Накрыв Санду простынёй и борясь с желанием поцеловать её на прощание, Нед вышел во двор, плотно прикрыв за собой дверь.
Его отловили уже у калитки, когда Нед боролся с хитрым засовом — нужно было вначале дёрнуть засов на себя, и только потом он сдвигался в сторону.
— Как спалось? — услышал он слегка насмешливый голос Задары.
Женщина стояла полностью одетой, как на выход в город. Такое впечатление, будто она совсем не ложилась спать.
— Хорошо спалось — ответил Нед, покосившись на хитрые глаза старушки.
— А ей? — подмигнула Задара.
— Кому ей-то? — якобы не понял Нед — простите, мне уже бежать нужно! Скоро побудка!
— Не изображай невинность. Терпеть не могу, когда врут — Задара легонько хлопнула Неда по голове сложенным веером. То, что это веер, он понял тогда, когда она развернула его и начала томно помахивать, будто сейчас не утренняя прохлада, а дневная жара.
— От нас ничего не скроешь! — укоризненно покачала головой женщина — быстро рассказывай, кто она такая и откуда взялась. У меня смутные подозрения, что ты попал в неприятности.
— В окна подглядывали, что ли? — усмехнулся Нед — откуда узнали?
— Тебе-то какое дело! Может и подглядывали. Рассказывай! Девочка точно не шлюха, это видно с первого взгляда. Одежда не та. Да и видно по ней, что не продажная девка, их обычно сразу можно определить. Значит дочь кого-то из солидных горожан. А они очень не любят, когда их дочери спять с вояками. Если, конечно, те не замужем за солдафонами. Значит — жди гостей. Ждать?
— Ждать... — вздохнул Нед, и вкратце рассказал женщине всё, что счёл нужным об их отношениях с Сандой.
— Девственница? Вот дела... — женщина сложила губы трубочкой и дунула, как будто сдувая пыль — значит скоро тут будут её папаша, и толпа всяческой родни. Что будешь делать? Вообще — что собираешься с ней делать, с этой...Сандой? Я не имею в виду постельные утехи и ваши позы — невозмутимо добавила старушка — я о вашем совместном будущем.
— А какое у нас совместное будущее? — пожав плечами, вздохнул Нед — никакого. Меня то ли убьют, то ли пошлют в столицу, а она останется здесь. Вот и всё.
— Хмм...надо рассчитывать на лучшее — спокойно возразила Задара — может и не убьют. Давай-ка подумаем, что делать, когда сюда нагрянет толпа народа вместе с городской стражей. Судя по всему — они обвинят тебе в похищении и совращении их дочери. Накатают жалобу полковнику, а могут и королю. Так-так...надо подумать, как выкрутиться.
— А чего выкручиваться? Ей больше чем четырнадцать лет, а я прочитал в книге, что с четырнадцати девушки могут по закону выходить замуж. И согласия родителей не требуется. Она сама сюда пришла. Я её не тащил. В чём меня могут обвинить?
— В том, что ты околдовал её, что она глупенькая, что ты соблазнил, и бросишь. А если сумеют заставить девку сказать, что ты её изнасиловал — тогда совсем беда. Ты можешь загреметь под суд. Ладно. Пока не будем делать поспешных шагов — мне надо поговорить с девочкой — узнать, чего она хочет. И понять, чего от неё ожидать. Скажи, если придётся пойти в храм Селеры и вам с ней объявиться мужем и женой, ты пойдёшь на это?
— А смысл какой? — ошеломлённо спросил Нед — у меня нет ничего, я нищий! Того и гляди убьют на войне, и какой из меня муж?! Я даже не представляю себя семейным человеком — а если вдруг ребёнок?! Тогда как?
— А надо было раньше думать, прежде чем совать в неё свой...хмм...в общем — я поговорю с ней. А ты готовься надеть брачный венок, если не хочешь неприятностей. Готовься знакомиться с родителями своей невесты. Болван! Если бы ты её не тронул, девственность осталась бы не нарушенной — её можно было бы освидетельствовать и сказать — все обвинения ложь, никто её не трогал, как была она девушкой, так и осталась. А теперь чего? Всё, беги на свою дурацкую базу, а тётушка Задара подумает, как вытащить тебя из той дыры, в которую ты сам себя загнал. Кстати — вот не поцеловал бы ты её тогда, и ничего бы не было! Зачем дал девушке надежду?! Эх, где мои семнадцать лет... — грустно подмигнула старушка — завидую я ей. Всё, вон отсюда! Иди, тряси своими железяками!
* * *
— Значит это ты сержант первой роты? — молодой лейтенант внимательно осмотрел Неда, и жестом предложил присесть за его стол — ты почему отсутствовал на базе?
— В отпуске был. По случаю присвоения звания сержанта — сухо пояснил Нед.
— Я слышал, что ты ставленник полковника. Так вот — мне на это наплевать! — лицо лейтенанта сделалось надменным и презрительным — я знаю, что ты селянин, ничего не понимающий в воинском деле. Печально, что тебе доверили роту. Я бы не доверил. И вообще, чтобы ты знал — я против того, чтобы селяне занимали офицерские должности. У вас, простолюдинов, на это просто не хватает ума. Будешь слушать то, что я тебе говорю, понял? Не выполнишь приказа — пойдёшь под суд.
Лейтенант бросил в рот кусочек лепёшки и отвернулся от Неда, как бы давая понять что разговор окончен. Нед поднялся:
— Я могу идти?
— Иди, сержант. И помни, что я сказал!
Нед развернулся, и пройдя между столами, вышел из офицерской столовой. На душе у него было тяжело. Похоже, что будущая служба не покажется ему сиропной.
Отойдя в тень дерева, Нед уселся на скамью у забора, и прикрыл глаза, обдумывая, что ему предстоит. И ничего хорошего не увидел. Одна только мысль о том, что придётся учиться в офицерской школе с такими вот болванами, как Шусард, наводила в тоску. Нед хотел пойти поговорить с Ойдаром и Арнотом, но те были с солдатами роты, и разговаривать с ними при сослуживцах не хотелось. А сами они к нему не подходили. Может устали, а может затаили какие-то обиды — в любом случае, он сидел один, как некогда предсказал Дранкон.
— Сержант Нед Чёрный! — послышался голос адъютанта полковника — срочно к полковнику Хевераду! Вызывает! Сейчас же, бегом!
Нед посмотрел на лейтенанта, вздохнул и встав со скамьи потащился за адъютантом, уткнувшись взглядом в его спину.
Лейтенант был чистеньким, ухоженным, ему не пришлось сегодня пробежать тридцать кругов вокруг базы в полном боевом вооружении. От Неда несло потом за версту, вся кольчуга, штаны, рубаха — всё пропиталось едким потом. Снимать броню во время обеда Нед не стал, так и ходил блестящий, как железный человек. И вонючий, как бродячий пёс.
Некогда было раздеться — вначале Нед обедал, потом его вызвал новый командир, чтобы рассказать, какое Нед дерьмо, потом...он просто не успел. Да и к лучшему — тащить всю эту сбрую в руках к полковнику было бы неудобно и глупо, а идти оставлять на хранение кладовщику — ещё глупее.
Подумалось — надо завести тут свою каморку для хранения служебных вещей. Хотя бы на время обеда. У других сержантов такие были, надо лишь пойти в канцелярию и получить бумагу на выделение личного хранилища на общем складе.
С этими унылыми и приземлёнными мыслями Нед дотащился до штаба корпуса и по гулкому коридору прошёл к кабинету полковника. Лейтенант подал ему знак ждать, и Нед остался стоять перед дубовыми дверями, под быстрыми выстрелами любопытных глаз канцелярских крыс.
Только лишь он собрался прощупать мысли писарей, чтобы узнать, зачем его позвали, когда дверь открылась и выглянувший оттуда лейтенанта, приказал:
— Войди, сержант!
Нед переступил порог кабинета, и замер — там, кроме полковника Хеверада, сидели ещё пятеро людей — мужчина и женщина средних лет, одетые добротно, в новую, хорошую одежду, плотный мужчина лет сорока пяти в строгом костюме с большой бляхой государственного служащего на груди, и двое мужчин лет тридцати пяти — сорока, на груди которых висели знаки городской стражи. Похоже, что сыщики, или следователи — Нед не особо разбирался, кто есть кто.
— Сержант Нед Чёрный прибыл! — отсалютовал Нед, вытянувшись по швам — жду ваших приказов, господин полковник!
В кабинете повисла тишина, такая, что стало слышно муху, уныло и упорно бьющуюся о стекло кабинета в надежде освободиться и улететь на волю. В этом желания Неда были сродни желаниям мухи. Он уже понял, что ему сейчас предстоит услышать
— Вот он, насильник! — зло сказала женщина и привстав, крикнула с места — ты куда дел нашу дочку, подлец?! Говори! Арестуйте его!
— Никого без моего разрешения на территории корпуса арестовывать не будут — холодно сказал полковник, в упор взглянув на сыщиков, поднявшихся со своих мест — разберёмся, потом примем решение. Не надо горячиться. Знаю сержанта Неда Чёрного, как одного из наших лучших офицеров, честного и порядочного парня. То, что вы тут рассказали, скорее всего, не соответствует действительности. Нед, поясни, что у тебя с их дочерью, и какое отношение ты имеешь к её исчезновению? Ты знаешь, где она сейчас находится?
— У меня дома — упавшим голосом сказал Нед.
— Вот! Вот! Он соблазнил девочку, увёз её, вероятно изнасиловал, и теперь держит её в своём доме! Арестуйте его! — женщина была вне себя от ярости.
Мужчина, вероятно её муж и отец Санды, пытался остановить жену, но та продолжала кричать, угрожая, что напишет самому королю, что у неё двоюродная сестра служит при дворе, что она дворянского рода, древнего, древнее чем у полковника, и что она так это дело не оставит. Наконец, она всё-таки успокоилась, и тяжело дыша опустилась на месте, глядя на Неда как на мерзкую крысу, покушающуюся на хозяйский сыр.
Полковник посмотрел на побледневшего Неда, слега скривился, и побарабанив пальцами по крышке стола, сказал:
— Давай-ка мы сейчас начнём допрос по всем правилам. Лейтенант, ведите протокол. Всё запишем, чтобы потом не было иносказаний. Обвинение в похищении, изнасиловании — это слишком серьёзно, чтобы так просто оставить дело без внимания. Если наш сержант виноват, господин бургомистр — он понесёт ответственность согласно законам королевства. Если его оговорили — понесёт наказание тот, кто опорочил его честь.
— А как мы узнаем, что он говорит правду?
— А кто мешает нам проверить его слова? — пожал плечами полковник — лейтенант, пригласите и начальника Безопасности. Пусть присутствует. Это его дело. Ждём, господа. Как только придёт майор Серт — так и начнём.
Глава 17
Вереница из трёх повозок торжественно катилась по улице, распугивая грохотом окованных железом колёс случайных прохожих, не успевших спрятаться от полуденного солнца под крышей каменных домов. Впереди ехали Нед и двое стражников Безопасности, во главе с довольно-таки сердитым майором Сертом, в голове которого проносились мысли о том, как бы хорошо было выпороть этого демонова сержанта, а ещё лучше — повесить гада, заставившего его в такую жару тащиться неизвестно куда неизвестно зачем! Вот не терпелось негодяю засунуть своё демонов отросток не в обычную, положенную солдату шлюху, а в дочь именитого гражданина города! Да ко всему прочему, гражданина женатого на бабе вредной и владеющей высокопоставленными связями в столице!
Нед отключил мысленное восприятие — слушать эти злобные мысли было довольно тяжко. Тем более, что мечты майора покарать нечестивца могли скоро и сбыться.
Ненадолго Нед задумался — а что если его и правда приговорят к наказанию, или даже к смерти? Будет ли он покорно ждать, когда это произойдёт? И решил — нет. Больше никто и никогда не будет над ним измываться. Хватит. Досыта наелся такого "удовольствия".
На второй повозке ехали бургомистр и родители Санды. Они были молчаливы и мрачны, как на похоронах. После того, как Нед рассказал им правду, мать Санды долго кричала, сообщив, что Нед мерзкий негодяй, враль и подлец, и что их благовоспитанная дочь не могла так поступить. И что они разоблачат его ложь, когда поедут к нему в дом, где подонок удерживает несчастную девочку.
Полковник, обрадованный тем, что может спихнуть с себя разбирательство по этому вопросу, тут же уцепился за её слова, и через двадцать минут вся толпа уже мчалась по улицам города.
На третьей повозке ехали стражники из городской службы порядка, на вид унылые типы с острыми, всё подмечающими глазами.
Поездка к дому Задары на повозках не заняла много времени. Пятнадцать минут — и они у дома. Их как будто ожидали — калитка распахнулась, и в ней показалась Задара, грозно поглядывающая на подъехавших с высоты своего небольшого роста так, что казалось — она подросла не менее чем на четыре пяди.
— Это что за процессия?! — спросила она грозно звонким, металлическим командным голосом — потрудитесь объяснить, что вам нужно у моего дома!
— Вот! Она скрывает преступления своего постояльца! — немедленно завопила мать Санды, бросившись к калитке и попытавшись плечом отодвинуть старушку, вставшую как железный столб на её пути.
— Назад! Это частное жилище! И пока я вас сама не пущу, вы не имеете права войти! Я буду защищаться! Асана!
Задара отступила в сторону, и её место заняла темнокожая женщина, возвышающаяся как башня над головой своей хозяйки. В руках у неё был здоровенный боевой топор, а на голове старинный рогатый шлем, принадлежавший какому-то здоровяку, видать мужу хозяйки, и отнятый у северных пиратов. Он был начищен до блеска — видать отдраили песочком, и всё это — шлем, топор, и руки кухарки, толщиной с ногу обычного человека говорили о том, что супостатам сейчас придётся очень плохо.
А ещё — из-за плеча чернокожей стенобитной машины выглядывала худая, жилистая женщина лет пятидесяти, держащая в руках заряженный армейский арбалет. Она зло щурилась поверх арбалетного ложа, и стальной болт был направлен в грудь побледневшему майор Серту.
В руках Задары откуда-то появился небольшой кинжал, и то, как она его держала, указывало на умение хозяйки управляться с острым клинком. Всё-таки быть замужем за отчаянным воякой и хоть немного не научиться боевым искусствам — это исключено.
Последовали томительные секунды тишины, прерываемые лишь хриплым дыханием сторон, затем Нед, криво усмехнувшись, откашлялся и сказал:
— Тётушка Задара, это я.
— Ты? А я тебя и не заметила! — безмятежно сказала женщина, хитро блестя глазами старой лисы — а чего тут эти люди делают? Ты их пригласил? Я-то было подумала — нападение на мой дом.
— С чего ты подумала, старая дура? — зло крикнул один из городских стражников и тут же зажал нос, из которого брызнули струйки крови. Задара без замаха ловко врезала ему в физиономию левой рукой, сжав пальцы в кулачок, оказавшийся поистине стальным.
— Я может и старая, но не дура! — холодно сказала она — а на ваше поведение я подам жалобу бургомистру!
— Тут я... — скучно сказал бургомистр, выступая вперёд — простите, госпожа Задара этого идиота. Произошло недоразумение.
— И вы тут, господин бургомистр?! — с выражением безмерного удивления спросила женщина — а что вообще-то происходит? Почему эта группа людей пытается ворваться в мой дом, а бургомистр не только не пресекает это деяние, но и находится в составе преступников?!
— У нас есть сведения, что в вашем доме находится похищенная дочь этих вот господ — бургомистр показал на пару, отошедшую на всякий случай в сторону и с опаской поглядывающих на топор в руках чернокожей воительницы — скажите, это правда, что на территории вашего поместья находится некая Санда, которую этот вот молодой человек похитил и удерживает в неволе?