древние радиомаяки, и этого вполне хватало.
Вот только в данный момент маяки были полностью заглушены помехами, и оставалось только пожалеть о прижимистости хатта — на прямой видимости приемник коммуникатора смог бы уловить сигналы спутников, невзирая на помехи. Но чего нет, того нет, а значит, хватит предаваться пустым мечтаниям, пора поискать в меню кома заложенную производителем инерциальную навигационку.
Между прочим, это подавалось как одно из преимуществ этой дорогущей модели для первопроходцев, авантюристов и просто экстремалов, как говорилось в рекламе. Правда, с момента покупки комм прилично изменился, особенно по своим эксплуатационным качеством, все же я недаром угробил столько времени на Силовую Ковку и насыщение Силой, и теперь даже Молния Силы, если она не очень сильная, не могла бы угробить прибор.
Плюс новый корпус, почти полностью охватывающий левое предплечье подобием наруча и прячущий, помимо комма, еще некоторое количество полезных мелочей. Ясное дело, что если я не пожалел бескара на подсумок аптечки, то уж на наруч не пожалел почти двухмиллиметрового слоя бескара, все равно по весу это совсем немного. Однако с планируемой в будущем броней этот комм не состыкуешь, надо будет прямо в броненаруч встраивать, но это дело отдаленного будущего.
В настоящем же я наконец нашел нужный режим и включил, отмахнувшись от предупреждения, что возможны большие невязки
* * *
при интенсивном маневрировании, и зашагал в нужную сторону, периодически поглядывая на экран комма, чтобы в своих петляниях не слишком отдаляться от своего первоначального маршрута, сохраненного в комме.
Но как я сейчас вижу, предупреждение было все же не лишним, поскольку вместо того, чтобы выйти к городу, имея его по правую руку от себя, я вышел, имея его слева, да еще и почти на два километра в стороне от намеченного маршрута. Впрочем, я ведь все равно вышел к городу, хоть и петлял почище обкуренного зайца, так в чем проблема?
А теперь, прежде чем входить в город, надо привести себя в порядок, а то у меня сейчас такой вид, что сразу примутся палить с перепуга. Это если постоянно трущиеся в таком заповеднике криминала джедаи не начнут кидаться с криком «Сдохни, поганый ситх!». С меня сейчас можно рисовать образ хрестоматийного ситха с пропагандистских агиток джедаев для младшего поколения: глаза горят золотом, кожа бледная до синевы, а под ней сетка вздувшихся и почерневших сосудов, черты лица стали резче и более хищными, зубы еще почернели. В общем, с виду жуть полная, а неучи легко верят в сказки про то, что Темная сторона разрушает своих адептов.
На самом деле, если, конечно, не терять контроль, все не так страшно, и это обычные признаки насыщения большим количеством темной энергии, которые при хорошем самоконтроле проходят без следа минут так за десять. Правда, это все равно выматывает, и когда пропадает допинг Темной стороны, то большинство ощущает упадок сил, вялость и прочий набор «приятных» ощущений, вместе с резким снижением боеспособности. Хотя при наличии опыта или если вы матукай, то это чувствуется слабо или вообще не ощущается.
Правда, только не в этом случае — бой с Молом, сильно меня вымотавший, да еще и марш-бросок с кое-как перевязанными ранами даром не проходят, и на меня наваливается свинцовая усталость, в полной мере возвращается боль в ребрах и многочисленных ожогах. В общем, спокойствию этот набор ни черта не способствует, и удерживать Темную сторону приходится заметным усилием воли. Единственное, что меня примиряло с действительностью, так это предвкушение близкого отдыха, и если кто-то помешает мне до него добраться…
Порыв порядком уже успокоившегося ветра хлестнул песком по глазам, и я, матерясь, начал их протирать. Проморгавшись, я в последний раз прошелся в несколько этажей по этой планете и ее климату и поковылял к городу, стараясь прикрывать лицо от летящего песка плечом удерживающей посох руки.
Примечание к части
*Напоминаю, Падме всего четырнадцать, для нее двадцатичетырехлетние и старше если не старухи, то уж точно пожилые. **Думаю, никто не воображает раскидистое дерево посреди пустыни? Скорее оно будет выглядеть, как карликовая береза на Севере.
* * *
То есть несовпадение между вычисленным и реальным местоположением, реальный навигационный термин.
>
Часть 2 Глава 22
33 ДБЯ, Татуин, Мос-Эспа
В который раз замечаю — стоит только начать собирать неприятности на свою задницу, и это идет сплошным потоком, пока не закончится. Так и сейчас — мирно и спокойно добраться до дома Шми у меня не вышло, и я вообще оказался ни при чем, ну, почти.
А случилось следующее: поскольку я вышел к городу немного не с той стороны, с которой планировал, то теперь кратчайший маршрут к дому Шми пролегал не через относительно спокойные жилые кварталы, а пересекал в одном месте небольшую площадь. В принципе эта площадь была довольно безопасной, поскольку на ней располагались заведения, претендующие на местный высший класс, отчего цены для обычной криминальной шоблы там, мягко говоря, кусались.
Поэтому публика там фланировала вполне солидная и респектабельная по местным меркам: пиратские адмиралы* со своими офицерами, преуспевающие контрабандисты, владеющие собственными флотилиями, и наемники из верхней части рейтинга. В общем, разумные хоть и крайне опасные, но уже состоявшиеся и не нуждающиеся в самоутверждении, да и мозгами, по большей части, не обделенные, в драках и глупом выяснении отношений совершенно не заинтересованные. Вследствие чего, по негласному соглашению, площадь была мирной территорией, разборки оставались за ее границей, а здесь все отдыхали.
Я, конечно, не боялся, что меня оттуда вынесут на пинках, как это часто случалось с забывшими свое место шестерками и новичками, все же в первую тысячу рейтинга я входил по праву, но не очень хотелось показываться в таком ушатаном виде — чревато потерей части репутации. Вот после того как отдохну и высплюсь, тогда да — можно при случае похвастаться, какой сволотой был покойный противник и с каким трудом я его спровадил на тот свет, можно даже ранами похвалиться: мол, вот я какой крутой перец, даже с такими ранами уработал гада. А сейчас, еле соображающий от усталости и боли, я совсем не походил на хорошего наемника согласно местному этикету, скорее на зеленого новичка, чудом выполнившего заказ и теперь тянущего свою потрепанную шкуру обратно в берлогу, зализывать раны. Ясно, нехорошо в таком виде там показываться.
Но когда я представил, какой крюк надо делать, чтобы обойти, просто плюнул; потом кто вякнет — вырву язык, если смогу, понятно, а то в ответ на ехидство некоторых проще посмеяться вместе с ними. Так что когда я вывалился на площадь, то зрелище представлял весьма колоритное, но, к некоторому моему удивлению, никто особо не рвался пошутить в мой адрес или еще что. Все же недаром здесь тертый народ — рассмотрев отметины на моей шкуре и трофеи, большинство просто расступалось, давая дорогу. Многие пожилые наемники даже начинали травить ностальгические байки про свою молодость, правдивость которых напрямую зависела от количества употребленой перед этим выпивки.
Я уже добрался до края площади и надеялся, что все обойдется, как судьба грубо растоптала мои планы. Из двери заведения, претендующего на звание клуба, вывалилась нескладная фигура: высокая, из-за чего казалась неестественно худой и костлявой; непропорционально длинные пальцы на руках и лысая как колено башка с торчащим пучком волос и антенной; дополняла все это мертвенно-бледная кожа.
Практически незаметные выпуклости позволяли предположить, что это женщина, а здоровенный пистолет на бедре давал понять, что она или пиратка, или наемница. На контрабандистку она не походила — от нее буквально смердело старой кровью и смертями, фигурально, разумеется. Судя по глуповатому подхихикиванию и легкому пошатыванию, дамочка уже успела весьма душевно отдохнуть и сейчас находилась на распутье: идти добавлять в новом месте или искать приключений.
В моем мозгу, придавленном тяжелым сонным отупением, шевельнулся смутный намек на узнавание, но так и не смог превратиться в оформленную мысль. Поэтому я продолжил идти, обходя встречных на полном автопилоте.
Тем временем эта особа встряхнула головой и, проморгавшись, заметила меня. Подобно сороке, она сразу сфокусировала взгляд на рукояти сейбера, трудами покойного Мола блестевшей, как известный орган у кота. Немного постояв в задумчивости и обозрев мой живописный внешний вид, это чучело решительно направилось ко мне слегка заплетающимся шагом. Не доходя нескольких шагов, странная фифа взмахнула вытащенной из кармана бутылкой какой-то дорогой выпивки и обратилась ко мне:
— Поздравляю, друг! Похоже, ты смог прирезать еще одного поганого джедая, чтоб их всех скормили сарлакку. Выпей со мной за это!
— Слушай, отстань, пожалуйста. Выпивка меня сейчас волнует в последнюю очередь, лучше не мешай мне наконец добраться до лепилы.
— Ну хватит кукситься от потрепанной шкурки, лучше хлебни, это тебе поможет лучше любого лепилы! — И эта сука, подойдя вплотную, хлопнула меня по плечу! Левому!!!
Жгучая боль в ребрах разом разогнала сонную одурь и привела меня в состояние взбешенного ранкора. На одних рефлексах я долбанул по этой твари телекинетическим импульсом, отправляя ее в полет. Но эта шлюха оказалась не так проста и смогла развеять большую часть силы импульса, который должен был размазать ее по ближайшей стене. Вместо этого сука отлетела метров на десять, пару раз кувыркнулась и вскочила с перекошенной рожей и бешенным криком:
— Ах ты, джедайская мразь! Тебе п
* * *
ц! — С этими словами она схватилась за свой пистолет.
Вот только я тоже желал увидеть, какого цвета ее потроха, а потому не стоял без дела: отпустив посох и придерживая его телекинезом, я сорвал с подвеса висевшую на правом бедре Е-5, одновременно направляя всю свою злость и ярость, вместе с желанием смерти, в сторону своей противницы.
Ни должного контроля, ни концентрации я не удержал, поэтому за такое жалкое подобие Ментального Осколка учитель спустил бы с меня три шкуры, но здесь и сейчас хватило и этого: эта бледножопая прошмандовка замерла буквально на мгновение, а большего мне и не надо — Е-5 зашлась лаем в длинной, на всю энергоячейку, очереди, выжигая громадную дыру в туловище врага. Очередь закончилась, эта тварь еще постояла пару мгновений, силясь поднять пистолет, но в конце концов рухнула, похоже, сдохнув еще до касания земли.
Все еще скособочившись и не выпуская винтовку из рук, я оглянулся вокруг — не желает ли мне кто предъявить претензии за стрельбу или убийство? Но друзей или компаньонов лысой не было видно, а насчет стрельбы всем было плевать, поскольку все было в рамках понятий: за ствол первым схватился не я, никого постороннего не зацепил, а значит, ко мне никаких претензий.
Разве что стоит обшмонать карманы убитой — трофеи это святое, да и, несмотря на кутежи и не задерживающиеся в карманах большинства деньги, в среде наемников считается хорошим тоном не бросать трофеи без веской причины. Считается, что любые трофеи — это подарки удачи, и если ты отвергаешь их, то в следующий раз удача может отвернуться от тебя. А кому нужен неудачливый напарник, способный утащить на тот свет за собой?
Естественно, что обеспеченным наемникам снаряга и оружие убитых, как правило, были неинтересны (хотя попадались и такие вещи, что встречаются пару раз в жизни, и таким никто не брезговал), но забрать имеющуюся наличность, пусть даже это всего лишь десятка кредитов, которую ты отдашь первому же встреченному попрошайке, было обязательным — хоть чисто символически, но трофеи ты взял.
Из этих же обычаев стоит отметить то, что взятое нельзя было просто выкинуть — по озвученным выше причинам. Можно было продать, подарить, проспорить, заложить, да хоть банально пропить (очень уважаемое решение относительно трофеев, подкрепленное тем, что при этом хорошим тоном было кого-нибудь угостить), но выбрасывать считалось недопустимым.
