— Ты гнусный...
У Магды вырвалось ругательство, какого она никогда в жизни ещё себе не позволяла. Батрак засмеялся.
— Скучно с тобой, Маглейн, — сообщил он. — Я к тебе со всей душой, а ты... Ну, сиди в сарае, коли так.
Он поднялся и сделал несколько шагов прочь. Магда не выдержала.
— Стой! — выдохнула она. Бешено заколотилось сердце. Жить! Дышать! Ходить! Бегать! Быть свободной! — Вернись! Вернись, прошу тебя!
— Ага, сообразила, наконец. Ну, так кто твой друг?
— Ты! Ты, только выпусти!
— Не передумаешь, а, Маглейн?
— Выпусти меня! — взмолилась бывшая ведьма.
— Давно бы так. Теперь скажи, как ты жалеешь о том, что меня предала, Маглейн.
— Жалею! — выдохнула бывшая ведьма. Сейчас она сказала бы что угодно. — Очень жалею.
— Будешь ещё меня травить?
— Не бу... — истово пообещала ведьма и вдруг осеклась. К ней вернулась уснувшая было гордость. — Ты что это... Нарочно? Ты издеваешься, так? Ты вовсе не собирался... так будь же ты...
— Заткнись, Маглейн, — оборвал её Виль-батрак. — Уже и пошутить нельзя. Выпущу тебя, выпущу. А извинения ты мне после доскажешь. Доскажешь же, так, Маглейн?
— Выпустишь — доскажу, — посулила Магда. От пережитой надежды, подозрения, отчаяния и новой надежды её колотила крупная дрожь.
Батрак же не заставил себя долго ждать. Едва перестав глумиться, он в два счёта проломил доски, освобождая дыру, в которую с трудом протиснулась девушка, и потащил её вдоль замковой стены туда, где ещё раньше приготовил верёвку.
Магде ещё ни разу не приходилось перебираться через замковые стены, да ещё и с таким товарищем, который торопил её, тихо ворча себе под нос что-то угрожающее. Едва они оказались снаружи, как он требовательно дёрнул бывшую ведьму за рукав и потащил дальше, к подножью холма, не давая ей перевести дыхание и страшно раздражаясь, стоило девушке споткнуться.
— Погоди, — взмолилась бывшая ведьма, когда уже едва могла дышать от спешки. — Не могу больше. Ты, что, меня убить хочешь?
— Ага, — хмыкнул батрак, наконец, останавливаясь. — Хорошо придумано, а, Маглейн? Прикончить тебя тут — и на допросе не наболтаешь. Вот только найду, где прикопать удобней. Отдышалась? Пошли дальше, пока там не спохватились.
Ведьма не стронулась с места.
— Ты... шутишь? Или издеваешься? Или ты...
— Выбирай, — предложил батрак. — Или я, быстро, или те — медленно. Пошли давай, не стой. Стоило тебя вытаскивать, если нас обратно поймают. Пошли давай.
Он снова потянул ведьму за собой. Магда не сопротивлялась. Если бы у неё была волшебная сила, она могла бы понять, почувствовать, сколько угрозы в словах её страшного спутника. Хотя... Он, наверное, и сам не знал.
— Куда мы идём? — спросила Магда, когда молчание стало невмоготу.
— Тебе лучше не знать, — фыркнул Виль. Магда разозлилась.
— Ты совсем меня за дуру держишь?! Я здесь все тропинки знаю и без тропинок куда хотела выходила, что ты скрыть тут можешь?!
— Погромче ори, глядишь, никуда не придём, — посоветовал батрак.
— Зачем мы идём в деревню? — не отставала ведьма, вполне узнавшая направление.
— Брата навещу, а там видно будет. Оставаться-то тебе тут нельзя, ещё к полудню найдут.
Магда задумалась. Раньше её бы спрятал лес — поди найди ведьму там, где кусты сами передвинутся, закрывая её дорогу. А сейчас? Далеко ли она уйдёт? Идти, конечно, всё равно надо по лесу. По лесу, да по бурелому лошадь не поскачет, а это поможет выиграть время. Но если они поймут, куда она пошла, да по дороге поскачут, чтобы перехватить там, где она к людям выйдет... Фирмин — не глухое место, вечно в лесах прятаться не будешь...
Они уже почти дошли до стоящей на отшибе пастушьей хижине, в окошке которой были видны отсветы огня. При мысли о том, чтобы куда-то сесть, согреться после ночной прохлады, у Магды ослабели ноги. Отдохнуть... поспать, может быть... нет, нельзя. Это — не убежище, в нём нет ничего безопасного.
— А ну, назад, — потянул её в сторону Виль. — Там засада.
— С чего ты взял? — удивилась его проницательности бывшая ведьма.
— Дверь, — коротко бросил батрак, продолжая обходить хижину по широкой дуге. — Натес отродясь дверь не закрывает, иначе задохнётся от вони, которую сам же развёл. Да и огонь летом не жжёт. Там кто-то чужой.
Магда молча кивнула. Да, если бы дверь была открыта, свет очага виднелся бы не только в окне. А тут...
— Магда! — раздался в ночной тишине такой родной, такой знакомый голос. Бывшая ведьма всё-таки не удержалась, у неё подкосились ноги. — Магда, иди к нам!
— Ты совсем чутьё потеряла, — возразил другой, хотя и тоже знакомый голос. Он вызывал куда меньше радости. — Она не одна.
— Пусть вдвоём идут. Магда!
— Или мы сами выйдем, — посулил Липп. — Вот тебе твоя ведьма, а мне добавка. Эй, вы! Не торчите на дворе! Оба!
Что-то заставило Магду встать и послушно сделать шаг в сторону хижины. А после её дёрнуло назад и что-то холодное прижалось к горлу.
— Эй, кровососы! — позвал за спиной Виль-батрак. — Вы быстрые, но я раньше успею её прирезать.
— Да ты!.. — задохнулась от возмущения, страха и усталости бывшая ведьма.
В хижине промолчали. Виль потащил девушку за собой прочь от дома своего брата, но вот Липп заговорил снова:
— Иди сюда, — предложил он. — Поговорим.
Виль не ответил.
— Приблизим Освобождение, брат! — позвала Вейма. — Иди к нам, прошу тебя!
— Приблизим Освобождение, — неохотно поддержал её второй вампир.
— Жду Освобождения, — подумав, ответил ритуальной фразой батрак и повёл ведьму обратно.
Он втолкнул Магду в хижину, не отводя ножа от её горла.
— Только не дёргайтесь, — предупредил он. — И без чар.
— Отпусти её! — немедленно потребовала Вейма. В свете очага в каких-то обносках она казалась зловещей тенью самой себя.
— И не подумаю, — отозвался Виль.
— Только кровь ей не пусти, — хмыкнул Липп, — а то Вейма в обморок грохнется, а я с тобой разговаривать не буду, мне ведьма без надобности.
Виль что-то проворчал себе под нос и Магда расслышала что-то насчёт "кровососов" и "дожили".
— У тебя есть то, что нам нужно, — вопреки собственным словам сообщил Липп. — Отпусти девушку и проваливай.
— Попробуй, забери, — предложил батрак. — Коли успеешь.
— Если ты её зарежешь, я тебя сразу убью, — предупредил вампир. — Даже не заметишь.
— А ты не запугивай, глядишь, ведьма жива останется, — не остался в долгу батрак.
— Стоило силы тратить, — повернулся вампир к Вейме, — всю деревню оплетать чарами, чтобы твою ненаглядную ведьмочку вытащил какой-то проходимец.
— Зачем ты это сделал? — не отвечая собрату, спросила батрака Вейма.
— Да, посмотрел, какой бардак там творится, в замке, и подумал — почему бы и нет. Это было даже забавно. Всего-то подкинул идею, что в погребе спокойнее стеречь и показал, где барон лучшие вина прячет.
— Так просто, — прошипел всё ещё уязвлённый вампир.
— Может быть, вы прекратите пререкаться? — предложила Магда, страшно уставшая от роли беспомощной жертвы. И просто страшно уставшая. — Может быть, обсудим что-нибудь другое?
— А что тут обсуждать? — удивился Липп. — Тебя надо спрятать от братьев-заступников и я наконец-то буду свободен от глупых человеческих дел. Может, даже попаду на встречу.
— На встречу? — переспросила Магда. — Но ты же не...
Липп торжествующе оскалился и помахал руками, свободными от прежде сковывающих его оков. Магда похолодела, осознав, что она находится нос к носу с хищником, от которого не спасёт ни оружие, ни смелость. Липп подметил её настроение и оскалился ещё пуще.
— Не пугайся, сестричка, — успокоил он. — Я здесь охотиться не стану.
— Ведьму искать будут, — напомнил Виль. — И в деревне и в доме её. Святоша-то сын баронский, помнит, небось, где охотничий дом стоит. А что там ведьма жила — любой скажет.
— Мне там делать нечего, — отозвалась Магда. — Вейма, ты можешь туда слетать? Заберёшь... сама знаешь что. Как бы дом не сожгли, когда меня не найдут. И козу...
— Коза давно в баронском стаде, — перебила Вейма. — Пса отгоню, а то жаль будет. А ты как же?
Магда почувствовала, как заколотилось сердце, когда она произнесла:
— Вы отнесёте меня подальше отсюда.
Доверять хищникам — это безумие. Но ждать здесь...
— Эй! — возмутился Липп. — Я тебе не лошадь!
— Значит, Вейма, — немного неуверенно ответила Магда.
Вампиры переглянулись.
— Сестричка, — вкрадчиво начал Липп. — Ты не думала, что даже вампиры не двужильные? Я никуда не полечу, не пойду и не побегу тоже. А Вейма — как хочет. Но, будь уверена, с тобой на руках она свалится в ближайшую канаву.
— Вы можете украсть лошадь, — предложил Виль.
— Хороша шутка, вампиры — конокрады! — фыркнул Липп. — Я чуть не надорвался! И если бы не дурацкая клятва, я мог бы доесть этого придурка, твоего брата, и уйти спокойно, но нет! А сейчас я устал и голоден — голоден! — и едва могу сидеть!
— Ага, — спокойно произнёс Виль и подобрался.
Девушки переглянулись и затаили дыхание.
— С тобой справиться сил у меня хватит, — бросил вампир, сообразив, к чему идёт дело. — А вот куда-то идти, красть лошадей... Почему я должен об этом думать? Вот я. Вот ведьма. Она в безопасности. Всё, хватит!
— Приблизим Освобождение, брат, — вдруг произнесла бывшая ведьма. — Я разделю с тобой свою кровь, если ты поможешь мне.
Вампир сглотнул. Виля перекосило от отвращения. Вейма уставилась на подругу широко распахнутыми глазами.
— Вейма, забери мои вещи и поешь, — продолжала Магда. — Когда ты вернёшься сюда, мы уйдём — втроём.
Виль выругался.
— Был человек, стала колбаса, — прокомментировал он. — Маглейн, тебе не противно будет?
— Я слышал, святые ужасно невкусные, — пробормотал Липп. — Сестричка, ты не сошла с ума?
— Приблизим Освобождение, брат, — с нажимом повторила бывшая ведьма.
— Приблизим, сестра, — согласился вампир. — Я согласен. Добровольная кровь всегда сытнее. Но пусть эти двое убираются.
Виль окинул взглядом вампиров, сплюнул и убрал нож.
— Делать мне больше нечего, — пробормотал он. Липп не слушал, он смотрел только на Магду — голодным взглядом влюблённого... или вампира. — Эй, кровосос, ты что про моего брата говорил?
— А, ничего ему не сделается, — отозвался Липп. — К утру оклемается, разве голова кружится будет, ну, да ему не впервой. Не вспомнит даже. Хочешь, проверь.
— Попадёшься мне... — пробормотал батрак.
— Иди, — не двигаясь с места, мягко попросил вампир. — Нам будет... не до вас.
Виль снова сплюнул. Магда смертельно побледнела. Вейма посмотрела на подругу с укоризной. Она чуяла накатывающий страх, который чуть только не превращался в отчаяние, и понимала, что помочь ничем не может. Только послушаться.
Из хижины они вышли вместе. В руках Виля снова появился нож.
— Иди своей дорогой, — посоветовал он.
— Нет, постой! — спохватилась вампирша. Она была так занята спасением подруги, что совсем забыла про другое дело. — Там, в замке... что с Норой?
— С баронской дочкой, что ли? Да что ей сделается? Заперли где-то в доме. Пришлых туда не пускают, и меня вместе с ними.
— Ты... ты мог бы её оттуда вывести?
Виль посмотрел на вампиршу как на тяжело больного человека.
— Ты спятила, что ли?
— Ну, ты же выполняешь заказы, верно?
— Ага. Кровь пустить какому-нибудь святоше — это я запросто. А девиц не спасаю, это не ко мне.
— Но ты же вывел Магду...
— Шутки ради, — отрубил батрак.
— Слушай, — постаралась найти нужные слова вампирша. — Я уверена, его милость щедро тебе заплатит, если ты вернёшь ему его дочь.
— Так ты с ним этого не обсуждала? — догадался батрак. — Нет, такие дела не по мне, и не проси.
— Но...
— Прощай, — оборвал её Виль. — Иди, куда собиралась.
Вейма вернулась к пастушьей хижине — напившаяся молока у лучшей коровы рыжей Меты, попрощавшаяся с Рамоной от имени Эба из Анша и собравшая большой куль разных принадлежащих Магде вещей. В хижине уже всё закончилось и вампир с бывшей ведьмой вышли на свежий воздух. Магда пошатывалась, лицо её было бескровно и казалось совершенно белым в лунном свете. Вейма принюхалась и тут же накинулась на собрата:
— Что ты с ней сделал?!
Липп пьяно отмахнулся.
— Ничего такого, на что она бы не согласилась.
— Ты думаешь, я тебе поверю?! Как будто не знаю, как легко ты получишь её согласие, если пожелаешь?!
— Уймись, — посоветовал вампир. — С ней всё в порядке. Я просто... ты не поймёшь.
— Ну так объясни мне!
— Ты не поймёшь, — повторил Липп, слегка пошатываясь. — Ты этому не училась... не знаешь, что такое — вывернуть душу наизнанку, пережить вместе с ней самые тайные мгновения, те, о которых не хочется вспоминать даже самой тёмной ночью... Ты не знаешь, какое это наслаждение... как это пьянит... да ещё и отданное добровольно, и можно не бороться с жертвой, а только пить, пить и пить, и вкушать вместе с кровью тайный восторг и явный ужас...
— Перестань, Липп, меня сейчас вырвет!
— Я же сказал, что ты не поймёшь, — усмехнулся вампир. — Утро уже скоро, отправляемся.
— Эй! — раздался окрик. Оба вампира вздрогнули: увлечённые разговором, они не заметили подошедшего близко человека. — Ага. Не ждали?
— Что тебе надо? — хмуро спросила Вейма.
— Мне ничего не надо, — хмыкнул батрак. — Это тебе надо.
— Ну так что? Берёшься за дело?
— Нет, — ухмыльнулся батрак. — Но ты барона-то своего спроси. И приходи с ведьмой, поговорим. Глядишь, и договоримся, если цена устроит.
— Хорошо выдумал! — возмутилась вампирша. — Сам придёшь. Через три дня к Барбергу. Если там чужих не будет.
Виль смерил девушку взглядом, потом кивнул.
— Через три дня. У Барберга. Не придёте — ищите другого дурака на такую работу.
— Сейчас рассветёт! — нервно прервал их Липп. Он взмахнул широкими рукавами, закрутился на месте — и вот в воздухе хлопала крыльями летучая мышь. Звук, который он издал, расслышала только Вейма, а Липп подхватил Магду когтями и взмыл к небу.
— Глава седьмая. Спасение (продолжение)
За три дня случилось многое. В Фирмин прибыли бароны и графы со своими отрядами. Иные прямо ехали к замку и были допущены под защиту его стен. Другие, не доезжая даже до Латгавальда, вставали в Барберге, раскидывая шатры прямо на деревенских полях.
Барон Фирмин с ними не поехал, он остался в Тамне, не слишком, впрочем, надеясь, что это поможет делу, но не желая опрометчивостью подвергать дочь опасности. Это ему было не по сердцу, но, рассудил он, пока речь не идёт о штурме, отправляться в Латгавальд всё равно не имело никакого смысла. А вот посланникам его были даны наставления столь подробные, что, не будь Вейма вампиром, перезабыли бы они их, едва попрощавшись с сюзереном.
Магда идти не хотела. Она хотела только одного — покоя. Сначала потеря волшебной силы, попытка смириться с тем, что то, что раньше наполняло мир, ушло безвозвратно. Попытка жить как все люди, а после — угроза страшной и мучительной смерти. Едва она поверила в спасение, едва поняла, что согласна даже так — без силы, без власти, без понимания, но жить! Жить — это важнее всего на свете... едва это случилось, ей пришлось разделить кровь с вампиром. Липп не был знатоком человеческих душ, способным играть с тончайшими оттенками человеческих воспоминаний. Он вывернул её наизнанку просто и грубо, заставив пережить мгновения любви, которые тем горше, чем слаще они были когда-то. Сказал, что страсть наполняет кровь силой. Магда чувствовала себя как будто вывалянной в грязи. Будто её выпотрошили и бросили в канаву. А после — полёт в когтях вампира, быстрый до потери сознания, холодный и мучительный.
